Мудрый Юрист

Принцип непосредственности в уголовном судопроизводстве: доктрина и законодательство

Склизков Антон Николаевич - аспирант кафедры правосудия и прокурорского надзора Юридического института Дальневосточного государственного университета.

Принципы уголовного процесса неизменно привлекают к себе внимание ученых потому, что принципами предопределяется содержание норм уголовного процессуального законодательства и направление правоприменительной практики. Принятие Уголовно-процессуального кодекса РФ, использованный законодателем способ нормативного закрепления в нем принципов уголовного процесса, выявившиеся проблемы применения норм нового процессуального законодательства, а следовательно, и необходимость их законодательного решения делают проблему принципов уголовного судопроизводства актуальной.

Сказанное в равной мере характеризует и актуальность исследования принципа непосредственности уголовного процесса. Глава 2 УПК РФ, озаглавленная "Принципы уголовного судопроизводства", принципа непосредственности не содержит. Избранный законодателем способ закрепления принципов уголовного судопроизводства в УПК РФ дает повод для вывода о том, что непосредственность как нормативное предписание, не вошедшее в гл. 2 УПК, принципом уголовного процесса не является. В связи с этим, очевидно, в большинстве учебников по уголовному процессу, написанных после принятия УПК РФ, о принципе непосредственности речь уже не идет, то есть воспитывается поколение юристов в неведении об одном из важнейших принципов состязательного уголовного процесса.

Наблюдается отсутствие четкой концепции относительно принципа непосредственности и у законодателя. С одной стороны, данный принцип не включен в перечень принципов гл. 2 УПК РФ, а с другой - изложенное в ст. 240 УПК РФ правило о непосредственности как общем условии судебного разбирательства по содержанию гораздо шире устанавливаемого законом способа исследования доказательств только в этой стадии. Статьи 276 и 281 УПК РФ, хотя и сохранили название, аналогичное статьям 281, 286 УПК РСФСР, по содержащимся в них нормам вряд ли могут, как и прежде, трактоваться исключениями из требования непосредственного исследования доказательств. Однако именно в таком значении на них указано в ст. 240 УПК РФ.

В связи с тем, что содержание принципа непосредственности законодателем не раскрыто (как это сделано в отношении других принципов уголовного судопроизводства в гл. 2 УПК РФ), правоприменительная практика утратила ориентир в применении процессуальных норм, определяющих порядок использования в судебном следствии материалов, полученных при предварительном расследовании дела <1>. Возник спор о "духе" закона. Свидетельством тому служит известное кассационное Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 10 октября 2002 г. по делу Кобыльникова, которым ч. 1 ст. 281 УПК РФ (в первоначальной редакции) фактически признавалась противоречащей Конституции РФ, а также реакция юристов на это определение <2>.

<1> См.: Постановление Президиума ВС РФ от 6 августа 2003 г. по делу N 304п-2003. Судебная практика к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Сборник / Под ред. В.М. Лебедева и В.П. Божьева. М.: Спарк, 2005. С. 727 - 729.
<2> См.: Горобец В. Законность, обоснованность и справедливость приговора в условиях состязательности процесса // Российская юстиция. 2003. N 8; Гаспарян Н. Можно ли оглашать показания свидетелей без согласия сторон? // Российская юстиция. 2003. N 10.

Федеральным законом от 4 июля 2003 г. "О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ" были внесены поправки в ст. 281 УПК РФ, но и после них некоторые судьи и работники следственного аппарата прямо пишут, что им, "мягко говоря, непонятна норма, которая требует получать согласие защиты... на оглашение показаний лиц, уличающих подсудимого в совершении преступления... Нет никакого намека на существование принципа состязательности при таком отношении к основным доказательствам по делу" <3>.

<3> Погодин С., Тугушев Р. Действует ли принцип состязательности на досудебных стадиях? // Законность. 2005. N 3. С. 44.

Между тем принцип состязательности в данном случае ни при чем: согласно разъяснениям разработчиков УПК РФ, основополагающим моментом при формулировании ст. 281 УПК РФ было требование непосредственности исследования доказательств в судебном разбирательстве <4>.

<4> См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Д.Н. Козака, Е.Б. Мизулиной. М., 2002. С. 509.

Современное состояние российского уголовно-процессуального законодательства и практики его применения, к сожалению, не позволяет говорить о существовании устоявшейся стройной системы норм, регулирующих сферу применения принципа непосредственности.

На реализации принципа непосредственности в нормах УПК РФ, безусловно, сказалась степень разработанности этого принципа в науке уголовного процесса ко времени принятия УПК РФ <5>.

<5> Петрухин И.Л., характеризуя УПК РФ, отмечает, что в нем много нового, но его концептуальные основы близки по духу тем идеалам, которые стали для нас привычными, традиционными (см.: Петрухин И.Л. Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России // Государство и право. 2002. N 5. С. 18).

Для советского правоведения при исследовании принципа непосредственности традиционным было его понимание как требования к суду воспринимать доказательства из их первоисточника и обосновывать приговоры на данных, которые судом непосредственно исследованы, проверены и оценены. В таком содержании данный принцип должен был гарантировать установление объективной истины по делу - достижение цели следственного по форме процесса по УПК РСФСР.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ принимался и действует в условиях иной политической организации российского общества. Он основан на Конституции Российской Федерации 1993 года, согласно которой правосудием обеспечиваются права и свободы человека и гражданина, а судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. То есть изменились и форма, и цель уголовного судопроизводства. Поэтому прежнее понятие принципа непосредственности оказалось по меньшей мере недостаточным для формирования концептуальной основы реформирования уголовного судопроизводства, а нового содержания этого принципа в теории выработано не было. Более того, к моменту принятия УПК РФ еще только разворачивались исследования состязательной формы уголовного процесса, принципа разделения властей и независимости судебной власти, соотношения национального законодательства и общепризнанных принципов и норм международного права, а также других проблем, результаты которых могли бы стать методологической основой разработки принципа непосредственности для нового уголовно-процессуального законодательства.

Генезис (источники) принципа непосредственности уголовного судопроизводства. Начало непосредственности в уголовном процессе всегда было предметом внимания науки уголовно-процессуального права. Но отношение ученых к нему противоречиво: его либо считают необходимым, ключевым принципом уголовного процесса <6>, либо хотя и принципом, но "второго ряда", характеризующим процедуру, установленную для стадии судебного разбирательства <7>, либо одним из условий судебного разбирательства <8>, либо придатком принципа состязательности <9>.

<6> См.: Строгович М.С. Избранные труды. Т. 3. Теория судебных доказательств. М., 1991. С. 83; Смирнов В.П. Разделение основных функций и равноправие сторон - принципы уголовного процесса // Правоведение. 1999. N 3. С. 177; Смирнов А.В. Состязательный процесс. Санкт-Петербург, 2001. С. 55 - 57, 99.
<7> См.: Михайловская И.Б. Цели, функции и принципы российского уголовного процесса (уголовно-процессуальная форма). М., 2003. С. 118.
<8> См.: Кобликов А.С. Судебное разбирательство. М., 1958. С. 15.
<9> См.: Александров С.А. Принципы уголовного процесса // Правоведение. 2003. N 5. С. 178.

В то же время многими учеными отрицается само наличие этого принципа в системе отечественного уголовного процесса <10>. Нет единства мнений и относительно его действия на различных стадиях процесса.

<10> См.: Ульянова Л.Т. Принципы уголовного процесса. В кн.: Уголовный процесс / Под ред. К.Ф. Гуценко. М., 1996. С. 49 и др.

Решение вопроса о необходимости и существовании этого принципа в современном российском уголовном процессе невозможно без обращения к тому, что лежит в основе принципа непосредственности, служит его источником. Ведь принцип уголовного судопроизводства - это основополагающая идея об организации определенной стороны этого производства.

Понятие принципа непосредственности советского уголовного процесса и его содержание были подробно исследованы и сформулированы В.Я. Лившицем (1949 г.), поддержаны и развиты в диссертациях З.И. Сарбаева (1967 г.), В.Д. Шундикова (1974 г.) и широко использовались в других научных исследованиях.

При этом результаты исследования принципа непосредственности авторитетно обосновывались, "нормативно" определялись методологическими принципами марксистско-ленинской философии, точнее, одной из ее составных частей - гносеологии. "Деятельность органов правосудия по установлению фактов, имеющих значение для разрешения уголовного дела, представляет собой частный случай, одну из разновидностей процесса познания. Для того чтобы правильно решить дело, вынести справедливый приговор, суд должен установить обстоятельства дела в соответствии с действительностью... Средствами, при помощи которых суд устанавливает обстоятельства дела, являются доказательства. Принцип непосредственности определяет одно из условий работы суда над доказательствами... Чтобы раскрыть содержание принципа НЕПОСРЕДСТВЕННОСТИ, НУЖНО ПРЕЖДЕ ВСЕГО ВЫЯСНИТЬ, ЧТО ТАКОЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬ В ПРОЦЕССЕ ПОЗНАНИЯ..." <11> (выделено мной. - А.С.).

<11> Лившиц В.Я. Принцип непосредственности в советском уголовном процессе. М.-Л., 1949. С. 10.

На разработке проблемы принципа непосредственности сказывалась идеологически обязательная для научного исследования правовых явлений критика понятий, принятых в "буржуазной" науке. Принципы советского правосудия характеризовались как прямо противоположные организационным и процессуальным основам "буржуазной" юстиции. Мнения "буржуазных" ученых о том, что главным в принципе непосредственности является требование, чтобы судья, призванный к решению вопроса о вине подсудимого, был свободен от постороннего влияния и основывал решение лишь на доказательствах, исследованных в судебном заседании независимо от того, являются ли доказательства первоначальными или производными, считались неприемлемыми по классовым соображениям.

М.С. Строгович подчеркивал ближайшую связь разделения доказательств на первоначальные и производные с непосредственностью уголовного процесса. Принцип непосредственности требует, чтобы между судом, разрешающим дело, и исследуемыми им фактами было как можно меньше промежуточных звеньев, чтобы суд в своих выводах опирался на сведения о подлежащих установлению фактах, полученных из первоисточника, т.е. на первоначальные доказательства, считал он <12>.

<12> См.: Строгович М.С. Избранные труды: В 3 т. Т. 3. Теория судебных доказательств. М.: Наука, 1991. С. 81.

Именно поэтому делался вывод: правило, что судья должен всемерно стремиться к использованию первоначальных доказательств, является основным в содержании принципа непосредственности, что сущность этого принципа - быть средством отыскания материальной истины <13>.

<13> Лившиц В.Я. Указ. соч. С. 54, 56.

Таким образом, необходимость принципа непосредственности обусловливалась принципом объективной истины. П.Ф. Пашкевич также указывал на вспомогательное значение принципа непосредственности по отношению к принципу объективной истины <14>. Один принцип "выводился" из другого, а это противоречило положению о самостоятельности, равнозначности принципов уголовного процесса <15>. Поэтому небезосновательно утверждалось, что принципа непосредственности в указанном содержании в уголовном процессе не существует.

<14> См.: Пашкевич П.Ф. Процессуальный закон и эффективность уголовного судопроизводства. М., 1984. С. 80.
<15> См.: Полянский Н.Н. Вопросы теории советского уголовного процесса. М., 1956. С. 73; Принципы советского уголовного процесса. М.: Юрид. лит., 1971. С. 38.

Кроме того, этот принцип рассматривался как требование, обращенное к суду: "Принцип непосредственности есть требование, чтобы суд воспринимал доказательства из их первоисточника, чтобы он основывал свои приговоры на тех данных, которые непосредственно исследованы, проверены и оценены, чтобы судейское убеждение, в соответствии с которым суд решает вопрос о виновности или невиновности привлеченных к уголовной ответственности лиц, опиралось на факты и обстоятельства, установленные судом в результате непосредственной проверки им собранных по делу доказательств" <16>. "Судья должен сам воспринять все доказательства, что гарантирует от ошибок и искажений, возможных вследствие неточного закрепления доказательственного материала, что создает условие для наиболее полного и критического исследования всех доказательств, каждого в отдельности и в целом. Непосредственность обязывает суд стремиться при исследовании доказательств пользоваться в первую очередь первоначальными доказательствами" <17>.

<16> Лившиц В.Я. Указ. соч. С. 4 - 5; Чельцов М.А. Уголовный процесс. М., 1948. С. 185 - 186; Сарбаев З.И. Принципы устности и непосредственности в советском уголовном процессе. Автореф. канд. дис. М., 1967. С. 20.
<17> Кобликов А.С. Судебное разбирательство. М., 1958. С. 15.

Но принцип судопроизводства не может ограничиваться регулированием деятельности только одного участника. Он определяет отдельную сторону организации уголовного судопроизводства, детерминируя тем самым нормы, регулирующие деятельность всех основных участников и их взаимоотношения.

В связи с этим сторонники принципа непосредственности в стремлении обосновать его необходимость для уголовного процесса стали распространять его регулирующее воздействие не только на деятельность суда, но и на деятельность следователя на стадии предварительного расследования в том плане, что следователь также "должен сам собирать, анализировать и оценивать доказательства" <18>.

<18> См.: Добровольская Т.Н. Указ. соч. С. 173.

М.С. Строгович, исследуя проблемы соотношения предварительного следствия и судебного разбирательства, отмечал, что вопрос о том, в каких формах, в каких пределах материалы предварительного следствия могут использоваться в судебном разбирательстве и быть положены в основу приговора, - это вопрос принципа непосредственности <19>. Но поскольку основное требование этого принципа - стремиться к использованию первоначальных доказательства, то предусмотренные законом случаи оглашения на суде показаний подсудимого, потерпевшего, свидетелей (производных доказательств) трактовались как исключения из принципа непосредственности.

<19> См.: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М.: Наука, 1968. С. 162.

Противоречивость изложенной исходной идеи непосредственности четко проявилась в ее изложении Т.Н. Добровольской. Пользование первоначальными или производными доказательствами решающего значения для соблюдения принципа непосредственности не имеет, считает она. В то же время "практическое значение принципа непосредственности, - по ее мнению, - состоит именно в том, чтобы обеспечить суду возможность установить истину по делу. В силу этого закон и допускает в отдельных случаях известные исключения из принципа непосредственности" <20>. Но можно ли здесь говорить об исключениях? Наоборот, оглашение на суде ранее данных показаний как способствующее установлению обстоятельств по делу должно охватываться принципом непосредственности, а не быть исключением из него.

<20> См.: Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. Санкт-Петербург: Наука, 2002. С. 18.

Содержание ст. 240 РСФСР, предусматривавшей оглашение протоколов, статей 281, 286 УПК РСФСР, перечислявших случаи оглашения показаний подсудимого, потерпевшего, свидетеля, не подчеркивало их исключительный характер.

Вышеизложенное, полагаем, позволяет усомниться в правильности определения принципа объективной истины как источника принципа непосредственности уголовного судопроизводства, предопределяющего существование обсуждаемого принципа.

Современный тип российского уголовного судопроизводства определен на конституционном уровне. Согласно ч. 3 ст. 123 Конституции РФ правосудие осуществляется на основе состязательности. Поэтому источник принципа непосредственности как обязательного принципа современного уголовного судопроизводства следует искать в типологических принципах состязательного процесса.

Типологические принципы состязательного процесса устанавливаются в международных нормативных актах и играют роль эталона, своего рода политического критерия демократичности, цивилизованности и справедливости судопроизводства.

"Общепризнанные принципы международного права есть устоявшиеся в течение длительного периода и длительное время применяемые на практике основные, исходные правовые положения, общие основополагающие начала, вырабатываемые и признаваемые международным сообществом государств, отклонение от которых в правоприменительной практике недопустимо. Общепризнанные принципы международного права отражают объективные общемировые закономерности общественного развития, не должны зависеть от субъективного усмотрения каких-либо национальных правотворческих органов" <21>.

<21> Ершов В.В., Ершова Е.А. Современные проблемы международного права // Российское правосудие. 2006. N 2. С. 25.

Общепризнанные принципы и нормы международного права устанавливают международные правовые стандарты - единые минимальные нормы и требования к правовому регулированию общественных отношений. Они не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах <22> и подлежат имплементации в национальном законодательстве.

<22> См.: Лукашук И.И. Взаимодействие международного и внутригосударственного права в условиях глобализации // Журнал российского права. 2002. N 3. С. 115.

В области функционирования уголовного судопроизводства международные правовые стандарты - это прежде всего общепризнанные принципы состязательного процесса, закрепленные в п. 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод: "Каждый человек имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей и при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона". Их имплементация представляет собой целенаправленную деятельность государства по выполнению международных обязательств о приведении своего законодательства в соответствие с международными принципами и нормами <23>. При этом международное право не связывает государство в выборе форм и способов восприятия национальным правом норм международного права. Государство действует через свой собственный механизм правовых норм, созданных им самим.

<23> См.: Алексеева Л.Б. Право на справедливое судебное разбирательство: реализация в УПК РФ общепризнанных принципов и норм международного права: Дис. ... д-ра юрид. наук в форме доклада. М., 2003. С. 16.

В числе общепризнанных принципов в актах международного права назван принцип независимого суда. Общепризнанный принцип международного права о независимости суда воплощен в ст. 120 Конституции РФ, провозглашающей принцип независимости судей. Таким образом, независимость суда - одно из основополагающих начал российского судопроизводства.

Согласно ст. 1 УПК РФ порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается настоящим Кодексом, основанным на Конституции Российской Федерации. А в силу п. 4 ст. 15 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. То есть общепризнанный международный принцип должен быть реализован в национальном законодательстве, а конституционный принцип - конкретизирован в отраслевом уголовно-процессуальном законодательстве.

В УПК РФ принцип независимости судей текстуально не закреплен (не повторен), что представляется правильным. Конституция - база для развития не одной, а всех отраслей права, и ее нормы формулируются на соответствующем уровне общности. Заимствование содержания отдельных норм Конституции, по существу, не разрешает проблемы выражения содержания отраслевых принципов права. Конкретное наполнение содержания отраслевых принципов зависит от элементов предмета соответствующей отрасли права <24>.

<24> См.: Якупов Р.Х. Уголовный процесс. М., 1999. С. 70; Мальцев В.В. Принципы уголовного права и уголовного законодательства: система, содержание и нормативное выражение // Правоведение. 2003. N 1. С. 110 - 127.

Принцип независимости судей как конституционный принцип правосудия на отраслевом уровне конкретизируется в УПК РФ в виде принципа непосредственности, отражая специфику производства именно по уголовным делам.

В советское время независимость судей провозглашалась в Конституциях СССР и РСФСР, но в них не было норм о разделении властей и о самостоятельности судебной власти. В связи с этим в юридической литературе не разрабатывался и принцип независимости судей. В существовавших тогда политических условиях вопрос об обусловленности принципа непосредственности уголовного процесса конституционным принципом независимости суда возникнуть просто не мог.

Концепция судебной реформы в Российской Федерации, Закон РФ "О статусе судей в Российской Федерации", принятый в 1992 г., Конституция РФ 1993 г. создали нормативную основу теоретического обсуждения проблемы независимости суда. Один из его выводов заслуживает внимания: об обязательной процессуальной составляющей независимости судей <25>. Применительно к сфере уголовного правосудия процессуальная независимость означает обеспечение независимости судьи при разбирательстве конкретного уголовного дела от прокурора-обвинителя и идеи обвинения, с одной стороны, и связанность его при принятии решения идеей презумпции невиновности - с другой <26>.

<25> См.: Терехин В.А. Самостоятельность судебной власти и независимость судей как гарантия прав граждан // Государство и право. 2001. N 8. С. 43; Лебедев В.М. Судебная власть в современной России. Санкт-Петербург, 2001. С. 36.
<26> Мизулина Е. Мониторинг введения в действие УПК РФ: первый предварительный доклад // Российская юстиция. 2002. N 11. С. 4.

Ни необходимое финансирование судов, ни конституционные гарантии статуса судей без должных процедур судопроизводства не могут обеспечить независимость суда.

Процессуальная составляющая конституционного принципа независимости судей, конкретизированного на отраслевом уровне как принцип непосредственности уголовного судопроизводства, выражается прежде всего в основном правовом положении содержания этого принципа: приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы непосредственно в судебном заседании (ч. 3 ст. 240 УПК РФ).

Согласно ч. 1 ст. 240 УПК РФ все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию в судебном разбирательстве. Доказательственная база по уголовному делу в силу принципа состязательности обеспечивается сторонами. Это положение закона выводит принцип непосредственности на стадию предварительного расследования с учетом задач этой стадии.

Принцип непосредственности уголовного судопроизводства на стадии предварительного расследования. В настоящее время УПК РФ не содержит конкретных норм, в которых реализовался бы принцип непосредственности на стадии предварительного расследования. Положения ст. 240 УПК о том, что все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию в судебном заседании и что окончательную оценку доказательствам дает суд в приговоре на основе такого непосредственного исследования, безусловно, оказывают общее воздействие на правосознание следователя (дознавателя, прокурора). И поэтому говорить, что на стадии предварительного расследования принцип непосредственности по УПК РФ не действует, совершенно неправильно. Другое дело, что такого воздействия принципа явно недостаточно, поскольку доказательственная деятельность участников процесса на этой стадии по действующим конкретным нормам практически полностью зависит от усмотрения лица, производящего предварительное расследование и представляющего сторону обвинения (ст. 159 УПК РФ).

Представляется, что и у разработчиков УПК РФ, и у их критиков наблюдается одна и та же ошибка методологического свойства: упускается из виду, что принципы уголовного судопроизводства как его основополагающие начала действуют взаимосвязанно. Вне связи с другими ни один принцип не может быть реализован полностью.

Попытка распространить состязательную форму уголовного процесса на стадию предварительного расследования только через принцип состязательности в УПК РФ не удалась <27>. Отношения стороны защиты и стороны обвинения в связи с представлением доказательств на стадии предварительного расследования - это сфера, в которой должен действовать также и принцип непосредственности.

<27> См.: Романов С.В. О соотношении принципа состязательности сторон и права на справедливое судебное разбирательство в уголовном судопроизводстве // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2005. N 3. С. 80; Давлетов А. Проблема состязательности решена в УПК РФ неудачно // Российская юстиция. 2003. N 8. С. 17; Алиев Т.Т., Громов Н.А., Зейнанова Л.М. Понятие и система принципов уголовного процесса по действующему законодательству // Следователь. 2002. N 11. С. 17; Бородинова Т.Г., Демидов И.Ф. Обвинение и защита: проблема равных возможностей // Журнал российского права. 2005. N 2. С. 43.

Одна из функций принципов права заключается в определении направленности правотворческой деятельности: закреплением принципов в законе законодатель связывает себя необходимостью их конкретизации в нормах права с обеспечением непротиворечивости и согласованности правового регулирования <28>.

<28> См.: Фролов С.Е. Принципы права (вопросы теории и методологии). Автореф. канд. дис. Н. Новгород, 2001. С. 17.

Принцип непосредственности - обязательный элемент состязательной формы уголовного процесса, поэтому должен служить ориентиром в выборе средств достижения цели (назначения) уголовного судопроизводства, в том числе и в досудебном производстве. Необходимо лишь, чтобы формы проявления начала непосредственности соответствовали задачам предварительного расследования.

На стадии предварительного расследования решаются две основные задачи: 1) с помощью следственных и иных действий быстро и полно раскрыть преступление, изобличить виновных в совершении преступления и обеспечить привлечение их к уголовной ответственности; 2) подготовить материалы дела для состязательного судебного разбирательства.

Как отмечал А. Квачевский, "предварительное следствие... изыскивает данные, на которых основывается вероятность виновности преступника, служит фундаментом, на который опирается не судебное решение, а только обвинение преступника и предание его суду... Предварительное следствие приготовляет способы и средства к судебному состязанию сторон..." <29> (выделено мной. - А.С.).

<29> Квачевский А. Уголовное преследование, дознание и предварительное исследование преступлений по Судебным уставам 1864 года. Теоретическое и практическое руководство. Санкт-Петербург, 1866. С. 14.

Это означает, что выводы органов предварительного расследования и прокурора о способности доказательств, представленных стороной защиты, опровергать позицию стороны обвинения не должны иметь определяющего значения при решении, приобщать к делу или нет представляемые стороной защиты доказательства. В противном случае происходит смешивание функций обвинения и разрешения уголовного дела. Принцип непосредственности означает, что ни одна из сторон не может брать на себя даже малую часть судейской функции.

Согласно ч. 2 ст. 86 УПК РФ участники процесса на стороне защиты собирают и представляют доказательства для приобщения их к уголовному делу. В соответствии с пунктом "e" ч. 2 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах "каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения как минимум на следующие гарантии на основе полного равенства: допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него".

Указанная общепризнанная норма международного права говорит о праве обвиняемого на вызов и допрос свидетелей как о минимальной гарантии. Очевидно, что вообще право обвиняемого представлять доказательства в свою защиту не может быть ограничено усмотрением противоположной стороны.

При обсуждении проекта Уголовно-процессуального кодекса РФ, разработанного Минюстом, высказывалось суждение о том, что требование защитника о производстве того или иного следственного действия должно быть обязательно для следователя <30>, но, к сожалению, оно не было воспринято законодателем. Практика применения УПК РФ вновь возвращает ученых к высказанному предложению <31>.

<30> См.: Рогаткин А., Петрухин И. О реформе уголовно-процессуального права // Законность. 1996. N 2. С. 41.
<31> См.: Шейфер С.А. Куда движется российское судопроизводство? (Размышления по поводу векторов развития уголовно-процессуального законодательства) // Государство и право. 2007. N 1. С. 34.

Для оптимизации правового механизма взаимодействия сторон на стадии предварительного расследования и реализации в нем принципа непосредственности представляется необходимым в части 2 ст. 159 УПК РФ исключить слова "если обстоятельства, об установлении которых они ходатайствуют, имеют значение для данного уголовного дела", а также усовершенствовать редакцию ч. 2 ст. 86, пункта 4 части 4 ст. 47 УПК РФ.

Принцип непосредственности и допустимость доказательств в уголовном процессе. Практическое освоение УПК РФ правоприменительными органами сопровождается осмыслением многочисленных новелл, введенных законодателем. В частности, много вопросов вызывает ст. 75 УПК РФ, которая содержит общее правило о признании недопустимыми доказательств, полученных с нарушением закона, и указывает конкретные виды нарушений, которые повлекут признание полученных доказательств недопустимыми.

В частности, как дискуссионный обозначился вопрос о соотношении правила допустимости доказательств и принципа непосредственности в уголовном процессе. Так, Ю. Боруленков считает, что "рассмотрение доказательств в судебном заседании относится не к допустимости, а к условиям судебного разбирательства, в частности непосредственности исследования судом доказательств. Допустимость доказательств определяется прежде всего формированием доказательств" <32>.

<32> Боруленков Ю. Допустимость доказательств // Законность. 2003. N 9. С. 33.

Основание для такого утверждения он усматривает в том, что возможность допустимости показаний подозреваемого, обвиняемого, свидетелей, потерпевших, данных в предварительном производстве, п. 1 ч. 2 ст. 75 и ч. 1 ст. 281 УПК РФ ставят под условие подтверждения подсудимым этих показаний в суде и согласия сторон на оглашение показаний. В этих случаях, полагает автор, доказательства законно сформированы и законодатель необоснованно ограничивает сторону обвинения в возможности представления доказательств.

И.Б. Михайловская полагает необходимым выделять судебные доказательства в качестве самостоятельного вида доказательств в уголовном процессе. Согласно ст. 240 УПК РФ приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании. Таким образом, вполне адекватное в условиях предварительного расследования доказательство, но не исследованное в судебном заседании является недопустимым для обоснования приговора. На различных стадиях процесса лицо (орган), принимающее решение, опирается на нетождественные по своей юридической природе источники информации <33>. Правила допустимости доказательств имеют непосредственное отношение к принципу непосредственности.

<33> См.: Там же. С. 41.

Современный уголовный процесс построен так, что досудебное производство осуществляется органами исполнительной власти, а судебное - властью судебной. Органы предварительного расследования обязаны осуществлять уголовное преследование (ст. 21 УПК РФ). Это в психологическом плане может сказаться на объективности расследования, и в суд могут поступать заведомо тенденциозные материалы. Статьи 276, 281 УПК РФ, по существу, указывают условия допустимости показаний подсудимого, потерпевшего, свидетеля, полученных в досудебном производстве, как источников доказательств, подлежащих непосредственному исследованию в суде. Нормы указанных статей ограничивают не право стороны обвинения на представление доказательств, как считает Ю. Боруленков, а источники доказательств.

Права И.Б. Михайловская, указывая, что установленные законом порядок и условия включения материалов предварительного расследования в совокупность доказательств, на основе которых суд выносит свое решение, представляют собой компромисс между принципом непосредственности судебного разбирательства и правовым статусом досудебных стадий уголовного судопроизводства, их включенностью в пределы процессуальных, а не административных или каких-либо иных правоотношений <34>.

<34> См.: Михайловская И.Б. Соотношение судебных и следственных доказательств. С. 42.

Полагаю, что одной из причин неоднозначного отношения к обсуждаемому вопросу служит то обстоятельство, что ст. 240 УПК РФ о непосредственности не содержит императивной нормы об условиях допустимости показаний, полученных при производстве предварительного расследования, а указывает на ст. 276, 281 УПК РФ как на исключения из принципа непосредственности.

Нормативное закрепление принципа непосредственности в УПК РФ. Принцип непосредственности в уголовном судопроизводстве - это реализованный в конкретизированном отраслевом содержании конституционный принцип независимости судей.

Он является обязательным содержательным элементом системы принципов современного отечественного уголовного судопроизводства, но закреплен в главе УПК РФ, устанавливающей общие условия судебного разбирательства. При этом основное положение этого принципа о возможности обоснования приговора суда лишь теми доказательствами, которые были исследованы в судебном заседании на условиях непосредственности, расположено в конце текста ст. 240 УПК РФ.

А.В. Смирнов назвал ахиллесовой пятой советского уголовного процесса пренебрежение принципом непосредственности <35>. Современный российский уголовный процесс также "уязвим" в плане воплощения принципа непосредственности в нормах уголовно-процессуального законодательства и в правоприменительной практике.

<35> См.: Смирнов А.В. Состязательный процесс. Санкт-Петербург: Альфа, 2001. С. 211.

Полагаю, принцип непосредственности должен занять свое место в главе 2 УПК РФ "Принципы уголовного судопроизводства".

Можно предложить примерно такую редакцию статьи, определяющей принцип непосредственности:

"Статья 15-1. Непосредственность исследования доказательств

  1. Приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании.
  2. Все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию в судебном разбирательстве в порядке, установленном настоящим Кодексом.
  3. Сторона обвинения и сторона защиты представляют доказательства при производстве предварительного расследования и в судебном разбирательстве на одинаковых условиях.
  4. Показания подсудимого, потерпевшего и свидетеля, ранее данные при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, а также сопровождающие их материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи допускаются в качестве доказательств в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом".

Технология непосредственного исследования доказательств в судебном разбирательстве по-прежнему будет определяться ст. 240 УПК РФ с соответствующим усовершенствованием ее редакции.