Мудрый Юрист

Законодательство и наука советского государства о терроризме

Исаева Т.Б., кандидат исторических наук, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин Московского института предпринимательства и права.

Статья доказывает, что советской исторической и юридической науке был свойствен дифференцированный подход к проблеме терроризма и самим террористам. В более взвешенном охранительно-государственном подходе к историко-юридическим проблемам России с точки зрения интересов государства в целом прежде всего и заключается, на взгляд автора, новый концептуальный принцип современного исследования.

В советском социалистическом государстве одновременно существовали три разные концепции в отношении терроризма.

Концепция первая. Терроризм контрреволюции против советской власти. Террористы - враги, которых нужно беспощадно уничтожать. За период советской власти в государстве были введены поочередно три Уголовных кодекса: в 1922, 1926, 1960 гг. <1>. Пункт 8 ст. 58 УК РСФСР 1926 г. рассматривает "совершение террористических актов, направленных против представителей Советской власти или деятелей революционных рабочих и крестьянских организаций, и участие в выполнении таких актов, хотя бы и лицами, не принадлежащими к контрреволюционной организации". Советская юридическая наука указывает, что террористический акт является умышленным преступлением и может быть совершен только с контрреволюционным умыслом. Отсутствие контрреволюционного умысла исключает возможность квалифицировать совершенное посягательство как террористический акт <2>.

<1> См.: Уголовный кодекс РСФСР // СУ РСФСР. 1922. N 15. Ст. 153; Уголовный кодекс РСФСР // СУ РСФСР. 1926. N 80. Ст. 600; Уголовный кодекс РСФСР // Ведомости ВС РСФСР. 1960. N 40. Ст. 591.
<2> См.: Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть. Т. 1. М., 1955. С. 174 - 175.

Советское законодательство рядом постановлений высших органов государственной власти указало круг лиц, посягательство на которые при определенных условиях должно быть признано террористическим актом. Как террористический акт должно быть квалифицировано убийство корреспондентов рабочей и крестьянской печати, совершенное в связи с их корреспондентской деятельностью <3>, посягательство на учителей-общественников с целью противодействия культурной и общественной деятельности учительства со стороны кулачества и других классовых врагов <4>, посягательство на членов комиссий содействия проведению хлебозаготовок <5>, убийство женщин Востока за снятие чадры, расторжение религиозного брака, за участие в общественной работе <6> и т.д. К террористическим актам советское законодательство данного периода относит также "повреждение или уничтожение путем поджога имущества, принадлежащего представителю Советской власти или общественному работнику, совершенное в виде акта классовой мести" <7>. Обратим внимание на прецедентный характер юридических документов, отсутствие обобщающих норм.

<3> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 1 ноября 1924 г.
<4> См.: НКЮ РСФСР. Циркуляр N 101 от 1929 г.
<5> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 8 марта 1930 г.
<6> См.: Постановление Президиума ЦИК СССР от 16 февраля 1930 г.
<7> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 26 марта 1931 г.

1 декабря 1934 г., в связи с убийством С.М. Кирова, ЦИК СССР издал Постановление, установившее особый порядок разбора дел о террористических актах и террористических организациях: следствие по этим делам заканчивать в срок не более десяти дней; обвинительное заключение вручать обвиняемым за одни сутки до рассмотрения дела в суде; дела слушать без участия сторон; кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать; приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесении приговора <8>. В целом уголовное законодательство Советского государства довоенного периода квалифицирует как террористический акт деяния, совершенные по политическим мотивам. Основным видом террористических преступлений является умышленное политическое убийство, а также уничтожение государственного имущества по политическим мотивам, что является вкладом советской юриспруденции в теорию терроризма. Следует обратить внимание, что партийно-советская государственная власть не останавливалась перед применением чрезвычайного судопроизводства по делам, связанным с терроризмом.

<8> СЗ СССР. 1934. N 64. С. 459.

В Уголовном кодексе РСФСР 1960 г. в ст. 66 "Террористический акт" дается обобщенная характеристика объекта данного уголовного преступления - "убийство государственного или общественного деятеля или представителя власти, совершенное в связи с государственной или общественной деятельностью, с целью подрыва или ослабления Советской власти". В Комментариях к Уголовному кодексу РСФСР 1960 г. отражается теоретический уровень понимания данного преступления советской юридической наукой. Дается исчерпывающий круг лиц, подходящих под определение "государственный деятель", "общественный деятель" и "представитель власти" <9>. В ст. 67 УК РСФСР признается террористическим актом также преступление против специального объекта - "представителя иностранного государства с целью провокации войны или международных осложнений". Под современную квалификацию террористического акта фактически подпадает содержание ст. 68 "Диверсия" УК РСФСР 1960 г.: "Совершение с целью ослабления Советского государства взрывов, поджогов или иных действий, направленных на массовое уничтожение людей, причинение телесных повреждений либо другого вреда их здоровью, на разрушение или повреждение предприятий, сооружений, путей и средств сообщения, средств связи либо другого государственного или общественного имущества, а равно совершение в тех же целях массовых отравлений или распространение эпидемий и эпизоотий". Отметим, что именно в ст. 68 "Диверсия" УК РСФСР появляется разделение объектов посягательств на непосредственный (случайные люди) и основной (Советское государство).

<9> См.: Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. М., 1971. С. 162.

Концепция вторая. Террористические акты в современных Советскому Союзу буржуазных странах - форма революционной борьбы трудящихся, к которой нужно подходить с сочувствием и пониманием. Так, в некоторых работах советского периода весьма скептически оценивались усилия международных конгрессов и съездов по разработке общих направлений борьбы с терроризмом <10>. Анализируя резолюцию под названием "Терроризм", принятую III Международной конференцией по унификации уголовного законодательства (1930 г.), исследователи позволяют себе выражения типа "резолюция, направленная на борьбу с так называемым терроризмом" <11>. Приведем ст. 1 Международной резолюции, дающую определение терроризма - "деяние, угрожающее жизни, телесной неприкосновенности, здоровью человека, или деяние, угрожающее разрушить ценные блага, а именно: а) умышленный поджог, взрыв, наводнение, затопление, распространение удушливых или смертоносных веществ, разрушение и порча сигналов, фонарей, сооружений или приспособлений, предназначенный для тушения пожара и спасения; б) самовольный перерыв нормальной работы транспорта, средств сообщения, железных дорог, телеграфа, телефона, почты, умышленная порча гидравлического оборудования, освещения, отопления или двигательной силы общественного пользования или назначения; в) осквернение, порча или отравление питьевой воды или средств питания первой необходимости, вызов или распространение инфекционных болезней, эпидемий, эпизоотий или болезней растений, имеющих первостепенное значение для земледелия, лесоводства". И вот какой комментарий дает этому документу исследователь А.Н. Трайнин: "Ясно видно... все они (перечисленные в резолюции действия. - Т.И.), за ничтожными исключениями, представляют собой типичные проявления массовых революционных выступлений" <12>. С этой позицией выражают солидарность С.В. Бородин, Е.Г. Ляхов: "На IV и V конференциях понятие терроризма было еще более расширено при сохранении общей направленности на создание "правовой" основы для борьбы с массовыми революционными выступлениями" <13>. На наш взгляд, "ясно видно" только то, что содержание резолюции расходится с комментариями авторов.

<10> См.: Трайнин А.Н. Избранные произведения. М., 1969; Бородин С.В., Ляхов Е.Г. Международное сотрудничество в борьбе с уголовной преступностью. М., 1983.
<11> Бородин С.В., Ляхов Е.Г. Указ. соч. С. 20.
<12> Трайнин А.Н. Указ. соч. С. 42.
<13> Бородин С.В., Ляхов Е.Г. Указ. соч. С. 20.

Концепция третья. Террористы исторического прошлого Российской империи - народники и эсеры - революционеры, герои-мученики в борьбе с проклятым царским режимом. Советские историки внесли огромный вклад в восстановление детальнейшей событийной картины деятельности организаций народников, партии и боевых групп эсеров <14>. Авторов исторических работ советского периода политическая идеология коммунизма приводила к оправданию террора в полной мере или частично как метода политической борьбы с самодержавием. Уголовно-правовая сторона террора исследователями не воспринималась категорически. Прямо или косвенно признавая допустимость террора даже с моральной точки зрения, авторы ориентировались на позицию создателя Советского государства В.И. Ленина, которая в основных чертах сводилась к следующему:

<14> Слетов С.Н. К истории возникновения партии социалистов-революционеров. Пг., 1917; Лонге Ж., Зильбер Г. Террористы и охранка. М., 1991; Малинин В.А. Философия революционного народничества. М., 1972; Троицкий Н.А. Безумство храбрых. М., 1978; Он же. "Народная воля" перед царским судом. Саратов, 1983.
  1. Террор - "одно из военных действий, которое может быть вполне пригодно и даже необходимо в известный момент... и при известных условиях" <15>.
<15> Ленин В.И. Задачи революционной социал-демократии в европейской войне // Полн. собр. соч. 5-е изд. В 55 т. М., 1958 - 1965. Т. 26. С. 7.
  1. Террор не является преступлением - "дело Каляева действительно честное (убийство тирана, а не убийство из-за грабежа)" <16>.
<16> Ленин В.И. Доклад о деятельности Совета Народных комиссаров. 11 (24) января // Там же. Т. 35. С. 262.
  1. Народовольцы "проявили высочайшее самопожертвование и своим героическим террористическим методом борьбы вызвали удивление всего мира. Несомненно, эти жертвы пали не напрасно, несомненно, они способствовали - прямо или косвенно - последующему революционному воспитанию русского народа" <17>.
<17> Ленин В.И. Доклад о революции 1905 года // Там же. Т. 30. С. 315.

К террору эсеров как методу политических конкурентов у Ленина было более сдержанное отношение, он критиковал эсеровский террор за низкую эффективность его как метода политической борьбы <18>.

<18> См.: Ленин В.И. Почему социал-демократия должна объявить решительную и беспощадную войну социалистам-революционерам? Конец июня - июль 1902 г. // Там же. Т. 6. С. 372 - 376.

Таким образом, это даже не "двойные стандарты", в чем мы справедливо упрекаем современный западный мир, а как минимум "тройные". Причиной этого является не просто политическая ангажированность, как нам хотелось бы считать, а нечто более глубокое. Советская российская научная элита считала своим государством только его советский вариант, отождествляя соответственно государство и партию, партийно-коммунистический и государственный подход. Отсюда симпатии к революционным борцам и террористам как к "своим", близким по идеологии и скепсис по отношению к усилиям государственной власти старой России или международного сообщества "буржуазных государств" по наведению порядка и предотвращению гибели государства - как к "чужому".

Современная научная позиция исследователя, на наш взгляд, должна быть внепартийной. Основой такой позиции должен быть патриотизм как защита интересов собственного государства, ощущаемого таковым с X в. (и раньше) и до сегодняшней минуты, без всяких изъятий. Широко понимаемая государственная позиция как сопричастность к Российскому государству в любой момент его истории требует внимательного и спокойного отношения как к идейным взглядам представителей политической оппозиции, так и к действиям государственной власти. Анализ ошибок, критические замечания и связанные с этим эмоции исследователя неизбежны, но прошлое требует большего уважения, понимания, даже сострадания. В конце концов, обе стороны - и политическая власть Российской империи, и революционеры, с ней воевавшие, в том числе и те, которые сами стали государственной властью, - допустили массу трагических ошибок, за которые они расплатились сполна самим своим существованием и двукратным разрушением собственного государства.