Влияние российского менталитета на оценку доказательств в гражданском судопроизводстве

Исаенкова О.В., профессор, заведующий кафедрой гражданского процесса ГОУ ВПО "Саратовская государственная академия права", доктор юридических наук.

Бабарыкина О.В., преподаватель Астраханского государственного технического университета.

На сегодняшний день в отечественной гражданской процессуальной науке существует проблема исследования влияния российского менталитета на процессуальную деятельность вообще и оценку доказательств в частности. Так, весьма интересные выводы в отношении такого влияния (правда, применительно к роли суда в исполнительном производстве) сделаны Д.Я. Малешиным, который обосновал идею о том, что разработка эффективного законодательства предполагает исследование и учет особенностей моральных представлений граждан в области тех или иных общественных отношений <1>. Основываясь на позиции К.А. Абульхановой, что специфика менталитета россиян связана "с отсутствием развитого изначального чувства, присущего личности, что все в конечном итоге зависит от "я"... подтвердилось суждение о некоторой специфичности я-концепции, которая в западноевропейском сознании связана с развитым индивидуализмом" <2>, Д.Я. Малешин предполагает недостаточную развитость у большинства россиян категории "я". Считая, что в гражданском процессе недостаточная развитость категории "я" проявляется в том, что стороны изначально могут себя вести в некоторой степени пассивно, Д.Я. Малешин достаточно аргументированно подошел к тому, что в российском судопроизводстве система гарантий может быть обеспечена только судом <3>.

Именно менталитет выступает в качестве важнейшего социального критерия, определяющего опытное правовнесение в гражданское судопроизводство, когда государство собирается воспользоваться инородным процессуальным институтом. В российской правовой культуре немаловажную роль играет то своеобразие менталитета российских граждан, в силу которого определяется принятие (в том числе в форме сочувствия, осознанного подчинения) либо отторжение общественностью предлагаемых государством правовых преобразований. У наших соотечественников сформировалось весьма своеобразное отношение к реформированию любых областей социальной жизни: с одной стороны, желание власти в начале реформаторского процесса перестроить все быстро и коренным образом, а с другой - неприятие населением, боязнь перемен вообще. Не является в этом плане исключением и реформирование судопроизводства.

Многие правовые новшества и процессуальные заимствования базируются на основных направлениях государственно-правовой политики, протекционирующей идеям развития тех или иных институтов, и это влияние определяющим образом сказывается на перспективности либо же бесперспективности попыток их внедрения в российское право.

Было бы наивным полагать, что конъюнктурные соображения не оказывают влияния на создание правовых норм в России, роль ученых-правоведов в этом отношении уменьшается за счет рекомендательного характера любых научно-правовых изысканий и законодательных предложений. Между тем принижать значение научного подхода к совершенствованию российского процессуального права недопустимо. По крайней мере современная политическая ситуация уже не позволяет отвергать теории и выводы правовых изысканий, лишь указав на их буржуазность, что было нормой в течение 70 лет развития советского права и правовой науки. Советская теория, положительно отличаясь высокой степенью фундаментальности и универсальности, была сильно "заидеологизированной" <4>. В качестве негативного примера можно привести высказывание сотрудника Института советского права И.С. Перетерского: "...исполнение в РСФСР решений судов буржуазных государств может встретить в общем виде лишь отрицательное отношение" <5>.

Без всякого сомнения, существуют обусловленные своеобразием менталитета особенности восприятия доказательств профессиональными участниками российского гражданского судопроизводства. Знания особенностей психологических процессов представляют особую значимость в исследовании судебных доказательств, однако дифференцированного теоретического и практического исследования этой проблемы в процессуальной науке четко не обозначилось. Одним из частных научных подходов к изучению данной проблемы является социальный подход, который поможет проанализировать взаимосвязь субъективного восприятия судебных доказательств с особенностями национального менталитета.

Анализ научно-процессуальной и правовой литературы позволяет понять содержание термина "менталитет", но с правовой точки зрения определение еще не сложилось, несмотря на неразрывную связь фактора ментальности с правосознанием социума. Менталитет (от лат. mens, mentis - разум, мышление) - совокупность психологических, интеллектуальных, идеологических, религиозных, эстетических особенностей мышления народа, социальной группы или индивида, проявляющихся в культуре, языке, поведении, мировосприятии, умонастроении <6>. Каким же образом проявляются особенности правового мышления современного российского гражданина в реализации своего права на судебную защиту в порядке гражданского судопроизводства? Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к русскому фольклору и статистическим данным современных социологических исследований. В совокупности они могут выступать как индикаторы национального правосознания.

В 1853 г. В.И. Даль опубликовал пословицы и поговорки живого русского языка. Среди них по смыслу имеются выражения, которые раскрывают характерное отношение социума к закону, суду и свидетельским показаниям. Отношение к закону: "Закон, что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет", "Закон - дышло: куда захочешь, туда и воротишь". Отношение к суду: "Что мне законы, были бы судьи знакомы". Отношение к свидетельским показаниям: "Бог любит праведника, а судья - ябедника", "Солгать - ничего, было б на кого". Существует также традиция разрешать споры не в суде, а в кулачном бою: "Поругаться - душу отвести", "Подраться - сердце повытрясти" <7>. В римском классическом праве сформировались иные позиции: "Sublata veneratione magistratuum, res publica ruit" (Утрата уважения к судьям разрушает государство), "Justitia est obtemperatio scriptis legibus" (Справедливость - это повиновение писаным законам), "Fiat justitia, pereat mundus" (Да свершится правосудие, хотя бы погиб мир).

Полтора века прошло с момента издания сборника пословиц В.И. Даля, а в ментальном сознании мало что изменилось, хотя определенные сдвиги по отношению к правосознанию и к убеждению разрешения правовых конфликтов в суде все-таки имеются. Геннадий Онищенко отмечает современное отношение россиян к отстаиванию своих прав: "...мы не привыкли сохранять те же талончики метро, на которых пробита конкретная дата. Это свойство тех граждан, что живут в правовых государствах, а мы с детства усваиваем, что поиски правды, справедливости совершенно бессмысленны и требуют таких усилий, что лучше забыть, лучше простить" <8>. Амбивалентность правового сознания россиян проявляется еще и в том, что они чрезвычайно склонны "входить в обстоятельства", рассматривая большую часть правонарушений ситуативно, что предполагает наличие в соответствующих оценках значительного элемента субъективности.

Реакция на отношение к реализации гражданско-правовых позиций проявляется посредством знаковых символов, которые в латентной форме призывают к пассивному и активному правовому нигилизму через молодежную моду. Форма латентной активности правонепочитания содержится в популярной сегодня одежде с портретом латиноамериканского революционера XX в. Эрнеста Че Гевары (14.06.1928 - 09.10.1967) по мотивам известной фотографии Альберто Корды. Между тем вся политическая борьба Э. Че Гевары была подчинена инстинкту разрушения, активно проявляясь в открытой неприязни к государственной власти, закону и правопорядку, и те, кто ввел данный элемент моды, четко себе это представляли. Стремление молодого поколения к этой одиозной личности показывает либо историческую неграмотность, когда человек не отдает себе отчета в ношении символики, призывающей разрушать и ничего не строить, либо ментальную незрелость российского общественного правосознания. Защита своих прав сегодня - дело индивидуально-семейное, часто неформальное. Наиболее массовые помощники - друзья и родственники.

В июле 1999 г. по общероссийской репрезентативной выборке 1600 респондентов ответили на вопрос: "Если органы государственной власти или местной власти приняли по какому-то вопросу несправедливое для Вас решение, то как можно, на Ваш взгляд, восстановить справедливость и отменить такое решение?" Варианты полученных ответов: 1) не вижу никаких способов изменить ситуацию - 25%; 2) обратиться в российский суд - 19%; 3) обжаловать в вышестоящие инстанции - 16%; 3) обратиться к влиятельным друзьям и знакомым - 14%; 4) обратиться за помощью к криминальным авторитетам - 5%; 5) дать взятку - 5%; 6) обратиться в Международный Суд - 3%; 7) затрудняюсь ответить - 12% <9>.

В 2005 г. на защиту суда в случае произвола милиции рассчитывали только треть жителей России (30%), а 59% считали, что эти организации не смогут восстановить их права. Менее всего на защиту суда надеются люди в возрасте 40 - 54 лет (64%) и те, кто имеет низкий потребительский статус (65%). На закон в случае произвола судебных органов также не надеются более половины жителей России (60%). Среди преступлений против личности 25% жителей России боятся лжесвидетельства, для жителей Москвы эта категория составляет 39% <10>. По-видимому, еще не торопится россиянин отстаивать свои гражданско-правовые позиции в судебном процессе. Между тем широкое распространение правового нигилизма не должно останавливать научные разработки ученых-правоведов. С одной стороны, идеальная модель гражданского судопроизводства напоминает светлое будущее, которое невозможно установить, но с другой - к такой модели как светлому будущему необходимо стремиться не по принципу "благая цель оправдывает любые средства ее достижения", а используя лишь допустимые средства и методы. Принимая во внимание, что существующие в современном российском праве средства и правила защиты гражданских прав зачастую не достигают желаемого результата, необходимо их корректировать при реформировании российского гражданского судопроизводства с учетом особенностей российского менталитета.

Между тем никаким менталитетом не могут быть оправданы грубость или иные дисциплинарные нарушения со стороны судей и секретарей судебных заседаний. В судах Иркутска в 2003 г. был проведен опрос общественного мнения 228 респондентов об отношении граждан к судебной власти, которых опрашивали прямо в коридорах иркутских судов. 12% опрошенных говорят о том, что достаточно часто сталкиваются с грубостью секретарей судебных заведений, 25% - с грубостью судей во время судебного заседания <11>.

Изменения в правовом мышлении россиян имеют все же положительную тенденцию. Это подтверждается исследованием, проведенным по заказу Верховного Суда Российской Федерации в период со 2 октября по 10 декабря 2005 г. Центром социального прогнозирования среди 2511 респондентов. На вопрос: "Как необходимо относиться к закону?" были получены ответы: 1) всегда и во всем соблюдать закон - 25%; 2) соблюдать, но иногда можно обойти - 33%; 3) справедливость важнее закона - 21%; 4) соблюдать закон, если он не противоречит личным интересам - 9%; 5) затруднились ответить - 12%. Категория "законы" в решении конфликтов и споров была поставлена опрошенными на одно из высших мест наряду с такими понятиями, как "совесть" и "нравственные принципы". "Законы", как потенциальный инструмент разрешения споров, были оценены гражданами выше, чем такая категория, как личная выгода <12>.

Сориентировать граждан на разрешение правовых конфликтов в суде возможно только при взаимном уважении граждан и судей, предельной их вежливости друг к другу, повышении юридической грамотности населения и применении субъектного подхода к исследованию судебных доказательств с целью избежать ошибок в оценочной деятельности суда. Необходимо помнить, что процесс исследования судебных доказательств и применение критериев их оценки: 1) формируются под воздействием социального субстрата ментальности; 2) имеют индивидуальные особенности психического восприятия; 3) зависят от субъективных причин, в отличие от природных явлений, которые существуют вне человеческого сознания.