Мудрый Юрист

Процессуальный порядок получения информации о телефонных контактах

Санинский Р., заместитель прокурора Нижегородской области, кандидат юридических наук.

Вопрос о процессуальном порядке получения из телефонных компаний информации о телефонных сообщениях интересен не только с теоретической точки зрения, но и очень важен в повседневной правоприменительной деятельности.

Среди ученых и практиков существует две точки зрения: одни полагают, что распечатка служит своеобразным контролем за телефонными переговорами граждан и, следовательно, ее изъятие и получение возможно в соответствии со ст. 186 УПК РФ только с санкции суда и по делам о преступлениях, относящихся к категориям тяжких и особо тяжких, мотивируя свою точку зрения Определением Конституционного Суда РФ от 2 октября 2003 г., согласно которому телефонными переговорами считаются любые сведения, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи.

Сотрудники прокуратуры Нижегородской области, придерживаясь другой точки зрения, изложенной в статье "Расследование хищений мобильных телефонов" ("Законность". 2005. N 3), о том, что изъятие и получение распечатки возможно в соответствии с ч. 3 ст. 183 УПК РФ с санкции прокурора и по всем категориям дел, при поддержке отраслевого управления Генеральной прокуратуры РФ попытались отстоять ее в Верховном Суде РФ.

Всеми судебными инстанциями Нижегородского областного суда оставлено без изменения Постановление Павловского городского суда от 9 декабря 2004 г., которым следователю СО при Павловском РОВД, проводящему расследование кражи мобильного телефона, отказано в ходатайстве о производстве в нескольких телефонных компаниях выемки документов, содержащих информацию о входящих и исходящих сигналах соединений телефонных аппаратов конкретных пользователей.

Свое решение суд мотивировал тем, что подобная информация является регламентированным ст. 186 УПК РФ контролем за телефонными переговорами граждан и ее изъятие и получение возможно только по делам о преступлениях, относящихся к категориям тяжких и особо тяжких.

Предлагая отменить состоявшиеся судебные решения и доказывая ошибочность такого толкования закона, мы приводили следующие доводы.

Законодатель предельно конкретно в п. 14.1 ст. 5 УПК без расширительного толкования определил термин "контроль телефонных и иных переговоров" как прослушивание и запись переговоров путем использования любых средств коммуникации; осмотр и прослушивание фонограмм.

В ходатайстве следователя указано о производстве выемки документов, содержащих информацию о входящих и исходящих сигналах соединений телефонных аппаратов без их прослушивания и фиксации на специальных технических средствах.

Более того, возможно контролировать события, происходящие в настоящее время и в будущем, но никак не в прошлом.

Ссылка суда на Определение Конституционного Суда РФ от 2 октября 2003 г., согласно которому телефонными переговорами считаются любые сведения, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи, в данном случае не применима, так как Конституционным Судом рассматривалось обращение начальника УФСНП, являющегося начальником органа дознания в связи с имеющимися у него данными о совершении мошеннических действий, т.е. наличием оснований для возбуждения уголовного дела.

Конституционный Суд в Определении трижды упоминает исключительно оперативно-розыскную деятельность:

При этом отсутствует упоминание о должностных лицах правоохранительных органов, в частности следователя, обязанного руководствоваться уголовно-процессуальным законодательством, согласно ст. 183 которого изъятие определенных предметов и документов, имеющих значение для уголовного дела, производится в форме выемки, основанием для которой является мотивированное постановление следователя. Получение судебного решения для этого законом не предусмотрено.

При производстве выемки у операторов связи документов, содержащих сведения о телефонных переговорах, ведущихся с похищенного мобильного телефона, тайна содержания переговоров сохраняется, поскольку ее цель - получение информации о входящих и исходящих звонках с похищенного мобильного телефона. При этом тайна переговоров потерпевшего (владельца мобильного телефона) не нарушается, поскольку телефон выбыл из его правомерного обладания, а неизвестное лицо, ведущее с него переговоры, владеет телефоном неправомерно или правомерно, являясь добросовестным приобретателем в соответствии со ст. 302 ГК РФ.

Следовательно, к данной ситуации применима ч. 3 ст. 183 УПК, в соответствии с которой выемка предметов и документов, содержащих государственную или иную охраняемую законом тайну, в том числе Федеральным законом "О связи", производится с санкции прокурора.

И ч. 3 ст. 63 Закона "О связи" от 7 июля 2003 г., содержащая требование о получении судебного решения, за исключением случаев, установленных федеральным законодательством, является бланкетной, отсылающей, в данном случае, к УПК, устанавливающему иной порядок получения информации о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов пользователей.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, согласившись со всеми вышеприведенными доводами, изложенными в представлении заместителя Генерального прокурора РФ, отменила Постановление Павловского городского суда Нижегородской области от 9 декабря 2004 г. и кассационное Определение судебной коллегии по уголовным делам Нижегородского областного суда от 8 февраля 2005 г. об отказе в ходатайстве следователя. Представляется, что решение Верховного Суда по этому вопросу разрешило спор между представителями двух точек зрения и имеет актуальное значение для практических работников.