Мудрый Юрист

Генезис вероисповедной политики российского государства, XVIII - начало XX века *

<*> Статья подготовлена при поддержке Российского гуманитарного научного фонда; проект N 06-01-00279А.

Сафонов А.А., кандидат исторических наук, доцент, заместитель начальника Тамбовского филиала Московского университета МВД России по учебной и научной работе.

До XVIII в. Московская Русь придерживалась византийской системы церковно-государственных отношений, ключевым принципом которой была обязательная принадлежность коренного населения к греко-восточному вероисповеданию. Вероотступничество, ересь, раскол считались не только религиозным грехом, но и уголовным преступлением. В Соборном уложении 1649 г. за религиозные преступления полагалась смерть через сожжение.

Основы российского вероисповедного законодательства были заложены в XVIII - первой половине XIX в. Это был период мощного территориального роста российского государства, превращения его в государство многонациональное и поликонфессиональное. По материалам годовых отчетов Синода, православное население составляло в России в 1840 г. 44 млн., в 1860 г. - 52 млн., а в 1890 г. - 72,1 млн. человек <1>, т.е. его общий удельный вес равнялся примерно 70 - 80%. Проведенная в 1897 г. Первая Всероссийская перепись населения позволила получить точные сведения о численности лиц различных вероисповеданий. Из 125,7 млн. человек обоего пола (без Финляндии) значилось: православных 87384480 человек (около 70% ко всему населению), старообрядцев - 2173738 (около 2%), католиков - 10420927 (8,3%), протестантов - 3743200 (3%), прочих христианских исповеданий (представителей различных сект) - 1121516 (0,9%), мусульман - 13829421 (11%), иудеев - 5189404 (4,1%), язычников - 655503 (0,05%) <2>.

<1> Преображенский И.Г. Отечественная церковь по статистическим данным с 1840/41 по 1890/91 г. СПб., 1892. С. 38.
<2> Распределение Российской империи по главным вероисповеданиям. СПб., 1901. С. 3.

Изменявшаяся национально-конфессиональная конфигурация российского государства побуждала его правителей к формированию рациональных взаимоотношений с другими вероисповеданиями. Надлежало найти такие правовые формы, которые позволяли бы, включая в состав империи новые народности, сохранять господствующее положение титульной нации и православной церкви.

Выработанная в результате более чем двухвековой практики государственного регулирования модель церковно-государственных отношений представляет интерес как в познавательном, так и в практическом плане. Многие проблемы в отношениях постсоветской России с "исламским миром", с протестантизмом и католицизмом уходят корнями в далекое прошлое. Без знания истории этих отношений осуществление взвешенной государственной национальной политики, необходимость выработки которой остро ощущается сегодня, невозможно.

В имперской России вероисповедная политика формировалась под диктовку политики царизма в национальном вопросе. Российское законодательство практически не знало правовых ограничений по национальному признаку. Законами были ограничены в правах евреи, а с 1864 г. - поляки-католики. На уровне подзаконных актов существовали ограничения по отношению к татарам-мусульманам. Между тем ограничительные нормы устанавливались применительно к конфессиональной принадлежности, а поскольку конфессиональные различия в основном совпадали с национальными, ограничения по признаку конфессии носили национальный характер.

Противопоставляя русскую веру как основу русской народности другим исповеданиям как верам "чужеземным", иностранным (даже христианские неправославные исповедания именовались в российском законодательстве исповеданиями иностранными), законодатель приравнивал проповедь религии к пропаганде тех или иных национальных и националистических стремлений. Приветствовалась проповедь и пропаганда православия, поскольку это идентифицировалось с обрусением. Между тем проповедь других вер не разрешалась: проповедь католичества связывалась с полонизацией, проповедь протестантизма - с онемечиванием, пропаганда талмудизма - с иудаизацией. Указанные конфессии были лишены на территории империи возможности распространения вовне, представляя собой практически закрытые системы, жестко вписанные в систему государственного управления.

Вероисповедная политика строилась на идее, что религия - основа народности. Указанный принцип был закреплен в Своде законов Российской империи. Носителями религий в нем провозглашались не отдельные религиозные объединения, а племена и народы. Армяно-григорианская церковь определялась как церковь "народа Гайканского", полякам предписывалось "чтить Господа Бога по латинскому обряду" и т.п. <3>.

<3> Свод законов Российской империи. СПб., 1904. Т. XI.

Попытки поколебать национально-конфессиональный принцип жестоко пресекались. Яркий тому пример - суровое отношение российского законодательства к русскому расколу (старообрядчеству), которое не поддавалось объяснению с христианской точки зрения, но объяснялось интересами проводимой национальной политики. В расколе усматривалась попытка разрушить единство православия и русской народности. Возникновение нетрадиционных религиозных движений, выросших не на почве народности, а на ниве духовных потребностей общества, российским правом не приветствовалось: религиозная терпимость распространялась лишь на исторически сложившиеся национальные группы.

В правовом отношении вероисповедная политика российского государства отвечала принципам православного конфессионализма, законодательно закреплявшего преимущества РПЦ перед другими исповеданиями. Подобная политика имела место и в других государствах. Так, в Англии на протяжении длительного времени законодательно существенно ограничивались права католиков. Они платили налог в пользу Англиканской церкви и не могли занимать государственные должности. Запрет на участие католиков в парламентских выборах был отменен только в 1829 г., а другие ограничения сохранялись до 1926 г. В скандинавских странах закон оставлял за рамками политической жизни всех, кто не принадлежал к государственной церкви <4>.

<4> Алексеева С.И. Святейший Синод в системе высших и центральных государственных учреждений пореформенной России 1856 - 1904 гг. СПб., 2003. С. 203.

Правовой статус проживавших на территории Российской империи религиозных конфессий был неодинаковым. Российское законодательство выстраивало четкую систему иерархии религий и религиозных организаций. Первенствующей господствующей религией считалось православие. Остальные вероисповедания подразделялись на "терпимые", т.е. признанные законом, и "нетерпимые", причастность к которым была уголовно наказуемой. Внеконфессиональное состояние государством не признавалось.

К группе терпимых причислялись вероисповедания: 1) инославные (иные христианские исповедания, кроме православного, признанные и существующие в России): римско- и армяно-католическое, армяно-григорианское, евангелическо-лютеранское и евангелическо-реформаторское; 2) иноверные (нехристианские религии): мусульманство, иудаизм, буддизм (ламаизм) и языческие верования; 3) некоторые секты, признанные законом: христианские секты менонитов, баптистов, протестантская секта гернгутеров и др. Терпимые исповедания пользовались определенной свободой и признанием со стороны государства, однако эта свобода была далеко не полной.

В иерархии "терпимых" исповеданий самую низкую ступень занимало старообрядчество, представлявшее собой группу неоднородных, близких по вероучению к православной церкви организаций, не принявших церковную реформу патриарха Никона и преданных за это проклятию Большого московского собора церкви 1667 г. и преследованию гражданских властей. Старообрядцев терпели скорее де-факто, чем де-юре.

"Нетерпимыми" считались различные "изуверные учения", принадлежность к которым соединялась с посягательством на жизнь и здоровье. Их состав не был четко определен. В середине XIX в. к числу "вреднейших" относили секты так называемых духовных христиан (скопцов, молокан, духоборов, христоверов (хлыстов) и субботников).

Различным был правовой статус служителей конфессий. Правовой статус православного духовенства был определен в ст. ст. 339 - 382 т. IX Свода законов Российской империи, где содержались законы о состояниях. Духовное сословие являлось вторым в империи (после дворянства) привилегированным сословием, которое было освобождено от военной службы, уплаты подушной подати, телесных наказаний. Российское законодательство относило к духовному сословию только священнослужителей РПЦ и инославных исповеданий. Священнослужители остальных исповеданий не составляли особых в государстве сословий. Объем их личных, имущественных и иных прав существенно разнился в зависимости от конфессии, а также от принадлежности к различным толкам одного и того же исповедания.

Православный конфессионализм находил выражение в системе государственных учреждений, формировавших и осуществлявших вероисповедную политику. Правительствующий Синод ведал делами РПЦ, а МВД - иностранными исповеданиями и расколом. Подобное положение дел соответствовало практике европейских стран лишь отчасти. Там административное управление делами церкви объединялось в одном органе, обычно в каком-либо министерстве <5>. Система управления православными церквами на Востоке была ближе к российской. Синоды этих церквей находились под двойным контролем светской власти: со стороны чиновника с правами, подобными правам обер-прокурора Синода в России (в Османской империи он именовался великий логофет, в Греции - эпитроп), а также со стороны Министерства церковных дел <6>.

<5> Ивановский В.В. Русское государственное право. Казань, 1895. Т. 1. Ч. 1. С. 276.
<6> Буткевич Т.И. Высшее управление в православных автокефальных церквах. Харьков, 1913. С. 104 - 111, 307 - 309.

Потребности модернизации России, осуществление которой было немыслимо без ее открытости внешнему миру и толерантности, способствовали укреплению на уровне законодательства принципа веротерпимости. Возведение веротерпимости в ранг государственной политики началось в эпоху правления Петра I. В Указе от 16 апреля 1702 г. великий преобразователь обещал "совести человеческой не приневоливать" и "предоставлять каждому христианину на его ответственность пещись о блаженстве души своей" <7>. Однако религиозная свобода предоставлялась лишь европейцам, в услугах которых для проведения в жизнь намеченных реформ Петр был заинтересован.

<7> Цит. по: Цветаев Д. Положение иноверия в России. Историческое обозрение. Варшава, 1904. С. 7 - 8.

Попытка модернизации церковно-государственных отношений на основании практики, принятой в передовых странах Европы, была предпринята в 1767 г. Екатериной II. Взгляд Екатерины II на вероисповедные отношения был прагматическим, продиктованным пониманием необходимости соблюдать важнейший принцип устойчивости любой империи: "Мы вами владеем, вы нам подчиняетесь, платите налоги, за это живите и веруйте, как хотите" <8>.

<8> Арапов Д.Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи (последняя треть XVIII - начало XX в.). М., 2004. С. 46.

В 1763 г. всем прибывающим в Россию по приглашению императрицы немецким колонистам было предоставлено "свободное отправление веры по их уставам беспрепятственно". В 1782 - 1783 гг. старообрядцы были освобождены от уплаты "двойного оклада" и ношения нашивок, в 1785 г. им было разрешено избираться на общественные должности, хотя строить церкви и иметь колокола запрещалось <9>. В Манифесте 1783 г. по случаю присоединения Крыма российской императрицей было дано публичное обещание мусульманам Тавриды "охранять и защищать их лица, храмы и природную веру" <10>. Аналогичная политика проводилась по отношению к последователям "магометанского закона" в других районах империи.

<9> Стецкевич М.С. Свобода совести: Учеб. пособие. СПб., 2006. С. 211.
<10> Арапов Д.Ю. Манифест 8 апреля 1783 г.: подготовка, принятие, международное признание // Сборник Русского Исторического общества. М., 2002. Т. 4(152). С. 253.

Дальнейшие успехи политика веротерпимости сделала в годы правления Александра I. В присоединенном Царстве Польском и Великом княжестве Финляндском император предоставил широкие права католичеству и лютеранству. "Положением об устройстве евреев", принятым в 1804 г., официально признавалось иудейское вероисповедание. Относительной свободой в первые годы правления Александра I пользовалась наиболее варварская из существовавших в России сект - скопцы <11>.

<11> Кондаков Ю.Е. Духовно-религиозная политика Александра I и русская православная оппозиция (1801 - 1825). СПб., 1998. С. 56 - 57.

Царствование Николая I было отмечено новой тенденцией в церковно-государственных отношениях - кодификацией. Многие века отношения церкви и государства основывались на неписаных нормах и традициях. Подобная практика более не устраивала государственную власть, стремившуюся поставить систему управления конфессиями в империи на прочную законодательную основу. В 1832 г. был подготовлен, а в 1835 г. введен в действие Свод законов Российской империи. Свод законов открывался разделом "Основные законы Российской империи", где ст. ст. 40 - 46 касались веры и Церкви. Эти шесть статей определяли взаимоотношения Церкви и государства вплоть до 1917 г. Православная церковь в России определялась в качестве Церкви "господствующей и первенствующей", а император - как "верховный защитник и хранитель догматов веры и блюститель правоверия" <12>.

<12> Свод законов Российской империи. СПб., 1843. Т. I. Ч. I.

В правление Николая I государство взяло на себя всю тяжесть борьбы за интересы РПЦ. При Министерстве внутренних дел создавались специальные комиссии, которые должны были вырабатывать меры борьбы с отпадением от православия. Издавались указы, ущемляющие права духовенства других конфессий. В 1848 г. Николай I запретил употребление русского языка в богослужении "иностранных" исповеданий, что было вызвано боязнью прозелитизма с их стороны. Переход православных в другие исповедания на официальном языке законодательства обозначался как "совращение". Ужесточалась политика в отношении старообрядцев, которые были лишены права занимать общественные должности, получать ордена и медали, записываться в купеческие гильдии.

В царствование Александра II тенденция к православизации и русификации малочисленных нерусских народов и к наступлению на самобытность более крупных проявилась наиболее отчетливо. После 1864 г. в губерниях Северо-Западного и Юго-Западного края поляки-католики, составлявшие основную часть помещиков, были ограничены в правах. В целях обрусения края им запрещалось покупать и арендовать земли в девяти западных губерниях. Они не могли назначаться на большую часть должностей на государственной службе. Католические монастыри в крае были почти полностью ликвидированы <13>. Политика насаждения православия были избрана и по отношению к народам Волжско-Камского региона.

<13> Дякин В.С. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX - начало XX в.). СПб., 1998. С. 19.

Между тем положение старообрядчества в ходе проводимых в царствование императора Александра II церковных реформ было облегчено. Утвержденные в 1875 г. Правила легализовали значительную часть старообрядческих толков, которым предоставлялось право свободно отправлять свое богослужение, а также выезжать за границу. Эти права не распространялись на признанные "вредными" старообрядческие толки хлыстов, скопцов и др., а также на секты духоборов, молокан, субботников и др., не признававших как церковную, так и светскую власть <14>.

<14> Федоров В.А. Русская православная церковь и государство. Синодальный период. 1700 - 1917. М., 2003. С. 218.

Гибкая политика проводилась по отношению к старообрядчеству и в 1880-е годы. Изданный в 1883 г. Закон "О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб" отменил все ограничения на торговлю, промыслы, передвижение последователей раскола (кроме "вредных" толков - скопцов, бегунов, хлыстов) <15>.

<15> ПСЗ-3. Т. 3. N 1545.

В годы правления Александра III государственно-церковные отношения достигли наибольшей остроты. Конфессиональную политику определял обер-прокурор К.П. Победоносцев, возглавлявший Синод с 1880 по 1905 гг. Под его влиянием в вероисповедной политике правительства наметился крен в сторону усиления репрессивных мер по отношению к иноверцам. По меткому выражению П.А. Зайончковского, это было время "великодержавного наступления на права неправославного населения страны" <16>. Была организована кампания по борьбе со штундизмом - религиозным движением в Юго-Западном крае, близким по своей природе к баптизму, усиливалось административно-полицейское давление на лютеран в Прибалтике и на католиков в Холмском крае, породившее серьезные инциденты и общественный протест как в России, так и за рубежом. В Прибалтике возбуждались уголовные дела против пасторов, совершавших требы для формально приписанных к православию.

<16> Зайончковский П.А. Российское самодержавие в конце XIX столетия. М., 1970. С. 117.

К.П. Победоносцев лично следил за производством дел в суде, полиции и прокуратуре, требуя трактовать законы о вероисповедных преступлениях как можно шире. Это привело к тому, что на западных рубежах Российской империи к началу XX в. скопился значительный контингент людей, лишенных нормальной религиозной жизни и выражавших недовольство политикой правительства.

Таким образом, религиозные скрепы являлись основой единства обширной многонациональной Российской империи, важным фактором ее стабильной жизнедеятельности. Они позволяли интегрировать в состав империи новые нации и народности, включить их в рамки имперской правовой и административной систем, оградить интересы господствующей русской народности и противостоять тенденции к расширению народностей "подчиненных". Вектор развития вероисповедной политики Российского государства на протяжении XVIII - XIX вв. составляла тенденция в направлении расширения начал веротерпимости, хотя и продиктованная в большей мере национально-политическими мотивами, чем идейными, стремлением привязать к империи новые нации, переходящие в ее державное обладание.