Мудрый Юрист

Примечания-дефиниции в статьях уголовного кодекса

А. Войтович, прокурор Челябинской области.

Примечания-дефиниции составляют почти 18% всех примечаний, включенных в тексты статей Особенной части УК РФ. Их функции ограничены определением понятий, использованных при описании признаков объективной стороны преступления (ст. ст. 117, 127.1, 139, 158, 264, 359), специальных признаков субъекта преступления и потерпевшего (ст. ст. 189, 201, 285, 318, 359).

Необходимость дефиниций в законе определяется спецификой уголовно-правового регулирования. Все примечания указанной разновидности раскрывают сугубо уголовно-правовое значение пытки; эксплуатации человека; жилища; хищения, помещения, хранилища; другого механического транспортного средства; лица, наделенного правом осуществлять внешнеэкономическую деятельность; лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации; должностного лица и лица, занимающего государственные должности; представителя власти; наемника.

Понятие пытки дается в п. 11 Конвенции против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания от 10 декабря 1984 г. В примечании к ст. 117 УК РФ оно ограничивается двумя из трех упомянутых в Конвенции признаков - характером и целью действий. Умолчание в кодексе о субъекте пытки некоторыми авторами рассматривается как существенный недостаток дефиниции.

Надо иметь в виду, что Конвенция призвана обеспечить гарантии свободы личности от произвола власти, в том числе от насилия над личностью со стороны лиц, уполномоченных властью. Эта идея нашла прямое отражение в ч. 2 ст. 302 УК РФ, предусматривающей применение пытки в качестве квалифицирующего признака принуждения к даче показаний. Отнесение ее к преступлениям против правосудия обеспечивает ясность смысла и уголовно-правового значения термина. Согласно ч. 2 ст. 302 признаками пытки выступают все три необходимые составляющие - характер действий, их цель и субъект.

Признак пытки в составе истязания (ч. 2 ст. 117 УК) выходит за рамки международно-правового контекста. Ее включение в характеристику преступления против личности обусловлено не общепризнанными принципами и нормами международного права, а криминологическими причинами, распространенностью пытки как способа насилия. Поэтому специальные признаки субъекта, сформулированные Конвенцией, теряют свое значение. Пытка в общеуголовном смысле имеет собственную характеристику. Представляется, что именно этим обстоятельством вызвано включение соответствующей дефиниции в ст. 117, а не в ст. 302 УК.

Уголовно-правовое значение понятия наемника в примечании к ст. 359 УК определяется обеспечением охраны гуманитарных интересов, имеющих международно-правовую природу. Международно-правовой характер этого преступления обусловливает полную зависимость указанной дефиниции от трактовки наемника (наемничества), даваемой в международно-правовых актах.

Установление запрета в ст. 127.1 УК - результат реализации в российском уголовном законодательстве общепризнанных принципов и норм международного права. Эта статья отражает выполнение Россией международно-правовых обязательств по Конвенции относительно рабства 1926 г.; Дополнительной Конвенции об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, 1956 г.; Конвенции о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами; Конвенции о правах ребенка 1989 г.; Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. и протоколов к ней.

Определение эксплуатации должно отвечать тому значению, в котором этот термин употребляется в международно-правовых нормах. Однако надо иметь в виду, что в указанных документах понятие эксплуатации отсутствует: его значение раскрывается посредством перечисления характеризующих действий и обстоятельств.

Так, согласно ст. 1 Конвенции ООН о борьбе с торговлей людьми и с эксплуатацией проституции третьими лицами "стороны настоящей конвенции обязуются подвергать наказанию каждого, кто для удовлетворения другого лица:

  1. сводит, склоняет или совращает в целях проституции другое лицо, даже с согласия этого лица;
  2. эксплуатирует проституцию другого лица, даже с согласия этого лица".

В соответствии со ст. 2 этого международно-правового акта стороны обязуются подвергать наказанию каждого, кто содержит дом терпимости или управляет им, либо сознательно финансирует или принимает участие в финансировании дома терпимости; сдает в аренду или снимает здание или другое место, или часть такового, зная, что они будут использованы в целях проституции третьими лицами.

В понятии "эксплуатация", данном в примечании 2 к ст. 127.1 УК, выделяется его международно-правовой аспект: под эксплуатацией человека понимается использование занятия проституцией другими лицами и иные формы сексуальной эксплуатации. Наряду с этим уголовно-правовая охрана свободы, чести и достоинства личности обусловила дополнение признаков эксплуатации человека и другими формами использования рабского труда, подневольного состояния.

Таким образом, в УК РФ эксплуатации человека придано значение, которое следует из смысла общепризнанных принципов и норм международного права и отвечает задачам российского уголовного закона.

Определение понятия "жилище" в примечании к ст. 139 УК, на наш взгляд, вступает в противоречие с предметом правового регулирования, к которому оно относится.

Объектом этого преступления признается конституционное право человека на неприкосновенность жилища. Подобная трактовка соответствует ст. 25 Конституции РФ. Значит, понятие жилища должно отражать значение соответствующего конституционного права личности.

В примечании к ст. 139 выделяются три альтернативных признака понятия жилище: индивидуальный жилой дом с входящими в него жилыми и нежилыми помещениями; жилое помещение, относящееся к жилищному фонду и пригодное для постоянного или временного проживания; иное помещение или строение, предназначенное для временного проживания. По существу они отражают понятие жилища как объекта жилищного права.

Содержание и значение понятия жилища, данное в примечании к ст. 139, прежде всего отражает существенные признаки жилого помещения, определяющие по Жилищному кодексу РФ статус помещения как объекта жилищных прав. Его ст. 3 также провозглашает неприкосновенность жилища в полном соответствии с духом Конституции РФ. Однако содержание дефиниции жилища в УК ставит ряд важных вопросов. В частности, в чем суть конституционного права на неприкосновенность жилища и его отличие от жилищного права? Обладает ли таким правом человек, который не является субъектом жилищного права? Действительно ли конституционное право на неприкосновенность жилища ограничивается в своем предмете только жилым помещением, отнесенным законодательством к объектам жилищных прав?

В силу ряда объективных обстоятельств жилищем человека может быть палатка в городке беженцев, автомобильный прицеп или вагончик, а также другое помещение, которое предназначено не для жилья, а для производственных, транспортных или хозяйственных нужд. Такие помещения не обладают ни одним из качеств жилого помещения, не отвечают требованиям пригодности (санитарным нормам, техническим правилам и нормам, иным требованиям законодательства) и не являются помещением, предназначенным для проживания. Вместе с тем именно подобное помещение может составлять то личное пространство, которое необходимо человеку для восстановления своих сил, отправления повседневных нужд. Немаловажное значение имеет и обособление человека от окружающих его людей, которое является обязательным условием психологического благополучия индивида.

Для установления конституционных гарантий указанного права существенное значение имеет только обособление человеком своего личного пространства, приспособленного для проживания и фактически используемого им в этих целях. Только в указанном качестве жилище отражает свойства объекта уголовно-правовой охраны - неприкосновенность частной жизни.

Конституция РФ гарантирует человеку неприкосновенность его личной жизни (включая неприкосновенность жилища), поэтому определение жилища должно отличаться от определения предмета жилищного права. Примечание к ст. 139 УК значительно ограничивает уголовно-правовое обеспечение реализации конституционных прав и свобод личности. В связи с этим целесообразно, на наш взгляд, изменить его редакцию, исключив слова "...а равно иное помещение или строение, не входящее в жилищный фонд, но предназначенное для временного проживания". Вместо них лучше указать: "...а равно иное помещение, обособленное и приспособленное для проживания, фактически используемое в этих целях".

Термин "жилище" применяется законодателем и в ч. 3 ст. 158 УК при описании признаков особо квалифицированного состава кражи. Новое значение рассматриваемого понятия применительно к способу хищения примечание к ст. 158 УК не разъясняет. Определение жилища, содержащееся в примечании к ст. 139, имеет универсальное значение.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" разъясняется: "При квалификации действий лица, совершившего кражу, грабеж или разбой, по признаку "незаконное проникновение в жилище" судам следует руководствоваться примечанием к статье 139 УК РФ, в котором разъясняется понятие "жилище"... (п. 18).

Следуя указанной логике, можно сделать вывод об основании усиления ответственности за кражу в связи с проникновением в жилище. Если жилище в ч. 3 ст. 158 УК трактуется в смысле конституционного права на его неприкосновенность, то указание на признак проникновения в него как на обстоятельство, особо усиливающее наказуемость кражи, обусловлено появлением факультативного объекта - права человека на неприкосновенность жилища. В силу этого нет необходимости в дополнительной квалификации такой кражи по ст. 139 УК.

Кроме того, указанное разъяснение, по сути, объясняет, почему проникновение в помещение или иное хранилище имеет одно уголовно-правовое значение (выступает квалифицирующим признаком), а проникновение в жилище - другое (признается особо квалифицирующим признаком).

Определению границ применения уголовного закона посвящены дефиниции субъекта преступления в примечаниях к ст. ст. 189, 201, 285 и потерпевшего в примечании к ст. 318 УК.

В литературе активно обсуждается вопрос о соотношении понятий должностного лица и представителя власти, а по существу - о соответствии признаков должностного лица в примечаниях к ст. 285 и признаков представителя власти, сформулированных в примечании к ст. 318 УК.

Понятия должностного лица и представителя власти, по нашему мнению, отражают различные стороны отношений власти. Для характеристики субъекта преступления, предусмотренного ст. 285, существенное значение имеют статусные признаки лица, которое может нести ответственность за причинение вреда интересам власти "внутри" самой ее системы. С этих позиций существенно отношение субъекта к власти (интересам службы). Здесь значимыми представляются: а) принадлежность к службе; б) содержание служебных функций; в) властный характер этих функций.

Именно эти признаки находят отражение в определениях должностного лица; лица, занимающего государственную должность Российской Федерации; лица, занимающего государственную должность субъекта Российской Федерации (примечания 1, 2 и 3 к ст. 285).

Признаки представителя власти в примечании к ст. 318 отражают суть отношений власти и подчинения. Они реализуются посредством организационной системы управления, структурными элементами которой выступают субъекты отношения - лица, уполномоченные исполнительной властью на осуществление управленческих функций. Безопасность этих субъектов несет в себе свойства безопасности организационной системы управления в целом. Именно это служит основанием для выделения отдельной группы преступлений против порядка управления, в частности тех, которые посягают на безопасность субъектов управления как лиц, уполномоченных исполнительной властью.

Безопасности субъектов управления, властности управления вред причиняется действиями (бездействием) лиц, являющихся объектами управления, чья роль в отношениях с властью ограничивается подчинением. Поэтому центральное место в определении представителя власти отводится именно его полномочиям по отношению к лицу, обязанному подчиняться власти.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" говорится: "К представителям власти следует относить лиц, осуществляющих законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работников государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности..." (п. 2).

Распорядительные полномочия представителей власти могут быть обращены к гражданам и юридическим лицам, организационно не подчиненным им по службе. Представителями власти могут быть и лица, входящие в состав коллегиальных органов, обладающих соответствующими полномочиями. Для представителя власти характерны властные полномочия вне границ организации, где они занимают государственные и муниципальные должности.

Таким образом, характеристики должностного лица и представителя власти определяют различие в предметах уголовно-правовой охраны интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, с одной стороны, и порядка управления - с другой.

Обращает на себя внимание не вполне удачный способ описания предмета преступления, предусмотренного ст. 264 УК. Одна часть его определения - в диспозиции нормы, другая - в примечании к статье.

Вместе с пороками формы обнаруживаются и недостатки его содержания. В определении механического транспортного средства даются две ссылки на оценочные понятия. Так, по ч. 1 ст. 264 к предмету этого преступления относятся автомобили, трамваи и другие механические транспортные средства. При определении других механических транспортных средств в примечании к ст. 264 после неполного их перечисления законодатель признает таковыми "иные самоходные машины" и "иные механические транспортные средства".

С точки зрения формальной логики имеет место определение неизвестного понятия через неизвестное. Примечание к ст. 264 не только не определяет границ понятия механического транспортного средства, но, напротив, "размывает" их.

Признаки иной самоходной машины указываются в п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 6 октября 1970 г. "О судебной практике по делам об автотранспортных преступлениях". Содержание понятия "механическое транспортное средство" определяется п. 1.2 Правил дорожного движения.

Таким образом, описание предмета преступления, предусмотренного ст. 264 УК, данное в примечании к ней, неточное и неполное. В силу этого возникает сомнение в его целесообразности. Бланкетный характер нормы, предусмотренной в ст. 264, позволяет избежать загромождения закона определением, содержащимся в нормативном акте иной отраслевой принадлежности.