Проблемы доктринальной и легальной конкретизации конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи

Медведева Е.С., аспирантка Тверского государственного университета.

Изучение любого конституционного права или свободы предполагает уяснение его юридической природы и содержания.

Под юридической природой обычно понимается совокупность тех особых специфических признаков, черт, которые позволяют отграничить, выделить из массы правовых явлений одно какое-либо <1>. В нашем случае речь идет о выделении важнейших специфических особенностей конституционного права каждого на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 ст. 48 Конституции РФ), которые позволили бы отграничить его от других, близких ему прав и свобод человека.

В научных обоснованиях юридической природы и содержания конституционных прав и свобод важное значение имеет проблема их субъективного характера. В этой связи в литературе укрепилась позиция, согласно которой юридическая природа конституционных прав и свобод может быть раскрыта и понята лишь в сопоставлении объективного права как совокупности норм и субъективного права как возможности человека избирать вид и меру поведения в рамках закона <2>. Вместе с тем понятия "объективное право" и "субъективное право" приобретают смысл только при их контекстуальном сопоставлении. Деление это имеет и важный философский аспект: оно выражает первичность одного из этих явлений и вторичность другого.

В советской правовой науке приоритет отдавался объективному праву. Процесс создания объективного права начинается с того, что в сознании законодателя под влиянием определенных жизненных условий возникают те или иные правовые идеи - юридические мотивы. Материализуясь, они оформляются в виде конкретных правил поведения (норм) и, наконец, закрепляются в законе. Государство не может "даровать" своим гражданам и реально обеспечить те права, которые не подготовлены всем ходом экономического и политического развития. Но экономически созревшие социальные возможности закрепляются, как правило, в законодательном порядке и предстают уже в виде гарантированных и юридически обеспеченных субъективных прав. Следовательно, формально-юридическим и политическим источником субъективного права является все же не что иное, как объективное право (законодательство) <3>.

Однако данный подход оказывается весьма спорным применительно к современным представлениям о неотчуждаемых правах и свободах человека. В этой связи еще Л.Д. Воеводин особо характеризовал такой признак основных (конституционных) прав и свобод, как субъективность, подчеркивая его независимость от вступления (невступления) субъектов прав в конкретные правоотношения. Субъективность конституционных прав, свобод и обязанностей, считал Л.Д. Воеводин, состоит именно в том, что они принадлежат не только всем вообще, но и каждому отдельному гражданину, что принадлежащее субъекту право (как вид и мера его возможного поведения) зависит в известных пределах от его воли и сознания, личного желания и усмотрения, особенно в смысле использования. При этом конституционные права, свободы и обязанности граждан уже ни в коей мере не отождествляются с их правами, свободами и обязанностями, приобретенными в результате вступления в те или иные конкретные правоотношения. По мнению ученого, и основные права и свободы, и права, возникающие из конкретных правоотношений, суть субъективные, однако их юридическая природа различна <4>. Дабы избежать тавтологии, в научной литературе, говоря о правах и свободах, закрепленных в Конституции, следует употреблять термин "конституционные (основные) права и свободы" <5>. Термин же "субъективные" целесообразно применять к правам и обязанностям, возникающим из конкретных правоотношений.

Похожую позицию выражал Н.Г. Александров. По его мнению, термином "субъективное" хотят показать лишь то, что речь идет о таком праве, которое принадлежит тому или иному субъекту, а не о праве в смысле совокупности юридических норм <6>.

Противоположную точку зрения отстаивали такие ученые, как Д.М. Чечот, Р. Бабун, Н.И. Матузов. По их мнению, под правом в субъективном смысле следует понимать конкретные права и обязанности, возникающие в каждом отдельном случае на стороне участников юридических отношений <7>. Однако некоторые права и свободы могут реализовываться и вне рамок конкретных правоотношений, не теряя при этом признака субъективности (как меры возможного поведения). Сюда можно отнести и право на получение квалифицированной юридической помощи.

Специфика права на получение юридической помощи выдвигает серьезные аргументы в пользу того, что оно действительно может быть реализовано как в результате правоотношений, так и при их отсутствии. Слушая по телевидению советы адвоката, лицо не вступает в какие-либо правоотношения, однако оно реализует свое право на получение юридической помощи. Однако, как правильно заметил Р.Г. Мельниченко, в большинстве случаев право на получение именно квалифицированной юридической помощи реализуется все-таки в ходе правоотношений между лицом, нуждающимся в такой помощи, и лицом, ее оказывающим <8>. Совет ученого-правоведа или преподавателя правовых дисциплин может также существенно помочь лицу в разрешении сложной правовой ситуации, и такая помощь будет являться, безусловно, квалифицированной. Но тем не менее будет отличаться от помощи лица, для которого юридическая практика является регулярным занятием, приносящим ему доход в виде гонорара. Именно гонорар будет тем самым коррелятором, который позволит лицу, вступившему в правоотношения с субъектом, обладающим специальными знаниями, требовать предоставления взамен именно квалифицированной юридической помощи, а также ставить вопрос о привлечении виновного лица к гражданско-правовой ответственности, в случае если помощь оказалась неквалифицированной. В случае же с простыми советами привлечение лица к гражданско-правовой ответственности не представляется возможным, даже если следование данному совету и привело к негативным последствиям для лица, обратившегося за юридической помощью.

Характеризуя конституционное право на квалифицированную юридическую помощь, необходимо учитывать, что оно принадлежит только индивидуумам (человеку и гражданину), а также в определенном объеме частным юридическим лицам, тогда как "одноименное" субъективное право может принадлежать организациям любой организационно-правовой формы либо даже государству в лице его органов.

Анализ модели пользования данным конституционным правом позволяет выявить ряд его существенных особенностей. Как известно, для осуществления любых прав необходимо, чтобы они принадлежали данному лицу, были у него в наличии, чтобы он имел реальную возможность пользоваться ими <9>. Именно таким и является право на получение квалифицированной юридической помощи. Оно конституционно признано за каждым и благодаря соответствующим гарантиям и активной деятельности органов государства, многочисленных общественных объединений превращается в наличную юридическую возможность.

Право на получение квалифицированной юридической помощи, как и остальные основные (конституционные) права, является постоянным, то есть принадлежащим каждому независимо от вступления в правоотношения или запуска механизма правопользования (когда реализация права, например, не связана с вступлением лица в конкретное правоотношение).

Юридическая природа конституционных прав и обязанностей по сравнению с другими видами прав граждан проявляется и в том, что они составляют юридическую базу, фундамент, исходные положения, основу последних, а значит, их необходимо формулировать в самом общем виде <10>. В то же время неверно думать, что отраслевые и субъективные права и обязанности лиц составляют часть основных (конституционных) прав и обязанностей. Обе эти группы носят самостоятельный характер. Соотношение между ними состоит в том, что конституционные права и обязанности определяют содержательные параметры всей системы прав и обязанностей. Так, право каждого на получение квалифицированной юридической помощи содержит исходные принципиальные положения для регулирования всей системы правоотношений, связанных с оказанием юридической помощи, будь то помощь адвоката подозреваемому, обвиняемому, подсудимому, либо представительство в гражданском и арбитражном процессе, в Конституционном Суде РФ, либо просто получение консультаций от субъектов оказания правовой помощи и т.д.

Однако установленные Конституцией РФ права и обязанности для своего претворения в жизнь нуждаются в конкретизации и развитии посредством текущего законодательства, а также конституционной интерпретационной практики. Здесь, в частности, необходимо отметить Постановление Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г. N 1-П <11>, в котором получил разрешение ряд вопросов о природе и содержании права на получение квалифицированной юридической помощи.

Такого рода конкретизация не умаляет самостоятельности ни основных, ни отраслевых или субъективных прав и свобод. Вместе с тем конституционные права и свободы обретают при этом "дополнительную" практическую актуальность, ту или иную степень фактической возможности пользования ими. В этом состоит значение конкретизации конституционных прав и свобод, включая право на квалифицированную юридическую помощь, без чего оно во многом лишилось бы своей практической ценности.