Мудрый Юрист

Законодательство дореволюционной России об ограничениях прав и свобод граждан в условиях особых правовых режимов

Пчелинцев С.В., кандидат юридических наук, заслуженный юрист РФ.

В дореволюционной России существовало три различные меры исключительного характера, поскольку отдельные местности Российской империи после убийства Александра II в соответствии с Положением о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия от 14 августа 1881 г. могли быть объявлены состоящими на "исключительном" положении в формах "усиленной" или "чрезвычайной" охраны либо на военном положении. Важным признаком режимов "усиленной" или "чрезвычайной" охраны являлись отмена или приостановление гарантий личной свободы, в связи с чем как в дореволюционной, так затем в советской и в современной юридической литературе Положение от 14 августа 1881 г. оценивалось в качестве нормативного акта крайне репрессивного характера, позволяющего полиции беспредельно ограничивать фактически любые личные и гражданские права в административном порядке.

В зарубежной научной литературе Положение от 14 августа 1881 г. условно даже называлось "настоящей конституцией" и наиболее важным законодательным актом в истории императорской России в период между отменой крепостного права в 1861 г. и Октябрьским манифестом 1905 г., в котором были кодифицированы все репрессивные меры. В качестве одного из обоснований такого вывода американский ученый Р. Пайпс ссылается на мемуары главы Департамента полиции в 1902 - 1905 гг. А.А. Лопухина, который полагал, что Положение от 14 августа 1881 г. "поставило все население России в зависимость от личного усмотрения чинов политической полиции", т.е. вне связи с какими-либо объективными критериями и интересами государственной безопасности <*>.

<*> См.: Пайпс Р. Россия при старом режиме. М., 1993. С. 398 - 401.

Такой же точки зрения придерживается и Е.А. Скрипилев, отмечающий, что к 1901 г. режим "исключительного положения" распространился более чем на треть территории России, что позволяло полиции беспредельно ограничивать права и свободы граждан <*>.

<*> См.: Скрипилев Е.А. Права личности в России до октября 1917 г. / Права человека: время трудных решений. М.: ИГПАН, 1991. С. 158.

Что касается военного положения, то под ним понималась "совокупность исключительных мер, применяемых в какой-либо части государства при чрезвычайных условиях внешней или внутренней опасности, как-то: нашествия неприятеля или народных волнений, когда обычные полномочия органов управления оказываются недостаточными для обеспечения государственного порядка и общественного спокойствия" <*>. Сущность военного положения в XIX в. заключалась в том, что при его объявлении вся власть в районе действия режима военного положения переходила к военному командованию. При этом резко ограничивались права и свободы граждан с установлением их повышенной ответственности за совершение правонарушений по законам военного времени.

<*> См.: Военная энциклопедия. СПб., 1912. С. 492; Энциклопедический словарь. СПб.: Изд. Ф.А. Брокгауз, О.А. Ефрон, 1892. С. 849.

Принципиальное отличие "исключительного" положения в виде "усиленной" или "чрезвычайной" охраны от военного положения заключалось в следующем:

  1. меры в виде "усиленной" или "чрезвычайной" охраны, несмотря на их безусловно репрессивный характер, были вызваны внутренними для России конфликтами и применялись гражданским руководством местностей, местной полицией и жандармскими управлениями. Кроме того, они не всегда были связаны с активным использованием войск для подавления беспорядков, особенно в XIX в., и не влекли значительного повышения роли органов военного управления;
  2. институт военного положения применялся до принятия Положения от 14 августа 1881 г. и имел хотя и недостаточно развитую, но собственную правовую основу;
  3. военное положение характеризовалось не только существенным ограничением прав и свобод граждан, но и определяющей ролью военного командования и военно-полевых судов в обеспечении режима военного положения, что давало весомое основание некоторым авторам научно-монографической литературы исследуемого периода называть режим военного положения "типом военной диктатуры" <*>.
<*> См., напр.: Гессен В.М. Исключительное положение. СПб., 1908. С. 200 - 204.

Принятыми 18 июня 1892 г. Правилами о местностях, объявляемых состоящими на военном положении (в качестве приложения к ст. 23 Свода губернских учреждений) <*>, предусматривалось введение военного положения в местностях, "входящих в район театра военных действий и имеющих особо важное значение для интересов государственных или специально военных" с точным указанием конкретных губерний, уездов, округов или населенных пунктов, на которые распространялась эта мера. Сущность военного положения заключалась в том, что при его объявлении вся власть в районе действия режима военного положения переходила к военному командованию. При этом командующему армией и уполномоченным им лицам были предоставлены практически неограниченные полномочия в отношении гражданского населения.

<*> Собр. узак. 1892. N 85. Ст. 925.

Следует отметить, что правовые акты, регламентирующие институт военного положения, исследовались известными российскими правоведами и первоначально не подвергались существенной критике как направленные на обеспечение надлежащего уровня обороноспособности государства <*>.

<*> См.: Коркунов Н.М. Русское государственное право. СПб., 1892. Т. 1. С. 394 - 395.

Ситуация кардинальным образом изменилась в ходе событий 1905 - 1906 гг., когда военное положение стало использоваться органами государственной власти в целях подавления революционных выступлений против существовавшего строя. Это дало повод квалифицировать в научной литературе того времени факты введения военного или осадного положения в мирное время и не в военных целях, а для подавления внутренних беспорядков как "фиктивное военное положение" <*>.

<*> Гессен В.М. Указ. соч. С. 197 - 204.

23 апреля 1906 г. была принята новая редакция Свода основных государственных законов, в ст. ст. 14 - 15 которого к исключительной компетенции императора было отнесено объявление местностей на военном или исключительном положении, а также издание указов и повелений относительно приведения войск на военное положение. Статей 41 Свода основных государственных законов предусматривалась возможность ограничения особым законом прав и обязанностей российских подданных в местностях, объявленных на военном положении или в положении исключительном. Властью активно использовались эти полномочия в интересах подавления революционного движения. В этих целях было использовано более 15 тыс. рот, около 4 тыс. эскадронов и сотен, а также других воинских подразделений и команд общей численностью около полумиллиона военнослужащих различных родов войск <*>. Такое массовое привлечение военной силы было сопряжено с большими жертвами среди мирного населения. Неслучайно уже к апрелю 1906 г. число расстрелянных, повешенных и убитых участников революционных событий достигло 14 тыс. человек <**>.

<*> См.: Военная история Отечества (с древних времен до наших дней) / Под ред. В.А. Золотарева. М., 1995. Т. 2. С. 128, 130.
<**> См.: СССР. Энциклопедический справочник / Под ред. А.М. Прохорова. М., 1979. С. 118.

Весьма важная роль в комплексе репрессивных мероприятий царского правительства принадлежала военно-полевым судам, которые в соответствии с Положением Совета Министров от 19 августа 1906 г. <*> могли создаваться по требованиям генерал-губернаторов и военного командования для безотлагательного рассмотрения в течение суток дел в местностях, объявленных на военном или исключительном положении, и немедленным исполнением приговоров. На практике они являлись карательными органами, имеющими возможность рассматривать по упрощенной процедуре уголовные дела различных категорий в отношении всех граждан фактически без каких-либо ограничений. Перечень преступлений, за совершение которых виновные лица предавались военно-полевому суду, конкретно определен не был, что давало возможность органам военного управления решать этот вопрос по собственному усмотрению. Военно-полевые суды учреждались начальником гарнизона из числа офицеров для рассмотрения "каждого дела в отдельности". Характерно, что на их деятельность не распространялись принципы гласности судопроизводства и права подсудимых на защиту. Поэтому уголовные дела рассматривались в закрытых судебных заседаниях с исполнением вынесенного приговора в течение суток, так как процедура обжалования приговора не соблюдалась <**>.

<*> Полное собрание законов Российской империи. Собрание третье. Отделение первое. СПб., 1906. Т. XXVI. N 28252.
<**> См.: Большая Советская энциклопедия. Второе изд. / Под ред. Б.А. Введенского. М., 1951. Т. 8. С. 459; История отечественного государства и права. Часть 1: Учебник / Под ред. О.И. Чистякова. М., 1996. С. 299.

Одной из основных черт деятельности военно-полевых судов после первой русской революции являлось чрезмерно активное и широкое применение смертной казни по законодательству военного времени. Формальным основанием для этого являлись фактически бесконтрольное использование военно-полевыми судами Правил 1892 г. о местностях, объявляемых состоящими на военном положении, что на практике повлекло массовые репрессии в отношении населения. Причем смертные приговоры выносились за действия, не являвшиеся преступными в соответствии с действовавшим в тот период законодательством <*>. По некоторым данным, в 1906 - 1907 гг. военно-полевыми судами было осуждено около 1300 человек, подавляющее большинство из которых (более 1100) было расстреляно, а остальные приговорены в основном к каторге и ссылке <**>. Поэтому в современной научной и монографической литературе Закон о военно-полевых судах 1906 г. расценивается "как крайнее проявление произвола самодержавия в сфере судебного преследования" <***>, с чем сложно не согласиться.

<*> См.: Гернет М.Н. Военно-полевые суды // Судебная власть в России: история, документы. Т. IV / Отв. ред. И.А. Исаев. М., 2003. С. 516 - 524.
<**> См.: Полянский Н.Н. Эпопея военно-полевых судов 1906 - 1907 гг. М., 1934. С. 36 - 96.
<***> См.: Развитие русского права во второй половине XIX - начале ХХ века. М., 1997. С. 191, 213.

Безусловно, что предпринимаемые военным командованием в условиях военного положения жестокие меры к населению, и в особенности карательная деятельность военно-полевых судов, исказили предназначение и смысл введения военного положения как специального режима, используемого в основном в интересах обороны государства. Ярким выражением недовольства общественного мнения чрезвычайными мерами военного положения явилось чрезвычайно эмоциональное обсуждение во второй Государственной Думе в марте - апреле 1907 г. законопроекта об отмене Положения Совета Министров от 19 августа 1906 г. об учреждении военно-полевых судов, вскоре после чего 2-я Государственная Дума была распущена <*>.

<*> См.: Государственная Дума. 1906 - 1917. Стенографические отчеты. М., 1995. Т. II. С. 46 - 73, 236; Полянский Н.Н. Указ. соч. С. 98 - 107; Судебная власть в России: история, документы. Т. IV. С. 501 - 502.

Примечательно, что действовавшая в России система исключительных положений, "порождающая полный произвол и постоянные злоупотребления властью и подрывающая и в населении, и среди органов власти всякое чувство законности", являлась в соответствии с обнародованным в январе 1909 г. заявлением собрания русской группы Международного союза криминалистов главным препятствием совершенствования уголовного законодательства начала ХХ в. <*> Однако, несмотря на резкую критику законодательства об исключительном положении, существенных изменений в правовом регулировании военного положения в России не произошло.

<*> См.: Развитие русского права во второй половине XIX - начале ХХ века. М., 1997. С. 5.

В период Первой мировой войны продолжали действовать Правила о местностях, объявляемых состоящими на военном положении, 1892 г., которые являлись юридической основой неограниченного расширения компетенции не только военного командования, но и местных властей <*>. Временное правительство первоначально пыталось ликвидировать военно-полевые суды, однако затем в связи с необходимостью подавления революционных выступлений возвратилось к практике использования института военного положения <**>.

<*> См.: История отечественного государства и права. Ч. 2: Учебник / Под ред. О.И. Чистякова. М., 1997. С. 315 - 317.
<**> См.: Лихачев М.Т. Аппарат принуждения временного правительства // Советское государство и право. 1979. N 10. С. 123 - 128; Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания: Документы и материалы / Под ред. А.Л. Сидорова. М.: Издательство Академии наук СССР. 1962. С. 235.

Таким образом, анализ развития дореволюционного законодательства России в XIX - начала XX вв. позволяет выделить общие признаки применявшегося в тот период чрезвычайного и военного положения:

  1. обязательным признаком особых правовых режимов (исключительного положения или военного положения) в дореволюционной России являлось введение комплекса существенных ограничений прав граждан, в связи с чем законодательство об особых правовых режимах отличалось явно репрессивной и даже карательной направленностью.

При этом на практике военное положение вводилось в дореволюционной России при особых обстоятельствах, связанных не только с военной угрозой внешнего характера (открытие военных действий), но и с причинами внутреннего характера (массовые беспорядки, стихийное бедствие и т.п.), охватывая, таким образом, в современном смысле не только чисто военное, но и чрезвычайное положение. Поэтому строгого разграничения институтов чрезвычайного и военного положения не существовало, что давало основания для активного применения института особых правовых режимов в целях подавления революционных выступлений, что было связано с фактически неограниченными ущемлениями прав граждан;

  1. во время военного положения неизменно устанавливалась повышенная ответственность по законам военного времени за неподчинение приказам и распоряжениям военных властей. В связи с этим дела о преступлениях против обороны, общественного порядка и государственной безопасности и некоторые другие дела (если военные власти признают это необходимым) передавались на рассмотрение не общих, а специальных военных судов;
  2. при неограниченном применении в течение нескольких десятилетий Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия 1881 г. и Правил о местностях, объявляемых состоящими на военном положении, от 18 июня 1892 г. в дореволюционной России не имелось предпосылок для разработки основ теории правового ограничения прав и свобод граждан. Показательно в этом смысле мнение депутата II - IV Государственной Думы адвоката В.А. Маклакова, который говорил следующее: "...главный нарушитель законности у нас - сама власть, ее представители. Беззакония властей составляют главную, самобытную черту русской государственности, и так как высшие носители власти неоднократно заверяли, что полагают строгую законность основанием управления, то является особенно интересным посмотреть, какие меры были приняты ими, чтобы их собственные представители не противоречили этому обещанию" <*>;
<*> См.: Маклаков В.А. Произвол и законность // Права человека и правовая мысль России (XVIII - начало XIX вв.): Антология / Авт.-сост. А.А. Грачев, А.С. Куницын. Курск, 2001. С. 268.
  1. после Октябрьской революции 1917 г. в России начало складываться еще более ярко выраженное тоталитарное государственное право, что не могло не отразиться на законодательстве о чрезвычайном и военном положении, которое характеризовалось крайне жестокими и репрессивными мерами, несравнимыми по объему и характеру ограничения прав граждан даже с законодательством самодержавной России и Временного правительства.