Мудрый Юрист

Пытка - традиционный метод доказывания?

Никита Колоколов, доктор юридических наук, судья ВС РФ (в отставке), профессор кафедры судебной власти и организации правосудия Национального исследовательского университета - "Высшая школа экономики", г. Москва.

Современная цивилизация декларирует: пытки запрещены. Не будем кривить душой, ибо запрет этот зачастую остается лишь на бумаге. Анализ уголовных дел о преступлениях, совершенных в условиях неочевидности, свидетельствует, что без признания виновного приговора, как правило, не было бы.

Из мрака инквизиции - в наши дни

В Средние века пыткой руководил судья-инквизитор, дозируя вид и интенсивность истязания. Обвиняемого порой пытали публично. Общество глубоко верующих идеалистов зло видело во плоти человеческой, ибо в нее мог вселиться дьявол. Публичная пытка оценивалась народом. Признался подсудимый - хороший судья. Не признался - плохой. Умер испытуемый на дыбе - неумелый судья.

Безусловно, глупо утверждать, что в наши дни все признания обвиняемых получены под пыткой. Однако наличие в РФ дел, подобных делу Алексея Михеева (факт пыток и отсутствия эффективного расследования по делу "Михеев v. Россия" признан Европейским судом по правам человека), позволяет сделать неприятный вывод: от пыток не отказались, с привлечением к уголовной ответственности истязателей не спешат.

Органами предварительного расследования бывший начальник СО УФСБ по Нижегородской области полковник ФСБ Ефремов обвинялся в торговле конфискованным по уголовным делам героином.

В июне 2009 года по инициативе органов предварительного расследования его этапировали из СИЗО в ИК-11 г. Бор. Своим родным Ефремов успел передать: "Меня везут убивать". Действительно, 24 июня 2009 года его, выбивая показания, замучили до смерти офицеры ИК, которым помогали двое осужденных - бывшие сотрудники правоохранительных органов.

Виновные в смерти Ефремова осуждены судом г. Бор.

Специфика случая:

Сотрудниками отдела полиции "Дальний" (г. Казань) 9 марта 2012 года был задержан по подозрению в совершении хищения мобильного телефона Назаров. Формально задержание маскировалось составлением протокола об административном правонарушении (мелком хулиганстве). Выясняя обстоятельства кражи, сотрудники полиции причинили Назарову тяжкий вред здоровью, что в конечном итоге повлекло смерть потерпевшего.

Специфика случая:

Продается должность!

Торговля воздухом - то есть тем, чего у вас нет и быть не может - известный с давних пор прием в мошенничестве. Действительно, почему бы не поторговать, если есть клиент, который "и сам обманываться рад"...

Земля слухами полнится: государственные должности в России продаются. На некоторые из них спрос особенно высок, ибо привилегий много, а ответственности - никакой.

Как следует из процессуальных документов, группа в составе депутата Магаданской областной Думы Г. Шамиряна, В. Трифоновой, Ю. Шубина и иных не установленных следствием лиц в период с 27 октября по 16 декабря 2009 года обещала председателю правления АКБ "МФТ-Банк" П. Разумову за 1,5 млн. долл. "продать" должность члена Совета Федерации.

Переговоры о "сделке" 16 декабря 2009 года трансформировались в оперативный эксперимент, в ходе которого Шамирян был задержан при получении от Разумова через Гридасова 45 млн. руб.

В этот же день в отношении Шамиряна, Трифоновой и Шубина были возбуждены уголовные дела N 141418 и 141419, затем соединенные в одно производство. Предварительное расследование по данному делу осуществлялось следственно-оперативной группой, возглавляемой следователем по особо важным делам отдела по расследованию преступлений коррупционной направленности СУ СК при прокуратуре РФ по Московской области.

Трифонова была задержана 16 декабря 2009 года в порядке ст. ст. 91 - 92 УПК РФ. С самого начала следователю, а равно его руководству достоверно было известно, что задержанная тяжело больна, а ее лечение в условиях СИЗО неэффективно. Позже в ведомственном акте будет отмечено: "В нарушение требований ст. 99 УПК РФ, приказов Первого заместителя Генерального прокурора РФ, Председателя СК при прокуратуре РФ N 5 и 6 от 7 сентября 2007 года данный факт следствием не проверен" <1>. Но явно вопреки здравому смыслу 18 декабря 2009 года в отношении Трифоновой Одинцовским районным судом Московской области избирается мера пресечения - заключение под стражу.

<1> Приказ Первого заместителя Генерального прокурора РФ, Председателя СК при прокуратуре РФ от 4 мая 2010 года N 47m/n.

Без дальнейшей проверки доводов Трифоновой о состоянии здоровья <2> 25 декабря 2009 года ей предъявили обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УК РФ. А 15 февраля 2010 года срок содержания обвиняемой под стражей был продлен до четырех месяцев, то есть до 16 апреля 2010 года.

<2> Там же.

Защитники Трифоновой неоднократно ходатайствовали об изменении данной меры пресечения, назначении комплексной судебно-медицинской экспертизы для установления состояния ее здоровья, однако все они следователем были отклонены без исследования доводов адвокатов и состояния здоровья обвиняемой. Следствием оставлены без рассмотрения и два обращения начальника ИЗ-77/1 УФСМН по г. Москве о необходимости изменения Трифоновой меры пресечения в связи с ухудшением состояния здоровья <3>.

<3> Там же.

31 марта 2010 года следователь возбудил перед Одинцовским районным судом Московской области ходатайство об изменении меры пресечения Трифоновой на залог. Постановлением Одинцовского районного суда Московской области от 6 апреля 2010 года в удовлетворении данного ходатайства было отказано с мотивировкой, что степень общественной опасности Трифоновой настолько велика, что законность и обоснованность ее содержания под стражей у суда не вызывает сомнения. Более того, из представленных в суд документов "не следует, что Трифонова не может содержаться под стражей в условиях изолятора".

Очевидно, что препятствий для изменения меры пресечения в отношении Трифоновой на подписку о невыезде у органов предварительного расследования не было. Ущерб ее преступными действиями потерпевшим причинен не был. Ясно и то, что, разрешая ходатайство следователя, суд забыл о презумпции невиновности, особенно такой ее составляющей, как презумпция на лишение свободы.

Прерогатива следователя

Выбор меры пресечения - прерогатива следователя (ч. 1 ст. 108 УПК РФ). С предложением последнего относительно ее строгости суд вправе согласиться (п. 1 ч. 7 ст. 108 УПК РФ), если же суд с предложением следователя не согласен, то максимум, что разрешает ему закон, - определить менее строгую меру пресечения (ч. 7.1 ст. 108 УПК РФ). Данный закон не может быть истолкован иначе, как прямой запрет на избрание судом меры пресечения более строгой, чем об этом ходатайствовал следователь. Поскольку следователь ходатайствовал об избрании такой меры пресечения, как залог, то суд как минимум мог позволить себе с ним согласиться, фактически же он был должен избрать менее строгую меру пресечения, например подписку о невыезде. Решение суда сохранить мерой пресечения содержание под стражей явно незаконно.

Анализ двух последних документов позволяет сделать вывод о том, что компетентные инстанции сознательно и последовательно уклонялись от принятия решения о мере пресечения: следствие решило "освободить" Трифонову "руками" суда, а последний "на данную провокацию не поддался". Желая добиться освобождения Трифоновой именно "руками" суда, заместитель руководителя СУ СК при прокуратуре РФ по Московской области старший советник юстиции А. Филиппов ходатайствовал перед исполняющим обязанности прокурора Московской области А. Игнатенко об "опротестовании" Постановления Одинцовского районного суда от 6 апреля 2010 года. При этом Филиппов указал, что "учитывая обстоятельства и тяжесть совершенного Трифоновой корыстного преступления, избрание в отношении нее иной более мягкой меры пресечения, не связанной с лишением свободы, нежели чем залог, недопустимо".

Спор и волокита с трагическим исходом

Кассационная инстанция тоже не поддалась на "провокацию" органов предварительного расследования, оставив 20 апреля 2010 года Постановление Одинцовского районного суда Московской области без изменения, так как "документов о том, что Трифонова не может содержаться под стражей, в суд не представлено, учитывая тяжесть и обстоятельства совершенного ею преступления, оснований для изменения меры пресечения нет" (выше применительно к постановлению суда первой инстанции уже было приведено обоснование, почему такое решение является явно незаконным).

Разрешая надуманный спор, кому после уклонения суда от изменения меры пресечения следовало освободить Трифонову, А. Бастрыкин в своем приказе однозначно констатировал: "Однако следователем мера пресечения не была изменена". Все ли от нее зависящее сделала защита Трифоновой? В приказе А. Бастрыкина есть ответ на данный вопрос. "В центральный аппарат СК при прокуратуре РФ от участников уголовного процесса обращений по делу Трифоновой не поступало" <4>. Как известно, за решениями и действиями (бездействием) органов предварительного расследования в непрерывном, сплошном режиме осуществляются ведомственный контроль и прокурорский надзор. Процитированный абзац приказа адвокатами должен быть истолкован как прямая обязанность одновременного принесения жалоб во все надзорные и контрольные инстанции, включая Генеральную прокуратуру РФ, руководство СК РФ. Этого не было сделано.

<4> Там же.

Что еще констатировал в своем приказе А. Бастрыкин? Волокиту! План расследования по делу не был выполнен. Три следователя и сотрудники ДЭБ МВД России за 4,5 месяца провели всего 35 следственных действий, из них сотрудники ДЭБ - 11.

Цена бездействия - смерть обвиняемой

При избрании меры пресечения учитывается тяжесть содеянного виновным (ст. 99 УПК РФ). Можно ли назвать содеянное Трифоновой тяжким, исключительно опасным для общества деянием? Думается, что даже с очень большой натяжкой нельзя, ибо реальных возможностей продать должность члена Совета Федерации у нее, разумеется, не было. Об этом не могли не знать потенциальные "покупатели". Как же при таких обстоятельствах классифицировать задержание Шамиряна в момент передачи ему 45 млн. руб.? Как провокацию! Ибо Шамирян и иные лица, как установленные, так и не установленные органами предварительного расследования, "повелись" на оферту "куплю должность". Ну а если покупают, то почему бы и не продать?..

Подобного рода "оферты" - "продам-куплю оружие-наркотики, я - киллер" - обычный прием в работе спецслужб. Данная разновидность оперативно-розыскной деятельности помогает выявлять лиц, как уже совершающих преступления, так и готовых его совершить.

По делу Трифоновой и др. органы внутренних дел выявили и задержали с поличным группу потенциальных мошенников. Фактически расследование по данному эпизоду завершилось, все последующее было уже не предварительным следствием, а его имитацией.

Чего ждали следователи? Ответ на данный вопрос в доступных широкой публике процессуальных документах отсутствует. Предположений может быть только два. Первое: следователи - заурядные волокитчики, цена их бездействия - смерть обвиняемой. Второе: следователи рассчитывали, что сломленная болезнью Трифонова заговорит, однако пытка не удалась, подследственная скончалась.

Победителей не судят, но горе побежденным! Непосредственные руководители следователя уволены, а в отношении последнего 4 мая 2010 года заместителем Председателя СК при прокуратуре РФ возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 УК РФ.