Мудрый Юрист

Процессуальное значение допроса эксперта

Д. Великий, преподаватель Оренбургского института МГЮА.

Общей целью всех следственных действий является получение доказательств, перечень которых содержится в ст. 68 УПК. Проведение следственного действия без цели получить доказательство лишено всякого смысла. Так, в результате допросов мы получаем показания, в результате обысков - вещественные доказательства, в результате осмотров - протоколы и т.д. Однако УПК РСФСР предусмотрено следственное действие, результаты которого вызывают сомнение с точки зрения их использования в качестве доказательств. Речь идет о допросе эксперта. Понятия "показания эксперта" в УПК нет, следовательно, оно не может обозначать доказательство. В то же время протокол допроса эксперта также не предусмотрен законом в качестве доказательств среди протоколов других следственных действий (ст. 87 УПК). Возникает вопрос: какой же вид доказательств в результате допроса эксперта мы получаем и получаем ли?

В литературе распространена точка зрения, согласно которой результаты допроса эксперта являются частью экспертного заключения. Обосновывается эта позиция тем, что допрос эксперта не является самостоятельным следственным действием, а может проводиться только после экспертизы. Это действительно так, однако не повод для того, чтобы принижать значение сведений, получаемых в результате допроса эксперта. "Привязка" одного следственного действия к другому еще не означает поглощения первого последним. Следуя этой логике, можно и очную ставку признать несамостоятельным следственным действием, поскольку она не может быть проведена прежде, чем следователь проведет допросы этих лиц.

С рассмотренной точкой зрения нельзя согласиться еще и потому, что экспертиза и допрос эксперта хотя и взаимосвязанные, но все же разные следственные действия, в результате проведения которых не могут появиться несколько частей одного доказательства. К тому же ст. 193 УПК, регламентируя порядок предоставления обвиняемому заключения эксперта, прямо указывает на несовпадение этих понятий: "Заключение эксперта или его сообщение о невозможности дать заключение, а также протокол допроса эксперта предъявляются обвиняемому...". Но главное - результаты допроса эксперта нельзя считать частью заключения, так как об этом ничего не говорится в УПК. Таким образом, информация, получаемая в результате допроса эксперта, не является ни показаниями эксперта, поскольку такого вида доказательств не существует, ни протоколом допроса эксперта (в силу отсутствия указания на это в ст. 87 УПК), ни частью экспертного заключения. Получается, что с точки зрения собирания доказательств допрос эксперта - это своего рода "выстрел вхолостую", действие ради действия. В связи с этим возникает еще один вопрос: нельзя ли в таком случае отказаться от допроса эксперта, заменив его другим следственным действием? Для этого необходимо выяснить, что является предметом допроса эксперта. Согласно ст. 192 УПК он проводится для разъяснения или дополнения данного им заключения. То есть целью проведения допроса эксперта является устранение недостаточной ясности или устранение недостаточной полноты первоначального заключения. Но эти же основания указаны и в ч. 1 ст. 81 УПК - только уже применительно к дополнительной экспертизе: "В случае недостаточной ясности или полноты заключения может быть назначена дополнительная экспертиза...". Таким образом, законодатель предлагает устанавливать одни и те же интересующие нас факты по делу путем проведения одного из двух следственных действий: допроса эксперта или дополнительной экспертизы. На вопрос о том, какое все-таки следственное действие следует выбрать, Пленум Верховного Суда СССР дал ответ в своем постановлении от 6 марта 1971 г. "...дополнительная экспертиза назначается... если недостаточную ясность или полноту заключения не представилось возможным устранить путем допроса эксперта". Из этого можно сделать вывод, что если эксперт может устранить недостаточную ясность или полноту заключения, не прибегая к новым исследованиям, он может дать ответы на вопросы следователя, которые и составят содержательную часть протокола допроса. Если же эксперту необходимо провести дополнительные исследования с использованием специальных познаний для ответа на эти вопросы, то необходимо вынести постановление о назначении дополнительной экспертизы и сформулировать в нем вопросы, а затем провести дополнительную экспертизу. В принципе в таком разнообразии процессуальных форм получения доказательств нет большой беды. Допрос эксперта как упрощенная форма применения специальных познаний при доказывании вполне отвечает современным требованиям процессуальной экономии и заменять его чем-либо другим было бы нецелесообразно. Однако такая дифференциация была бы приемлемой, если бы результаты допроса эксперта и дополнительной экспертизы имели равный юридический вес и равные гарантии достоверности. Что в данном случае имеется в виду?

Представим себе следующую ситуацию. Следователь, назначая экспертизу для установления причины смерти, среди традиционного для подобного вида экспертиз круга вопросов не поставил перед экспертом вопрос о возможности самостоятельного передвижения пострадавшего (потерпевшего) после причинения ему телесных повреждений. Эксперт при даче заключения не воспользовался своим правом разрешить этот вопрос по собственной инициативе. Впоследствии потребовалось выяснить, мог ли пострадавший самостоятельно передвигаться после причинения ему телесных повреждений. Эксперт мог ответить на этот вопрос без проведения дополнительных исследований, поэтому был допрошен, и его ответ занесен в протокол допроса. А дальше судопроизводство может столкнуться с рядом серьезных проблем, порожденных существенной разницей в правовой природе допроса и дополнительной экспертизы.

Во-первых, если, разъясняя или дополняя первоначальное заключение, эксперт проводит дополнительную экспертизу и выносит заведомо ложное заключение, он несет ответственность по ст. 307 УК РФ. Если же следователь устраняет неясность или неполноту заключения путем допроса эксперта, то он не может предупредить эксперта ни об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, поскольку ответы эксперта, как было указано выше, не являются составной частью заключения, ни об ответственности за дачу ложных показаний, поскольку это не предусмотрено ст. 307 УК РФ. Таким образом, привлечь к уголовной ответственности эксперта, давшего заведомо ложные показания на допросе, не представляется возможным.

Во-вторых, ссылаться в обвинительном заключении и в приговоре можно только на доказательства, каковых в результате допроса эксперта мы не получаем ни на следствии, ни в суде.

Что же можно предложить? На мой взгляд, необходимо придать полную самостоятельность допросу эксперта. Поскольку он будет признан таковым, следует законодательно признать результатом этого действия новый вид доказательств - показания эксперта. В связи с этим надо закрепить ряд правовых положений: ввести уголовную ответственность за дачу экспертом заведомо ложных показаний; указать в УПК, что содержанием показаний эксперта, полученных при его допросе, могут быть только выводы, сделанные на основе исследований, проведенных при выполнении экспертизы, а также иные специальные познания экспертов в данной области; ввести в УПК положение, допускающее допрос на суде эксперта, проводившего экспертизу на предварительном следствии без проведения соответствующей экспертизы в судебном заседании; оставить в силе положение действующего УПК, согласно которому допрос эксперта проводится для разъяснения или дополнения ранее данного заключения.