Мудрый Юрист

О законной силе решений иностранных судов в Российской Федерации

/"Арбитражный и гражданский процесс", 2007, N 9/
С. КУРОЧКИН

Курочкин С., старший преподаватель кафедры гражданского процесса Уральской государственной юридической академии, кандидат юридических наук.

В настоящее время не вызывает сомнения актуальность проблемы взаимного признания и исполнения судебных решений. Остается дискуссионным вопрос о юридической силе иностранных судебных актов в правопорядке Российской Федерации, назрела необходимость интеграции смежных правовых институтов, обеспечения единообразного применения правовых последствий принимаемых решений. В связи с этим полагаем возможным в рамках настоящей работы поставить вопрос о распространении действия концепции законной силы национального судебного решения на судебные акты иностранных государств, признаваемые Российской Федерацией, в том числе о свойствах законной силы иностранных судебных решений и о пределах ее действия.

Традиционно в науке судебный акт рассматривается в качестве неотъемлемой составной части правопорядка того государства, в рамках юрисдикции которого он был вынесен <1>. Тот факт, что иностранное судебное решение вынесено от имени иностранного государства, своим вторжением в национальный правопорядок вторгается и в сферу действия государственного суверенитета, препятствует безоговорочному признанию за ним юридической силы и соответственно возможности его признания и исполнения <2>. Несколько иной позиции придерживается Р.В. Зайцев, который полагает, что признание и приведение в исполнение иностранных судебных постановлений в большинстве случаев не только не посягает на государственный суверенитет, но и неразрывно связано с выполнением государством собственных функций, к числу которых традиционно относят социальную функцию, охрану правопорядка, охрану различных форм собственности и т.д. Признавая и приводя в исполнение иностранные судебные решения на своей территории государство без умаления собственного суверенитета выполняет свои функции по охране прав и свобод человека <3>. По его мнению, обязанность по признанию иностранных судебных актов вытекает из необходимости защиты прав человек и существует не перед государствами, публично-правовыми образованиями, а перед частными лицами и организациями, права и интересы которых были взяты государством под охрану в соответствии с нормами Конституции <4>.

<1> См.: Ануфриева Л.П. Международное частное право: в 3 т. Т. 3. Трансграничные банкротства. Международный коммерческий арбитраж. Международный гражданский процесс. М., 2001. С. 378.
<2> См.: Литвинский Д.В. Признание иностранных судебных решений по гражданским делам (сравнительно-правовой анализ французского законодательства, судебной практики и юридической доктрины). СПб., 2005. С. 17.
<3> См.: Зайцев Р.В. Признание и приведение в исполнение в России иностранных судебных актов: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. С. 11.
<4> См.: Зайцев Р.В. Указ. соч. С. 9.

Государство выражает согласие с тем, что иностранное судебное решение способно породить юридические последствия на его территории, через признание судебного акта и его приведение в исполнение. Мировая практика выработала несколько подходов, и сегодня законодательство различных стран знает три системы исполнения решений иностранных судов <5>.

<5> См. подробнее: Гражданский процесс: Учебник / Под ред. В.В. Яркова М., 2004. П. 1 § 6 гл. XXVIII (автор - В.В. Ярков); Богуславский М.М. Международное частное право. М., 1994. С. 380 - 381; Ануфриева Л.П. Указ. соч. С. 380.

Допущение действия решений иностранных судов в Российской Федерации зависит от существующего режима их признания и исполнения в соответствии с положениями международных договоров и федерального законодательства. Профессор В.В. Ярков выделяет следующие правовые режимы признания и приведения иностранных судебных решений (о присуждении) <6>.

<6> См.: комментарий к ст. 241 АПК: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. проф. В.В. Яркова. М., 2004 (автор комментария - В.В. Ярков).

Во-первых, исполнение решения иностранного суда как вынесенного российским судом, без каких-либо оговорок (такой национальный режим исполнения в настоящее время предусмотрен Соглашением между Российской Федерацией и Республикой Беларусь о порядке взаимного исполнения судебных актов арбитражных судов Российской Федерации и хозяйственных судов Республики Беларусь, ратифицированным Россией 11 июля 2002 г. N 90-ФЗ, а Беларусью - 13 июня 2002 г. N 109-З).

Во-вторых, исполнение решения иностранного суда при облегченной процедуре его проверки, по ходатайству заинтересованной стороны, с исследованием возможных возражений должника (такой порядок установлен, в частности, Киевским соглашением между государствами СНГ, подписавшими его).

В-третьих, обращение в суд государства по месту исполнения с ходатайством о принудительном исполнении в рамках определенной правовой процедуры, в которой рассматриваются как заявление взыскателя, так и возражения должника, получившей название экзекватуры (exequatur). Данная процедура применяется в отношениях между государствами, которые, как правило, не связаны общим экономическим пространством и имеют существенные различия в содержании правовых систем.

В.В. Ярков выделяет еще один, четвертый, порядок признания и исполнения иностранных решений, имея в виду специфику особого вида решений, обращенных против государства. Речь в данном случае идет о решениях некоторых международных судов и арбитражей, образованных и действующих на основе международных соглашений и договоров.

Судебное решение в правовой системе иностранного государства остается правоприменительным актом и признается именно в этом качестве. В этой связи вынесенному иностранным судом решению присущи общие черты актов применения права, выделяемые Н.И. Масленниковой <7>. Таким образом, иностранное судебное решение:

<7> См.: Масленникова Н.И. Законная сила судебного решения в советском гражданском процессуальном праве: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1975. С. 5.
  1. касается конкретной жизненной ситуации и содержит индивидуальное предписание, адресуемой определенным лицам;
  2. представляет собой официальный акт - документ, выражающий волю иностранного государства и постановляемый его компетентным органом;
  3. направлено на государственно-властную реализацию правовых норм и поднормативное индивидуальное регулирование конкретных правоотношений;
  4. определяет меру возможного и должного поведения участников спорного правоотношения на основе общих правовых норм;
  5. служит формой бытия, реального существования индивидуально-конкретных, государственно-властных предписаний, является "внешним" формальным закреплением результата разрешения гражданского дела по существу;
  6. выступает в качестве способа реального проведения в жизнь государственного принуждения (очевидно, что здесь необходимо ставить вопрос шире - о реализации принуждения не только государством места вынесения решения, но другими государствами, в которых испрашивается принудительное исполнение постановления суда);
  7. должно отвечать закрепленным в национальном процессуальном законодательстве требованиям.

Через признание государство выражает свое согласие с тем, что акт, обладающий названными чертами, способен породить юридические последствия в пределах его юрисдикции.

При анализе сущности иностранного судебного решения для правопорядка Российской Федерации нельзя не обратить внимание на одно обстоятельство. Р.В. Зайцевым было высказано мнение о том, что признание иностранного судебного решения представляет собой юридический акт, которым суверенное государство, распространяя действие иностранного решения на собственную территорию, выражает свое отношение к нему как к юридическому факту, с которым связывается возникновение, изменение или прекращение установленных иностранным судов бесспорных правоотношений <8>. Не вызывает сомнения то, что вынесенное иностранным судом решение является юридическим фактом (в рамках процессуально-правовых и материально-правовых составов), с которым как национальное законодательство, так и законодательство государства, об интеграции в правопорядок которого рассматриваемого решения ставится вопрос, связывает возникновение, изменение и прекращение правовых отношений. Однако все же полагаем необходимым ограничить свое присоединение к высказанной Р.В. Зайцевым позиции только определенным кругом решений <9> (по делам о расторжении или признании брака недействительным (ст. 415 ГПК РФ), ликвидации юридического лица и т.д.). В остальном отметим, что предложение Р.В. Зайцева сильно тяготеет к теории преобразовательных исков и преобразовательных решений, которая в отечественной науке поддержана далеко не всеми учеными. Как было отмечено С.Ю. Кац, "если судом вынесено положительное решение и оно вступило в законную силу, данное конкретное право приобретает новые черты: из состояния неопределенности и неустойчивости оно переходит в определенное устойчивое положение" <10>. Эти новые черты, однако, по своему характеру не являются изменением спорного материального правоотношения.

<8> См.: Зайцев Р.В. Указ. соч. С. 8.
<9> См. подробнее: Шак Х. Международное гражданское процессуальное право. Пер. с нем. М., 2001. С. 382.
<10> Кац С.Ю. Сущность законной силы судебного решения // Проблемы применения и совершенствования Гражданского процессуального кодекса РСФСР: Сборник научных трудов. Калинин, 1984. С. 88 - 89.

В развитие тезиса о сохранении иностранным судебным решением свойств правоприменительного акта представляется целесообразным обратиться к традиционно выделяемым в отечественной процессуальной науке элементам судебных решений - подтверждению и приказу. Полагаем, что рассматриваемое деление в полной мере учтено и в национальном законодательстве, и в международных договорах, и в правоприменительной практике подавляющего большинства государств при построении системы признания (выводов суда о властном подтверждении существования прав и обязанностей у конкретных субъектов) и приведения в исполнение (согласия с властным приказом иностранного суда, уполномоченного суверенной волей другого государства) иностранных судебных решений. Признание решения иностранного суда означает, что оно служит подтверждением гражданских и иных прав и обязанностей в такой же степени, что и решение отечественного суда <11>.

<11> См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права. М., 2002. С. 900; Богуславский М.М. Международное частное право. М., 2005.

Действие судебного решения как правоприменительного акта обеспечивается нормами института законной силы. Как справедливо отмечала Н.И. Масленникова, законная сила судебного решения - это подкрепляющая в необходимых случаях действие нормативных предписаний сила акта применения права, она представляет собой процессуально-правовое явление и не может быть отождествлена с силой материального закона, примененного судом <12>. Законная сила решения есть не что иное, как норма права в действии; сама норма придает силу акту ее применения - судебному решению. Силу закона судебное решение приобретает лишь как акт применения права, т.е. вступает в силу, становится законом авторитетное разъяснение суда о действии, порядке и сроках исполнения предписаний нормы права применительно к субъектам рассмотренного судом спорного отношения <13>.

<12> См.: Масленникова Н.И. Указ. соч. С. 8.
<13> См.: Чечина Н.А. Норма права и судебное решение // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2002 - 2003. N 2 / Под ред. В.В. Яркова. СПб., 2004. С. 704.

Традиционно в науке под законной силой понимается особое качество вынесенного по делу судебного решения, заключающееся в том, что решение становится обязательным как для сторон и других участников дела, так и для самого суда, постановившего решение, а также для всех государственных учреждений, организаций, должностных лиц и граждан, хотя они в деле и не принимали участия <14>; законная сила - это такая характеристика судебного решения, которая позволяет говорить о нем именно как об акте правосудия <15>.

<14> См.: Зейдер Н.Б. Судебное решение по гражданскому делу. М., 1966. С. 113.
<15> См.: Безруков А.М. Преюдициальная связь судебных актов. М., 2007. С. 20.

Законная (юридическая) сила присуща судебному решению в силу установлений национального правопорядка, в пределах государства - места вынесения решения она в полном объеме (в объеме своих свойств, в субъективных и объективных пределах) существует с момента, определяемого национальным правом, вне зависимости от его признания другими государствами. Именно поэтому можно ставить вопрос лишь о распространении действия (признании) законной силы иностранных судебных решений на территории других государств, установлении порядка и условий такого признания, соотношения субъективных и объективных пределов ее действия с силой актов собственных судебных органов.

Заметим, что в разных странах по-разному подходят к пониманию сущности юридической силы правоприменительных актов, выносимых органами правосудия. Именно поэтому при анализе законной силы решений иностранных судов (и ее свойств) представляется целесообразным учитывать принятое за рубежом (например, в Германии) ее деление на формальную и материальную. Формальная законная сила судебного решения определяется его свойствами как процессуального акта, а материальная - его свойствами как акта применения права (юрисдикционного акта).

Распространение законной силы решений иностранных судов определяется волей признающего государства, формализуется первоначально в национальном законодательстве, международных соглашениях, а затем в актах (действиях) уполномоченных государством органов (судов). Судебное решение как акт правосудия приобретает юридическую силу на территории государства, судом которого оно было вынесено, с момента, определяемого национальным законодательством, а на территории других государств - с момента, когда эти государства выразят свое согласие на внедрение в свой правопорядок иностранных юрисдикционных актов. Очевидно, что предложенное проф. В.В. Ярковым деление правовых режимов необходимо учитывать при решении вопроса о моменте, с которого Российская Федерация допускает распространение действия законной силы иностранных судебных решений. Это может иметь место сразу после вступления иностранного решения в законную силу по месту вынесения (в случаях, предусмотренных нормами международных договоров и национального законодательства, предоставляющими иностранным судебным решениям национальный режим исполнения) либо после прохождения специальной процедуры, когда уполномоченный государством орган власти признает соответствующее решение.

В отечественной науке признание на территории государства решений судов другого государства традиционно рассматривается как придание этим решениям такой же юридической силы, какую имеют вступившие в законную силу решения судов данного государства: они приобретают свойства неопровержимости, исключительности, а решения о присуждении - также и исполнимости; они обязательны для должностных лиц и органов государственной власти данного государства <16>. Как отмечает В.Н. Плигин, результатом признания должно быть придание судебным решениям законной силы, согласие и готовность иностранного государства обеспечить такие правовые последствия вынесенных решений, которые они имеют в тех государствах, в которых они были вынесены <17>. Р.В. Зайцев говорит о том, что после признания в установленном порядке "иностранное судебное решение... наделяется такими же юридическими качествами, как и судебные акты признающего государства, однако пределы его действия не могут быть большими, чем те, которыми оно ограничено в стране происхождения" <18>.

<16> См.: Марышева Н.И. Рассмотрение судами гражданских дел с участием иностранцев. М., 1970. С. 93; Курс советского гражданского процессуального права. Том второй. М., 1981. С. 391 (автор главы - М.М. Богуславский); Ануфриева Л.П. Указ. соч. С. 378.
<17> См.: Плигин В.Н. Признание и принудительное исполнение иностранных судебных решений в странах ЕС и ЕАСТ: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1993. С. 72.
<18> Зайцев Р.В. Понятие признания и приведения в исполнение иностранных судебных актов // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. N 5. С. 38.

/"Арбитражный и гражданский процесс", 2007, N 10/

В мировой практике предметом признания судебных решений рассматривается не судебное решение как единое целое, а его отдельные последствия. Так, например, по мнению профессора Х. Шака, некоторые последствия судебного решения с самого начала не представляют интереса для признания, например, чисто внутрипроцессуальное связующее действие (речь идет о преюдициальности. - С.К.). Не является действием судебного решения в узком смысле слова, а представляет собой лишь свойство судебного решения его формальная законная сила (речь идет о неопровержимости. - С.К.). По представлениям в германском праве она является предпосылкой для наступления определенных других последствий, в особенности материальной законной силы <1>.

<1> См.: Шак Х. Международное гражданское процессуальное право. Пер. с нем. М., 2001. С. 381.

В отечественной науке принято несколько иное понимание содержания законной силы судебных актов, через выделение ее свойств. Анализ системы признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений в Российской Федерации с очевидностью требует соотнесения соответствующих правовых категорий. В связи с этим представляется актуальным вопрос о тех свойствах законной силы иностранных судебных решений, которые допускаются (признаются) Российской Федерацией для распространения на своей территории. Его решение имеет важное практическое значение, ведь, как справедливо отмечал профессор Х. Шак, "чем обширнее последствия законной силы судебного решения, тем опаснее будет судебное разбирательство. Сторонам грозит проигрыш не только спора, находящегося в данный момент на рассмотрении суда, но и последующих взаимосвязанных с ним споров" <2>.

<2> Шак Х. Указ. соч. С. 389.

Как уже было отмечено ранее, в науке международного частного права признание на территории государства решений судов другого государства рассматривается как придание этим решениям такой же юридической силы, какую имеют вступившие в законную силу решения судов данного государства: они приобретают свойства неопровержимости, исключительности, а решения о присуждении - также и исполнимости; они обязательны для должностных лиц и органов государственной власти данного государства. Д.В. Литвинский отмечает, что неотъемлемыми свойствами законной силы судебного решения являются его "обязательность" и "исполнимость", и предлагает прямо провести параллель между "признанием" и "исполнением" судебных решений и признаваемыми за ними свойствами "обязательности" и "исполнимости" <3>. Признание законной силы судебного решения, по мнению С.С. Сорокиной, должно включать в себя признание и его исполнимости, и других свойств обязательности <4>.

<3> См.: Литвинский Д.В. Признание иностранных судебных решений по гражданским делам (сравнительно-правовой анализ французского законодательства, судебной практики и юридической доктрины). СПб., 2005. С. 154.
<4> См.: Сорокина С.С. Правовая сущность и предпосылки признания и исполнения иностранного судебного решения // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2004. С. 206.

Заметим, что в процессуальной науке вопрос о содержании свойств законной силы решается несколько по-иному. Так, Н.А. Чечина в качестве свойств законной силы рассматривала исключительность, неопровержимость и обязательность судебного решения <5>. Н.И. Масленникова считала, что неопровержимость, исключительность и преюдициальность, взятые в совокупности, обусловливают необходимую устойчивость судебного решения как правоприменительного акта, его стабильность. В то же время эти свойства, закрепляя определенность правового состояния решения суда, представляют собой не что иное, как статический элемент законной силы <6>. По ее мнению, законная сила судебного решения - это его стабильность, обусловленная исключительностью, неопровержимостью, преюдициальностью и обеспеченная законом обязательность его действия <7>.

<5> См.: Чечина Н.А. Норма права и судебное решение // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. 2002 - 2003. N 2 / Под ред. В.В. Яркова. СПб., 2004. С. 705.
<6> См.: Масленникова Н.И. Законная сила судебного решения в советском гражданском процессуальном праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1975. С. 9.
<7> См.: Масленникова Н.И. Указ. соч. С. 10.

Обязательность национального судебного решения производна от обязательности нормы права, примененной судом при разрешении дела. Своим содержанием обязательность охватывает как обязанность сторон подчиниться нормам права, так и обязанность всех посторонних лиц и организаций, не имеющих в данном деле непосредственного юридического интереса, но так или иначе с ним соприкасающихся, подчиниться авторитету судебного решения, способствовать своими действиями его исполнению <8>. В Российской Федерации обязательность решения суда (в том числе и иностранного) определяется ст. 13 ГПК РФ и ст. 16 АПК РФ. Необходимым условием возникновения у вступившего в законную силу судебного решения свойства обязательности в другом правопорядке является его признание иностранным государством в установленном порядке. Таким образом, обязательность иностранного судебного решения обусловлена не только нормами примененного материального права, но и волей признающего государства, подкрепленной соответствующим аппаратом принуждения.

<8> См.: Чечина Н.А. Указ. соч. С. 703.

Обязательность, приобретенная в результате признания, не означает автоматически исполнимости иностранного судебного решения. Исполнимость представляет собой принудительное осуществление органами исполнения содержащегося в судебном решении государственно-властного предписания помимо воли обязанных лиц <9>. В науке рядом авторов исполнимость рассматривается в качестве свойства законной силы. Так, например, по мнению А.М. Безрукова, вступление судебного акта в законную силу влечет появление такого его свойства, как исполнимость, которая представляет собой право истца на исполнение решения, т.е. на принудительную реализацию предписаний, содержащихся в нем <10>. В данном случае представляется необходимым согласиться с мнением Н.А. Чечиной о том, что исполнимость есть проявление общеобязательности решения, а не самостоятельное его свойство <11>. Исполнимость не входит в содержание законной силы, это свойство, присущее судебным решениям по искам о присуждении как актам принудительной реализации нормативных предписаний <12>. С учетом этих обстоятельств отметим, что исполнимость не входит в число свойств законной силы иностранного судебного решения.

<9> См.: Масленникова Н.И. Указ. соч. С. 10.
<10> См.: Безруков А.М. Преюдициальная связь судебных актов. М., 2007. С. 30.
<11> См.: Чечина Н.А. Указ. соч. С. 703.
<12> См.: Масленникова Н.И. Указ. соч. С. 11.

Исключительность как свойство законной силы решения суда традиционно рассматривается как недопустимость возбуждения, разбирательства и разрешения судом дела по вторично заявленному иску, тождественному с первоначальным иском, спор по которому разрешен вступившим в законную силу судебным решением, невозможность для лиц, участвующих в деле, и их правопреемников заявлять иск, тождественный уже разрешенному иску, а для суда - невозможность принимать такой иск к своему рассмотрению и разрешать его <13>. Возникновение свойства исключительности у решения иностранного суда обычно связывается с прохождением им процедуры признания. Так, Р.В. Зайцев говорит о том, что после признания в установленном порядке "иностранное судебное решение воспринимается как окончательное, что влечет за собой невозможность повторного рассмотрения того же спора" <14>. Вместе с этим в ч. 1 ст. 150 АПК РФ содержится правило о том, что вступившие в законную силу решения компетентных судов иностранных государств, принятые по спору между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям, являются основанием для прекращения производства по делу в арбитражных судах, за исключением случаев, если арбитражный суд отказал в признании и приведении в исполнение решения иностранного суда. Это обстоятельство дает некоторым ученым возможность сделать вывод о том, что вынесенное иностранным судом решение по экономическому спору может пользоваться признанием и до момента получения экзекватуры, и такое признание за ним юридических последствий российскому суду предписывается <15>. Очевидно, что в данном случае речь идет лишь о проявлении последствий исключительности иностранного судебного решения.

<13> См.: Авдюков М.Г. Судебное решение. М., 1959. С. 144 - 145; Зейдер Н.Б. Судебное решение по гражданскому делу. М., 1966. С. 136; Масленникова Н.И. Указ. соч. С. 14.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Р.В. Зайцева "Понятие признания и приведения в исполнение иностранных судебных актов" включена в информационный банк согласно публикации - "Арбитражный и гражданский процесс", 2005, N 5.

<14> Зайцев Р.В. Понятие признания и приведения в исполнение иностранных судебных актов: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. С. 38.
<15> См.: Литвинский Д.В. Указ. соч. С. 165.

Полагаем, что и в гражданском процессе наличие решений компетентных судов иностранных государств в ряде случаев также может быть основанием для отказа в принятии искового заявления (п. 2 ч. 1 ст. 134 ГПК) <16> и прекращения производства по делу (абз. 3 ст. 220 ГПК). Этот вывод следует из системного толкования норм законодательства и международных договоров, участником которых является Российская Федерация, в частности ч. 1 ст. 22, п. "а" ч. 1 ст. 52, п. "в" ст. 55 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (заключена в г. Минске 22 января 1993 г.); п. "а" ч. 1 ст. 55, п. п. "б" и "г" ст. 59 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (заключена в г. Кишиневе 7 октября 2002 г.).

<16> См. комментарий ст. 134 ГПК: Постатейный комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2006. (автор комментария - О.А. Рузакова).

Нарушение правил об исключительности ранее вынесенного судебного решения влечет отказ в признании и приведении в исполнение более позднего акта. Данный подход закреплен в законодательстве и последовательно реализуется российскими судами <17>. Аналогичные правила применяются и в международной практике. Так, в соответствии со ст. ст. 27 и 34 Конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам от 16 сентября 1988 г. (Луганская конвенция) иностранное судебное решение не признается и не приводится в исполнение в случаях:

<17> См., например: Определение Верховного Суда Российской Федерации от 13 марта 2007 г. N 13-Г07-3.

Регламент Совета ЕС N 44/2001 от 22 декабря 2000 г. также содержит правила о том, что иностранное судебное решение не признается, если оно противоречит:

В завершение отметим, что решение вопроса об исключительности решений иностранных судов возможно только в неразрывной связи с правилами о компетенции судов разных государств, установленными нормами международных договоров и соглашений.

Неопровержимость (как свойство законной силы) в отечественной науке рассматривается как невозможность для суда пересматривать в кассационном порядке вступившее в законную силу решение, а для лиц, участвующих в деле, и прокурора - невозможность кассационного обжалования и опротестования такого решения <18>. Возникновение у судебного решения свойства неопровержимости определяется правом государства, в котором оно было вынесено, вне зависимости от прохождения им процедуры признания. Применительно к решениям иностранных судов содержание свойства неопровержимости стоит дополнить принятым в Российской Федерации (ч. 4 ст. 243 АПК) <19> и в международной практике <20> запретом пересматривать иностранное судебное решение по существу.

<18> См.: Масленникова Н.И. Указ. соч. С. 13.
<19> О применении судами соответствующих норм см. также: п. 4 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 22 декабря 2005 г. N 96).
<20> См., например: ст. 29 Конвенции о юрисдикции и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и коммерческим делам от 16 сентября 1988 г. (Луганской конвенции); ст. 36 Регламента Совета ЕС N 44/2001 от 22 декабря 2000 г. (по гражданским и торговым делам); ст. 19 Регламента Совета ЕС N 1347/2000 от 29 мая 2000 г. (по семейным делам) и др.

Четвертым свойством законной силы решения традиционно признается преюдициальность как невозможность для лиц, участвовавших в деле, и их правопреемников оспаривать, а для суда невозможность исследовать в другом процессе факты и правоотношения, установленные вступившим в законную силу решением <21>. Действующее процессуальное законодательство (ст. 61 ГПК, ст. 69 АПК) не упоминает решения иностранных судов в качестве основания для освобождения от доказывания. Это обстоятельство на первый взгляд свидетельствует об отсутствии рассматриваемого свойства законной силы у иностранного судебного решения, однако оно же вынуждает нас обратиться к этому вопросу более обстоятельно.

<21> См.: Масленникова Н.И. Указ. соч. С. 14.

Во-первых, необходимо определиться, возможно ли существование свойств обязательности и преюдициальности, а если шире, то и всех свойств законной силы в отрыве друг от друга. Как отмечала Н.А. Чечина, преюдиция является своеобразным следствием всех трех свойств судебного решения - неопровержимости, исключительности и обязательности. По ее мнению, решение, не обладающее хотя бы одним из перечисленных свойств, не может быть наделено свойством преюдициальности <22>, очевиден и обратный вывод. Неслучайно и в современной доктрине появляются работы, в которых говорится о тесной связи обязательности и преюдициальности <23>. Кроме того, как справедливо отмечает Д.В. Литвинский, действующая применительно к решениям национальных судов концепция "законной силы судебного решения" не позволяет говорить, что законная сила может признаваться лишь в определенной степени, т.е. объем юридических последствий не различается в зависимости от того, идет ли речь о "признании" или об "исполнении" <24>.

<22> См.: Чечина Н.А. Указ. соч. С. 709 - 710.
<23> См., например: Рожкова М., Новоселова Л. Обзор судебной практики. К вопросу о силе судебных актов арбитражного суда // Вестник ВАС РФ. 2003. N 5.
<24> См.: Литвинский Д.В. Указ. соч. С. 154.

Свойства законной силы судебного решения есть лишь различные проявления его действия как акта применения права компетентным органом. Они неразрывно связаны и производны друг от друга, поэтому, признавая на своей территории действие иностранного судебного решения, государство не может ограничивать пределы действия его свойств.

Во-вторых, имеются ли основания для признания преюдициальности иностранных судебных решений? Преюдициальность судебного акта в науке (как потенциальная возможность) рассматривается как более узкое понятие по отношению к преюдициальной связи судебных актов (как степени реализации этой возможности). По мнению А.М. Безрукова, преюдициальная связь судебных актов - это обусловленность содержания судебного акта, не вступившего в законную силу (судебный акт - "реципиент"), в части установления юридических фактов и правоотношений содержанием судебного акта, вынесенного по другому делу, вступившего в законную силу (судебный акт - "донор"), в части этих же юридических фактов и правоотношений при условии, что субъектный состав обоих споров совпадает полностью или частично <25>. Таким образом, речь идет о предрешенности судом вопроса о существовании некоторых фактов и урегулированных правом отношений сторон. В какой степени эти правила распространяются на решения иностранных судов? Единообразного подхода в практике пока не выработано, однако Х. Шак полагает, что с учетом имеющихся в разных правовых системах существенных различий в определении объективных и субъективных границ законной силы судебных решений, "импорт" преюдициальности как действия судебного решения особенно вызывает сомнения, поскольку мы не можем неограниченно связывать себя обязательностью потенциально неверных решений <26>. Принимая это во внимание, отметим следующее. Развитие экономических, личных и иных связей между гражданами и юридическими лицами из разных государств объективно влечет необходимость трансграничного признания правовых последствий совершаемых ими действий (юридических фактов) и правовых отношений. Их установление компетентным правоприменительным органом не должно подвергаться повторной проверке при соблюдении определенных условий (признании и приведении в исполнение) при рассмотрении новых дел между теми же лицами (в субъективных пределах законной силы). Более того, требование о повторном доказывании фактов и правоотношений приведет к увеличению издержек (например, за счет необходимости выполнения судебных поручений о допросе свидетелей), а также содержит риск вынесения решения, противоречащего ранее вынесенному в части установления обстоятельств, имеющих значение для дела.

<25> См.: Безруков А.М. Указ. соч. С. 50.
<26> См.: Шак Х. Указ. соч. С. 381 - 382.

Таким образом, можно говорить о наличии оснований для распространения свойства преюдициальности, однако полагаем, что законодателем должны быть очерчены критерии, пределы ее действия применительно к иностранным судебным решениям, причем дифференцированно. Это касается прецедентов, решений по групповым искам и других судебных актов, обладающих серьезной спецификой по сравнению с национальными судебными решениями. Речь в данном случае идет именно об установленных юридических фактах и правоотношениях, а не о выводах суда (в системе общего права). Как справедливо отмечает А.М. Безруков, правовая позиция суда не является преюдициальным обстоятельством. На основании собственного понимания прав суд может сделать определенные выводы, например, о наличии либо отсутствии какого-либо правоотношения. Преюдициальным в данном случае будет указанное правоотношение, но не сама по себе правовая позиция суда <27>.

<27> См.: Безруков А.М. Указ. соч. С. 60 - 61.

В рамках исследуемой проблемы актуальным остается вопрос о пределах действия законной силы иностранного судебного решения в правопорядке Российской Федерации. В правоприменительной практике он разрешается на основе положений теории "кумулятивности", в соответствии с которыми распространение действия иностранного судебного решения возможно только до пределов, в которых действует соответствующее, аналогичное решение, вынесенное в государстве, в котором испрашивается признание и исполнение решения <28>. Полагаем необходимым согласиться с Р.В. Зайцевым, который предлагает применять теорию кумулятивности (ассимиляции) с оговорками о том, что при признании иностранного судебного решения его действие не может выходить как за пределы действия судебных актов признающего государства, так и за пределы, которые оно имеет в государстве происхождения <29>.

<28> См., например: Шак Х. Указ. соч. С. 390 и далее.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Р.В. Зайцева "Понятие признания и приведения в исполнение иностранных судебных актов" включена в информационный банк согласно публикации - "Арбитражный и гражданский процесс", 2005, N 5.

<29> См.: Зайцев Р.В. Указ. соч. С. 14.

Говоря о пределах действия судебных актов в Российской Федерации, отметим, что в доктрине пределы законной силы судебного решения определяются правоотношением, истинность и бесспорность которого установлены судом, т.е. отношением, которое составляет предмет решения <30>. Это правоотношение, по мнению Н.А. Чечиной, определяет как субъективные, так и объективные пределы законной силы.

<30> См.: Чечина Н.А. Указ. соч. С. 717.

Объективные пределы законной силы судебного решения определяются предметом и основанием иска <31>, предметом судебного решения <32>. Как отмечал В.М. Семенов, в своих объективных пределах законная сила решения действует на определенные объекты. Такими объектами действия законной силы решения являются: во-первых, выводы суда о наличии или отсутствии в действительности юридических фактов основания спорного правоотношения сторон; во-вторых, выводы суда о действительных субъективных правах и обязанностях сторон; в-третьих, вытекающий из этих выводов приказ суда ответчику по иску о присуждении исполнения лежащих на нем обязанностей <33>. Приведенное понимание объективных пределов законной силы в полной мере распространяется и на иностранные судебные решения.

<31> См.: Зейдер Н.Б. Указ. соч. С. 175; Гурвич М.А. Судебное решение. Теоретические проблемы. М., 1976. С. 169.
<32> См.: Чечина Н.А. Указ. соч. С. 717; Масленникова Н.И. Указ. соч. С. 17.
<33> См.: Семенов В.М. Взаимная обязательность решений и приговоров в советском гражданском процессе // Краткая антология уральской процессуальной мысли: 55 лет кафедре гражданского процесса УрГЮА. Екатеринбург, 2004.

Субъективные пределы законной силы иностранного судебного решения первоначально определяются правом государства, в котором это решение было вынесено, и ограничены кругом лиц, участвовавших в деле, их правопреемников (причем, очевидно, вне зависимости от признания решения). Заметим также, что в международной практике для некоторых категорий судебных решений устанавливается абсолютное действие (erga omnes). Это касается решений по спорам, возникающим из семейных правоотношений (в том числе по спорам о детях, расторжении брака и признании его недействительным), по делам об установлении правового статуса и др. После признания в установленном порядке законная сила иностранного судебного решения распространяется также и на судебные органы признающего государства. Кроме того, нельзя не согласиться с высказанным А.М. Безруковым тезисом о том, что субъективными пределами не ограничена лишь обязательность судебного решения как акта государственной власти, и в этом смысле обязательность судебных актов, по его мнению, действительно не имеет субъективных пределов <34>.

<34> Безруков А.М. Указ. соч. С. 27.

В завершение отметим, что предложенное понимание законной силы иностранных судебных решений является дискуссионным и будет, безусловно, скорректировано правоприменительной практикой. Полагаем, что ее обобщение в перспективе позволит вернуться к обсуждению поднимаемых проблем.