Мудрый Юрист

История развития теорий криминалистики и психологии по проблемам оценки свидетельских показаний на рубеже XIX - XX веков

Сорокина Т.А., мировой судья г. Санкт-Петербурга, кандидат юридических наук.

Щербич Л.А., докторант Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук, доцент.

Благодаря Судебной реформе 1864 г. конец XIX в. для российской криминалистики и уголовного процесса ознаменовался резкими качественными скачками от инквизиционного к состязательному характеру уголовного процесса. Россия конца XIX столетия приветствовала переход от пыток, арифметических действий с доказательствами и других средневековых пережитков инквизиции к суду независимому, гласному и состязательному. Это было движение цивилизации с Запада на Восток, провозглашавшее гуманистические начала правосудия. Россия процветала, и вместе с этим ширилась область знаний криминалистики, криминологии, уголовного процесса. Благодаря тому что экспериментальный подход, как метод исследования, вытеснил казуистику, в криминалистику стали активно внедряться медицинская, психологическая, психиатрическая, биологическая и другие прикладные науки. Российские и европейские ученые, активно взаимодействуя, проверяли научные гипотезы посредством опыта и эксперимента, к проведению которых относились с особой тщательностью.

В Европе еще в конце XVIII столетия в интересах объективной истины западные исследователи, требуя самого осторожного отношения к показаниям свидетелей, стали руководствоваться изречением Фрэнсиса Бэкона: "Человеческому разуму надо приставить скорее свинец, чем крылья, дабы помешать скачкам и полету" <1>. Большое развитие получило направление в экспериментальной психологии по изучению достоверности свидетельских показаний, которое со временем переросло в направление по доказыванию общей недостоверности этого вида доказательств. Заметных результатов к началу XX в. в этой области достигли западноевропейские ученые Г. Гросс, В. Штерн, Э.Ф. Беллин, М. Борст, М. Геринг, А.К. Берштейн и многие другие.

<1> См.: Гольдовский О. Психология свидетельских показаний // Проблемы психологии. Ложь и свидетельские показания. N 1. М., 1905. С. 74.

В России их опыты изучались и повторялись российскими учеными Д. Завадским и А. Елистратовым, О. Гольдовским, А.Ф. Кони, А.В. Скопинским, М. Гродзинским, И.Г. Щеголовитовым, М. Лобзиным и другими. Необходимость подобных исследований была обоснована тем, что свидетели являются глазами и ушами уголовного суда, следовательно, и доброкачественность их показаний должна быть в обязательном порядке установлена. В конце XIX - начале XX в. было произведено множество опытов, результаты которых были ошеломляющими и давали основание полагать, что "кроме умышленной лжи, обусловливаемой недобросовестностью свидетеля, или лжи патологической, обусловленной физическими или психическими недостатками, существует ложь добросовестная, нормальная, бессознательная", а "судебные ошибки, основанные на показаниях добросовестно заблуждающихся свидетелей, стары как сам суд" <2>. Суждение это было основано как на индивидуальных, психических особенностях каждого человека, так и на различиях в восприятии, запоминании и репродукции. Экспериментальным путем учеными изучались особенности восприятия и воспроизведения показаний в зависимости от времени; психологических особенностей личности. Кроме этого, изучались особенности восприятия и запоминания детей; различия между мужчинами и женщинами в области восприятия и запоминания; феномен внушения, его действие и влияние на свидетельские показания, феномен единообразия ошибок, встречающихся в показаниях свидетелей.

<2> См.: Канторович Я.А. Психология свидетельских показаний. Харьков: Изд-во НКЮ УССР, 1925. С. 5.

В конце XIX в., применяя экспериментальные методики, все больше выявляется несовершенство восприятия, запоминания и репродукции, причиной которого служили не физиологические недостатки и не объективные помехи восприятия, а свойства индивидуальных психических процессов. В связи с этим большого внимания заслуживают работы В. Штерна и его последователей, внесших вклад в развитие судебной психологии. В. Штерн - один из первых западных ученых, который не только поднял проблему добросовестного заблуждения свидетелей, но и попытался обосновать свои утверждения экспериментально. Безусловно, утверждения В. Штерна излишне категоричны, в его опытах наблюдается излишняя придирчивость к ответам испытуемых, что сказалось на общих результатах опытов и выводов. Однако его общий вывод дал жизнь целому направлению экспериментальной психологии по изучению добросовестного заблуждения, о котором он говорил: "Кроме обеих сфер искажений воспоминания, исследованных до сих пор больше всех остальных, - сферы виновной неправдивости... и сферы патологических отклонений есть еще широкая область нормальных психологических ошибок воспоминания" <3>. Кроме этого, нельзя обойти своим вниманием опыт, поставленный берлинским ученым психологом Ф. Листом в аудитории Берлинского университета, который учел вышеописанные недостатки В. Штерна. Им была организована и разыграна трагическая сцена на сцене аудитории, где он сам вел лекцию. Один студент напал на другого с револьвером, профессор схватил его, пытаясь остановить, и револьвер дал осечку. После этого инцидента 14 человек давали показания. В результате количество неверных показаний колебалось у отдельных студентов от 28 до 80%, и только 3 из 14 человек дали менее 50% неверных показаний, у остальных количество неверных показаний превышало 50%. Ф. Листом также было замечено, что количество неверных показаний резко возрастает к развязке инцидента от 42,8% до 113,4%. Впоследствии этот опыт был описан и проанализирован в 1925 г. уже в СССР советским ученым А.Я. Канторовичем, указавшим: "Это резкое возрастание неверных показаний, относящихся ко второй драматической половине опыта, показывает, что чем больше очевидец охвачен совершающимися на его глазах событиями, чем больше он потрясен, взволнован, увлечен перипетиями происшествия, тем менее достоверны его воспоминания о воспринятом и пережитом" <4>. Образно говоря, Ф. Лист вдохнул жизнь в статичные безжизненные опыты Штерна, придал им объективности, однако и его опыты грешили излишней щепетильностью в характере задаваемых вопросов.

<3> См.: Штерн В. Психология свидетельского показания // Вестник права. М., 1902. N 2, 3. С. 119.
<4> См.: Канторович Я.А. Психология свидетельских показаний. Харьков: Изд. НКЮ УССР, 1925. С. 12.

Многие российские ученые поддержали выводы западных исследователей о тотальной недостоверности, присущей свидетельским показаниям (О.Б. Гольдовский, И. Холчев, И.Г. Щеголовитов). Проведя похожие опыты, А. Елистратов и Д. Завадский также пришли к выводам, к которым в свое время пришел В. Штерн. Против такой категоричности выступали правоведы-практики А.В. Скопинский, А.Ф. Кони, Е.М. Кулишер, М.А. Лазарев, в то же время не отрицая наличия определенных искажений в свидетельских показаниях. При этом Е.М. Кулишер положительно оценивал экспериментальный метод в изучении свидетельских показаний, но критиковал условия и постановку опытов. Критикуя искусственность опытов В. Штерна и отстаивая свою позицию, указанные ученые ссылались на собственную судебную практику, более гибкую, чем строгий лабораторный эксперимент. По нашему мнению, их выводы составляют золотую середину в исследованиях психологии свидетельских показаний того времени. Совершенно справедлива критика советских криминалистов в адрес экспериментальных исследований того времени.

Несмотря на тяжелейшее экономическое и политическое положение недавно рожденной Советской России, 20-е годы прошлого столетия отличаются динамичным изучением психологии свидетельских показаний уже в Советском Союзе. Начатые до революции исследования продолжили А.Е. Брусиловский, В. Внуков, А.С. Тагер, И. Гладышевский, А.Р. Лурия, Я.А. Канторович, К.И. Сотонин, Я.М. Коган, М. Гродзинский. Для того времени было характерно обширное внедрение в криминалистику, а в частности, в исследования свидетельских показаний, методов экспериментальной психологии. Причем новое пролетарское государство активно поддерживало научные исследования. Так, например, был создан Московский государственный институт экспериментальной психологии (институт психологии РАН), где советский ученый-криминалист А.С. Тагер возглавлял экспериментальные работы по психологии свидетельских показаний. Развитию изучения психологии свидетельских показаний того времени свойственна преемственность с научными дореволюционными разработками России и Западной Европы. Дореволюционная и советская наука судебной психологии в силу политических и экономических причин всегда была чуть позади западноевропейских коллег, тем не менее это давало ряд преимуществ. Советские ученые, изучая опыты признанных и авторитетных к тому времени экспериментальных психологов В. Штерна, Г. Гросса и с учетом выявленных недостатков, проводили более объективные разработки. Например, профессор М. Гродзинский, тщательно проанализировав опыты К. Марбе, Даубера, Зандорфа, Губера, занялся изучением вопроса совпадения ошибок в свидетельских показаниях: "Если все показания одинаковы, то это не всегда означает, что они соответствуют истине. Это может быть совпадение ошибок, их одинаковый уклон, который находит свое объяснение в определенных свойствах человеческой психики" <5>. В результате исследования он сделал определенные выводы, имевшие последующее практическое значение в области психологии свидетельских показаний.

<5> См.: Гродзинский М. Единообразие ошибок в свидетельских показаниях // Архив криминологии и судебной медицины. Вып. N 3. Т. 1. Кн. 4 - 5. Харьков: Изд-во НКЮ УССР, 1927. С. 1060.

Другие ученые, среди которых А.Е. Брусиловский, А.С. Тагер, С.В. Позднышев, пришли к выводу о необходимости в ряде случаев проведения по уголовному делу судебно-психологической экспертизы <6>. Перечислить все достижения советских ученых послереволюционного периода невозможно в силу их интенсивности и активности в изучении психологических особенностей свидетельских показаний. Ценным в проводимых советскими учеными исследованиях было и то, что они изначально были ориентированы для нужд советской криминалистики и уголовного процесса. При этом наука экспериментальной психологии развивалась не обособленно, результаты опытов и выводов проецировались на проблемы предварительного расследования и суда. Так, например, психолог А.Р. Лурия специально занимался проблемами экспериментальной психологии в правоприменительной деятельности. По его мнению, разобраться в психических особенностях участников уголовного процесса - это значит "уметь с открытыми глазами, сознательно, смотреть на то, что до сих пор расценивалось лишь интуитивно, эмпирически. Зная законы поведения и применив их к пониманию участвующих в процессе лиц, судебный деятель сможет избежать многих ошибок, которым легко поддается даже опытный работник практики, и больше того - сможет пойти по пути рационализации своей работы" <7>. Однако в концепциях советского времени имелись и негативные моменты, касающиеся в основном суждений о свидетельских показаниях как недопустимых доказательствах. Активные исследования в области добросовестного заблуждения породили среди правоведов скептическую установку по отношению к этому виду доказательств. Стали появляться публикации, огульно отрицающие свидетельские показания как недостоверные и недобросовестные. Иначе как извращением научных результатов эту тенденцию назвать нельзя.

<6> См.: Брусиловский А.Е. Судебно-психологическая экспертиза. Харьков, 1929.
<7> См.: Лурия А.Р. Экспериментальная психология в судебно-следственном деле // Советское право. 1927. N 2 (26). С. 85.