Правосознание и нравственность в психологической теории права

Машкович К.В., Тульский филиал Московского университета МВД России.

В русской философии, общественной мысли и юриспруденции XIX - начала XX в. проблема соотношения морали и права приобрела необычайную мировоззренческую и методологическую остроту. Решение этой проблемы было непосредственно связано с проблемой осознания историко-культурной самобытности и направленности общественного развития России. Славянофильское и консервативное крыло российской интеллигенции отрицало право в пользу морали, либералы стремились увидеть в праве высшую социальную ценность.

Россия XIX - начала XX в. была необычайно богата на различные философско-правовые идеи, однако систематизация и концептуализация этих идей с целью построения концепции права, способной стать мировоззренческой и методологической основой юриспруденции, сталкивалась со значительными трудностями. Выбор был относительно невелик: юридический позитивизм или доктрина естественного права. И этот выбор был нелегким, поскольку юридический позитивизм, отождествлявший право с законом, в целом не соответствовал либеральной идее автономности права от государства, а доктрина естественного права как основа западноевропейского либерализма XVII - XVIII в.в. в начале XX в. выглядела явным анахронизмом и не удовлетворяла теоретических запросов юриспруденции.

Известный российский правовед и общественный деятель Л.И. Петражицкий (1867 - 1931) в решении проблемы соотношения морали и права стремился отойти от прямой идеологической конфронтации либералов и консерваторов, с одной стороны, и методологических разногласий теоретиков права и философов права - с другой. Ученый был далек от отрицания культурной традиции, ревностно защищаемой русскими консерваторами, но вместе с тем он стремился обосновать либеральную идею автономии права от государства. Отвергая "ремесленнический" уклон юридических позитивистов, он стремился рассматривать право в связи с развитием культуры в целом для того, чтобы создать такую теорию права, которая могла бы стать методологической основой как профессиональной юриспруденции, так и правосознания российского общества в целом, тяготеющего к недооценке права в пользу морали.

Л.И. Петражицкий констатировал, что в современной ему юриспруденции и философии права отсутствует научная теория права как таковая. Он подвергает критике практически все теории права, характерные для юридической науки его времени. Фактически он приходит к выводу о том, что в юриспруденции отсутствует теория, позволяющая осуществлять те или иные концептуальные различения или отождествления права и морали, поскольку в этой науке просто отсутствует теоретическое понятие права. Теория права основана на недоразумении, поскольку принимает обыденное понятие права за теоретическое понятие. "От догматической юриспруденции как практической дисциплины, - пишет Л.И. Петражицкий, - изучающей и решающей, что (какое поведение) обязательно по существующему в данное время международному позитивному праву или что обязательно по официальному праву данного государства... - следует строго отличать теоретическую науку: теорию права, изучающую общую природу и общие специфические свойства и тенденции (законы причинного действия и т.д.) всякого права, где бы, когда бы оно ни существовало, в прошедшем, настоящем, будущем, науку о праве как особом классе психических явлений, независимо от конкретного содержания, места, времени действия и т.д." <1>.

Стремясь построить новую теорию права и нравственности, Л.И. Петражицкий предложил воспользоваться некоторыми идеями естественно-правовой школы, интерпретированной в научном контексте конца XIX - начала XX в. Теоретическим фундаментом учения Л.И. Петражицкого является эмоциональная теория этических явлений. Понятие эмоции вводится для обозначения специфических пассивно-активных психических состояний, которые и составляют психологические основания этических явлений. Нравственные и правовые переживания объединяются в один класс этических эмоций. Специфика этических эмоций связана с их особым авторитетным характером. Такие эмоции переживаются как своеобразные препятствия для свободного выбора, исходящие из внешнего или внутреннего авторитета ("Бог", "Разум", "Природа", "Объективный дух" и т.д.). Это свойство эмоций порождает две категории представлений в сфере права и нравственности, которые квалифицируются исследователем в качестве фантастических: во-первых, "законы", "веления" и "запреты", а во-вторых - "обязанности". Первые представляются как некоторые объективные реальности, вторые - субъективные.

Таким образом, специфика подхода Л.И. Петражицкого к понятию права выражается в том, что он подвергает критике позицию реалистической школы права тем же самым способом, как эта школа (а также историческая школа права) подвергает критике естественно-правовую концепцию. Классическая идея естественного права, с точки зрения критиков, представляет собой ничем не оправданное перенесение понятия права (закона) на феномены, к которым это понятие относиться не может, а именно на природу, космос, человеческую природу и т.д. Это кажется вполне допустимым, но Л.И. Петражицкий идет дальше и утверждает, что не только классическое естественное право является проекцией, но и объективное и субъективное право также являются проекциями некой исходной правовой реальности, которая имеет психологический характер.

Следует отметить, что учение Л.И. Петражицкого о правовых эмоциях в юридической литературе рассматривается с некоторым недоумением. "Психологичность Петражицкого, - писал известный русский юрист А.С. Ященко, - заключается в том, что он своеобразную специфическую природу права хочет понять не через изучение права как объективированного явления, а через чисто психологическое изучение тех психических переживаний, которые соединяются у человека в связи с правовыми явлениями. Право изучается не как объективное явление общественной жизни, а как психическое явление" <2>.

Даже если не трактовать это замечание А.С. Ященко как указание на то, что теория Л.И. Петражицкого имеет скорее научно-психологический, а не юридический или философско-правовой интерес, а интерпретировать его в методологическом смысле, то упреки в субъективизме все же остаются. "Критика концепции Петражицкого, - отмечают С.Г. Чукин, В.П. Сальников, В.В. Балахонский, - является частным случаем критики "психологизма" в общественных науках. Психологизм абсолютизирует роль психоэмоциональной сферы в мотивации человеческого поведения, что влечет за собой умаление социальных факторов. Понятие права используется Петражицким слишком свободно для обозначения феноменов, далеко отстоящих друг от друга" <3>.

Однако даже стандартные юридические науки используют психологические понятия (например, воля, познание, чувства и т.д.), да и в целом в гуманитарных науках вряд ли можно достичь такого уровня объективности, который бы позволил отказаться от психологических понятий вообще. Стандартные психологические понятия, конечно, создают некоторые предпосылки для "объективистского" понимания права: человек познает норму права, а затем осуществляет волевой акт, который приводит к поступку. Но как именно существуют эти нормы? Ответ на этот вопрос не так прост, как это кажется представителям догматической юриспруденции, и Л.И. Петражицкий это прекрасно понимает.

Вводя понятие эмоции вместо понятий воли, чувства и познания, исследователь тем самым создает предпосылку для определенной субъективизации и даже экзистенциализации норм, поскольку не только понятие воли, но и понятие познания утрачивает в новой концепции свое фундаментальное значение.

Данный аспект учения Л.И. Петражицкого отмечался, в частности, одним из крупнейших русских философов права Н.Н. Алексеевым. "Из разнообразных воззрений, стремящихся выявить положительный характер правовых эмоций, - писал он, - нельзя не обратить, прежде всего, внимания на теорию Л.И. Петражицкого, основы которой остаются, как мы думаем, не вполне понятыми ее многочисленными критиками" <4>. Причину этого непонимания Н.Н. Алексеев видит в том, что многие критики обращают внимание на ее натуралистические предпосылки, которые действительно "являются самым уязвимым местом воззрений Л.И. Петражицкого" <5>. Однако критики упускают из виду, что эти предпосылки отнюдь не являются центральной точкой теории. "Ядро теории, - полагает Н.Н. Алексеев, - образует эмоционализм Л.И. Петражицкого - именно убеждение, что существуют некоторые неразложимые и первоначальные эмоциональные акты, являющиеся основой всего того, что человеческое мнение называет правом. Философским источником этого воззрения, столь родственного новейшим призывам к построению эмоциональной этики, является отнюдь не позитивизм и натурализм; правильнее искать этот источник в тех философских учениях, которые стремятся построить этику на изучении феноменологического состава актов любви и ненависти" <6>.

Л.И. Петражицкий различал две разновидности этических эмоций: право и нравственность. Обязанности, которые осознаются свободными по отношению к другим, называются нравственными обязанностями. Обязанности, которые осознаются несвободными по отношению к другим, называются правовыми обязанностями. Права есть закрепленные за нами, принадлежащие нам как наш актив долги других лиц. Таким образом, право и нравственность являются двумя ветвями единой этики.

Предлагаемая классификация рассматривается как основание для построения двух специальных теорий: теории права и теории нравственности. Теорию нравственности, по мнению ученого, еще только предстоит создать, что же касается права, то существует некоторый аналог такой теории, а именно теория объективного и субъективного права. Л.И. Петражицкий считал, что требуется пересмотр существующего реалистического учения об объективном праве и субъективном праве, а в более широком смысле - пересмотр учения о нормах и обязанностях как в сфере права, так и в сфере нравственности. Нормы и обязанности - это фантазмы, эмоциональные проекции этических эмоций. Таким образом, реалистическое учение о правовых и нравственных нормах и обязанностях должно быть заменено на учение о правовых и нравственных эмоциях. Попытки отыскания чего-то более "реального" в праве и нравственности, чем эмоции, представляются Л.И. Петражицкому совершенно бесперспективными.

Поэтому для определения понятия права совершенно безразличен тот факт, пользуются ли соответствующие нормы признанием со стороны государства или нет. Вместе с тем отнесение понятий нравственности и права только к свободной воле человека считается результатом смешения теоретической и практической точек зрения. Поэтому субъектами обязанностей и прав кроме людей, по мнению исследователя, могут также быть предметы, животные, божества и т.п. Этот на первый взгляд странный вывод вполне соответствует современным представлениям в области юридической антропологии, в которой считается вполне допустимым использовать понятие права применительно к догосударственным культурам, имеющим тесную связь с религиозно-санкционированными моделями человеческого поведения.

В результате Л.И. Петражицкий приходит к выводу о существовании двух совпадающих по содержанию требуемого поведения систем права: межчеловеческое и религиозное. Первое устанавливает для людей обязанности по отношению к другим людям как управомоченным, второе устанавливает для этих же людей обязанности к такому же поведению с представлением божеств как субъектов притязания на это поведение. Это усиливает мотивационное давление в пользу соответствующего поведения. Вместе с тем правоотношения между людьми и богами имеют взаимный характер, обязанностям людей соответствуют правовые обязанности божеств по отношению к людям, права людей по отношению к богам. Древние политеистические религии носили преимущественно правовой характер, христианская религия - нравственный, в силу отсутствия по отношению к Богу какого-либо более высокого авторитета.

Таким образом, теория Л.И. Петражицкого приобретает черты юридико-антропологического учения. Право обладает определенной автономией от государства не только в некотором ценностном, отвлеченном, философском смысле, а во вполне определенном смысле, раскрываемом юридической антропологией. "Те, кто получил образование в традициях позитивного права, - отмечает известный французский антрополог Норберт Рулан, - подумают, вероятно, что все предшествующее развитие права несет на себе печать спекулятивного подхода и лишено юридической строгости. На это легко ответить тем, что "юридическая строгость", на которую нередко ссылаются, есть иллюзорная строгость... Подлинная строгость состоит, на наш взгляд, в учете того факта, что реальное как бы завуалировано, а это требует от нас многих попыток, чтобы уловить это реальное. Таким же образом развивалась и юридическая антропология... признав плюрализм, она открыла существование наряду с государственным правом множества правовых систем" <7>.

Таким образом, полученные Л.И. Петражицким понятия права и нравственности не должны рассматриваться в аспекте уточнения значений соответствующих понятий повседневного языка и профессионального юридического словоупотребления. Данные понятия имеют теоретический характер и представляют собой основания для дальнейшего научного исследования права и нравственности с целью построения теории этических явлений. Для этой теории принципиально важным оказывается различение императивно-атрибутивной природы правовых феноменов и императивной природы нравственных феноменов.

Общая теория этических явлений требуется для решения проблемы соотношения права и нравственности в общественной жизни. Значение этических эмоций (и нравственных, и правовых) Л.И. Петражицкий рассматривал в их мотивационном и воспитательном аспектах. Он решительно выступал против характерной для русского общества XIX - XX вв. недооценки права в пользу морали. В основе подобных оценок лежит незнание природы и значения той и другой ветвей человеческой этики. Социальный порядок в обществе создается именно правом, нравственность же играет здесь меньшую роль. Вместе с тем решающее значение для социального порядка играет активная правовая мотивация - сознание нашего права - долга другого, в отличие от пассивной мотивации, исходящей только от сознания правового и нравственного долга. Воспитательный аспект права также связан с развитием у отдельного индивида и общества в целом активной правовой мотивации. Именно эта мотивация позволяет преодолевать такие негативные аспекты индивидуального (а также общественного) развития, которые проявляются в недостатке развития правового сознания, самоуважения, достоинства и иных этических качеств, что приводит к доминированию в обществе "рабской, холопской" психологии.

Таким образом, главным достижением Л.И. Петражицкого стала разработка психологической теории этических явлений, которые, в свою очередь, подразделяются им на право и нравственность. Это означает, что право рассматривается им в качестве этического феномена, а не в качестве принудительной силы, господствующей над сопротивляющимся индивидом. Л.И. Петражицкий показал, что право в своей позитивной форме не может существовать без соответствующего интуитивно-правового фундамента, благодаря которому формируется ценностная архитектоника человеческой культуры в целом.