Взаимодействие конституционного суда РФ и законодательного органа власти в РФ

Малюшин А.А., судья Арбитражного суда ЯНАО, кандидат юридических наук.

Согласно ч. 3 ст. 15 Конституции РФ законы подлежат официальному опубликованию, неопубликованные законы не применяются. В соответствии с этим конституционным требованием Федеральный закон "О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания" определяет общие правила вступления законов в силу и устанавливает, что официально опубликованные федеральные законы вступают в силу одновременно на всей территории Российской Федерации по истечении десяти дней после дня официального опубликования, если самим законом не установлен другой порядок вступления их в силу.

Вопрос о конституционности законоположений, допускающих придание обратной силы законам, устанавливающим новые налоги или ухудшающим положение налогоплательщиков, был предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ (Постановления от 24 октября 1996 года и от 8 октября 1997 года). В них Конституционный Суд РФ указал, что статья 57 Конституции РФ, возлагая на граждан одну из важнейших конституционных обязанностей - платить законно установленные налоги и сборы, гарантирует им вместе с тем защиту в тех случаях, когда налоги не являются законно установленными либо когда законам, устанавливающим новые налоги или ухудшающим положение налогоплательщиков, придана обратная сила. Закон в части, ухудшающей положение налогоплательщиков, не подлежит введению в действие ранее, чем истекает десятидневный срок с момента его опубликования <1>.

Правовые основания, приведенные в указанных Постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации, а следовательно, и изложенная правовая позиция носят общий характер и распространяются на все законы, принимаемые в сфере налогообложения.

К важнейшим правоустановительным прерогативам Конституционного Суда РФ следует, безусловно, отнести его возможности влияния на законодателя, основывающиеся на обязательности принимаемых Судом решений.

В ряде постановлений Конституционного Суда РФ, в которых по результатам проверки конституционности отдельных законодательных актов или положений этих актов констатируется несоответствие их Конституции РФ, содержится весьма категорическое предложение (употребляется слово "подлежит") Федеральному Собранию как законодательному органу Российской Федерации решить вопрос о внесении в законодательство соответствующих изменений и дополнений, вытекающих из постановления Конституционного Суда РФ.

Так, в пункте 2 резолютивной части Постановления Конституционного Суда РФ от 6 июля 1998 г. N 21-П, например, указывается: "Федеральному Собранию надлежит внести в уголовно-процессуальное законодательство изменения в соответствии с требованиями статьи 50 (ч. 3) Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления" <2>.

В некоторых случаях обязательное предписание законодательному органу сопровождается указанием конкретного срока его исполнения: в Постановлении Конституционного Суда РФ от 24 февраля 1998 г. N 7-П говорится: "Федеральному Собранию в течение шестимесячного срока надлежит внести изменения в Федеральный закон от 8 января 1998 г. "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1998 год, вытекающие из настоящего Постановления" <3>.

Отдельные обязательные поручения, даваемые Федеральному Собранию Конституционным Судом РФ, носят весьма конкретный характер.

В резолютивной части (п. 2) Постановления Конституционного Суда РФ от 17 февраля 1998 г. N 6-П задание излагается так: "Федеральному Собранию надлежит урегулировать порядок задержания иностранных граждан и лиц без гражданства, подлежащих выдворению из пределов Российской Федерации и уклоняющихся от выезда, в соответствии с Конституцией Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления" <4>.

Постановлением Конституционного Суда РФ от 13 июня 1996 г. N 14-П была признана неконституционной ч. 5 ст. 97 УПК РСФСР, в связи с чем Федеральному Собранию РФ, как сказано в Постановлении, надлежит решить вопрос об изменении уголовно-процессуального закона в части обеспечения гарантий закрепленного в ст. 22 (ч. 1) Конституции Российской Федерации права каждого на свободу при применении ареста и содержания под стражей в качестве меры пресечения <5>.

Решая при этом вопрос о необходимости законодательному органу внести изменения в действующее законодательство либо ввести им новые правовые институты, Конституционный Суд РФ учел одновременно, что для принятия соответствующих законодательных решений, учитывающих в том числе позицию Конституционного Суда РФ, требуется определенное время. Поэтому в Постановление были включены два положения:

Признанная неконституционной ч. 5 ст. 97 УПК РСФСР утрачивала юридическую силу по истечении шести месяцев с момента провозглашения Постановления Конституционного Суда РФ;

Федеральному Собранию РФ надлежало решить вопрос об изменении уголовно-процессуального закона в части обеспечения гарантий права каждого на свободу при применении ареста и содержания под стражей в качестве меры пресечения в течение шести месяцев с момента провозглашения Постановления.

Установление конкретных сроков исполнения содержащихся в Постановлении выводов вытекает из смысла ст. 80 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации". Однако определение специального порядка, сроков и особенностей исполнения постановления, установившего неконституционность конкретной нормы, - это, безусловно, нормативная новелла, введенная Конституционным Судом РФ в очевидном противоречии со ст. 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ": "Акты или отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу".

В особом мнении Н.В. Витрук расценил указанное положение Постановления как противоречие общим принципам конституционного права, а также ч. 3 ст. 79 Федерального закона "О Конституционном Суде РФ". Обусловив изменение уголовно-процессуального закона шестимесячным сроком (что явно нереально, если учитывать конституционную процедуру принятия, изменения, дополнения федерального закона в Российской Федерации), пишет Н.В. Витрук, нужно четко отдавать отчет в том, что при неисполнении этого пункта Постановления Конституционного Суда последний через 6 месяцев выступит в роли законодателя, по существу, явочным порядком изменит уголовно-процессуальный закон: ознакомление с материалами дела обвиняемого и его защитника автоматически будет включаться в фиксированные сроки предварительного расследования <6>.

В связи с реальными перспективами нового законодательного регулирования, говорится в Постановлении Конституционного Суда РФ от 13 июня 1996 г. N 14-П, признавая возможность непосредственного применения положений ст. 46 Конституции Российской Федерации о праве на судебное обжалование любых нарушений прав и свобод, включая необоснованность ареста, а также имея в виду, что пробельность в урегулировании института содержания под стражей, возникающая в результате признания оспариваемой нормы неконституционной, может иметь определенные отрицательные последствия, Конституционный Суд Российской Федерации считает необходимым использовать процедуру отсрочки исполнения решения по настоящему делу, с тем чтобы законодатель в надлежащий срок принял меры, обеспечивающие баланс интересов правосудия и прав граждан на свободу и личную неприкосновенность, а также исключающие возможность произвольного ареста, в том числе с помощью закрепления процедуры судебного контроля за законностью и обоснованностью ареста и содержания под стражей на любой стадии уголовного процесса <7>.

В Постановлении же Конституционного Суда РФ содержится нормотворческое положение: до разрешения в законодательном порядке поставленных в Постановлении Суда РФ вопросов, связанных с обеспечением гарантий права каждого на свободу, лицо, обвиняемое совершении преступления, вправе обжаловать в суд законность и обоснованность содержания под стражей на любом этапе уголовного судопроизводства, включая ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела.

Конечно же, Конституционный Суд РФ в данном случае конкретизировал в смысловом и содержательном отношениях принцип Конституции РФ о гарантировании каждому судебной защиты его прав и свобод (ч. 1 ст. 46), однако конкретизация эта воплотилась в правовую норму, выраженную в Постановлении суда, причем с той принципиальной особенностью, что норма эта стала действовать и применяться еще до принятия закона ("до разрешения в законодательном порядке").

Таким образом, предположение Н.В. Витрука о том, что Конституционный Суд РФ выступит в роли законодателя, вполне оправдалось, но для этого не надо было ждать истечения шестимесячного срока.

О том, что Федеральному Собранию РФ "подлежит внести изменения" в Закон РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие аварии в 1957 году на производственном объединении "Маяк" и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча" для обеспечения прав и законных интересов граждан Российской Федерации, оказавшихся в зоне влияния неблагоприятных факторов, говорится в Постановлении Конституционного Суда РФ от 11 марта 1996 г. N 7-П <8>.

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 29 апреля 1998 г. N 13-П по делу о проверке конституционности ч. 4 ст. 113 УПК РСФСР в связи с запросом Костомукшского городского суда Республики Карелия содержится не только категорическое предложение ("надлежит") Федеральному Собранию решить вопрос о внесении в уголовно-процессуальный закон изменений и дополнений, вытекающих из п. 1 резолютивной части Постановления и обеспечивающих реализацию закрепленных в ст. ст. 45 и 46 Конституции РФ права на судебное обжалование и права защищать свои права и свободы всеми не запрещенными законом способами, но и устанавливается, что до внесения законодателем соответствующих изменений и дополнений в уголовно-процессуальный закон при рассмотрении жалоб на постановления прокурора, следователя или органа дознания об отказе в возбуждении уголовного дела должны непосредственно применяться положения ст. ст. 45 (ч. 2) и 46 (ч. ч. 1 и 2) Конституции РФ <9>.

В случае несогласия Федерального Собрания РФ или иной из палат парламента с Постановлением Конституционного Суда РФ они полностью лишены конституционно-правовых возможностей оспорить такое постановление. Представительный и законодательный орган государства может только исполнять те касающиеся законодательной сферы предписания, которые односторонне обосновывает (порой при наличии особого мнения отдельных судей) Конституционный Суд РФ.

Так, в Постановлении Государственной Думы от 23 января 1998 г. (N 2140-II ГД) "О Постановлении Конституционного Суда РФ от 23 декабря 1997 года N 21-П "О проверке конституционности пункта 2 статьи 855 Гражданского кодекса Российской Федерации и части шестой статьи 15 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" подчеркивалось, что принятие указанного Постановления Конституционного Суда РФ "вызвало поток жалоб и заявлений граждан, трудовых коллективов, профсоюзных и других общественных объединений, настаивающих на восстановлении того порядка, который был предусмотрен Федеральным законом от 12 августа 1996 г. N 110-ФЗ. В заявлениях указывается, что решение Конституционного Суда Российской Федерации повлекло за собой массовую невыплату заработной платы под предлогом исполнения налоговых обязательств предприятиями различных форм собственности". С учетом этих обстоятельств Государственная Дума Федерального Собрания РФ постановила "обратиться к Конституционному Суду РФ с предложением рассмотреть возможность приостановления действия Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 23 декабря 1997 года N 21-П "О проверке конституционности пункта 2 статьи 855 Гражданского кодекса Российской Федерации и части шестой статьи 15 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" <10>.

Возможно ли представить ситуацию, когда Конгресс США обращается к Верховному суду США, признавшему закон неконституционным и тем самым лишившему его юридической силы, с просьбой приостановить действие своего постановления? Конечно нет, ибо это вопиющее пренебрежение принципом разделения властей. Другое дело, что конституционная урегулированность этого вопроса, неотлаженность системы властных взаимоотношений Федерального Собрания РФ и Конституционного Суда РФ приводит к тупиковому состоянию, когда и появляются на свет подобные обращения.

В качестве одной из особенностей практики принятия решений Конституционным Судом РФ, которые во многом представляют источники российского права, А.А. Белкин в выступлении на научно-практической конференции, посвященной судебному конституционному контролю в России, в ноябре 1996 г. сказал следующее в отношении решения Конституционного Суда по Уставу Алтайского края: "Сегодня парламент фактически уже связан состоявшимися решениями Конституционного Суда. Хотя теоретически эта практика спорна, ее все же надо приветствовать, потому что федеральный парламент не удовлетворяет субъекты Российской Федерации в решении многих вопросов. Законодательное Собрание Алтайского края изменило Устав в соответствии с решением Конституционного Суда по этому Уставу, но не внесло тех изменений, которые вытекают из решения Суда по Калининградской области. На такую ситуацию надо реагировать" <11>.

Если и надо реагировать, то в первую очередь самому Конституционному Суду, решения которого носят общеобязательный и окончательный характер. Универсальность и общеобязательность постановлений и определений Конституционного Суда РФ - это такие качественные определенности, которыми и определяется нормативно-правовая природа соответствующих решений Конституционного Суда РФ.