Критерии добровольности освобождения похищенного и заложника

П. Скобликов, ведущий научный сотрудник Академии управления МВД России, доктор юридических наук.

Статьи 126 и 206 УК РФ, предусматривающие ответственность за похищение человека и захват заложника, содержат поощрительную норму для позитивного послепреступного поведения. Согласно примечаниям к ст. ст. 126 и 206 УК РФ лицо, добровольно освободившее потерпевшего, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится состава иного преступления.

Подобная норма относительно преступлений указанного рода в отечественном законодательстве впервые появилась с принятием в 1996 г. нового УК. Предполагалось, что она даст возможность виновному уже после похищения человека или захвата заложника одуматься и освободить потерпевшего, а также будет способствовать сдерживанию от иных насильственных действий в отношении потерпевшего. Вместе с тем некоторые юристы уже при введении в действие нового УК высказывали суждения о том, что рассматриваемая новелла фактически учитывает не столько интересы потерпевших, сколько интересы преступников. А потому требуется ее конкретизация (предлагались соответствующие изменения и дополнения) или полное изъятие из текста Закона.

Последующие события показали, что правильное истолкование поощрительной нормы об освобождении от ответственности лиц, виновных в похищении человека или захвате заложника, в теории и особенно на практике вызывает серьезные трудности.

Так, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ прекратила дело в отношении лиц, осужденных судом первой инстанции по ч. 3 ст. 126 УК РФ за похищение человека, совершенное организованной группой. Кассационная инстанция мотивировала свое решение тем, что после того как потерпевший написал расписку о возврате "долга" в размере 50 тыс. долларов, похитители его отпустили. Это, по мнению высоких судей, свидетельствует о добровольном освобождении, так как к моменту освобождения деньги реально выплачены не были.

Важно отметить, что суд первой инстанции ранее не посчитал, что потерпевший отпущен добровольно, ибо перед его освобождением похитители были осведомлены, что их ищет милиция, что деньги за освобождение имеются в наличии, а после освобождения по телефону напоминали об обязательстве их выплатить. Президиум Верховного Суда РФ отменил определение судебной коллегии по уголовным делам и направил дело на новое кассационное рассмотрение, однако мотивировал свою позицию не ошибочным истолкованием и применением уголовного закона в кассационной инстанции, а процессуальными нарушениями (постановление по делу Бекова и др. <*>).

В другом случае <*> Верховным судом Республики Дагестан был осужден к лишению свободы Расулов, признанный виновным в совершении похищения человека и удержании его в качестве заложника. Фабула дела следующая. Утром Расулов получил сообщение о том, что его двоюродная сестра Магомедова похищена Шахбановым для вступления с нею в брак. Расулов со своими друзьями стал искать похищенную и требовать у родственников похитителя возвращения Магомедовой ее родителям. В послеобеденное время того же дня Расулов по сговору с не установленными следствием лицами схватил брата похитителя, затолкнул в машину и увез, т.е. совершил его похищение. Затем Расулов и другие лица привезли Шахбанова на гору Тарки - Тау, где удерживали в качестве заложника, избивали, требуя указать местонахождение Магомедовой. Около 17 час. того же дня Магомедова была доставлена в Советский РОВД г. Махачкалы. Убедившись, что она жива и здорова, Расулов с друзьями решили освободить Шахбанова и вечером привезли его домой.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных постановлений, прекращении уголовного дела и освобождении Расулова от уголовной ответственности на основании примечаний к ст. ст. 126 и 206 УК РФ. По его мнению, в данном случае должны быть учтены указанные примечания, устанавливающие, что лица, похитившие человека или удерживающие его в качестве заложника, освобождаются от уголовной ответственности в случае, когда они добровольно освободили заложника (либо похищенного) и если в их действиях не содержится иного состава преступления.

Президиум Верховного Суда РФ протест оставил без удовлетворения, указав следующее. Как видно из материалов дела, освобождение удерживаемого в качестве заложника Шахбанова осуществлено Расуловым и его соучастниками только после того, как Магомедова была освобождена родственниками Шахбанова. Таким образом, фактически заявленные требования похитителей оказались выполненными. Действия Расулова нельзя расценивать как "добровольные" в том смысле, как "добровольность" понимается уголовным законом, поскольку фактическое освобождение потерпевшего состоялось уже после выполнения условий, выдвинутых похитителями, когда их цель была достигнута и оказался утраченным смысл дальнейшего удержания заложника. При таких обстоятельствах Расулов не может быть освобожден от уголовной ответственности на основании примечаний к ст. ст. 126 и 206 УК РФ.

Еще более определенно Президиум Верховного Суда РФ обозначил свою позицию в постановлении по делу Дышекова <*>, где указал: под добровольным освобождением похищенного человека по смыслу закона (примечание к ст. 126 УК РФ) понимается такое освобождение, которое не обусловлено невозможностью удерживать похищенного либо выполнением или обещанием выполнить условия, явившиеся целью похищения.

Исходя из этой установки, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ не должна была освобождать от уголовной ответственности Бекова и других (см. казус, описанный выше), мотивируя свое решение тем, что после того как потерпевший написал расписку о возврате "долга" в размере 50 тыс. долл. США, похитители его отпустили. Ибо в данном случае освобождение потерпевшего обусловлено его документально подтвержденным обещанием выполнить условия похитителей, а значит, освобождение виновными потерпевшего нельзя признать добровольным.

В литературе преобладает сходная точка зрения, согласно которой освобождение похищенного или заложника будет добровольным, когда виновный еще мог продолжать незаконно удерживать потерпевшего, но освободил его, и если при этом освобождение произошло до выполнения потерпевшим либо иным лицом требований преступника или если какие-либо требования, обусловливающие освобождение, вообще не предъявлялись.

Итак, указанный выше критерий добровольности освобождения потерпевшего согласно примечаниям к ст. ст. 126, 206 УК включает в себя два условия.

Первое - объективная и субъективная возможность для виновного продолжать незаконное удержание потерпевшего - представляется автору настоящей работы необходимым (обязательным), но не достаточным (исчерпывающим). Если первое условие имеется, освобождение потерпевшего может быть, а может и не быть добровольным. Если же это условие отсутствует, то добровольным освобождение уже не будет.

Второе условие состоит в том, что освобождение осуществляется до выполнения потерпевшим либо иным лицом требований преступника, или в том, что требования, обусловливающие освобождение, вообще не предъявлялись. По всей видимости, предполагается, что в ситуации, когда присутствует первое условие, ответ на вопрос о наличии второго позволяет окончательно решить, будет ли освобождение потерпевшего добровольным.

Однако является ли второе условие достаточным для решения поставленного вопроса (при наличии первого условия) и, более того, является ли оно также необходимым, как необходимо первое?

В связи с этим хотел бы обратить внимание на то, что выдвижение каких-либо требований как условия освобождения потерпевшего есть обязательный признак объективной стороны захвата заложника, но лишь факультативный - для похищения человека. Поэтому все те, кто при совершении похищения потерпевшего требований к нему не выдвигают, как бы заранее получают индульгенцию за содеянное.

Одновременно заметим, что и в тех случаях, когда определенные требования похитителями выдвигаются, обсуждаемый критерий может привести к порочному решению. Для иллюстрации еще раз обратимся к судебной практике <*>.

В г. Кумертау было совершено покушение на умышленное убийство Нестерова. Знакомые Нестерова - Фаткуллин, Шульга и другие соучастники, а также не установленные следствием лица с целью выяснения виновных в покушении на Нестерова вступили в преступный сговор на похищение Толстых, который, по их мнению, был причастен к покушению и мог дать информацию. Для этого они выждали момент, когда Толстых со своим водителем Царевым вышли из здания по месту работы, и для устранения препятствий к похищению посадили Царева в машину похитителей, возили его по городу, а затем остановились и держали в машине. В это время остальные соучастники, угрожая ножами, посадили Толстых в другой автомобиль, привезли к заранее подобранному дому, завели в подвал, где пытались выяснить, кто виновен в покушении на убийство. Не получив нужных сведений, Фаткуллин и Шульга стали бить Толстых металлическими прутами по различным частям тела, а еще один соучастник - кулаками по лицу. В результате продолжительного избиения Толстых были причинены менее тяжкие телесные повреждения. После этого Толстых был похитителями отпущен, и Царев отвез его в больницу.

Верховным судом Республики Башкортостан Фаткуллин, Шульга и Чуев были осуждены по ст. 125.1 УК РСФСР (похищение человека). В кассационном порядке приговор оставлен без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте в порядке надзора поставил вопрос о переквалификации действий осужденных с ч. 2 ст. 125.1 УК РСФСР на ч. 2 ст. 109 УК РСФСР, а также об отмене приговора и прекращении дела в отношении Чуева за отсутствием в его действиях состава преступления.

Президиум Верховного Суда РФ протест удовлетворил, указав следующее. Согласно примечанию к ст. 126 УК РФ лицо, добровольно освободившее похищенного, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. Материалами дела установлено, что похитители никаких требований, служащих условием освобождения, потерпевшему Толстых не предъявляли. Имея реальную возможность незаконно удерживать потерпевшего, осужденные отпустили его, т.е. добровольно освободили. Поскольку Фаткуллин, Шульга путем истязания причинили Толстых менее тяжкие телесные повреждения, их действия с ч. 2 ст. 125.1 УК РСФСР подлежат переквалификации на ч. 2 ст. 109 УК РСФСР. Судебные решения в отношении Чуева, который не принимал участия в избиении Толстых, подлежат отмене с прекращением производства по делу за отсутствием в его действиях состава преступления.

Если принять во внимание фактические обстоятельства, установленные судом, то в данном деле, по мнению автора, допущена судебная ошибка. Ошибочным является отождествление действительной цели (целей) похищения и требований, предъявленных похищенному лицу.

В описанном случае цель похищения состояла в создании подходящих условий для проверки Толстых на причастность к покушению на убийство. Запланированные условия были созданы, сильное психологическое и физическое воздействие на потерпевшего оказано, но подозрение в его причастности подтверждения не получило. Тем не менее цель похитителей оказалась достигнута - проверка проведена, причем в запланированном объеме. Лишь после этого за минованием надобности потерпевший был отпущен.

Что касается Царева, то цель его похищения очевидна: воспрепятствовать обращению в правоохранительные или иные органы в связи с похищением Толстых. После того как "работа" с Толстых была закончена, необходимость в удержании Царева отпала, и его отпустили. Таким образом, похищение Царева носило вспомогательный характер и своей цели также достигло.

Обобщая подобные ситуации, надо заметить, цель похищения человека может заключаться в том, чтобы не допустить каких-либо действий со стороны потерпевшего, нежелательных для похитителей или тех лиц, в интересах которых они действуют. Для достижения этой цели общение похитителя с потерпевшим, а тем более выдвижение каких-то требований к потерпевшему вообще не нужны.

Поэтому в условиях нынешнего правового регулирования при проведении предварительного расследования похищения человека и рассмотрении дела в суде необходимо устанавливать действительную цель (цели) преступления и решать вопрос о том, достигнута ли она и в какой мере, а также какие обстоятельства на это повлияли. Указание на возможность выдвижения нескольких целей неслучайно. Планируя что-то, человек нередко имеет в виду программу - минимум и программу - максимум <*>, а иногда и подстраховочные (запасные) варианты к ним.

Предыдущее изложение сосредоточилось большей частью на ситуациях, связанных с похищением человека. Однако и при захвате заложника критерий добровольности освобождения потерпевшего, который обычно излагается в юридической литературе и которого часто придерживаются высшие судебные инстанции, не всегда "срабатывает".

Здесь наблюдается та же коллизия, что обсуждалась выше: цель преступления не совпадает с объявленными условиями освобождения потерпевшего. Однако, если считать, что критерий добровольности освобождения потерпевшего, согласно примечанию к ст. 206 УК РФ, учитывает достижение или недостижение цели (подчеркну: непосредственной цели, т.е. задачи), которую ставили перед собой преступники, их действия не останутся безнаказанными.

Показательно, что при обращении к зарубежному опыту уголовно - правового регулирования (стран Западной Европы) автору не удалось обнаружить поощрительных норм, аналогичных примечаниям к ст. ст. 126 и 206 УК РФ.