Мудрый Юрист

Соотношение прав и обязанностей кредитора и должника при осуществлении процедур банкротства: историко-правовой анализ

Тихончук Мария Владимировна - аспирантка кафедры предпринимательского права МГУ имени М.В. Ломоносова.

Исторический анализ конкурсного права невозможно игнорировать при исследовании современного развития несостоятельности (банкротства). Более того, история конкурсного права помогает глубже и ярче осознать многие процессы, происходящие в данном институте в настоящее время. Позволю себе в данной статье проследить соотношение прав и обязанностей кредитора и должника при реализации процедур банкротства, которая, с моей точки зрения, является одной из основных дискуссионных проблем конкурсного права. Нужно отметить, что при многочисленных публикуемых научных работах и статьях, касающихся проблематики несостоятельности, мало кто из авторов исследует проблему соотношения прав и обязанностей кредитора и должника при производстве процедур банкротства с исторической точки зрения.

Обратим внимание на термин "соотношение" в рамках темы данной статьи. Так, соотношение прав и обязанностей кредитора и должника при реализации процедур банкротства в основном заключается в степени проработанности и максимальной сбалансированности прав и обязанностей основных фигурантов процесса несостоятельности, как-то: кредитор и должник.

Законодательство о несостоятельности различных стран в основном делится в зависимости от того, какой стороне отведено больше привилегий в отношении прав, чьи интересы больше защищены - кредитора или же должника. Обратимся все же непосредственно к историческому опыту в исследовании такого непростого вопроса, как баланс прав и обязанностей при банкротстве. Уже в древнейшем римском праве была известна ситуация, когда несколько кредиторов предъявляли требования к одному должнику, и в соответствии с положениями Законов XII таблиц несостоятельность должника состояла в праве кредитора обратить взыскание на личность должника, а не на его имущество. Кредитор мог обратить должника в рабство, мог убить и таким образом получить удовлетворение своих требований <1>. Исходя из этого исторического примера, можно сделать вывод, что в древнейшие времена интересы кредиторов были намного более защищены, если не сказать, что кредитор был полноправным вершителем судьбы своего должника. Считалось, что "если кто будет обременен долгами, должен свою жену, свою дочь или своего сына продать за деньги или отдать в рабство" <2>.

<1> Ткачев В.Н. Несостоятельность (банкротство) в Российской Федерации. Правовое регулирование конкурсных отношений. М., 2004. С. 8.
<2> Волков И.М. Законы вавилонского царя Хаммурапи. М., 1914. С. 32; Гусаков А.Г. Законы царя Хаммурапи. СПб., 1904. С. 20.

Очевидно, что рассматриваемые отношения невозможно даже причислить к конкурсным, т.к. возможно исследовать становление конкурса только тогда, когда обращению взыскания на личность должника предшествует реализация его имущества и распределение вырученных средств между кредиторами. Взыскание со стороны кредитора осуществлялось в отношении личности кредитора и было вызвано прежде всего недостаточным развитием денежных отношений и денежной системы, вследствие чего древние народы могли обеспечить надлежащее исполнение обязательств, только "заложив себя и своих детей в кабалу кредиторов" <3>. Однако с течением времени статус должника пересматривался, и в Законах XII таблиц уже предусматривался срок (30 дней), который давался неисправному должнику для "поискания" средств к платежу. Только по истечении этого срока - "не расквитавшись со взыскателем, то считался должником неоплатным и взыскание обращалось затем на его лицо и на все его имущество" <4>.

<3> Малышев К.И. Исторический очерк конкурсного процесса. СПб., 1871. С. 5.
<4> Малышев К.И. Указ. раб. С. 6.

Как отмечали ученые, меры эти соотносились "с духом того времени, с экономическими условиями и нравственными понятиями той эпохи. Кредиторам предоставлялось право убить должника и разрубить его тело на части, получив таким образом пропорциональное удовлетворение чувству мести, которое питал неразвитой человек к неисправному должнику" <5>.

<5> Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. М., 1912. С. 78.

Со временем римское конкурсное право создало некоторые нормы, связанные с обращением взыскания на имущество, но имущественные взыскания, даже уничтожавшие целое хозяйство должника, не избавляли его от личной долговой расправы.

Безусловно, прокредиторская направленность законодательства того времени сохранялась, однако уже средневековое итальянское право удержалось от слепого подражания римскому праву, т.к. основным стимулом развития конкурсного права того времени стало развитие торговли, кредитных отношений, что в полной мере проявилось в средневековой Италии.

Следует заметить, что "итальянское средневековое право торговых городов выработало главные начала современного конкурсного процесса" <6>. Само понятие "банкрот" принадлежит итальянскому праву. Так, в Италии называли бежавших должников (от слов bancus - лавка, контора, торговое заведение и ruptus от rotto - ломать, закрывать заведение). Информация о конкурсном праве итальянских городов дошла до наших времен в форме статутов, представлявших собой сборники судебных решений, более или менее систематизированных. В Италии конкурсные статуты появились в 1244 г., в Венеции - позднее, в Генуе - в 1298 г. Кредиторы принимали активное участие в конкурсном производстве, что еще раз подтверждает перекос законодательного закрепления прав кредиторов при несостоятельности того времени.

<6> Малышев К.И. Указ. раб. С. 29.

Важным положением итальянского конкурсного права, касающимся правового статуса кредиторов, является то, что "к участию в конкурсе допускались все кредиторы, хотя бы требования их были поставлены в зависимость от условия или срока, еще не наступивших" <7>. Таким образом, не дифференцировалось положение кредиторов с наступившими сроками исполнения требований и с еще не наступившими. Следует отметить, что вмешательство суда не устраняло самодеятельность кредиторов, которые сами заведовали имуществом несостоятельного, проверяли претензии, распродавали ценности <8>. Также интересно отношение итальянского конкурсного права к кредиторам, которые наделялись значительными правами. Предусматривалось создание комитета кредиторов - capi di creditori. Полномочия capi di creditori были следующими:

<7> Шершеневич Г.Ф. Указ. раб. С. 87.
<8> Шершеневич Г.Ф. Указ. раб. С. 89.
<9> Телюкина М.В. Основы конкурсного права. М.: Волтерс Клувер, 2004. С. 12.

Считаю необходимым подчеркнуть, что уже в те времена конкурсное право допускало заключение мирового соглашения с должником, положения о мировом соглашении были в высокой степени разработанными. Мировое соглашение было сделкой, прекращающей конкурс только в том случае, если была совершена добросовестно, в противном случае признавалась недействительной. Кроме того, законодатель устанавливал, что "ложные кредиторы, подписавшиеся под мировой сделкой или иначе выдавшие себя за кредиторов, становились должниками конкурсной массы на ту же самую сумму, на которую они выдавали себя кредиторами, а принадлежащие им действительные права на участие в массе уничтожались" <10>. Заключение мировых соглашений поощрялось законодательством большинства итальянских городов, т.к. сбежавшему должнику выдавалась особая грамота (salvo condotto), освобождавшая его от ареста при возвращении к месту заключения мирового соглашения <11>. Описанные выше положения можно трактовать как робкую попытку соблюсти отчасти и интересы должника, сохраняя при этом бесконечные права кредитора. Данная правовая норма итальянского конкурсного права качнула немного маятник законодательства в сторону прав должников, предусмотрев ответственность недобросовестных "ложных" кредиторов, которые могли быть трансформированы в должников в случае, если они выдавали себя за кредиторов.

<10> Малышев К.И. Указ. раб. С. 73.
<11> Телюкина М.В. Указ. раб. С. 13.

Таким образом, из вышесказанного можно сделать вывод о высокой степени разработанности конкурсного права положениями статутов итальянских городов. Г.Ф. Шершеневич в своем труде упоминает, что "итальянское право на этом остановилось. Оно так и осталось правом отдельных городов и не возвысилось до общего итальянского торгового права. Этому мешали политические условия. Знамя прогресса было перехвачено у итальянцев другими народами Западной Европы, и прежде всего французами" <12>.

<12> Шершеневич Г.Ф. Система торговых действий. Казань, 1888. С. 117.

Прокредиторская направленность в законодательстве Франции получила также развитие и в таких нормативных актах о конкурсе, как Указ Франциска I 1536 года и Указ Карла IX 1560 года. В большинстве случаев эти акты содержали уголовно-карательные положения за злонамеренную несостоятельность: так, Указы предполагали применять к банкротам именно телесные наказания, одевать на них ошейники и привязывать к позорному столбу. Большое значение для истории французского конкурсного права имеет торговый Ордонанс 1673 г. (Ордонанс Кольбера) <13>, содержащий одиннадцать разделов, посвященных несостоятельности. Ордонанс закреплял как торговую, так и неторговую несостоятельность, устанавливая, что моментом открытия несостоятельности является день бегства должника, признавал недействительными все сделки должника, совершенные во вред кредиторам.

<13> Ткачев В.Н. Несостоятельность (банкротство) в Российской Федерации. Правовое регулирование конкурсных отношений. М., 2004. С. 12.

Усилило отсутствие каких-либо прав должников также и Торговое уложение, принятое 12 сентября 1807 года, которое предполагало также уголовную направленность норм. Как отмечает К.И. Малышев, "сам Наполеон I, возвратившись после Тильзитского мира во Францию, лично присутствовал на заседаниях и настаивал на принятии крутых мер против банкротов" <14>. Уложение закрепило три вида несостоятельности - несчастную, неосторожную, злостную, но в силу того, что презюмировалась злостность, любой должник в случае неоплаты долгов подлежал аресту. Чрезмерная суровость мер, закрепленных в Уложении, заключалась в том, что многие должники либо скрывались, либо договаривались с кредиторами о ведении дел вне судебных органов.

<14> Малышев К.И. Указ. раб. С. 95.

Реформирование конкурсного права Франции произошло с принятием Закона 1838 года, который значительно смягчил меры, применяемые к должнику. В.В. Степанов связывает значительное изменение французского конкурсного права с тем, что Закон 1838 года касался только торговой несостоятельности (устанавливалось, что только купцы могут быть несостоятельными; лица, не ведущие торговлю, могут впадать в неоплатность, которая влечет иные последствия и рассматривается общими судами), в результате чего "стали применяться в основном гражданско-правовые средства" <15>. Возможность признания должника несостоятельным и применение последствий несостоятельности не зависела от количества кредиторов - и при одном кредиторе возникали конкурсные отношения.

<15> Степанов В.В. Французская система регулирования несостоятельности // Вестник ВАС РФ. 1999. N 4. С. 102.

Интересное правило, закрепленное в Законе 1838 года, заключалось в том, что конкурсное производство могло быть приостановлено при обнаружении недостаточности средств должника на покрытие судебных издержек (открытие производства осуществлялось за счет казны). Ограничение прав должника продолжало существовать, однако следует заметить, что кредиторы могли требовать удовлетворения только в индивидуальном порядке. Производство приостанавливалось, а не прекращалось, и, следовательно, любое заинтересованное лицо, включая и должника, могло требовать возобновления производства, доказав, что достаточно средств на удовлетворение издержек. Подводя итог французскому конкурному праву, следует отметить, что, безусловно, законодатель учитывал в правовых нормах того времени права кредиторов, и вряд ли можно говорить о некоем балансе или же соотношении прав и обязанностей кредитора и должника. Видимо, данный перевес в сторону прав кредитора происходил от того, что "в основе французского процесса о несостоятельности и банкротстве лежит мысль об охранении торгового кредита как общественной потребности. Понятие о торговом кредите ограничено только торговым классом и торговыми обязательствами и резко отличается от понятия о личном кредите" <16>.

<16> Малышев К.И. Указ. раб. С. 153.

Что касается российского конкурсного права, то первые законы, регулирующие вопросы несостоятельности, появились гораздо позже, чем в других странах, в XVIII в. "Наиболее интенсивно институты конкурсного процесса начинают развиваться с XVIII века, что было связано с бурным ростом капиталистических отношений после реформ Петра I" <17>. Некоторые элементы конкурсных отношений проявляются в Русской Правде, Судебниках XV - XVII вв., Соборном уложении 1649 г. Все эти законодательные акты того времени роднит также полное ущемление прав должника. Так, например, в Судебнике Ивана III (1497 г.) говорится, что "должник мог быть выдан кредитору головую на продажу" <18>. "Под выдачей головую на продажу надо разуметь предоставление должника в волю кредитора. Кредитор мог или взять его к себе во двор в качестве раба, или продать его. В случае наличности многих кредиторов, если ни один из них не брал к себе неоплатного должника на условиях удовлетворения остальных, должник продавался на торгу, а кредиторы удовлетворялись из вырученной суммы" <19>.

<17> Степанов В.В. Конкурсный процесс в системе торгового права России XIX в. // Правоведение. 1999. N 1. С. 116.
<18> Судебники XV - XVI веков / Под ред. Б.Д. Грекова. Изд-во АН СССР, 1952. С. 61.
<19> Сергеевич В.И. Русские юридические древности. СПб., 1902. Т. 1. С. 149.

Важной вехой развития института несостоятельности является Банкротский устав от 19 декабря 1800 г., который содержит в себе множество новелл по сравнению с ранним законодательством. В данном законодательном акте мы уже можем наблюдать более цивилизованный подход, учитывая, безусловно, степень развития конкурсного права того времени, к проблематике исследования прав должника. Так, например, "важной новеллой в законодательстве о банкротстве явилось введение мер по обеспечению иска в отношении предполагаемого банкрота. Эти меры применялись как по отношению к личности самого должника, так и по отношению к его имуществу (арест имущества должника, выражающийся в опечатывании не только имущества должника, но и документации, связанной с его деятельностью)" <20>. Небезынтересным также представляется и то, что после объявления о несостоятельности все имущество должника составляло конкурсную массу, за исключением имущества, сданного должнику на хранение, находящегося у должника по договору комиссии, относящегося к личным вещам и находящегося в залоге <21>.

<20> Карелина С.А. Правовое регулирование несостоятельности (банкротства). М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 6.
<21> Шершеневич Г.Ф. Конкурсное право. Казань, 1898. С. 117.

Далее был принят новый Устав о несостоятельности 1832 г., однако, с точки зрения Г.Ф. Шершеневича, "по полноте постановлений, по ясности положений Банкротский устав (1800 г.) стоит выше Устава о несостоятельности 1832 г., особенно если принять во внимание позднейшее время издания последнего и существование такого образца, как французское Торговое уложение" <22>. Что касается важных новелл Устава 1832 года относительно регулирования прав и обязанностей кредитора и должника, то в данном законодательном акте устанавливалось, что одним из способов наиболее эффективного удовлетворения интересов кредиторов стало выделение из общего числа кредиторов так называемых кураторов, руководивших работой общего собрания, а также выполнявших некоторые функции по управлению имуществом должника. За кураторами закреплялось право на признание недействительными сделок должника и отказ от исполнения текущих договоров.

<22> Шершеневич Г.Ф. Указ. раб. С. 69.

Помимо вышеуказанных правовых актов, регулирующих вопросы несостоятельности, законодательство эволюционировало и дальше, однако, по свидетельству известного российского цивилиста Г.Ф. Шершеневича, "статьи были построены настолько сложно, что затрудняли не только торговых лиц, но и опытных юристов" <23>.

<23> Шершеневич Г.Ф. Учение о несостоятельности. Исследование. Казань, 1890. С. 4.

Дальнейшее яркое развитие конкурсного права России наблюдается с вступлением в силу Закона РФ от 19 ноября 1992 года N 3929-1 "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" <24>, а также в ст. 61 и 65 ГК РФ. Следует лишь заметить, что должного закрепления интересов кредиторов и должников не прослеживается в данном правовом акте, учитывая отсутствие опыта применения и нецелесообразность заимствования практики у иных более развитых в экономическом и политическом плане стран без учета российской специфики. Что касается нового Федерального закона от 8 января 1998 года N 6-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (с изменениями и дополнениями, утратил силу) <25> (далее - Закон 1998 г.), следует отметить, что он был направлен в большей степени на защиту интересов кредитов. Таким образом, говорить о каком-то соотношении прав и обязанностей кредитора и должника в рамках данного Закона вряд ли приходится, так как кредиторы зачастую были заинтересованы не в поддержании финансового положения должника, а, наоборот, в банкротстве и овладении его имуществом. Также многие другие обстоятельства вызвали необходимость принятия нового Федерального закона от 26 октября 2002 года "О несостоятельности (банкротстве)" (с изменениями и дополнениями) <26> (далее - Закон).

<24> Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. N 1. Ст. 6.
<25> Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. N 1. Ст. 222 (с послед. изм.).
<26> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190 (с послед. изм.).

Рассмотрим, как же исследуется проблема соотношения прав и обязанностей в современном законодательстве. Стоит заметить, что многие европейские юристы выделяют пять категорий систем несостоятельности (банкротства), среди которых выделяются следующие:

<27> Телюкина М.В. Указ. раб. С. 77.

Эту же позицию разделяют часть отечественных юристов. Однако, на мой взгляд, такое деление излишне подробно. Достаточно было бы выделения прокредиторских, продолжниковских и нейтральных (сбалансированных) систем несостоятельности (банкротства), так как умеренные и радикальные варианты отражают лишь степень защиты интересов одной из сторон: должника или кредитора.

Помимо вышеуказанной классификации отечественные и западные экономисты, изучающие институт банкротства, выделяют три основные модели института банкротства:

При анализе банкротства экономисты не ограничиваются анализом баланса прав и обязанностей должника и кредитора, а также включают такие факторы, как национальные особенности рынка капитала, специфику структуры капитала и механизмы корпоративного контроля крупнейших национальных компаний. Такой подход позволяет провести сравнительный анализ эффективности страновой модели банкротства в широком институциональном контексте: исследовать законодательство о несостоятельности в сочетании с издержками судебных процедур и внесудебных соглашений между должниками и кредиторами, выделить основные финансовые трудности, возникающие в ходе процедуры банкротства, предложить конкретные направления развития института несостоятельности.

Тем не менее обратим внимание на исследование более подробной классификации направленности банкротного законодательства. При радикально-продолжниковой системе законодательство строится, исходя из предположения о том, что финансовые трудности, испытываемые должником, являются временными и случайными, следовательно, серьезное внимание уделяется восстановительным процедурам, которые легко вводятся и достаточно протяженны во времени. Реабилитационные процедуры даже в случае невозможности полного удовлетворения всех требований могут не оканчиваться ликвидацией, т.е. по окончании реализации имущества и расчетов с кредиторами должнику может даваться возможность начать бизнес, будучи свободным от прежних долгов. Кроме того, в условиях продолжниковой направленности законодательства должнику предоставляются льготы при заключении мирового соглашения.

Все это ставит в невыгодное положение кредиторов, а также снижает вероятность спасения бизнеса предприятия-должника.

Наиболее характерна продолжниковая направленность для конкурсных законодательств Франции и США.

Представляется, что именно по продолжниковой модели строится конкурсное законодательство Узбекистана, Молдовы, Литвы, Украины (в последнем случае общая продолжниковая направленность сопровождается отдельными серьезными прокредиторскими положениями) <28>.

<28> Телюкина М.В. Указ. раб. С. 77.

Противоположное отношение к должникам демонстрирует радикально-прокредиторская система.

Прокредиторская направленность законодательства состоит в том, что должник презюмируется недобросовестным, а его руководство - ответственным за возникшие финансовые трудности. Основной целью данной системы является не спасение должника, а как можно более полное и быстрое удовлетворение требований кредиторов. Поэтому прокредиторские законодательства допускают сравнительно легкую процедуру продажи бизнеса должника (даже если это неминуемо приведет к ликвидации должника).

Поскольку должник презюмируется неспособным вести дела, то сразу же после возбуждения конкурсного процесса вводятся жесткие ограничения для его руководства, устанавливается строгий контроль за имуществом. Реабилитационные процедуры могут вводиться не по желанию должника, а только по инициативе кредиторов. При отсутствии такой инициативы проводится оперативная ликвидация.

Таким образом, прокредиторские системы направлены на то, чтобы защитить интересы кредиторов, что можно сделать, как правило, только путем быстрой ликвидации либо продажи бизнеса - пока стоимость имущества (в том числе бизнеса) должника не уменьшилась.

Наиболее сильная прокредиторская система существует в Великобритании.

Как прокредиторская может быть охарактеризована система законов Азербайджана, Казахстана и Грузии, также сильные прокредиторские элементы содержатся в законах Латвии, Эстонии, Украины (хотя для закона Украины это редкое исключение).

Нейтральная система состоит в том, что нормы конкурсного законодательства направлены на достижение баланса, справедливого соотношения интересов должника и кредиторов. То есть в этом случае закон не предоставляет явных преимуществ одной стороне в ущерб другой; кроме того, значительными полномочиями обладает арбитражный суд. Должник и кредиторы находятся приблизительно в равном положении, поскольку закон делает попытку учесть их интересы одновременно. Никаких презумпций в отношении добросовестности должника не устанавливается, зато существуют механизмы, позволяющие выявить характер финансовых сложностей, испытываемых должником. И если сложности эти могут быть преодолены, то судом вводятся реабилитационные процедуры (возможно, и против воли кредиторов). Для нейтральной системы характерно отсутствие выбора между спасением должника и спасением бизнеса. Это означает, что закон предоставляет должнику возможность восстановления и только в рамках восстановительных процедур допускает продажу бизнеса (конечно, при определенных обстоятельствах это может привести к снижению привлекательности и стоимости бизнеса).

Безусловно, достижение баланса интересов субъектов, интересы которых по своей природе противоположны, - задача очень сложная. Решить такую задачу сразу практически невозможно (гораздо легче создать четкие, логичные и взаимосвязанные нормы, направленные на защиту интересов одной из сторон). Возможно, поэтому обнаруживалось значительное количество нуждающихся в корректировке положений Закона 1998 г., законодатель при его разработке ставил цель придать нейтральный характер его нормам. Однако иногда высказывается мнение, в соответствии с которым российский Закон тяготеет к продолжниковой модели <29>. Тем не менее анализ положений Закона 1998 г. позволяет сделать вывод о том, что большинство его норм имеет целью сбалансирование интересов сторон в каждой конкретной ситуации (при подаче и принятии заявления о банкротстве, при введении процедур, при установлении требований и осуществлении других мероприятий конкурса).

<29> Власов В. Если предприятие - банкрот // Законность. 1999. N 11. С. 12.

Закон 2002 г. в целом также исходит из необходимости сохранения баланса интересов, однако отдельными положениями предоставляет значительные преимущества должнику.

Таким образом, систему российского права можно назвать нейтральной, но имеющей достаточно сильный продолжниковый уклон.

Ни один закон государств СНГ и Балтии не уделяет столько внимания вопросам защиты интересов одновременно и должника, и кредиторов, следовательно, не может быть назван нейтральным.

С другой стороны, критикуя нейтральную систему, можно сказать, что попытка защитить интересы противоположных субъектов, как правило, приводит к незащищенности каждого из них (некоторые нормы недобросовестно использует в своих интересах должник, некоторые - кредитор, что ярко проявляется в практике применения Закона 1998 г.). С этой точки зрения гораздо более целесообразной представляется прокредиторская система, построенная с учетом интересов прежде всего кредиторов, а потом - должника.

Исследовав характеристику крайних (продолжниковой и прокредиторской) и нейтральных систем, умеренно-продолжниковая и умеренно-прокредиторская системы выражают отмеченные выше характеристики не так ярко, уделяя внимание защите интересов и противоположной стороны.

Создавая российское законодательство о банкротстве, реформаторы постарались учесть опыт стран с развитой рыночной экономикой и создать максимально сбалансированную модель, учитывающую интересы кредиторов и должников. Однако уже первые попытки применения законодательства о банкротстве на практике показали его крайнюю неэффективность. Большое распространение получило преднамеренное банкротство. С его помощью потенциально эффективные предприятия доводились до конкурсного производства в целях: смены руководства и учредителей, ухода и очистки предприятия от налогов, вывода активов предприятия, переключения финансовых потоков, смены организационно-правовой формы и реорганизации бизнеса, защиты от поглощения или поглощения интересующего предприятия, смены бизнеса и трудового коллектива, разорения потенциального конкурента и т.д. Не всегда цели, преследуемые акционерами и менеджерами, были корыстными. Но использование преднамеренного банкротства всегда увеличивает риски хозяйственной деятельности, наносит прямой вред предприятию и создает возможности для злоупотреблений как со стороны менеджеров и акционеров предприятия, так и со стороны их контрагентов (партнеров, конкурентов и государства), что снижает эффективность всей системы законодательства. Все это позволяет говорить о крайнем несовершенстве и противоречивости российской модели банкротства.

Главная причина состоит в том, что формально сбалансированный институт банкротства в России сформировался в отрыве от рыночной и институциональной среды российской экономики и корпоративного управления крупнейших российских компаний. Именно эти факторы ведут к тому, что законодательство о банкротстве используется как инструмент перераспределения доходов и богатства, а не как инструмент реформирования и регулирования экономики.