Мудрый Юрист

Принцип международной вежливости как предпосылка приведения в исполнение иностранных судебных решений

Николай Георгиевич Елисеев, кандидат юридических наук, доцент кафедры международного частного и гражданского права МГИМО (У) МИД РФ, арбитр Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ.

Российское законодательство недвусмысленно связывает исполнение иностранных судебных решений на территории Российской Федерации с наличием международного договора, предусматривающего такое исполнение (ч. 1 ст. 241 АПК РФ; ч. 1 ст. 409 ГПК РФ; ч. 3 ст. 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации"). Это нередко создает препятствие для принудительной реализации иностранных судебных актов. Так, Определением от 7 сентября 2004 г. Арбитражного суда г. Москвы по делу N А40-26485/04-69-321 отказано в признании и приведении в исполнение решения суда штата Нью-Йорк, США, в том числе на том основании, что между Российской Федерацией и США нет международного договора по вопросам исполнения судебных решений <1>.

<1> Законность этого решения подтверждена Постановлением ФАС Московского округа от 17 ноября 2004 г. N КГ-А40/10556-04.

Тем не менее все чаще арбитражные суды, руководствуясь принципом взаимности (международной вежливости), полагают возможным исходить из того, что отсутствие международного договора не может служить основанием для отказа в рассмотрении заявления заинтересованного лица о признании и исполнении решения иностранного суда. Кроме того, ссылаясь на тот же принцип, они считают необходимым проверять, соблюдается ли взаимность в государстве, из которого исходит судебное решение, предлагаемое для исполнения на территории России. Недоказанность взаимности, а тем более факт ее нарушения оценивается как основание для отказа в признании и исполнении иностранного судебного решения <2>.

<2> Постановление ФАС Московского округа от 19 октября 2005 г. N КГ-А40/8581-05-П; Постановление ФАС Дальневосточного округа от 25 февраля 2003 г. N Ф03-А73/03-1/140; Постановление ФАС Московского округа от 2 декабря 2002 г. N КГ-А40/7813-02; Постановление ФАС Московского округа от 19 июня 2003 г. N КГ-А40/2448-03-П.

Как же разрешается это противоречие?

Общее положение о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов сформулировано в ч. 1 ст. 241 АПК РФ в виде правовой нормы, в которой достижение юридической цели, а именно признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений на территории Российской Федерации, связывается с предварительным условием: если признание и приведение в исполнение таких решений предусмотрено международным договором Российской Федерации и федеральным законом. Процессуальное правовое последствие невыполнения этой предпосылки законом прямо не определено. В комментариях к ч. 1 ст. 241 АПК РФ говорится, что отсутствие договора приводит, по общему правилу, к невозможности исполнения решения иностранного суда в России <3>. Необходимо, однако, иметь в виду специфику процессуальных действий, совершаемых судом. По заявлениям участвующих в деле лиц суд может принимать определенные виды актов при строгом соблюдении установленных законом предпосылок и условий для их принятия. Поэтому возникает вопрос, как именно надлежит оформить "невозможность исполнения" решения, исходящего от органов государства, с которым у России нет соответствующего договора. Уже указывалось, что в этой ситуации арбитражные суды могут вынести определение об отказе в удовлетворении заявления. Такое действие небесспорно.

<3> Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.В. Яркова. 2-е изд., исправленное и дополненное. Издательство "Волтерс Клувер", 2004. Цит. по: СПС "КонсультантПлюс".

Определение об отказе допускается по основаниям, перечисленным в ч. 1 ст. 244 АПК РФ. Перечень, судя по тексту статьи и учитывая традиционный подход к регулированию подобного рода процессуальных действий, - исчерпывающий и расширительному толкованию не подлежит. В него включены положения, позволяющие российскому суду проверить ряд формальных параметров иностранного акта (не подвергая его ревизии по существу) с точки зрения соблюдения как процессуальных прав участвовавших в деле лиц, так и государственных интересов. Этими положениями законодатель создал достаточные, по его мнению, юридические гарантии того, что признание и приведение в исполнение акта иностранного государства на территории Российской Федерации не приведет к несправедливости по отношению к частным лицам и к нарушению публичного порядка. Среди допустимых оснований для отказа отсутствие международного договора не фигурирует. Очевидно, это не оплошность создателей закона, а их сознательный выбор - исполнение иностранного судебного решения по частноправовому спору вопреки тому обстоятельству, что государства по каким-то непринципиальным причинам не смогли заключить требуемый международный договор, не таит в себе угрозы ущемления прав частных лиц или государственных интересов. Следовательно, в силу ч. 1 ст. 244 АПК РФ отказать в принудительном исполнении иностранного судебного решения из-за этого обстоятельства нельзя.

Если определение суда об отказе в удовлетворении заявления по причине отсутствия международного соглашения неправомерно, каким образом должно соблюдаться правило ч. 1 ст. 241 АПК РФ? Наиболее вероятная альтернатива - определение о прекращении производства на том основании, что дело не подлежит рассмотрению в арбитражном суде (п. 1 ст. 150 АПК РФ). Использованная формулировка имеет довольно емкое содержание, охватывающее также и случаи, в которых право или интерес, за защитой которого обратилось лицо, не охраняются законом <4>. В силу ч. 1 ст. 241 АПК при отсутствии соответствующего международного договора иностранное судебное решение на территории Российской Федерации не имеет юридической силы, следовательно, связанные с ним права заявителя российским законом не охраняются.

<4> Ярков В.В. Указ. соч. Комментарий к п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ.

Однако прекращение производства или иные варианты отказа в судебном разбирательстве не находят поддержки ни в доктрине <5>, ни в судебной практике. В обоснование мнения, согласно которому в производстве о признании и приведении в исполнение иностранного судебного решения не может быть отказано из-за отсутствия международного договора, указывается на принцип взаимности (международной вежливости), который как одно из общепризнанных начал международного права признан составной частью правовой системы Российской Федерации и обладает высшей юридической силой по отношению к закону (ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации). Этот принцип восполняет отсутствие международного договора, требуемого согласно правилу ч. 1 ст. 241 АПК РФ. По мнению судьи, руководителя Сектора международного частного права ВАС РФ, профессора Т.Н. Нешатаевой, то обстоятельство, что российские процессуальные кодексы связывают взаимность лишь с писаной нормой международного права - международным договором, не влияет на действие принципа взаимности в отношении процессуальных вопросов, поскольку он является императивной нормой <6>.

<5> О недопустимости таких процессуальных действий с подробной аргументацией см.: Муранов А.И. Международный договор и взаимность как основания приведения в исполнение в России иностранных судебных решений. М.: Статут, 2003. С. 32 - 39.
<6> Нешатаева Т.Н. Суд и общепризнанные принципы и нормы международного права // Вестник ВАС РФ. 2004. N 3. Цит. по: СПС "КонсультантПлюс".

Разрешение коллизии между внутренним правом и правом международным в пользу последнего заслуживает одобрения и поддержки, а именно в той части, которая касается вывода о недопустимости отказа в производстве по делу о признании и исполнении иностранного судебного решения по причине отсутствия международного договора. В правильности и справедливости этого вывода нет никаких сомнений. Чрезвычайно сложно объяснить, в особенности если исходить из приоритета прав человека, почему за невыполнение государствами своих обязанностей по созданию надлежащего правового обеспечения международного сотрудничества (по разработке и заключению международных договоров о правовой помощи) в конечном счете должны отвечать частные лица, в том числе граждане и организации этих государств, лишаясь возможности защитить свои интересы, добиться принудительной реализации обоснованных требований.

Напротив, попытка заменить правило об обязательности международного договора правилом о взаимности как необходимом условии для признания и приведения в исполнение иностранного судебного решения, мотивированная тем, что речь идет об общепризнанном принципе международного права, вызывает серьезные возражения.

Общепризнанный принцип взаимности (международной вежливости), требующий уважительного отношения к иностранному праву, в том числе к иностранным судебным решениям, и взаимность как одно из условий признания иностранных судебных решений - различные понятия. Их смешение недопустимо.

Суть общепризнанного принципа взаимности (международной вежливости) - для разграничения с условием взаимности было бы правильнее называть его международной вежливостью (comitas gentium) - можно пояснить следующим образом. Из выраженного в Уставе ООН естественного стремления государств жить вместе, в мире друг с другом как добрые соседи <7>, признания обязанности государств сотрудничать друг с другом <8> следует, что хотя каждое государство суверенно и законы и судебные решения одного государства, по общему правилу, не могут применяться на территории другого, однако члены международного сообщества идут на применение иностранного права, на признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений, желая развитие сотрудничества, добрососедства, для удобства и достижения справедливости. Та же идея осознавалась российскими правоведами еще в середине XIX в. П. Марков, со ссылкой на Ф.Ф. Мартенса, писал: "Дружественность сношений между государствами выражается между прочим в том, что государства питают доверие друг к другу; предполагается, что подобное доверие распространяется и на судебныя учреждения. Говорят, что требование пересмотра иностранных судебных решений в судебных местах того государства, на территории котораго оне подлежат исполнению, выражает отчасти недоверие к справедливости законов государства, в котором решения состоялись, и правильности действий его судебных учреждений. Из этого как будто следует, что дружественность сношений, предполагающая взаимное доверие, несовместна с признанием иностранных судебных решений не имеющими никакой силы" <9>. Взаимность здесь понимается не как условие признания и исполнения иностранных судебных решений, а как изначально уважительное отношение к этим актам. Мера этого уважения не измеряется мерой встречного уважения и даже не требует его. Уважение является прямым следствием добрососедских отношений.

<7> Абзац 6 Преамбулы Устава ООН от 26 июня 1945 г.
<8> Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций от 24 октября 1970 г. // Резолюция 2625 (XXV) 1883-го пленарного заседания Генеральной Ассамблеи ООН.
<9> Марков П. О приведении в исполнение решений судебных мест иностранных государств / Журнал Министерства юстиции. 1864. Год шестой. Т. XXII. С. 25 - 46 (октябрь); С. 211 - 224 (ноябрь). Цит. по: Муранов А.И. Указ. соч. С. 139.

Из международной вежливости не следует автоматического признания иностранных актов. Она не возлагает на государства обязанность признавать и исполнять абсолютно все иностранные судебные решения. В то же время этот принцип не ограничивается простой учтивостью или доброй волей. Он представляет собой понимание, в силу которого государство признает на своей территории действие законодательных, административных и судебных актов другого государства, проявляя должное уважение к международным обязательствам, а также к правам собственных граждан и других лиц, находящихся под защитой закона <10>. Ему противоречат отрицание права гражданина или юридического лица обратиться в органы правосудия с просьбой допустить исполнение иностранного судебного решения и необоснованное игнорирование иностранных актов. Применительно к исследуемой проблеме российского процессуального права международная вежливость не допускает отказа в рассмотрении заявления о признании и приведении в исполнение иностранного судебного решения по причине отсутствия международного договора, предусматривающего такое признание и исполнение; она легитимирует разбирательство по существу этого заявления, то есть на предмет наличия или отсутствия оснований, предусмотренных ч. 1 ст. 244 АПК, но при этом не отменяет и не корректирует действия этой статьи.

<10> Решение Верховного суда Канады по делу Morguard Investments Lt. v De Savoye (1991) 76 DLR (4th) 256. Цит. по: Cheshire and North's Private International Law. 13th Edit. London: Butter-worths, 1999. P. 406.

В силу других общепризнанных принципов международного права - равноправия государств, невмешательства и неприменения силы <11> - каждое государство вправе определять условия признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений. В арбитражном процессуальном праве Российской Федерации эти условия сформулированы в ч. 1 ст. 244 АПК. В процессуальном законодательстве некоторых стран в число таких условий включается также требование взаимности. В доктрине оно нередко обозначается как принцип взаимности, однако в данном контексте речь идет вовсе не об общепризнанном императиве международного права, а об одном из методов правового регулирования, использование которого зависит от усмотрения государства.

<11> Декларация о принципах международного права от 24 октября 1970 г.

Например, германский законодатель счел необходимым не допускать признания иностранного судебного решения, если взаимность не обеспечивается (п. 5 абз. 1 § 328 ГПК Германии). Напротив, французские суды, рассматривая вопрос о допустимости экзекватуры (судебного постановления об исполнении решения иностранного суда), соблюдение взаимности не проверяют <12>. Закон о реформе системы итальянского международного частного права 1995 г. также не связывает признание иностранных судебных решений с взаимностью (ст. 64). Условие взаимности в качестве общего правила отменено в Швейцарии с принятием Закона о международном частном праве 1987 г. После почти вековой практики применения от него отказалась и Бразилия (там оно предусматривалось ГПК 1878 г.) <13>.

<12> Во Франции условия выдачи экзекватуры регулируются судебной практикой, в особенности решением кассационного суда от 7 января 1964 г., Munzer // JCP 1964. II. 13590. Подробный анализ этих условий дает Литвинский Д.В. в монографии "Признание иностранных судебных решений по гражданским делам". СПб.: Издательский дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2005. С. 54 и след.
<13> Gottwald P., Nagel H. Internationales Zivilproze recht. 3. Auflage, Mьnster: Druckhaus Aschendorff, 1997. S. 408.

Для английских судов также не имеет значения, приводятся ли в исполнение английские судебные решения в том или ином государстве. В Англии с давних времен за лицом, выигравшим дело в иностранном суде, признавали право предъявить иск на основании такого решения. Позднее сформировалась "доктрина обязательства", согласно которой решение обладающего компетенцией иностранного суда о взыскании денежной суммы рассматривалось как самостоятельное правовое обязательство, которое может быть реализовано посредством предъявления иска о взыскании долга <14>.

<14> Cheshire and North Op. cit. P. 405.

Кроме того, правило о взаимности как необходимом условии для признания и приведения в исполнение иностранного судебного решения чаще критикуется, чем поддерживается. В свое время, на рубеже XIX и XX вв., оно рассматривалось как одно из средств, способных поддержать авторитет государства и защитить права его граждан. Характерно, например, замечание Министерства иностранных дел России на положение проекта устава гражданского судопроизводства (далее - УГС), предусматривавшего возможность признания иностранного судебного решения без выполнения требования взаимности: "...могут быть государства, не признающия начало взаимности и могущая не придавать никакого значения решениям русских судов, что было бы конечно обидно для России..." <15>. В германской доктрине отмечается, что требование взаимности, в отсутствие межгосударственного договора, направлено на обеспечение равенства между государствами <16>. Далее, защитная функция взаимности предполагает типичную ситуацию, когда речь идет об иностранном судебном решении, вынесенном против гражданина государства, в котором оно должно быть исполнено, или о решении суда этого государства, реализацию которого необходимо обеспечить в иной стране. Считается, что угроза санкций в виде отказа от исполнения обеспечит взаимную исполнимость судебных актов <17>.

<15> Энгельман И.Е. Об исполнении иностранных судебных решений в России. СПб.: Типография Правительствующаго Сената, 1884. Цит. по: Муранов А.И. Указ. соч. С. 168.
<16> Schack H. Internationales Zivilverfahrensrecht / ein Studienbuch. Munchen: C.H. Beck'sche Verlagsbuchhandlung, 1996. S. 339.
<17> Литвинский Д.В. Признание иностранных судебных решений по гражданским делам. СПб.: Издательский дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2005. С. 345 - 346.

Как свидетельствует практика зарубежных стран, правило о взаимности малоэффективно и создает больше проблем (в особенности из-за сложностей доказывания взаимности), чем обеспечивает достижение целей, ради которых оно вводится. Более того, возможны парадоксальные ситуации. Предположим, законодательства некоторых стран содержат положения об исполнении на условиях взаимности, однако в практике их отношений нет соответствующих позитивных примеров. При формальном подходе, в особенности если суды каждого государства в качестве доказательства взаимности будут требовать указания на факт исполнения своего решения органами другого государства, такие страны никогда не достигнут положения, при котором решения их судов будут приводиться в исполнение в силу принципа взаимности <18>. Другой пример: германский гражданин за пределами Германии получил судебное решение против своего соотечественника. Однако добиться принудительного исполнения в Германии он не смог - в государстве, где это решение было принято, постановления германских судов не исполнялись <19>. Таким образом, отказ от этого правила (например, в Швейцарии и в Бразилии) не случаен и, конечно же, он не может рассматриваться в качестве общепризнанного принципа международного права.

<18> Схожий по существу случай из практики арбитражных судов (без указания даты решения и номера дела) описан Т.Н. Нешатаевой в статье "О признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений" // Арбитражная практика. 2004. N 11. С. 86 - 87.
<19> Gottwald P., Nagel H. Op. cit. S. 408.

Характерно, что и российский законодатель не решился связать признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений с условием взаимности, хотя проект ныне действующего АПК РФ допускал исполнение актов зарубежных судов не только в порядке и на условиях, предусмотренных международными договорами Российской Федерации, но и в качестве альтернативы, на началах взаимности <20>. Однако, по мнению некоторых правоведов, введение принципа взаимности стало бы шагом вперед по отношению к системе, основанной исключительно на международных договорах <21>; желательным выбором меньшего зла <22>. Более того, приведенные выше примеры из судебной практики показывают, что арбитражные суды в ряде случаев фактически восстанавливают отвергнутый законодателем вариант формулировки предпосылки признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений и требуют представления доказательств соблюдения взаимности в государстве, судебное решение которого необходимо исполнить в Российской Федерации (см. сноску 2).

<20> Абзац 2 ст. 223 Проекта N 90066448-3, принятый Государственной Думой РФ в первом чтении 11 апреля 2001 г.
<21> Литвинский Д.В. Указ. соч. С. 383.
<22> Муранов А.И. Указ. соч. С. 65.

Желание устранить несовершенство законодательного регулирования столь актуального на сегодняшний день вопроса понятно, но вряд ли следует реализовывать его путем нарушения закона. В данном случае нарушение состоит не в том, что суды не рассматривают отсутствие международного договора как достаточное основание для определения об отказе в признании и исполнении иностранного судебного решения. Ранее уже отмечалось, что ч. 1 ст. 244 АПК РФ не позволяет принимать такие определения, а прекращению производства (п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ) препятствует принцип международной вежливости. Можно еще раз подчеркнуть: объективная необходимость в глобальной правовой системе, составными элементами которой являются судебные акты стран международного сообщества, правовое обеспечение международного сотрудничества, уважительное отношение к юридическим актам государств, с которыми Российская Федерация поддерживает добрососедские отношения, явно перевешивают чашу весов в пользу вывода о недопустимости игнорирования иностранного судебного решения исключительно по причине отсутствия международного договора, предусматривающего возможность его признания и исполнения.

Противоправной выглядит попытка дополнить процессуальный закон правилом взаимности. Речь идет о рядовой процессуальной норме, а не об общепризнанном принципе международного права, и для ее появления необходимо соответствующее изменение в законодательстве, в том числе дополнение ч. 1 ст. 244 АПК РФ пунктом, позволяющим суду отказать в признании и приведении в исполнение иностранного судебного решения в случае отсутствия взаимности. Явным превышением судебных полномочий было бы возложение на заявителя бремени доказывания факта взаимности. Это обременение никак не может быть отнесено к общепризнанным принципам международного права. Вопрос о том, следует ли исходить из презумпции соблюдения правила взаимности, должен ли этот факт доказывать заявитель или бремя доказывания противоположного факта возлагается на должника, как и вопрос о введении правила взаимности, должен решаться согласно ст. 3 АПК РФ на уровне федерального закона, но не судебной практикой.

Этими рассуждениями мы вовсе не пытаемся показать, что необходимо законодательно закрепить возможность исполнения иностранных судебных решений на условии взаимности. Более перспективным представляется вариант регулирования, предложенный еще в середине XIX в. одним из первых проектов российского УГС. В нем положение, аналогичное тому, которые ныне закреплено ч. 1 ст. 241 АПК РФ, формулировалось следующим образом: "Решения судебных мест иностранных государств исполняются на основании правил, установленных о том взаимными трактатами, а в случаях, когда трактатов нет, соблюдаются следующие правила". Таким образом, в этом проекте предлагалось рассматривать вопрос о допустимости исполнения всех иностранных судебных решений без предварительного условия - независимо от договоров и от соблюдения начала взаимности. По оценке профессора И.Е. Энгельмана, "предложено было правило, действительно соответствующее самым прогрессивным желаниям передовых деятелей на поприще международного права, и, принимая это правило, наше отечество действительно сделалось бы передовым по решению этого вопроса" <23>. Сегодня эта оценка не утратила своей актуальности, а предложенный вариант отвечает интересам международного сотрудничества, принципам добрососедства и международной вежливости.

<23> Энгельман И.Е. Указ. соч., там же воспроизведена формулировка статьи проекта УГС, цит. по: Муранов А.И. Указ. соч. С. 166 - 167.