Квалификация соучастия в преступлении

Мелешко Денис Анатольевич, научный сотрудник НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ, кандидат юридических наук.

В статье рассматриваются общие признаки соучастия в преступлении, на примерах из судебной практики иллюстрируется необходимость их установления во всех случаях квалификации преступных деяний, совершенных совместными усилиями нескольких лиц.

Ключевые слова: соучастие; группа лиц; сопричинение вреда; неосторожное сопричинение.

CLASSIFICATION OF CRIMINAL COMPLICITY

D.A. Meleshko

Meleshko Denis Anatolyevich, PhD (Law), Research Officer, Research Institute, Academy of the Prosecutor General's Office of the Russian Federation.

The present article is devoted to some common and particular aspects of qualification of complicity in crimes. Through the examples from judicial practice, the author illustrates the necessity of the establishment of such aspects where a crime, committed by united efforts of a few subjects, is concerned.

Key words: complicity; group of persons; confliction of harm; confliction of harm by negligence.

Юридическим инструментом, обеспечивающим правоприменителя возможностью уголовно-правовой оценки совместно совершенных преступлений, является институт соучастия. Между тем не все юристы отчетливо представляют себе общие признаки соучастия, что вполне объяснимо, ведь Верховный Суд РФ в своих разъяснениях останавливается на вопросах соучастия лишь применительно к преступлениям той или иной категории. Необходимо помнить, что квалификация соучастия всякий раз должна начинаться не с определения его вида или формы, а с установления в деянии всех общих признаков этого явления.

Первым объективным признаком - без которого, очевидно, не мыслится и сама возможность соучастия в преступлении, - является наличие двух или более лиц, участвующих в совершении преступления.

Следует обратить внимание, что в уголовном законе прямо не разрешен вопрос о квалификации соучастия в тех случаях, когда признаками субъекта преступления, перечисленными в ст. 19 УК РФ, обладает лишь одно из лиц. Однако если в первое десятилетие 2000-х вменение групповых квалифицирующих признаков в вину единственному деликтоспособному субъекту (как и усмотрение в таких случаях соучастия в преступлении) было для правоприменителя исключением <1>, то с 2010 г. это становится практически нормой <2>. Тем самым суды все чаще руководствуются сформулированным в обзорах судебной практики Верховного Суда РФ правилом, согласно которому преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном его совершении, независимо от того, что некоторые из участвовавших не были привлечены к уголовной ответственности в силу недостижения возраста уголовной ответственности или ввиду невменяемости <3>.

С признаком множественности лиц неразрывно связан второй объективный признак соучастия в преступлении - признак совместности деяния. Являясь краеугольным камнем учения о соучастии, совместность деяния есть та сущностная характеристика, что отличает преступление, совершенное в соучастии, от единолично совершенного преступления.

1. Совместность деяния слагается из суммы действий (бездействия) всех соучастников. Следовательно, отсутствие вклада лица в преступное деяние влечет вывод о его невиновности и об отсутствии соучастия в преступлении.

По приговору Верховного Суда Республики Карелия с участием присяжных заседателей К. осужден за пособничество в убийстве, а М. за убийство. Признано установленным, что М., желая наступления смерти Р., вместе с К. привел потерпевшего в лесополосу, где они затеяли с ним драку, во время которой К. наблюдал за окружающей обстановкой, чтобы в случае появления посторонних предупредить М. Потерпевшему удалось освободиться от М. и выхватить у него нож, но М. стал бросать в голову потерпевшего тяжелые камни, чем причинил открытую черепно-лицевую травму, повлекшую наступление смерти Р.

Судебная коллегия Верховного Суда РФ, отменяя приговор, указала следующее. Вердиктом не установлено, что К. был осведомлен о намерении М. убить Р. Когда же М. стал наносить удары ножом, К. осознавал их общественную опасность и предвидел возможность наступления смерти Р. Однако в это время К., согласно вердикту, наблюдал не за окружающей обстановкой, а за действиями М. и относился к ним безразлично. Таким образом, в тот момент, когда М. совершил действия, повлекшие смерть Р., К. не оказывал ему какого-либо содействия в достижении преступного результата. К. являлся очевидцем убийства Р., а не его соучастником <4>.

2. Наличие совместности предполагает, что общие действия соучастников и общий преступный результат находятся между собой в причинно-следственной связи. Причинная связь в данном аспекте помогает обосновать ответственность каждого из виновных лиц. Поэтому для квалификации соучастия необходимо установить, что в той или иной степени действия (бездействие) каждого из соучастников повлияли на наступление преступного результата. Показательным представляется решение Верховного Суда РФ, подтвердившее правильность квалификации соучастия в форме соисполнительства на основании того, что осужденные действовали совместно и каждый из них непосредственно участвовал в процессе лишения жизни потерпевшего <5>.

Так, приговором суда первой инстанции было установлено, что З. и К. на почве конфликта, вызванного их совместной предпринимательской деятельностью с И., решили убить последнего. С этой целью они приобрели ружье, которое переделали в обрез, и обманным путем заманили И. к себе домой. Находясь в доме, К. произвел из обреза выстрел в голову потерпевшего. Полагая, что потерпевший еще жив, З. взял обрез у К. и произвел второй выстрел в голову И. В результате совместных действий осужденных последовала смерть потерпевшего И. Указанные действия осужденного З. квалифицированы судом по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ.

В апелляционной жалобе З. просил изменить приговор, утверждая, что смерть потерпевшего последовала от действий К. Оставляя приговор без изменения, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала следующее. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта смерть И. наступила в результате множественных (двух) огнестрельных пулевых ранений головы, которые являются прижизненными и возникли незадолго до наступления смерти от двух воздействий компактно-действующего снаряда. Таким образом, заключила коллегия, согласованный характер действий осужденных и производство последовательно каждым из них выстрелов в голову потерпевшего свидетельствуют о причинении ими совместно смерти потерпевшему.

3. Кроме того, наличие причинно-следственной связи - это универсальный критерий, отграничивающий случаи соучастия от стоящих с ними бок о бок случаев прикосновенности к преступлению. При прикосновенности к преступлению, отмечает Р.Р. Галиакбаров, "налицо самостоятельные проявления (типы) общественно опасного поведения лиц, которые развиваются в связи с готовящимся, совершаемым или оконченным другим лицом преступлением, но не содействующие ему ни физически, ни интеллектуально" <6>.

Сегодня при оценке запрещенных уголовным законом видов прикосновенности к преступлению следует вести речь о заранее не обещанном укрывательстве преступления (ст. 174, 175, 316 УК РФ), попустительстве преступлению (ст. 224, 225 УК РФ), недоносительстве о готовящемся, совершаемом или совершенном преступлении (ст. 205.6 УК РФ <7>).

В процессе квалификации необходимо установить субъективные признаки соучастия, первый из них - умышленный характер участия в совершении преступления. Данный признак означает, что участвующие в преступлении лица действуют с единым (общим) умыслом и осознают факт участия в преступлении иных лиц.

1. Единство умысла образуется за счет заведомой направленности действий (бездействия) преступников на достижение общего результата. Из этого следует, что для квалификации соучастия недостаточно лишь внешнего единства деяния. Между тем такие явления, при которых самостоятельные действия нескольких лиц в силу совпадения их в одном месте и в одно время приводят к причинению вреда единому объекту посягательства, имеют место и именуются совпадением действия.

Так, в Определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 17 декабря 1949 г. по делу Л. и др. указано: "Л., К. и С. признаны виновными в том, что они по сговору между собой похитили из колхозного сарая 43 кг табаку, который при обыске у них был обнаружен и возвращен колхозу. Из материалов дела видно, что никакого предварительного сговора между осужденными в совершении хищения табака не было. Вечером Л., К. и С. возвращались из клуба и, проходя мимо сарая, где сушился колхозный табак, зашли в этот сарай с тем, чтобы попросить у сторожа покурить. Сторожа в сарае не оказалось, а сарай как всегда был открыт, и каждый из осужденных набрал по нескольку ниток табаку; похищенный табак каждым из них был унесен к себе домой. Каждый из осужденных действовал самостоятельно и независимо друг от друга, и поэтому у них оказалось обнаруженным разное количество табаку" <8>.

При этих условиях деяние каждого из осужденных переквалифицировано на самостоятельное преступление, исключено указание на соучастие в преступлении. Таким образом, темпорально-территориальное совпадение преступных деяний само по себе не позволяет установить в содеянном соучастие.

2. Общность умысла предполагает, что участвующие лица действуют с едиными преступными целями. В случае если один из двух субъектов действует с намерением пресечь совершение преступления, квалификация соучастия исключается <9>. Распространенным примером таких ситуаций являются случаи контролируемого совершения преступления, когда в роли "соучастника" выступает агент или сотрудник правоохранительного органа, действующий в рамках оперативно-розыскного мероприятия. Задача этого лица заключается в пресечении общественно опасного посягательства, что, конечно, свидетельствует об отсутствии преступного умысла и соучастия в преступлении в целом. Примером квалификации контролируемого преступления при отсутствии признаков соучастия является следующее судебное решение.

Приговором Новосибирского областного суда Е. осужден по ч. 1 ст. 30, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ за приготовление к убийству по найму. Он признан виновным в том, что обратился к ранее знакомому ему В. с просьбой подыскать исполнителя убийства А., перед которым у него имелись долговые обязательства. В., не желая принимать участие в совершении преступления, обратился в правоохранительные органы, которым сообщил о поступившем от Е. предложении помочь в организации убийства А. Далее, действуя в рамках оперативного эксперимента, В. принял от Е. инструкции и денежные средства на расходы, связанные с убийством. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения <10>.

Однако заметим, что существует и иной подход к квалификации таких случаев - когда деяние "заказчика" убийства (в рассмотренном примере деяние Е.) квалифицируется как совершенное в соучастии <11>.

3. В теории уголовного права нет единства мнений в вопросе о квалификации действий субъектов при наличии между ними односторонней субъективной связи. Наличие односторонней связи означает, что преступный результат объективно достигается совместными усилиями нескольких лиц, однако осознает данное обстоятельство только один из участников содеянного, фактически выступающий в роли "тайного подельника". Буквальное толкование дефиниции соучастия не позволяет признавать подобные деяния совершенными в соучастии, поскольку отсутствует совместная умышленность действий. Не удивительно, что данная ситуация довольно часто становится предметом обсуждения в науке <12>.

Правоприменитель, в свою очередь, сталкиваясь с несовершенством законодательного регулирования совместно совершаемых преступлений, вынужден изыскивать возможность для маневра и действовать фактически praeter legem <13>. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ Определением от 31 марта 2011 г. признала правильной квалификацию соучастия при отсутствии двусторонней субъективной связи, указав при этом следующее: "Камышев, производя выстрел в Ш. с целью его убийства, не предполагал, что в убийстве потерпевшего будет принимать участие и другое лицо (Гордеев). С учетом изложенного действия Камышева надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ, то есть как умышленное причинение смерти другому человеку (убийство). Действия Гордеева, в отличие от Камышева, правильно квалифицированы как убийство, совершенное группой лиц, поскольку после выстрела Камышева он (Гордеев), стреляя в потерпевшего Ш., осознавал, что участвует в убийстве совместно с Камышевым" <14>.

4. Неотъемлемой характеристикой единого умысла соучастников является осознание ими факта совершения одного и того же преступления. Не зря законодатель в ст. 32 УК РФ говорит о преступлении, а не о преступлениях.

Представляет интерес дело Таментаевой и др., опубликованное в 1970 г. в Бюллетене Верховного Суда СССР. Таментаева осуждена за хищение государственного имущества в крупных размерах, а К., Б., Р. и Г. за пособничество в указанном хищении. Таментаева, работая буфетчицей в столовой, систематически присваивала кооперативные средства, а при содействии остальных осужденных (продавцов, бухгалтера, заведующей столовой) скрывала следы преступлений оформлением фиктивных бестоварных накладных.

Пленум Верховного Суда СССР, изменяя приговор нижестоящего суда, указал, что содеянное К., Б., Р. и Г. (продавцов, бухгалтера, заведующей столовой) неправильно квалифицировано как пособничество в хищении. Они действительно занимались оформлением бестоварных документов для сокрытия недостачи у Таментаевой. Однако Таментаева не уведомляла указанных осужденных о присвоении ею денежных средств и не договаривалась с ними о хищении. Обращаясь к ним, она просила помочь скрыть имеющуюся у нее недостачу на момент ревизии, не объясняя причины ее образования. При таких условиях в действиях К., Б., Р. и Г. отсутствует состав хищения государственного имущества, их действия следует рассматривать как злоупотребление служебным положением <15>.

Примечательно, что данное дело было опубликовано под заголовком, содержащим в себе основные характеристики общего умысла: "Обвинение в соучастии признается обоснованным в том случае, если установлено, что обвиняемый, объективно способствовавший совершению преступления, имел с непосредственным исполнителем единые намерения, общие цели и взаимную осведомленность о преступной деятельности".

5. Квалификация соучастия в преступлении возможна, когда с умыслом действует каждый из соучастников <16>. Это предполагает, что на стороне участвующих лиц должны отсутствовать уголовно значимые обстоятельства, исключающие возможность привлечения к уголовной ответственности.

Действительно, выделение указанного признака вступает в противоречие с общей тенденцией, направленной на квалификацию соучастия при наличии лишь одного "годного" субъекта, однако сторонники такого подхода по-прежнему продолжают встречаться не только в научной среде, но и в правоприменительной практике <17>. В основе их аргументации лежит буквальное толкование ст. 32 УК РФ, согласно которому признак умышленного участия в преступлении в силу "совместности" должен распространяться как минимум на двух субъектов.

Представляется, что подобная практика в большей мере соответствует уголовному закону, поскольку с умыслом в уголовно-правовом понимании могут действовать только вменяемые лица, достигшие возраста уголовной ответственности; установление формы вины на стороне лиц, не отвечающих признакам субъекта преступления, считается юридически некорректным. Отсутствие же двух субъектов, умышленно участвующих в преступлении, т.е. двух соучастников преступления, должно вести к выводу об отсутствии самого соучастия.

Препятствием к привлечению одного из лиц к уголовной ответственности может выступить:

а) невменяемость - ст. 21 УК РФ;

б) недостижение возраста уголовной ответственности - ч. 1, 2 ст. 20 УК РФ;

в) "возрастная невменяемость" - ч. 3 ст. 20 УК РФ;

г) совершение деяния при наличии обстоятельств, исключающих его преступность, - ст. 37 - 42 УК РФ;

д) невиновное причинение вреда - ст. 28 УК РФ.

К примеру, в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30 сентября 1949 г. по делу М. под заголовком "Обвинение в соучастии является необоснованным, если по делу установлено, что обвиняемый, объективно способствующий преступлению исполнителя, не был осведомлен о преступном намерении последнего" опубликовано следующее дело. М. признан виновным в том, что по сговору с Л. он похитил из вагона бидон краски. Из дела видно, что М., не признавая себя виновным, показал, что, находясь на работе по ликвидации последствий аварии, по приказанию мастера Л. и вместе с ним перенес бидон краски с места аварии в вагон поезда. При этом М. объяснил, что, выполняя приказания Л., у которого он находился в подчинении, он полагал, как ему об этом заявил Л., что краска будет использована для нужд поезда.

Л. подтвердил показания М. Кроме того, свидетели З. и С. показали, что бидон с краской действительно был перенесен в вагон поезда и уже впоследствии по распоряжению Л. был рабочими зарыт в землю. Из дела видно, что после перенесения бидона М. никакого отношения к этому бидону уже не имел. При указанных обстоятельствах М. действовал при невиновном причинении вреда, что исключает наличие в его действиях состава преступления и квалификацию соучастия как такового.

Последним обязательным признаком соучастия, относящимся к числу субъективных, является умышленный характер совершаемого преступления. Иными словами, вменение в вину преступникам соучастия в преступлении становится возможным при совершении ими посягательства, характеризующегося умышленной формой вины. Данный вывод следует из нормативной дефиниции соучастия, в соответствии с которой невозможно как неосторожное участие в умышленном преступлении, так и умышленное участие в неосторожном преступлении.

Судебной практике, обратим внимание, известны случаи квалификации соучастия в неосторожных преступлениях, однако подобные решения, больше характерные для 70 - 80-х годов прошлого века, признавались вышестоящими судами незаконными.

Так, в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 16 июня 1961 г. под заголовком "Соучастие в виде пособничества предполагает умышленное способствование исполнителю в осуществлении им преступного намерения" опубликовано дело по обвинению Анисимова и Небоянова. Исходя из материалов дела судом первой инстанции было установлено, что А. и Н. явились соучастниками преступления, совершенного Садаковым: они втянули последнего в распитие спиртных напитков, ездили по городу, не приняли мер к пресечению нарушения правил безопасности движения Садаковым, в результате чего Садаков совершил наезд на людей, повлекший человеческие жертвы.

Пленум Верховного Суда СССР с таким выводом не согласился, указав, что соучастие в виде пособничества предполагает умышленное способствование исполнителю преступления в осуществлении им преступного намерения. По делу же не установлено, что А. и Н. вместе с Садаковым распивали спиртные напитки с целью совершения последним аварии с человеческими жертвами, следовательно, в действиях А. и Н. отсутствует состав преступления <18>.

Примечательно, что в отдельных нормах Особенной части УК РФ законодатель все же допускает возможность совершения неосторожного преступления группой лиц. Так, в ст. 263.1 УК РФ содержатся ч. 3 и 4, которые предусматривают ответственность за нарушения требований в области транспортной безопасности, совершенные группой лиц по предварительному сговору или организованной группой. При этом данные преступления могут быть совершены исключительно с неосторожной формой вины: объективная сторона преступлений заключается в нарушении специальных правил, повлекшем по неосторожности наступление тяжких последствий; само по себе нарушение специальных правил, независимо от наступления тяжкого последствия (криминообразующего признака основного состава преступления), преступлением не признается. Выходит, что законодатель в данном случае фактически предусмотрел возможность соучастия в неосторожном преступлении, так как указанные формы, в соответствии со ст. 35 УК РФ, относятся к институту соучастия в преступлении. Такой подход не согласуется с законодательным определением соучастия <19>.

Разрешая вопросы квалификации совместных деяний, следует иметь в виду, что под совершением соучастниками одного и того же преступления не всегда понимается совершение ими тождественного состава преступления.

1. Квалификация совместного деяния по различным составам возможна в тех случаях, когда один соучастник отвечает за совершение основного состава преступления, а другой - за совершение квалифицированного. К примеру, в ситуации изнасилования несовершеннолетней, когда один преступник осознает действительный возраст жертвы, а другой заблуждается, думая, что потерпевшая значительно старше.
2. Неоднозначная ситуация наблюдается в случае квалификации деяния лица, действовавшего в пределах предварительного сговора с другим лицом, ставшим в результате собственного эксцесса исполнителем более тяжкого преступления (к примеру, при "перерастании" грабежа в разбой). При таких условиях в соответствии с п. 14.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 возможны два варианта квалификации.

В случае если соучастник продолжил свое участие в хищении, воспользовавшись примененным соисполнителем насилием либо угрозой его применения для завладения имуществом потерпевшего, все участники преступления несут уголовную ответственность за совершение разбоя группой лиц по предварительному сговору <20>. Если же соучастник не продолжил участие в хищении после применения соисполнителем насилия к потерпевшему, его действия подлежат квалификации как изначально оговоренное менее тяжкое преступление (кражу или грабеж), совершенное группой лиц по предварительному сговору <21>; действия соисполнителя, допустившего эксцесс и применившего насилие, квалифицируются как разбой, совершенный единолично <22>. Следует признать, что данные правила квалификации, будучи небезупречными с позиции теории уголовного права <23>, в предложенном Пленумом виде позволяют заключить, что признак совершения кражи или грабежа в составе преступной группы вменяется во втором случае лицу, выполняющему состав названного преступления в отсутствие у него соисполнителя, поскольку второму лицу вменяется иной состав хищения - разбой.

3. Квалификация по различным составам допускается и в случаях обладания одним из соучастников преступления особыми признаками личностного характера, в силу которых он подлежит ответственности по специальной норме. К примеру, о наличии соучастия можно говорить при квалификации убийства матерью новорожденного ребенка, совершенного совместно с другим лицом. А.И. Коробеев по этому поводу отмечает: "Соучастие в форме соисполнительства лиц в убийстве матерью новорожденного ребенка влечет для соучастников ответственность по ст. 105 УК, мать при этом отвечает за совершение преступления, предусмотренного ст. 106 УК. Если соисполнителей (кроме матери) было два или более, их действия квалифицируются по п. "ж" ч. 2 ст. 105 УК" <24>.

Представленный подход находит отражение и в правоприменительной практике. Так, Верховный Суд РФ согласился с приговором Мурманского областного суда, которым Широкова признана виновной в подстрекательстве к убийству ее новорожденного ребенка (ч. 4 ст. 33, ст. 106 УК РФ), а Качинская признана виновной в убийстве данного ребенка, заведомо для нее находящегося в беспомощном состоянии (п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ) <25>.

Подобная же правовая оценка может иметь место при совершении гражданином Российской Федерации и иностранным гражданином совместного деяния, образующего состав шпионажа: первый будет отвечать за государственную измену в форме шпионажа по ст. 275 УК РФ, второй - за шпионаж как самостоятельный состав по ст. 276 УК РФ.

Пристатейный библиографический список

1. Галиакбаров Р.Р. Борьба с групповыми преступлениями. Вопросы квалификации. Краснодар, 2000.
2. Иногамова-Хегай Л. Верховный Суд о хищении группой лиц по предварительному сговору // Уголовное право. 2016. N 3.
3. Кругликов Л.Л. Объективные и субъективные признаки соучастия // Вестник Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова. Серия "Гуманитарные науки". 2009. N 1.
4. Мелешко Д. Квалификация преступлений, совершенных при фактическом участии лиц, не подлежащих уголовной ответственности // Уголовное право. 2016. N 4.
5. Мелешко Д. Неудавшееся "соучастие" в убийствах по найму // Законность. 2015. N 11.
6. Пикуров Н. Новое в уголовно-правовой охране транспортной безопасности // Уголовное право. 2014. N 3.
7. Полный курс уголовного права: В 5 т. Т. II: Преступления против личности. СПб., 2008.
8. Трайнин А.Н. Избранные труды. СПб., 2004.
9. Шарапов Р.Д. Совместная преступная деятельность без признаков соучастия: прикосновенность к преступлению, участие в преступлении при отсутствии совместности умысла // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2015. N 4(34).
10. Яни П. Проблемы понимания соучастия в судебной практике // Законность. 2013. N 8.
11. Яни П. Квалификация групповых хищений в судебной практике // Законность. 2016. N 1.
12. Яни П. Разграничение кражи и грабежа в судебной практике // Законность. 2016. N 3.