Мудрый Юрист

Фальсификация экспертом заключения - основание к отмене судебных актов

С. Зябкин, старший эксперт Хохольского РОВД Воронежской области.

А. Гришин, доцент.

Н. Громов, профессор.

Заведомо ложное заключение эксперта с уголовно - правовой точки зрения является преступлением против правосудия, с уголовно - процессуальной - вновь открывшимися обстоятельствами (п. 1 ст. 384 УПК РСФСР).

Заведомая ложность заключения эксперта может выражаться в извращении существа проведенных им исследований, если выводы, к которым он пришел в заключении, находятся в явном противоречии с фактами, установленными им же при экспертном исследовании, и эксперт это сознает. Такое заключение эксперта будет заведомо ложным и явится преступлением против правосудия. Общественная опасность этого преступления еще более увеличивается, когда заключение эксперта связано с обвинением в совершении особо опасного государственного или иного тяжкого преступления, когда оно способствует созданию искусственных доказательств обвинения или когда дача заведомо ложного заключения преследует корыстные цели. Такое преступление следует считать оконченным в момент дачи ложного заключения в устном или письменном виде вне зависимости от того, согласился ли суд или органы предварительного расследования с выводами экспертизы и привело ли это заведомо ложное заключение к осуждению или оправданию лица, привлеченного к уголовной ответственности.

Бригадой Министерства юстиции России была проведена проверка обоснованности экспертных заключений бывшим старшим научным сотрудником научно - исследовательской лаборатории судебных экспертиз Ч. в течение двух лет. Ею установлено, что по ряду уголовных дел экспертом Ч. давались необоснованные заключения, установлены факты дачи им заведомо ложных заключений, связанных с фальсификацией исследований. В частности, в делах, находящихся в производстве следователей, по обвинению К. в убийствах, все заключения, данные Ч. по вещественным доказательствам, представленным на исследование, признаны компетентной комиссией необоснованными.

Заведомо ложное экспертное заключение может быть дано только с прямым умыслом. Мотив совершенного преступления имеет значение как обстоятельство, усиливающее либо смягчающее ответственность, но не может исключить возможность вменения лицу данного преступления. Цель действий эксперта состоит в нанесении вреда органам юстиции, и эти действия либо посягают на законные интересы лица, привлеченного к уголовной ответственности, либо направлены на незаконное уменьшение степени этой ответственности.

В то же время добросовестное заблуждение эксперта либо представление спорных научных заключений не дает оснований для предъявления ему обвинения по ст. 307 УК РФ.

Кроме случаев личной, прямой или косвенной заинтересованности в исходе дела, эксперт не может принимать участия в производстве экспертизы по уголовному делу: если он находился или находится в служебной или иной зависимости от обвиняемого, потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика; если он производил по данному делу ревизию, материалы которой послужили основанием к возбуждению уголовного дела. Заинтересованность эксперта в деле может проявляться не только в том, что он был привлечен к участию в деле в качестве ревизора, но и тогда, когда соответствующее лицо производило инвентаризацию, служебное расследование, аудиторскую или иную ведомственную или вневедомственную документальную проверку, материалы которой послужили основанием к возбуждению уголовного дела; если он участвовал в деле в качестве специалиста, за исключением случая участия врача - специалиста в области судебной медицины в наружном осмотре трупа. Кстати, касаясь этого запрета, трудно объяснить, чем продиктована его необходимость. В юридической литературе высказано мнение, что специалист при осмотре места происшествия подчиняется следователю; если затем это лицо будет назначено экспертом, то появятся сомнения относительно его самостоятельности и независимости. Однако подобные утверждения несостоятельны, ибо подчинение в данном случае специалиста следователю - не служебная или иная зависимость, а значит, и не основание для отвода. Другие авторы отмечают, что если эксперт ранее участвовал в деле в качестве специалиста, то его внутреннее убеждение было подвержено воздействию иных участников процесса, в связи с чем он не сможет быть объективным при производстве экспертизы. Но тогда возникает закономерный вопрос: почему внутреннее убеждение судебного медика (на которого не распространяется такой запрет) более стойко к воздействию со стороны, чем внутреннее убеждение такого специалиста, как эксперт - криминалист? Вряд ли на этот вопрос можно найти разумный ответ. Видимо, это учли авторы проекта УПК РФ, в п. 2 ст. 65 которого, регламентирующей вопросы отвода эксперта, говорится, что участие его в данном деле в качестве специалиста не является основанием для отвода.

Основание для отвода эксперта может обнаружиться в случаях, когда он не обладает достаточными познаниями или опытом по своей специальности или когда поставленные вопросы относятся не к той отрасли знаний, в которой данный эксперт является специалистом.

Вопрос об отводе эксперта разрешается при производстве дознания или предварительного следствия соответственно дознавателем, следователем или прокурором, а в суде - судом (судьей), рассматривающим дело (ст. 67 УПК).

Таким образом, эксперт как субъект, вовлеченный в процесс доказывания в уголовном судопроизводстве, при наличии личной, прямой или косвенной заинтересованности либо иных обстоятельств, вызывающих сомнение в его беспристрастности, не имеет права выбирать другой вариант поведения, кроме указанного в законе (ст. 23 УПК). Поэтому правило об отводе сформулировано как прямой запрет на участие в деле. Если для отвода были основания, но эксперт самоотвода не заявил или отвод отклонил, то дело в порядке п. 1 ст. 384 УПК должно быть рассмотрено по вновь открывшимся обстоятельствам. Основанием, указанным в этом пункте, служит преступное посягательство против правосудия, установленное вступившим в законную силу приговором суда.

Все собранные доказательства о вновь открывшихся обстоятельствах подлежат тщательной, всесторонней и объективной проверке со стороны следователя, прокурора и суда (ч. 3 ст. 70 УПК).

Объективное установление вновь открывшихся обстоятельств означает, что процедура исследования всесторонности и полноты этих обстоятельств должна проходить беспристрастно, без всякого предубеждения как при расследовании вновь открывшихся обстоятельств, так и в отношении участников данной стадии уголовного судопроизводства. Отступать от этого принципа эксперт не имеет права, ибо не только закон, но и судебная практика должны последовательно исходить из того, что доказательства, полученные с нарушением закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств, перечисленных в ст. 68 УПК.

Отметим, кстати, что терминология упоминавшихся законодательных актов о "доказательствах, полученных с нарушением закона" не вполне точна: фактические данные, не отвечающие требованиям ст. 69 УПК, не могут именоваться доказательствами, хотя бы и представлялись в качестве таковых.

Судебный акт по уголовному делу не должен вызывать никаких сомнений в беспристрастности эксперта, на которого возложена обязанность дать объективное заключение. Объективность выступает не только обязательным нормативным требованием, но она должна быть и нравственно необходимой. Нарушение правил об отводе всегда следует расценивать как безусловное основание отмены приговора, определения или постановления в порядке надзора, но не по вновь открывшимся обстоятельствам. Совершение экспертом преступного посягательства против правосудия не должно входить в число оснований возобновления дел по вновь открывшимся обстоятельствам, так как свойство неизвестности, присущее этим обстоятельствам, здесь отсутствует. Поэтому логично исключить из перечня оснований возобновления уголовных дел по вновь открывшимся обстоятельствам, указанным в п. 1 ст. 384 УПК, преступные действия против правосудия со стороны эксперта, о которых речь идет в ст. 23 УПК.