Мудрый Юрист

К вопросу о конституции России от 23 апреля 1906 года

Козин В.И., профессор кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Марийского государственного университета, доктор юридических наук.

Более ста лет прошло с 23 апреля 1906 года, однако до сих пор не утихает дискуссия по поводу законодательного акта, подписанного императором в этот день. Проблема заключается в том, можно ли Основные государственные законы считать реальной, настоящей Конституцией или это правовой акт, имеющий другую сущность.

Некоторая неопределенность формулировок Манифеста от 17 октября 1905 года и Основных государственных законов от 23 апреля 1906 года дала основание специалистам и политикам по-разному оценивать принятые правовые акты.

Ответ на вопрос о сущности Основных законов имеет не только академический интерес. Представляется, что они являлись настоящей Конституцией и сыграли важную роль в государственно-правовом развитии страны в XX столетии. Отметим только то, что, признавая наличие Конституции 1906 года, имеющей в своей основе политико-правовую концепцию либерализма, и рассматривая конституционные реформы второй половины 80-х - начала 90-х годов, основывающиеся также на либеральных идеях, можно сделать вывод о едином, общем векторе развития России, определить тенденции развития страны в XX веке (несмотря на то, что большая часть века прошла при господстве тоталитарного государственного права).

Определяя Основные государственные законы как Конституцию, необходимо внести терминологическую ясность в само понятие "конституция".

Традиционно конституция трактуется как "основной закон государства, закрепляющий основы общественного и экономического строя, форму правления и форму государственного устройства, правовое положение личности, порядок организации и компетенцию органов власти и управления в центре и на местах, организацию и основные принципы правосудия, избирательной системы" <1>.

<1> Юридическая энциклопедия / Под ред. М.Ю. Тихомирова. М.: Изд. Тихомирова М.Ю., 1997. С. 210; см. также: История государства и права России / Отв. ред. С.А. Чибиряев. М.: Былина, 2002. С. 255.

В этом определении прослеживаются элементы юридического позитивизма на основе институционального подхода. Делается попытка через перечисление формальных институтов выразить сущность конституции. В таком случае, например, и Соборное уложение 1649 года можно назвать конституцией. Данная трактовка основного закона не раскрывает принципиальной особенности конституции с точки зрения главного субъекта конституционных правоотношений - человека как индивида.

С другой стороны, в некоторых определениях звучат идеи Руссо об общей воле и воле отдельных групп, объединений, ассоциаций. "Под конституцией понимается основной закон государства, выражающий волю и интересы народа в целом либо отдельных социальных слоев (групп) общества и закрепляющий в их интересах важнейшие начала общественного строя и государственной организации соответствующей страны" <2>.

<2> Авакьян С.А. Конституция России: природа, эволюция, современность. М.: РЮИД; Сашко, 2000. С. 9.

В случае если воля этих групп становится общей по отношению к своим членам и в случае если эта группа, социальный слой доминирует, то получается, что конституция выражает только частное мнение этой группы.

В этом случае конституцией также можно назвать любой основной правовой акт государства с любым политическим режимом, не обращая внимания на правовой статус индивида.

К тому же такие философско-психологические ("воля") или социальные ("интересы") дефиниции также не способствуют раскрытию сущностных особенностей такого правового акта, как конституция.

На наш взгляд, более удачное определение дает М.В. Баглай. Суммируя его взгляды, можно сделать вывод, что под конституцией он понимает основной закон государства, где установлен реальный конституционный строй, основанный на принципах естественного права и правового государства <3>.

<3> Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации. М.: Норма, 2006. С. 21.

В то же время из этого определения не видно цели конституции, для чего нужен такой правовой акт. К тому же термин "правовое государство" не вполне определенный. В научной литературе существуют различные трактовки этого понятия.

На наш взгляд, при терминологическом определении конституции необходимо исходить из приоритета человеческой личности и ее прав. Основной закон должен соответствовать, как удачно выразился В.В. Леонтович, "индивидуалистическому правопорядку" <4>. Отсюда можно сделать вывод о том, что задача государства состоит в защите и обеспечении этих прав.

<4> Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762 - 1914. М.: Русский путь; Полиграфресурсы, 1995. С. 13.

Исходя из вышесказанного, дадим следующее определение: конституция - это основной закон, направленный на защиту и реализацию индивидуалистического правопорядка, основанного на принципах естественного права и реального самоограничения государственной власти путем ее разделения.

Отталкиваясь от такого понимания конституции, рассмотрим сущность Основных государственных законов 1906 года. Оговоримся, что эти Законы необходимо отличать от Свода основных государственных законов. Юридическая природа этих документов различна. Основные государственные законы - это акт правотворчества, тогда как Свод основных государственных законов - результат систематизации действующего законодательства. В связи с этим нумерация статей дается по Основным государственным законам от 23 апреля 1906 года.

Итак, разберем первую часть нашего определения конституции: "...основной закон, направленный на защиту и реализацию индивидуалистического правопорядка..."

В первом же абзаце преамбулы Основных государственных законов подчеркивается незыблемость основ гражданских свобод, тем самым акцентируется внимание на ригидности этих положений конституции.

Во второй главе "О правах и обязанностях российских подданных" положения преамбулы раскрываются более подробно и во многом соответствуют Декларации прав человека и гражданина 1789 года. Из 15 статей главы семь посвящены личной неприкосновенности и личным правам граждан. Особо важное значение имела ст. 35, согласно которой декларировалась неприкосновенность частной собственности, что способствовало становлению гражданского общества в стране. В трех статьях говорится о публично-политических правах и свободах.

Помимо этого, нельзя забывать и об Указе от 11 декабря 1905 года "Об изменении Положения о выборах в Государственную Думу". Избирательное право не было всеобщим (женщины отстранялись от участия в выборах), в то же время значительная часть подданных становилась гражданами, субъектами права. Не было группы населения, которая принципиально лишалась бы права голоса. В городах, исходя из ст. 1, п. 5, право голоса приближалось к всеобщему.

Несмотря на то что в развитие Манифеста от 17 октября 1905 года издается ряд указов, необходимо отметить, что в целом законодательство и административная практика не были приведены в полное соответствие с конституционными принципами. Да и вряд ли это было возможно из-за того, что I Государственная Дума просуществовала 72 дня, а II - 103 дня. Начавшаяся в 1914 году война также не способствовала созданию законодательных актов в развитие конституционных положений.

Несмотря на это, вышеназванные Указы и вторая глава Конституции создавали реальную основу для защиты и реализации индивидуалистического правопорядка, развития гражданского общества.

Далее обратим внимание на следующую часть нашего определения конституции: "реальное самоограничение государственной власти путем ее разделения". Попытаемся ответить на вопрос: обладало ли народное представительство реальными законодательными полномочиями и в какой степени ограничивалась власть императора?

Согласно преамбуле Основных государственных законов законодательная власть осуществляется императором в единении с представителями народа. В ст. 44 это декларативное заявление конкретизируется: "Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного Совета и Государственной Думы..." Тем самым власть российского императора утрачивала свой неограниченный характер.

В то же время глава государства обладал таким субъективным правом, как право вето. Оно носило абсолютный характер (ст. 9). Однако Дума, несмотря на вето, могла продолжать отстаивать тот или иной законопроект. Обратимся к ст. 70, из которой следует, что парламент мог на последующих сессиях вновь и вновь вносить отклоненный монархом законопроект, тем самым оказывая на него психологическое давление.

Обе палаты имели возможность не только принимать или отклонять правительственные законопроекты, но и перерабатывать и изменять их. Кроме того, Государственный Совет и Государственная Дума согласно ст. 65 пользовались правом законодательной инициативы.

Конечно, нельзя отрицать тот факт, что по некоторым вопросам за монархом оставалась исключительная законодательная власть. Это касалось в первую очередь вопросов, связанных с императорским домом и невозможностью парламента изменять Основные государственные законы с целью недопущения превращения его в Учредительное собрание.

Глава государства осуществлял и высшую исполнительную власть. Министры несли ответственность не перед народным представительством, а перед императором (ст. 81). В определенной степени такое положение вполне согласуется с принципами президентской республики.

Часто исследователи не обращают внимания на то, что парламент обладал и определенными контрольными функциями. Членами Государственного Совета и Государственной Думы широко использовалось право интерпелляции (ст. 65). Любой депутат мог потребовать от любого министра официального ответа на свой запрос. Например, даже такая малочисленная фракция, как социал-демократическая, только с декабря 1912 года по 13 июня 1914 года направила министрам 41 запрос <5>. На каждый из этих запросов депутаты получали ответы, в которых министры вынуждены были обосновывать те или иные свои действия, свою политику.

<5> Большевистская фракция IV Государственной Думы. Сборник материалов и документов / Сост. М.Л. Лурье. Л.: Государственное социально-экономическое издательство, 1938. С. 585 - 589.

Парламентский контроль осуществлялся и через обсуждение бюджета страны (ст. 72), тем самым оказывалось влияние на политику Правительства в разных сферах его деятельности. Интересный пример приводит в своих воспоминаниях известный кораблестроитель академик А.Н. Крылов. Морской министр И.К. Григорович, опасаясь, что законопроект о финансировании строительства военных кораблей не будет одобрен Государственной Думой, предложил Крылову выступить с докладом перед депутатами и убедить их выделить ассигнования на строительство флота. На сессии А.Н. Крылов произнес короткую, но яркую и убедительную речь. Позднее академик вспоминал: "...знатоки думских дел уверяли, что Морскому министерству обеспечено большинство в 4 или 5 голосов. К общему изумлению оказалось 288 голосов "за" и 124 "против" <6>.

<6> Крылов А.Н. Мои воспоминания. Л.: Судостроение, 1984. С. 185.

Помимо этого, свобода слова, гарантированная ст. 37, также выступала как форма контроля гражданского общества над исполнительной властью. Речи депутатов, в которых они часто критиковали деятельность Правительства, печатались в открытых массовых изданиях.

Основные государственные законы предусматривали не только разделение законодательной и исполнительной властей, но и обеспечивали независимость судебной системы. Этот демократический принцип закреплялся в ст. 17. В ней отмечалось, что император имеет право назначать и увольнять любое должностное лицо, если для последних не установлено законом иного порядка назначения и увольнения. А, в частности, для судей как раз и был установлен особый порядок назначения и увольнения (Устав "Учреждение судебных установлений" от 20 ноября 1864 года). Согласно статье 243 Устава провозглашался принцип несменяемости судей, что гарантировало им независимость от исполнительной власти.

Таким образом, и в отношении судебной власти принцип разделения власти был закреплен Конституцией.

Рассмотренные правовые положения Основного Закона позволяют сделать вывод о том, что значительное количество статей соответствуют политико-правовой доктрине либерализма.

Соответственно, исходя из вышесказанного и данного нами определения конституции, Основные государственные законы Российской империи от 23 апреля 1906 года можно квалифицировать как первую реальную российскую Конституцию. Россия сделала важный шаг по пути своего конституционного развития.