Мудрый Юрист

О некоторых концептуальных положениях современной уголовно-процессуальной политики (досудебное производство)

Малышева О.А., кандидат юридических наук, доцент, Академия ФСИН России (г. Рязань).

Современное состояние уголовно-процессуальной политики сегодня вновь инициирует повышенное к себе внимание как ученых, так и практиков. Это объясняется главным образом вносимыми уполномоченными субъектами законодательного органа федерального уровня предложениями по совершенствованию производства по уголовным делам в целях обеспечения более качественного и оперативного раскрытия и расследования преступлений.

Прежде отметим, что в качестве одного из концептуальных положений современной уголовно-процессуальной политики можно рассматривать утверждение о том, что уголовно-процессуальная политика является самостоятельным видом политики. Однако оно не является аксиоматичным ввиду того, что в литературе отсутствует единая точка зрения на этот счет. В качестве примера можно привести выдержку из работы О.Л. Дубовик и А.Э. Жалинского "Причины экономических преступлений" (М., 1988): "...уголовно-процессуальная политика - составная часть не уголовной, а уголовно-правовой политики..." (с. 224, 225).

Мы не можем разделить указанное мнение хотя бы по той причине, что уголовно-процессуальная политика имеет отличные от других видов политики цели, задачи, содержание, черты. В частности, отличительными чертами уголовно-процессуальной политики выступают: 1) детальное и единообразное регламентирование уголовно-процессуальной деятельности как формы закрепления примата права в данной сфере; 2) строжайшее соблюдение законности всеми уполномоченными субъектами; 3) закрепление гарантий защищенности прав человека, попавшего в орбиту уголовного преследования; 4) утверждение главенствующего положения суда в уголовном судопроизводстве; 5) четкое закрепление уголовно-процессуального статуса иных лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства в целях обеспечения приоритета их прав и законных интересов; 6) закрепление ограниченного круга правоохранительных органов и должностных лиц, уполномоченных на производство по уголовным делам; 7) четкое разграничение компетенции уполномоченных субъектов; 8) экономия применения отдельных мер процессуального принуждения; 9) обеспечение безопасности участников уголовного судопроизводства; 10) установление, развитие и укрепление международного сотрудничества в уголовно-процессуальной сфере <1>.

<1> См.: Малышева О.А. Уголовная политика: содержание и эффективность: Моногр. Рязань, 2005. С. 21 - 24.

Наряду с изложенным следует подчеркнуть, что ученые сегодня высказывают противоречивые мнения относительно общетеоретических положений, раскрывающих сущность досудебного производства по уголовным делам, являющегося составной частью уголовно-процессуальной политики. Например, некоторые из них утверждают, что в настоящее время на досудебных стадиях уголовного судопроизводства может быть реализована только уголовно-процессуальная политика как один из элементов уголовной политики и лишь в той мере, в которой она воплощена в действующем уголовно-процессуальном законе. Нам сложно с этим согласиться, поскольку на досудебных стадиях реализуется также уголовно-правовая политика в части квалификации преступлений. Интересны на этот счет работы Н.Ф. Кузнецовой "Проблемы квалификации преступлений (лекции по спецкурсу "Основы квалификации преступлений)" (М., 2007); А.И. Рарога "Настольная книга судьи по квалификации преступлений" (М., 2006) и др. Кроме того, в части гражданского иска, заявленного по уголовному делу, имеют место и гражданско-правовые отношения - предмет уголовно-правовой политики и т.д. Вероятно, ввиду того, что досудебное производство по уголовным делам - многогранная деятельность, данный факт порождает различное толкование его целей, задач, сущности.

Продолжая анализ концептуальных положений уголовно-процессуальной политики, необходимо заметить, что в течение всего советского периода развития Российского государства в правосознании как населения в целом, так и специалистов в области противодействия преступности закреплялось мнение о том, что уголовно-процессуальная деятельность - это средство борьбы с преступностью, что одновременно обусловливало обвинительный уклон уголовного судопроизводства, в том числе на стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. Формой выражения обвинительного уклона на досудебных стадиях уголовного процесса выступало полное игнорирование процессуальных гарантий в первую очередь подозреваемого, обвиняемого, а также потерпевшего, слияние процессуальных и оперативно-розыскных функций и т.д. Указание государственных и партийных органов на то, чтобы ни одно преступление не осталось нераскрытым, определяло характер деятельности органов предварительного расследования. Ввиду этого отрицалась возможность существования объективных причин, препятствовавших раскрытию и расследованию преступления, а "профессиональные" промахи уполномоченных в сфере уголовного преследования субъектов компенсировались привлечением к уголовной ответственности невиновных в совершении преступления лиц <2>.

<2> См.: Кудрявцев В.Н., Трусов А.И. Политическая юстиция СССР. М.: Наука, 2000; Жигулин А. Черные камни. М.: Моск. рабочий, 1989; Рыбаков А. Дети Арбата. М.: Кн. палата, 1988; Шаламов В. Левый берег. М.: Современник, 1989; Цветинович Л.Л. Тенденции уголовной политики: вчера, сегодня, завтра // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства. М., 1994.

Указанную выше позицию, к сожалению, и сегодня разделяет немалое число ученых-процессуалистов. В действительности же назначение уголовно-процессуальной деятельности состоит в создании предпосылок для восстановления нарушенных прав потерпевшего посредством установления всех обстоятельств произошедшего события, лица, виновного в совершении преступления, и т.д. Поскольку результатом уголовно-процессуальной деятельности в большинстве случаев выступает привлечение лица к уголовной ответственности, то существует мнение, что данный вид деятельности следует рассматривать как угрозу наказанием за совершение уголовно наказуемого деяния, которое мы в принципе тоже не разделяем. В рамках обсуждаемой проблемы уместно еще раз напомнить о результатах проведенного С.Г. Келиной и В.Н. Кудрявцевым исследования, согласно которому угроза наказания превентивно действует не более чем в отношении 20 процентов граждан <3>.

<3> См.: Основания уголовно-правового запрета. Криминализация и декриминализация / Под ред. В.Н. Кудрявцева. М.: Наука, 1982.

Полагаем, что следует обратиться к положительному историческому опыту осуществления уголовно-процессуальной деятельности в России, особенно в сфере раскрытия и расследования преступления. В частности, в Уставах уголовного судопроизводства (1864 г.) назначение следователя было определено в исследовании всех обстоятельств уголовного дела, установлении картины произошедшего и т.п., а не в поиске сведений, обвиняющих лицо в совершении преступления. Очевидно, что речь идет о разных подходах к организации деятельности по раскрытию и расследованию преступлений. Следователь не являлся какой-либо стороной в уголовном судопроизводстве в отличие от сегодняшнего процессуального положения (УПК РФ причисляет следователя к стороне обвинения). В связи с этим абсолютно правы профессора И.Л. Петрухин и Э.Ф. Куцова, которые считают, что в состязательном расследовании преступления функцию обвинения должен выполнять прокурор (с предъявлением обвинения, составлением обвинительного заключения), а следователь должен осуществлять полное, всестороннее и объективное исследование всех обстоятельств дела и принимать решения под контролем судебной власти <4>.

<4> См.: Петрухин И.Л., Куцова Э.Ф. О концепции уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации // Гос-во и право. 1992. N 12. С. 83.

По нашему мнению, направленность и содержание уголовно-процессуальной деятельности на досудебных стадиях уголовного судопроизводства коррелирует с уровнем развития общества, отношением государства к правам личности, господствующими в обществе идеологическими установками.

В современный период в сфере уголовно-процессуальной политики актуализируется проблема личности (признается необходимость соблюдения ее прав, законных интересов, хотя не всегда это реализуется на практике). Вместе с тем в данной связи акцент необоснованно смещен в сторону подозреваемого, обвиняемого, осужденного. Некоторому забвению преданы сегодня права и законные интересы пострадавших от преступлений. В настоящее время государство интересует только внешнее благополучие, а именно количественные и качественные характеристики преступности и что необходимо сделать, чтобы не допустить роста преступности. Это важно, безусловно, но есть и полярная сторона проблемы уголовной политики - пострадавший. Пора на нее тоже обратить самое пристальное внимание. В этих целях уголовно-процессуальную политику необходимо разрабатывать и реализовывать для обеспечения защиты интересов личности от преступных посягательств, а не для того, чтобы главным образом наказать преступника.

В отечественном правоприменении отмечается масса случаев невосстановления нарушенных прав и законных интересов потерпевшего при: 1) неустановлении лица, совершившего преступление; 2) необнаружении лица, совершившего преступление; 3) прекращении уголовного преследования ввиду акта амнистии; 4) в случае, когда лицо не подлежит привлечению к уголовной ответственности и др. В таких случаях пострадавший от преступления дважды становится потерпевшим ввиду того, что наличествует факт совершения уголовно наказуемого деяния в отношении его и, кроме того, его нарушенные права и интересы не восстановлены.

Полагаем, что потерпевший не должен страдать от того, что государственная система в лице органов уголовной юстиции не способна по объективным и субъективным причинам предъявить иск о возмещении вреда виновному в совершении преступления либо обеспечить его исполнение.

В таких условиях необходимо скорректировать цели уголовно-процессуальной политики, достижение которых способствовало бы восстановлению нарушенных прав и интересов потерпевшего, естественно, не отказываясь от применения мер уголовно-правового воздействия в отношении лица, виновного в совершении преступления. В развитие указанного мы предлагаем направления усиления правового статуса потерпевшего:

  1. обеспечение потерпевшему права на бесплатную юридическую помощь, физический, имущественный, моральный вред которому причинен преступлением хотя бы такой категории, как тяжкое или особо тяжкое;
  2. изменение процессуального порядка прекращения уголовного дела и уголовного преследования (предоставить данное право суду, изъяв из компетенции следователя, прокурора);
  3. повышение уровня правовой культуры населения;
  4. преодоление профессиональной деформации правосознания сотрудников органов уголовной юстиции;
  5. обеспечение доступа потерпевшему к скорейшему правосудию;
  6. разработка реального механизма возмещения вреда потерпевшему и др.

В свою очередь, для обеспечения реального механизма возмещения вреда целесообразно:

  1. создать структуру, целью деятельности которой должно стать оказание социальной помощи потерпевшему. Поскольку в настоящее время расследование около 90% уголовных дел осуществляют следователи и дознаватели ОВД, то целесообразно в ведении МВД России создать службу по разрешению конфликтов между пострадавшим и преступником. Ее назначением должно стать систематическое применение процедур примирения по уголовным делам частно-публичного и частного обвинения. Работать в указанной службе должны не только сотрудники органов уголовной юстиции, но и представители общественности;
  2. образовать фонд помощи пострадавшим от преступлений. Он тоже должен находиться в ведении МВД России и формироваться за счет: 1) денежных взносов, вносимых преступником при применении процедуры примирения; 2) денежных средств, вносимых осужденным по решению суда. При осуждении лица к уголовному наказанию - штрафу целесообразно закрепить в УК РФ правило, согласно которому в случае недостаточности средств у осужденного для уплаты судебных издержек, взноса, направляемого в фонд поддержки пострадавших, штрафа, назначенного по решению суда, в полном объеме изначально обеспечиваются два первых вида платежа.

При осуждении лица к лишению свободы, при условии привлечения его к труду, отчисления от заработка осужденного должны направляться на погашение судебных издержек, затем - на уплату указанного взноса. Все это позволит сократить бюджетные расходы на функционирование органов уголовной юстиции, ввести в действие не формальный, а реальный механизм защиты потерпевшего от преступления и возмещения ему в полном объеме вреда, причиненного уголовно наказуемым деянием;

  1. создать единую федеральную службу расследования.

Такое организационное преобразование позволит усилить процессуальную самостоятельность следователя, который в настоящее время вынужден подчиняться не только руководителю следственного органа, но и начальнику органа внутренних дел, а также практически всем его заместителям.

Полагаем, что в целях оптимизации защиты личности от преступных посягательств посредством раскрытия и расследования преступлений к подследственности данной службы следует отнести тяжкие и особо тяжкие преступления (т.е. организовать их расследование на федеральном уровне), преступления же небольшой и средней степени тяжести определить в подследственность местной (муниципальной) милиции с одновременным решением вопросов кадрового, материально-финансового, технического и т.д. ресурсного обеспечения. Это позволит централизовать процесс раскрытия и расследования преступлений, упразднить промежуточные структурные образования органов уголовной юстиции, наделенных контрольными функциями, сократить необоснованно расширенный штат сотрудников указанных органов. Последнее, в частности, обеспечит освобождение материально-технических и иных средств, которые следует перераспределить в целях налаживания на начальном этапе эффективной деятельности соответствующих подразделений местной (муниципальной) милиции;

  1. установить персональную ответственность надзирающего прокурора за качеством раскрытия и расследования преступлений.

Поскольку возвращение судом уголовного дела на дополнительное расследование, связанное с восполнением дознания или предварительного следствия, следует рассматривать как осуществление им обвинительной функции, то во всех случаях установления при судебном разбирательстве указанных выше и аналогичных им фактов целесообразно возложить на суд обязанность направлять в вышестоящий орган прокуратуры соответствующее представление в отношении прокурора, ненадлежащим образом исполнившего свои профессиональные обязанности. Об этом следует уведомить и потерпевшего с одновременным разъяснением ему порядка обжалования указанного действия (бездействия), решения прокурора. Акт реагирования на представление суда органом прокуратуры должен быть направлен в суд в течение семи суток. Закрепление указанного механизма, являющегося альтернативой возвращения судом уголовного дела на дополнительное расследование (в случае его неполноты), по нашему мнению, будет способствовать усилению защиты прав, законных интересов потерпевшего с одновременным соблюдение процессуальных гарантий в отношении подозреваемого, обвиняемого, подсудимого.

Мы предполагаем, что предложенный перечень направлений не является бесспорным и тем более исчерпывающим. Это обусловливает необходимость дальнейших серьезных разработок по корректировке концептуальных положений современной уголовно-процессуальной политики с целью обеспечения эффективного восстановления нарушенных прав и законных интересов потерпевших от преступления лиц.