Мудрый Юрист

Борьба России против торговли людьми в 30-е годы XIX века в грузии и на кавказе

Киласония А.М., кандидат исторических наук, ассоциированный профессор Сухумского филиала Тбилисского государственного университета им. И. Джавахишвили.

30-е гг. XIX в. ознаменовались интенсивными мероприятиями со стороны России против преступной торговли людьми, широко распространенной в Грузии и на Кавказе в целом. Правительство приняло ряд действенных мер для надежного блокирования главной магистрали этого организованного преступления Черноморского побережья и для пресечения незаконных сношений и контактов турецких контрабандистов и продавцов пленниками с местным населением, установленных веками (Акты... Т. VIII. Тифлис, 1881. С. 846).

Российским военным кораблям было приказано немедленно задерживать корабли любых государств, которые с торговой или иной целью пристали бы к берегам, где не был учрежден карантин или военный пост. По указанию императора находившиеся на кораблях пленные подлежали немедленному освобождению, а малолетние передавались в детские приюты (Центральный гос. исторический архив Грузии. Ф. 2. Оп. 2. Д. 111. Л. 2).

Самыми нестабильными регионами Западной Грузии и в это время являлись Абхазия, Самурзакано и Цебельда. 8 апреля 1832 г. владетельный князь Мегрелии Леван Дадиани в секретном письме Главноуправляющему Грузией барону Розену сообщал, что жители этих местностей по-прежнему склонны к преступным деяниям и имеют дурное влияние на окружающих, занимаются грабежами, хищениями людей и другими преступлениями. Дадиани высказывал свою готовность силой расправиться с разбойниками и привести их в покорность. Он просил разрешения на самые жесткие меры, а также отряд военных с целью примерного их наказания и искоренения бандитизма и работорговли (там же, л. 9).

В августе того же года властям стало известно, что абхазский дворянин Гасан Маргания совместно с десятью цебельдинцами ограбил деревню в окрестностях Сухума. Нападавшие убили одного человека и увели в плен четырех мужчин и одну женщину (ЦГИАГ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 3338. Л. 1).

Документы этого периода, добытые нами в архивах, подтверждают, что участились случаи незаконных сношений турецких контрабандистов, продавцов пленными и всякой нечисти с грузинским побережьем от р. Кодори до Анакопии. Главной целью этих тайных связей была добыча, захват пленных и их вывоз в Турцию. Власти приказали местным владетельным князьям принять радикальные меры для пресечения этих преступных сношений, а российским военным и транспортным кораблям, крейсирующим по восточному побережью, - усилить контроль (там же, л. 2, 5).

Как вскоре выяснилось, принятые меры все еще были недостаточными. Начальник Самурзаканского военного отряда полковник Гедримович в рапорте от 21 апреля 1833 г. доносил, что турки все еще сохраняют тайные связи с местным населением, как будто вывозят отсюда кукурузу, а на самом деле покупают у местных феодалов крестьян и пересылают их на невольничьи рынки (там же, л. 5). Особой активностью отличались турки, проживавшие в с. Окуми, которые у князей Эмхвари дешево покупали юношей и девушек и переправляли их на дорогие невольничьи рынки Востока (там же, л. 5).

Управляющий Имерети уже в который раз поручал Дадиани принять жесточайшие меры против этих преступников, но последний, даже при большом желании, явно не имел достаточных сил для его выполнения и, со своей стороны, просил военной поддержки у управляющего. Естественно, этими переписками масштабы преступлений не уменьшались.

Аналогичное с Абхазией и Самурзакано было положение и в Гурии. Сравнительно полная картина местной криминальной обстановки дана в докладной записке архимандрита Арсена от 20 сентября 1833 г. По его словам, тогдашний быт княжества был печальным. "Видно в княжестве этом множество беззаконий... даже в бытность князей не было столько несправедливостей... Всюду господствует беспредельщина и взяточничество. Продавцы пленными в селах похищают людей и увозят в Кобулети и Турцию. Потом в дело вмешиваются их родственники. Разбойники-пленопродавцы берут с них выкуп и возвращают похищенных", - пишет архимандрит (ЦГИАГ. Ф. 2. Оп. 2. Д. 3359. Л. 7).

Он называет имена известных пленопродавцов: "В Озургети крепостного моурава Мхатуари" и "в селе Гурианта крепостного князя Накашидзе-Аробелидзе". По их примеру "жители Гурии едут в Турцию, Кобулети и везут пленных. Там их продают и возвращаются назад безнаказанно. Не проходит и недели, чтоб из Гурии в Кобулети не пошли люди для принятия мусульманства и продажи пленных",- пишет архимандрит (там же).

Он смело разоблачает местных чиновников, фактических соучастников преступлений, имеющих солидную выгоду от этого незаконного промысла. Благодаря их поддержке осмеливались пленопродавцы и всякого рода криминалы совершать грабежи и хищения людей. По его словам, "у вора они берут взятки и остаются пострадавшие недовольными и является это беззаконие всеобщим" (там же, л. 8).

Большинство преступников и в это время были из числа князей и дворян: "...князья и дворяне отнимают у родителей детей и продают их в других уездах и родители этих несчастных находятся в вечной скорби. Многие по этой причине ушли в Турцию и навсегда потерялись" (там же, л. 16).

Из письма хорошо видно, что на Гурию негативно влияла близость Турции и турецких владений. Архимандрит просил власти ограничить контакты населения с Кобулети: "Милостивый Государь, силой и благожелательностью Вашей прикажите запретить общения с Кобулети. Чтоб в Кобулети твой Балиоз (посол. - А.К.) сидел. Этим ограничится его сила и пособничество разбойникам... кроме того, выдворением из княжества явных пленопродавцов испугаются другие и успокоится народ" (там же).

Власти в данном конкретном случае оперативно среагировали на разоблачающее письмо. 13 января 1834 г. барон Розен поручил управляющему Имерети приказать гурийскому временному правлению немедленно взять под стражу преступников и приступить к расследованию существующих здесь беззаконий.

В июле того же года преступники-пленопродавцы Николоз Мхатуари и Тома Аробелидзе были арестованы. Расследование дела продолжалось два месяца. В августе состоялся суд, определивший преступникам высшую меру - смертную казнь с сожжением на костре, но позже заменивший телесным наказанием - "высечением" и пожизненной ссылкой в Сибирь (там же).

России и в 30-е гг. не удавалось надежно защитить побережье и приграничные районы Грузии от посягательств извне. Для этого нужно было установить систематическое наблюдение над всей береговой линией Грузии, на что явно не хватало сил. Тогда в распоряжении начальника военного отряда, дислоцированного в Сухум-кале, были всего лишь три корабля: один почтовый и по одному военному - в Сухум-кале и Гагре (там же, л. 17).

В июле 1834 г. управляющий Имерети генерал Ахлестищев просил барона Розена с целью надежной защиты "Абхазско-Самурзаканского побережья" дополнительно выделить военные корабли. На основании этого рапорта главноуправляющий обратился к начальнику черноморского флота. В результате был выделен всего лишь один корвет "Сизонал" (там же).

В создавшихся условиях обстановка еще более усугублялась позицией абхазского княжеского дома. Владетельный князь и его братья имели систематические тайные связи с турецкими контрабандистами и явно прикрывали преступников-работорговцев.

Современник и свидетель тогдашней действительности французский путешественник Дюбуа де Монперэ отмечает, что "эта страшная торговля людьми прекратилась бы вообще, если бы Михаил-бей и Хасан-бей не были бы ее первозачинщиками, именно они допускают хищения русских солдат, так имеют от этого определенную выгоду. Никто лучше Хасан-бея не знает, что абхазец похитил пленника, вызывает его к себе и угрожает, что передаст его русским (этой угрозы здесь сильно боятся), если не отдаст в подарок коров, лошадей и т.д. После того, как князь это получит, разрешает продать пленника и всячески старается его защитить" (Фредерик Дюбуа де Монперэ. Путешествие вокруг Кавказа. Т. I. Перевод с французского Н.А. Данкевич-Пущиной. Сухуми, 1937. С. 122).

Сам Хасан-бей Шарвашидзе вместе с бандой своих родственников совершал набеги на Самурзакано, похищал имущество, угонял скот и людей. Другой разбойник - дворянин Хасан Маргания специально построил дом на берегу моря вблизи Очамчире, установил тесные контакты с турецкими работорговцами, укрывал у себя всякого рода преступников и занимался запрещенной торговлей людьми.

Главноуправляющий Грузией постоянно обращался к властям Абхазии с угрозой и категорически требовал прекращения покровительства преступникам и их передачи властям, однако Шарвашидзе почти всегда уклонялся от их выполнения (Акты. Т. VIII. С. 446 - 449).

Следствием такой позиции владетеля являлось то, что после захода солнца появление без охраны было опасным не только на побережье и в селах Абхазии, но даже в самом Сухуме, где стоял российский военный гарнизон. По свидетельству Дюбуа де Монперэ, здесь никто не осмеливался пройти даже от карантина до рынка, который отдален был от берега всего на версту. Проходить здесь избегали даже днем, чтобы не попасть под угрозой пленения абхазами. И если все это происходило на глазах у сторожей и гарнизона, нетрудно представить, что случилось бы, если бы кто-нибудь осмелился вступить в глубь страны (Фредерик Дюбуа де Монперэ. Указ. соч. С. 136).

22 декабря 1834 г. барон Розен направил Михаилу Шарвашидзе - владетелю Абхазии еще одно строжайшее предписание, в котором в ультимативном порядке требовал прекращения всякого рода общения с турками, недопущения в свои владения преследуемых правительством бандитов, борьбы против широко распространенного обычая мщения и кровной мести. Наконец, категорически требовал незамедлительной поимки пленопродавцов и других злостных нарушителей закона и их передачи военным судам. При невыполнении вышеизложенного "у нас будут все основания полагать, что сам владетель старается не допускать сближения абхазов с русскими",- заключал главноуправляющий (Акты. Т. VIII. С. 451).

В эти годы российские власти все еще действовали посредством владетеля Абхазии, который явно не был заинтересован в утверждении в княжестве России. Поэтому последняя приступила к расширению своей реальной власти в Абхазии. Выражением этого являлась военная экспедиция в Цебельде и ее покорение силой. Напуганные цебельдинские князья Маршания попросили непосредственного покровительства России.

В предписании от 27 декабря 1834 г. российский двор главным условием принятия под покровительство считал немедленное освобождение пленников и захваченных цебельдинцами российских солдат, прекращение разбойничьих нападений на Абхазию и Самурзакано и "пресечение запрещенной законами Его императорского Величества торговли людьми" (Акты. Т. VIII. С. 456).

Цебельдинские владетели затруднялись принять такие условия и тянули время. Тогда правительство вновь обратилось к силе. В апреле в Абхазию прибыл сам главноуправляющий, а российский военный отряд двинулся к Цебельдинскому ущелью. Появление военных сильно воздействовало на настроение цебельдинцев. 3 мая к Розену явился Мисоуст Маршания и заявил, что в случае отказа от применения силы, подчинится указаниям правительства и выдаст пленных и "бежавшихся русских солдат" (там же).

16 мая цебельдинские владетели поклялись на верность России и передали властям 159 человек, некоторые из которых провели в плену 25 - 30 лет (там же, С. 461 - 462).

После этой успешной операции барон Розен в рапорте графу Чернышеву с гордостью и довольным тоном заявлял, что к югу от Кавказского хребта, от Военно-Грузинской дороги до Восточного Причерноморья не осталось непокорных народов и территорий (там же. С. 462).

Покорение Цебельды демонстрацией силы действительно имело позитивное значение по отношению к изучаемому нами преступлению. Именно сила могла значительно ограничить существующий произвол, беззаконие и разбойничьи наклонности цебельдинцев. Та же самая сила должна была, соответственно, воздействовать и на абхазов, которые часто совершали самые тяжкие преступления от имени цебельдинцев - разбои и хищения людей. Покорение Цебельды ощутимо влияло на настроение других агрессивных соседей и непокорных народов Северного Кавказа, с которыми местные криминалы поддерживали преступные связи и вели торговлю людьми.

С укреплением позиций в Цебельде и вообще по всей Абхазии российский двор шаг за шагом, последовательно выполнял свой план завоевания всего Кавказа. В феврале 1835 г. император приказал построить крепость на берегу моря, между Геленджиком и Анапой, в Сухумской бухте. Ее первейшим назначением было пресечение преступных связей с Турцией и искоренение работорговли (Акты. Т. VIII. С. 850).

Подобными мероприятиями постепенно ограничивались условия торговли людьми в регионе. Случаи этого преступления во внутренних районах все уменьшались, и его очаги перемещались на запад. Во второй половине 30-х гг. эта торговля все еще масштабно велась только в Абхазии и к западу от нее, где кавказские горцы, подстрекаемые Турцией, продолжали борьбу против российского влияния.

О масштабах этого варварства на Абхазско-Черкесском побережье свидетельствует множество документов, в том числе и письма, изъятые у членов экипажа захваченного российскими военными корабля турецких контрабандистов летом 1836 г. Ознакомимся с некоторыми из них.

24 июля 1836 г. некий Омер просит турецкого торговца в Черкесии Дервиш Рейса купить для него 14 - 15 летнего юношу и советует вообще покупать только хорошей внешности мальчиков и девушек или весь товар поменять на них (ЦГИАГ. Ф. 11. Оп. 1. Д. 567. N 13).

Некий Хусейн Кучук Сулейман-оглы сообщает находящемуся в Зонгикском порту трапезундскому торговцу, что отосланных ранее ими юношей и девушек он продал за 5100 курушей, сейчас советует - если купит женщин - покупать обязательно красивых и стройных, если девушек - молодых, 14 - 15 лет и красивых, а на дороговизну не обращать внимания (там же).

Как выясняется из другого письма, некий Кол-оглы Али-Ага переслал отсюда в Трабзон одного юношу-абхазца, за которого просил 4000 курушей и т.д. (там же, л. 14, 15, 108, 109 и др.).

Эти документы воочию подтверждают существование целых преступных корпораций работорговцев на Абхазско-Черкесском побережье. Проникновение и утверждение России в регионе должно было со временем уничтожить эту преступную организацию.

Во второй половине 30-х гг. Россия значительно расширила свою консульскую юрисдикцию в Османской империи. Были учреждены консульства в Константинополе, Трабзоне и Арзруме. Образованная к этому времени международная правовая база уже позволяла России более эффективно защищать права и интересы своих подданных в этой стране и позаботиться о выручении и возвращении на родину ранее попавших в неволю людей. Отныне принятые против этой торговли меры наряду с другими мероприятиями превентивного характера, как внутри страны, так и за ее пределами, должны были эффективнее работать как против этого зла, так и против его многочисленных негативных порождений, что стало ощутимым уже в последующие 40-е гг. XIX в.