Модернизация общества и правовое регулирование

Денисенко В.В., преподаватель кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Воронежского государственного университета, кандидат юридических наук.

Категория "модернизация" часто встречается в работах современных отечественных правоведов, но указанный термин используется большинством авторов для характеристики процессов политической и правовой реформы <1>, так как применительно к праву в российской научной литературе утвердилось понимание модернизации как процесса усовершенствования права, устранения проблем, связанных с отсталостью отечественного позитивного права в переходный период. Таким образом, когда отечественные правоведы употребляют категорию "модернизация", то это означает анализ изменений реформируемого государства и права, между тем в зарубежной научной литературе в настоящее время категория модернизация "догоняющего" развития рассматривается лишь как производная, вторичная категория, используется с уточняющими прилагательными "неорганическая", "запаздывающая", так как модернизация без дополнительных уточнений понимается в ином, более широком, смысле, как характеристика эволюции развитых обществ в процессе перехода от традиционных обществ к современным (обществам периода модерна) и как дальнейшее общественное развитие <2>.

Вопросы органической модернизации, противоречий, возникающих в ходе этого процесса, стали объектом философских дискурсов, предметом политических, социологических исследований многих известных ученых в XX в., таких как М. Фуко, П. Бурдье, Н. Луман, Ю. Хабермас. Как пишет Ю. Хабермас, "понятие модернизации относится к целой связке кумулятивных и взаимно усиливающихся процессов: к формированию капитала и мобилизации ресурсов; к развитию производительных сил и повышению продуктивности труда; к осуществлению центральной политической власти и формированию национальных идентичностей; к расширению политических прав участия, развитию городских форм жизни, формального школьного образования; к расширению к секуляризации ценностей и норм и т.д." <3>.

Термин "модернизация" был введен в употребление лишь в 1950-х годах, между тем исследования по данной проблематике в зарубежной политической философии начинаются раньше, с работ М. Вебера <4>, который характеризовал развитие общества периода модерна <5> как распространение рациональности во всех сферах общества, в том числе и правовой. М. Вебер считал, что в процессе дальнейшего развития (модернизации) общества европейское право становилось все более формальным и рациональным, отделяясь от моральных и религиозных ценностей, между тем развитие общества приводит к так называемому парадоксу рациональности. Деятельность государства с разрушением этических критериев (протестантской этики) превращается в чистый утилитаризм, который с точки зрения индивида лишен смысла, а развитие социального государства приводит к регламентации граждан бюрократией, к потере свободы <6>. Утилитарное формальное регулирование общества представители "Франкфуртской школы" политической философии Т. Адорно и М. Хоркхаймер назвали "инструментальным разумом", объясняя так называемой "негативной диалектикой Просвещения" парадокс того, почему разум сам разрушает человеческое, гуманность: разум понимается как инструмент целерациональности, то есть который имеет дело с целями и средствами их достижения <7>, с распадом религиозно-метафизических картин мира все нормативные мерки утратили значимость перед авторитетом науки, разум в культурном модерне окончательно освобождается от своих притязаний на ценность и ассимилируется с ничем не прикрытой силой, властью <8>. Таким образом, в процессе модернизации общества происходит разрушение религиозной картины мира, на смену которой приходит постметафизическое мышление, основанное на инструментальном разуме или целерациональных действиях, такое мышление ведет к негативным для общества и личности последствиям. Идеи Вебера о негативных последствиях распространения рациональности в обществе были использованы в своих работах многими известными европейскими учеными, прежде всего М. Фуко, Т. Парсонсом, Н. Луманом, Ю. Хабермасом.

Рассмотрим связь процессов модернизации общества и правового регулирования: современное общество характеризуется ослаблением религиозных и моральных регуляторов общественных отношений, усилением роли позитивного права вследствие дифференциации ценностных сфер. Право становится основным средством институциализации общества, в условиях государства всеобщего благоденствия (социального государства) правовое регулирование так или иначе затрагивает все сферы общества, но так как в период модерна оно уже становится самостоятельной системой или системой "аутопоэсиса" (термин Никласа Лумана), это приводит к таким проблемам, как юридификация или избыток права, отчуждение граждан от права, иным противоречиям модернизации и рационализации. Причина возникновения патологий правовой модернизации заключается в том, что доминирование позитивного права в системе социальных норм разрушает традиционные общественные связи, что помимо негативных культурных последствий приводит и к таким юридическим проблемам, как рост национализма <9>, уменьшение эффективности права вследствие потери коллективной идентичности. Противоречия общественной модернизации, связанные с рационализацией позитивного права, являются, безусловно, актуальными и для отечественной правовой действительности, так как все социальные патологии современности (термин Ю. Хабермаса) характерны и для нашего общества. Между тем отечественная правовая наука до настоящего времени не исследовала проблемы органической правовой модернизации в контексте противоречий, связанных с рационализацией позитивного права, более того, в теории права правовое регулирование, несмотря на различные определения, понимается в целом большинством отечественных правоведов без учета коммуникативного аспекта <10>, поэтому понимание правового регулирования как "воздействие на общественные отношения с целью их упорядочения" <11>, "результативное нормативное воздействие на общественные отношения специальной системой юридических средств" <12> и иные дефиниции <13> можно охарактеризовать как целерациональное или инструментальное понимание правового регулирования.

С нашей точки зрения, для преодоления патологий модернизации и рационализации позитивного права явно недостаточно инструментального подхода к праву, так как такая концепция основана на классической теории управления - "законодательного разума", способного упорядочить общественные отношения. Как справедливо замечает И.Л. Честнов, относительно классической теории правового регулирования "эта точка зрения сегодня не выдерживает критики, так как не учитывает сложный, до сих пор не проясненный механизм интериоризации (Л.С. Выгодский). Сегодня стало очевидно, что внешнее воздействие, в том числе информация, заключенная в нормах права, не детерминирует общественные отношения прямо и непосредственно. Поэтому необходимо учитывать человеческий фактор, выражающийся в правовой культуре, опосредующий правовое воздействие на массовое поведение населения" <14>. Здесь следует отметить, что, хотя по проблемам правовой культуры и ментальности в последние два десятилетия проводилось достаточно исследований, взгляд на роль человеческого фактора в правовом регулировании практически не претерпел изменений. Субъекты общественных отношений, по сути, понимаются как объекты правового регулирования, на которые воздействует публичная власть, используя стимулы и ограничения. Но такой целерациональный подход приводит к исключению человека из процесса принятия юридического решения, формализации, бюрократизации социального регулирования, что приводит к отчуждению граждан от права, кризису легитимности власти, росту национализма и религиозного фундаментализма, так как в процессе применения права гражданин не играет самостоятельной роли. Главную роль в судебных процессах выполняют юристы, граждане при этом не понимают терминов, аргументации принятия решения, что приводит к формализации судопроизводства, отстранению человека от реализации права. Наиболее обстоятельно связь между патологиями общественного развития и инструментальными действиями раскрыл Юрген Хабермас в работе "Теория коммуникативного действия", которая заложила основы нового понимания действий субъекта в процессе модернизации общества. По мнению Ю. Хабермаса, понимание М. Вебером процесса модернизации общества носит односторонний характер, на самом деле развитие общества связано не только с распространением целерационального (инструментального) поведения, но и с развитием процесса рационального взаимопонимания между субъектами, который Хабермас обозначает "коммуникативное действие". Негативные моменты модернизации связаны с преобладанием целерациональных действий над коммуникативными, следствием вторжения "системы в жизненный мир" <15>, но преодоление общественных патологий возможно при помощи позитивного права.

С точки зрения теории коммуникативной рациональности право должно рассматриваться не только как инструмент или механизм достижения цели, но и как процедура достижения взаимопонимания между субъектами, процесс поддержания коммуникативных связей, достижения консенсуса <16>. В случае, когда позитивное право замещает социальные связи, а не поддерживает их, развиваются социальные патологии, поэтому помимо инструментального назначения в современном обществе право должно выполнять также коммуникативную роль. Устранение негативных последствий правовой модернизации возможно, лишь когда на основе коммуникативного понимания права будут функционировать процедуры, необходимые для поддержания коммуникативных связей в обществе между субъектами права.