Сравнительный анализ правового положения третьих лиц в договорных отношениях по праву России и англии

Чурилов Алексей Юрьевич, аспирант (ассистент) кафедры гражданского права Юридического института Томского государственного университета (НИ ТГУ).

Автор анализирует правовое положение третьих лиц по отношению к договору с точки зрения английского и российского права. В работе используются как прецеденты, регулирующие права третьего лица в договоре, так и законодательство, регулирующее правовой статус третьего лица; произведен анализ английского Закона о правах третьих лиц в договоре, а также ст. ст. 430 и 313 ГК РФ. Отмечаются сходства и различия в объеме прав, предоставленных третьему лицу отечественным и английским правом. Освещены особенности идентификации третьего лица в договоре, заключенном в его пользу. Внимание уделено исполнению обязательства третьим лицом и особенностям возложения ответственности на третье лицо, ненадлежаще исполнившее обязанность должника кредитору.

Ключевые слова: договор, третье лицо, ответственность.

Comparative Analysis of the Legal Status of Third Parties to a Contract According to the Russian and English Law

A.Yu. Churilov

Churilov Aleksei Yu., PhD Candidate (Assistant) at the Civil Law Department of the Law Institute at National Research Tomsk State University.

The author analyses the legal status of third parties to a contract according to the English and Russian law. In order to point out the features of the legal status of third parties the author considers legal precedents, doctrine, and special legislation, including Contracts (Rights of Third Parties) Act 1999 and Article 313 and 430 of the Russian Civil Code. The author highlights differences and similarities of the legal status of third parties in the UK and in the Russian Federation, and looks at the rules relating to the identification of a third party in a contract and to imposing liability on a third party in case he/she had improperly fulfilled the debtor's obligation.

Key words: contract, third party, liability.

В условиях глобализации мировой экономики российские компании зачастую работают непосредственно в Англии, а также сотрудничают с английскими контрагентами в рамках внешнеэкономических сделок. Однако право Англии отличается от права России во многих аспектах. В настоящей работе проведен сравнительный анализ одного из них, а именно правового положения третьих лиц.

Третье лицо - это лицо, не являющееся стороной договора и не участвовавшее в заключении договора, но имеющее интерес в его исполнении <1>. Согласно общему английскому праву только стороны договора могут приобретать права и обязанности в соответствии с ним. При этом изначально судебной практикой было выработано правило о недопустимости вмешательства третьих лиц в договорные отношения, или privity rule (далее - правило о недопустимости вмешательства), в силу которого третьи лица не приобретали прав по заключенному договору даже в том случае, если он был заключен в их пользу. Это правило исходит из доктрины встречного удовлетворения, которая устанавливает, что встречное удовлетворение может исходить только от кредитора. Так, 7 июня 1861 г. Высокий суд Лондона по делу Tweddle v. Atkinson постановил, что, несмотря на прямое указание в договоре на право третьего лица требовать его исполнения, истец (третье лицо) не имел права этого делать <2>. Следует отметить, что это правило критиковалось на протяжении длительного времени. Как, например, отмечали К. Цвайгерт и Х. Кетц, если стороны пришли к взаимному соглашению предоставить право требования из договора третьему лицу, даже если оно не участвовало в его заключении, то такое соглашение заслуживает правового признания <3>.

Впоследствии английские суды установили множество исключений из правила о недопустимости вмешательства, что сделало эту область английского права чрезвычайно запутанной. Так, в 1968 г. в деле Beswick V. Beswick рассматривалась следующая ситуация: муж истицы продал бизнес своему племяннику при условии выплаты ежегодного пособия ему и, после его смерти, его жене. После смерти мужа племянник отказался платить вдове. Несмотря на тот факт, что муж явно подразумевал выгодоприобретателем по договору свою жену, палатой лордов было решено, что вдова не может подать в суд на племянника от своего имени, поскольку она не была стороной договора. Однако в этом деле суд сумел довольно оригинально обойти это правило: поскольку вдова была душеприказчиком мужа, то, следовательно, могла подавать в суд как исполнитель завещания <4>.

Главная особенность правила о недопустимости вмешательства состоит в том, что третье лицо не может принудить стороны к передаче ему выгоды по договору.

Иными словами, третье лицо, пусть даже договор заключен в его пользу, не может предъявить иск на основании договора и в отношении него рассматривается как лицо совершенно постороннее <5>.

В 1999 г. был принят Закон о правах третьих лиц в договорах (далее - Закон) <6>, состоящий из десяти разделов и существенно изменивший способ, которым договор может быть приведен в исполнение третьими лицами. По новым правилам в деле Beswick V. Beswick вдова смогла бы подать в суд на племянника от собственного имени, а не как душеприказчик.

Закон, получивший королевскую санкцию 11 ноября 1999 г., определил третье лицо как лицо, не являющееся стороной договора, и разрешил таким лицам требовать исполнения условий договора в определенных случаях. Он применяется к договорам, заключенным начиная с 11 мая 2000 г., а также к договорам, заключенным в течение шести месяцев после королевской санкции, в случае, если договором ясно выражено, что Закон подлежит применению.

Закон предоставляет лицам, не являющимся сторонами договора, право требовать исполнения договора, в двух случаях:

1. договором явно выражено, что они могут это сделать;
2. договор заключен в пользу третьего лица (с целью предоставить ему выгоду), за исключением ситуаций, когда стороны не имеют намерения закрепить за третьим лицом право требовать исполнения договора.

Первый случай закреплен в ст. 1(1)a и позволяет сторонам договора явным уполномочиванием предоставить третьему лицу возможность принуждать к исполнению условий договора.

Второй случай закреплен в ст. 1(1)b. При этом в ст. 1(2) установлено исключение, согласно которому правило ст. 1(1)b не применяется, "если при должном толковании договора выяснилось, что стороны не намеревались давать права на принуждение к исполнению договора третьему лицу".

Таким образом, если стороны договора не хотят, чтобы кто-нибудь другой мог требовать исполнения договора, они могут ясно выразить это нежелание в договоре.

Выгода по смыслу ст. 1(1)b может состоять в совершении должником определенных действий, предусмотренных договором, таких как выплата денег, передача собственности (имущества), оказание услуги, либо в исключении или ограничении ответственности (ст. 1(6)). Кроме того, договор должен иметь явную цель - предоставление выгоды третьему лицу, поэтому одной лишь видимости того, что третьи лица получат выгоду от исполнения договора, недостаточно. Например, если Анна согласится заплатить Бену 20 фунтов за стрижку живой изгороди, которая растет между ее домом и домом Тома, суд, возможно, посчитает, что исполнение договора может принести выгоду Тому, но не признает такой договор заключенным в пользу Тома.

Первое известное дело, в котором были применены положения нового Закона - Nisshin Shipping Co Ltd. v. Cleaves & Company Ltd. & Ors, рассмотренное в 2003 г. <7>. Брокеры договорились о сдаче судовладельцами кораблей в чартер. Последние, соответственно, заключили договоры с лицами, которые наймут корабли (фрахтователями). Эти договоры предоставляли брокерам право на получение одного процента комиссионных от цены договора за их работу по ведению переговоров, при этом брокеры не были сторонами заключенных между судовладельцами и фрахтователями договоров. Вместе с тем брокеры так составили договор, что его условия явно указывали на применимость Закона. Высокий суд Лондона постановил, что договором выгода по нему предназначалась брокерам в соответствии со ст. 1(1)b Закона. Поскольку предоставление брокерам права требовать исполнения договора относительно выплаты комиссионных не было в нем явно выражено, как только было установлено, что комиссионные предназначались в пользу брокеров по правилам ст. 1(1)b Закона, возникла опровержимая презумпция того, что стороны наделили брокеров правом требовать исполнения условий договора в силу ст. 1(2). Доказательств, опровергающих эту презумпцию, ответчики не представили, поэтому брокеры смогли, опираясь на эти договорные условия, принудить ответчиков к выплате комиссионных.

Договоры в пользу третьего лица известны и отечественному праву. Так, согласно положениям ст. 430 Гражданского кодекса (ГК) РФ договором в пользу третьего лица признается договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу.

Не следует забывать, что в силу принципа свободы договора стороны сами определяют его условия. В Англии стороны могут прийти к соглашению о том, что положения Закона не будут применяться к их конкретному договору, и тем самым лишить третье лицо права требования принудительного исполнения. В то же время согласно российскому законодательству договор, которым третье лицо не наделено правом требования в отношении должника в договорном обязательстве, не является договором в пользу третьего лица. Так, не является договором в пользу третьего лица договор поставки товара по отгрузочной разнарядке различным получателям (третьим лицам), поскольку они не наделены правом требования к должнику.

Статья 1(3) английского Закона предусматривает, что третье лицо должно быть "ясно определенным в договоре по имени" или отвечать "определенным признакам", т.е. четкие правила идентификации третьего лица не закреплены. По этой причине использование в договоре таких фраз, как "смежные арендаторы", "правопреемники", "будущие владельцы и арендаторы" и "владельцы помещений 1 - 5 по N авеню", будет достаточным для подтверждения наличия у этих лиц права требовать принудительного исполнения при должных обстоятельствах. Также нет необходимости в существовании самого этого лица во время заключения договора: права могут возникать, к примеру, у создаваемой в будущем компании, или у нерожденного ребенка, или у будущего супруга. В отечественной литературе также справедливо отмечается, что действительность договора в пользу третьего лица не ставится в зависимость от того, упомянуто ли особо в нем это лицо <8>. Законодательные положения позволяют не определять третье лицо непосредственно в договоре, следовательно, при общем соблюдении требований о первоначальном указании на заключение договора в пользу третьего лица можно не идентифицировать такое третье лицо прямо в договоре. Специальные законы в основном не создают исключений из общих правил (так, ст. 253 Кодекса торгового мореплавания не требует обязательного указания имени или наименования выгодоприобретателя в договоре морского страхования), однако, например, положения о договоре банковского вклада частично подпадают под исключение из общего правила, поскольку, согласно положениям ст. 842 ГК РФ, договор банковского вклада в пользу гражданина, умершего к моменту заключения договора, либо не существующего к этому моменту юридического лица ничтожен.

Раздел 2 английского Закона регулирует вопросы изменения и отмены договора, правом требовать исполнения которого наделено третье лицо. Так, если договором не установлено иное, стороны не вправе его аннулировать либо исключать или изменять права третьего лица без его согласия в случаях, если третье лицо:

• обговорило с должником свое согласие по относящимся к нему условиям (такое согласие может быть выражено словами или быть выслано по почте, а также следовать из поведения);
• полагалось на условия договора и должник знал об этом;
• полагалось на условия договора и разумно исходить из того, что должник должен был предвидеть это.

В законодательстве Российской Федерации этот вопрос решен несколько иначе. Общие положения ст. 430 ГК РФ закрепляют, что, если не предусмотрено иное, стороны не вправе без согласия третьего лица расторгать или изменять заключенный ими договор только с момента выражения третьим лицом должнику намерения воспользоваться своим правом по договору.

Представляется, что законодатель мог бы ввести в гражданское законодательство положения, подобные установленным Законом о правах третьих лиц в договорах, поскольку такие правила, гарантируя права третьего лица при заключении договора в его пользу вне зависимости от последующего волеизъявления третьего лица, обеспечивают стабильность гражданского оборота, особенно в сфере гарантии прав третьего лица.

При этом как ст. 2(3) Закона, так и ст. 430 ГК РФ в соответствии с принципом свободы договора допускают изменение сторонами договора обстоятельств, при которых требуется согласие третьего лица, а также позволяют и вовсе исключить эти обстоятельства, лишив тем самым третье лицо гарантий сохранения права требования.

В силу ст. 2(4) Закона необходимость согласия третьего лица на внесение изменений в договор может быть отменена судом в случае, если местонахождение третьего лица неизвестно либо оно не в состоянии дать свое согласие. Однако если такое произойдет, суд на основании ст. 2(6) Закона может приказать сторонам выплатить компенсацию третьему лицу в виде так называемых убытков доверия. К сожалению, в отечественном законодательстве аналогичных правил не установлено, а судебная практика по подобным спорам отсутствует. До момента выражения третьим лицом намерения воспользоваться своим правом по договору расторжение и изменение договора производится сторонами без его согласия. Изменение или расторжение договора в судебном порядке без получения согласия третьего лица, выразившего намерение воспользоваться своим правом по договору, представляется возможным в том случае, если по обстоятельствам, зависящим от этого лица, с ним не удалось связаться для получения его согласия по правилам ст. 165.1 ГК РФ о юридически значимых сообщениях.

Важным обстоятельством является то, что ст. 1(5) Закона наделяет третьих лиц теми же средствами судебной защиты, которые были бы им доступны, если бы они были сторонами договора, включая право на возмещение убытков и требование исполнения обязательства в натуре. Вместе с тем разделом 5 Закона предусмотрено, что предоставление права требовать принудительного исполнения договора одновременно и кредитору, и третьему лицу не может служить основанием для двойной ответственности должника, поэтому любое возмещение кредитору повлечет за собой уменьшение любой выплаты, впоследствии произведенной третьему лицу. Право требования исполнения, предоставленное третьему лицу п. 1 ст. 430 ГК РФ, также подразумевает возможность предъявления к должнику иска об исполнении обязательства в свою пользу.

Согласно разделу 3 Закона при начале судебного разбирательства по инициативе третьего лица должник может использовать любое средство защиты, которое возникает из договора и было бы доступно ему в случае предъявления требований кредитором. Таким образом, если кредитор склонил должника к заключению договора путем введения в заблуждение или принуждения, должник может использовать это обстоятельство как средство защиты против третьего лица. Российский законодатель аналогичным образом сконструировал положения ст. 430 ГК РФ, предоставив должнику возможность выдвигать против требования третьего лица возражения, которые он мог бы выдвинуть против кредитора.

Должник также, согласно ст. ст. 3(2) - 3(4) Закона, может воспользоваться правом на зачет требований к третьему лицу, существующих между сторонами договора, причем как связанных, так и не связанных с этим договором. Например, A договорился с B о том, что заплатит C тысячу фунтов, если B даст свою машину A. Если B должен семьсот фунтов A по условиям не связанного с этим договором обязательства, A может зачесть эту сумму против заявления C и выплатить C только триста фунтов. Согласно нормам отечественного законодательства обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования. В случае если у должника существует однородное требование к кредитору, такой зачет вполне допустим по правилам ст. 410 ГК РФ.

Одна из проблем с правилом о недопустимости вмешательства возникает, когда сторона договора покупает что-либо от имени другого лица не как его представитель, например когда женщина приобретает путевку для себя и мужа либо мать покупает еду на всю семью.

В случае нарушения договора правило о недопустимости вмешательства подразумевает, что сторона, с которой был заключен договор, может потребовать возмещения только собственных убытков, но не может требовать возмещения убытков людям, за которых она заплатила. Следует отметить, что Законом о правах третьих лиц в договоре эта проблема не была решена, поэтому отношения в этой сфере регулируются многочисленными прецедентами. Иначе говоря, по общему правилу истец не может требовать возмещения убытков, понесенных третьим лицом <9>, однако как Закон, так и многочисленные прецеденты создали из этого правила исключения. Так, в деле Linden Gardens Trust Ltd. v. Lenesta Sludge Disposals Ltd. Палата лордов рассмотрела ситуацию, в которой строительный договор был заключен между сторонами в целях застройки земельного участка магазинами, офисами и квартирами. Право собственности на результат строительства позднее было передано третьему лицу. Состояние здания не соответствовало стандартам, поэтому третье лицо было вынуждено понести расходы по устранению недостатков. Ответчик утверждал, что, несмотря на нарушение договора, первоначальный владелец не имеет права требовать возмещения реальных убытков, поскольку убытки понесла третья сторона. Этот аргумент был отклонен палатой лордов. Лорд Браун-Вилкинсон, выступая с речью, сказал, что договор был заключен в целях крупной застройки и результат, как знали обе стороны, впоследствии должен был быть передан третьим лицам, а не остаться во владении заказчика. Следовательно, можно было предвидеть, что убытки от нарушения договора будут причинены последнему владельцу, а не только первоначальной стороне договора. В этом случае следует относиться к сторонам как заключившим договор с тем условием, что первоначальный собственник будет вправе требовать принудительного исполнения договорных прав в пользу тех, кто пострадал от некачественной работы, и не может самостоятельно требовать возмещения убытков <10>. Это правило применяется только в том случае, если третьему лицу договором не предоставлена возможность требовать судебной защиты. В связи с этим в деле Panatown v. Alfred Mc Alpine Construction Ltd. палата лордов в своем решении ясно дала понять, что, если договорные условия предоставляют третьему лицу средства судебной защиты против должника, исключительное правило Linden Gardens не подлежит применению <11>.

В российском праве в случае причинения убытков третьему лицу ненадлежащим исполнением по договору в пользу третьего лица последнее вправе самостоятельно требовать от должника как от лица, нарушившего право, возмещения причиненных убытков, определяемых как расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Разделом 4 Закона закреплено, что наличие у третьего лица права требовать принудительного исполнения договора не влияет на аналогичное право кредитора. В отечественной доктрине иногда высказывается позиция о том, что кредитор не может требовать от недобросовестного должника исполнить обязательство в натуре <12>, а также взыскать проценты за пользование чужими средствами <13>. Однако, являясь стороной договора, пусть и заключенного в пользу третьего лица, кредитор может принудить должника к исполнению обязательства надлежащему лицу, которым будет третье лицо, в пользу которого заключен договор. В случае неисполнения должником условий договора, безусловно, кредитор может подать иск с требованием об исполнении обязательства в соответствии с условиями договора, при этом нельзя утверждать, что этот иск будет в пользу третьего лица. Однако кредитор не может требовать исполнения договора от должника в пользу третьего лица до момента выражения последним волеизъявления, направленного на приобретение права требования по договору, поскольку только с этого момента на третье лицо могут возлагаться обязанности по договору, заключенному в его пользу. Вместе с тем должник, действуя добросовестно, может предложить третьему лицу произвести ему исполнение. Согласие третьего лица на принятие такого исполнения следует рассматривать как выражение намерения на получение предусмотренного по договору. С этого же момента на него могут возлагаться обязанности в объеме, необходимом для должной динамики договорного правоотношения.

Английским правом допускается исполнение договорного обязательства третьим лицом вместо должника (vicarious performance). По общему правилу сторона договора не может возражать против исполнения обязательства третьим лицом, кроме как в тех случаях, когда таким исполнением будут нарушены ее интересы <14>. Договор может быть исполнен третьим лицом, если это прямо допускается договором либо из договорных условий или обстоятельства делового оборота следует, что кредитору безразлично, кто исполнит обязательства - должник или третье лицо. При этом исполнение обязательств, связанных с личностью должника (услуги архитектора, издателя, хранителя, практически любые договоры по оказанию услуг), допускается только должником и надлежащее исполнение, произведенное третьим лицом, прекратит обязательства исполнением только с согласия кредитора <15>. В этом аспекте правила английского общего права схожи с правилами ст. 313 ГК РФ, гласящей, что кредитор обязан принять надлежащее исполнение, произведенное третьим лицом, в том случае, если исполнение обязательства возложено должником на указанное третье лицо, при этом кредитор не обязан принимать исполнение, предложенное за должника третьим лицом, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично.

Однако обнаруживается различие в порядке привлечения к ответственности за ненадлежащее исполнение обязательства, произведенное третьим лицом. По английскому праву ответственность перед кредитором за ненадлежащее исполнение обязательства, произведенное третьим лицом, несет должник. Так, в деле Stewart v. Reavell's Garage ответчики передали третьему лицу на ремонт автомобиль истца. Работа третьим лицом была произведена ненадлежащим образом, однако суд постановил, что ответственность перед кредитором несет должник <16>.

В связи с этим примечательно отечественное регулирование ответственности третьего лица за ненадлежащее исполнение неденежного обязательства должника. Пункт 6 ст. 313 ГК РФ предусматривает, что третье лицо несет ответственность перед кредитором за недостатки уже произведенного исполнения обязательства, не являющегося денежным, следовательно, до момента надлежащего исполнения обязательства ответственность за действия или бездействие третьего лица несет должник. Такое положение закреплено во избежание уклонения должником от надлежащего исполнения обязательства, поскольку, к примеру, должник может возложить исполнение на третье лицо, которое впоследствии объявит себя банкротом. В силу положений этого пункта третье лицо, не являясь стороной обязательства между кредитором и должником, несет предусмотренную договором или законом ответственность за недостатки исполнения неденежного обязательства. Однако закрепленные правила расходятся со сложившейся доктриной и практикой, согласно которым между третьим лицом, на которое возложено исполнение, и кредитором не возникает обязательства, поэтому обязанным лицом остается должник <17>. Это обоснованный подход, учитывая, что ответственность за нарушение обязательства по общему правилу несут стороны, а исполнение обязательства третьим лицом не является переменой лиц в обязательстве. Следовательно, ответственность за ненадлежащее исполнение обязательства, в том числе и третьим лицом, должна возлагаться на одну из сторон этого обязательства, допустившую его нарушение, в данном случае - на должника. Так, Высший Арбитражный Суд РФ на основании положений ст. 516 ГК РФ и Конвенции ООН "О договорах международной купли-продажи" <18> признал неправомерным довод об отсутствии обязанности покупателя оплатить товар, если он уведомил поставщика о возложении исполнения обязательства по оплате товара на третьих лиц <19>, а Верховный Суд постановил, что в соответствии со ст. 313 ГК РФ за качество восстановительного ремонта, произведенного станцией технического обслуживания (третьим лицом) по направлению страховщика в рамках страхового возмещения по договору добровольного страхования имущества, ответственность несет страховщик <20>. Кроме того, согласно ст. 403 ГК РФ должник отвечает за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьими лицами, на которых было возложено исполнение, если законом не установлено, что ответственность несет являющееся непосредственным исполнителем третье лицо.

Тем не менее в настоящее время наблюдается всеохватывающая тенденция к возложению ответственности на третье лицо, поскольку распространение положений п. 6 ст. 313 чрезвычайно широко, что фактически превращает ст. 403 ГК РФ в мертвую норму.

Как видим, по действующему законодательству при возложении исполнения неденежного обязательства должником на третье лицо на последнее также возлагается непосредственная ответственность перед кредитором, выступающим в качестве стороны по договору. Однако поскольку кредитор не отвечает за выбор третьего лица и не принимает участия в выборе должником лица, на которое он возложит исполнение обязательства, именно должник по основному обязательству несет все риски, включая риск ненадлежащего исполнения третьим лицом обязанности должника. Договорная ответственность третьего лица исключена по той причине, что он не является стороной договора. Так, согласно п. 1 ст. 393 ГК РФ должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. Следовательно, ответственным лицом перед кредитором за ненадлежащее исполнение, произведенное третьим лицом, на которое было возложено исполнение, может быть исключительно должник. В отношении действий третьего лица, выразившихся в произведении ненадлежащего исполнения неденежного обязательства, может возникнуть лишь внедоговорная обязанность по возмещению вреда, если его действиями будет причинен вред кредитору или его имуществу. В связи с этим, поскольку третье лицо не является стороной договора между должником и кредитором, его ответственность связана с фактом возмещения должником убытков, которые понес кредитор в результате ненадлежащего исполнения третьим лицом возложенной на него обязанности. После возмещения должником убытков, вызванных ненадлежащим исполнением обязанности третьим лицом, должник может предъявить требование о возмещении понесенных расходов к третьему лицу.

Специальные нормы также возлагают ответственность за недостатки произведенного третьим лицом исполнения на должника. Так, ст. 706 ГК РФ предусмотрено, что по договору строительного подряда генеральный подрядчик несет перед заказчиком ответственность за последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств субподрядчиком, который является третьим лицом по отношению к заключенному между генеральным подрядчиком и кредитором договору, а также несет ответственность перед субподрядчиком за действия заказчика. Аналогичные правила установлены законодателем в отношении договора транспортной экспедиции и закрепляют, что возложение исполнения обязательства на третье лицо не освобождает экспедитора от ответственности перед клиентом за исполнение договора. Такие правила полностью соответствует закону и существу обязательственного правоотношения, в том числе положениям ст. 308 ГК РФ, согласно которым обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (т.е. для третьих лиц).

Таким образом, конструкцию п. 6 ст. 313 ГК РФ следует признать недостоверной и, значит, не подлежащей применению как противоречащую основным положениям обязательственного права.

Можно заключить, что законодательство Российской Федерации отличается от английского некардинально. При этом в Гражданский кодекс следует внести ряд обозначенных выше изменений, касающихся правил изменения условий договора, заключенного в пользу третьего лица, а также изменить механизм наложения ответственности на третье лицо.

References

Abova T.E. and Kabalkin A.Yu. (eds.). Commentary on the Civil Code of the Russian Federation: in 3 vol. Vol. 1 [Kommentariy k Grazhdanskomu kodeksu Rossiyskoy Federatsii: v 31. T. 1]. Moscow, 2004. 1069 p.

Anson W.R., Beatson J., Burrows A. and Cartwricht J. Law of Contract. 29th ed. Oxford University Press, 2010. 849 p.

Elliott C. and Quinn F. Contract law. 8th ed. Pearson Education Limited, 2011. 128 p.

Khalfina R.O. Agreement in the English Civil Law [Dogovor v angliyskom grazhdanskom prave]. Moscow, 1959. 319 p.

Kukharev A.M. "Agreement to a Third Party" [Dogovor v pol'zu tret'ego litsa]. Lawyer [Yurist], 2005. No. 3. P. 25 - 28.

Treitel G. The Law of Contract. 11th ed. London, Sweet & Maxwell, 2003. 1271 p.

Weitzenbock E.M. English Law of Contract: Discharge. Norwegian Research Center for Computers & Law, 2012. 31 p.

Zakharov Yu.Yu. "The Responsibility of the Debtor under the Contracts to a Third Party" [Otvetstvennost' dolzhnika po dogovoram v pol'zu tret'ego litsa]. Arbitration Practice [Arbitrazhnaya praktika]. 2002. No. 11. P. 26 - 30.

Zweigert K. and Kotz H. Introduction to Comparative Law in the Field of Private Law: in 2 vol. Vol. 1: Basics [Vvedenie v sravnitel'noe pravovedenie v sfere chastnogo prava: v 21. T. 1: Osnovy]. Moscow, International relations, 2000. 480 p.