Социально-демографический фактор в избирательном процессе в России: региональный аспект (на примере избирательных кампаний 90-х годов)

Шемелин А.В., доцент кафедры государственного и муниципального права Юридического института Читинского государственного университета, кандидат юридических наук.

Исследование социально-демографических основ электорального поведения предполагает выявление ключевых тенденций их развития, изучение динамики изменений во всей целостности и совокупности.

Среди социальных параметров современные исследователи особо выделяют половозрастные характеристики, уровень образования, поселенческую принадлежность избирателей, а также зонально-географические условия их проживания, которые условно можно объединить в группу социально-демографических показателей. Сюда же можно добавить оседлость, устойчивость семейных отношений, ощущение своей исторической и национальной общности, ведущей к патриотизму, уважение к закону и гражданскую ответственность. Этот подход близок к концепции определения социального пространства, разработанной еще Питиримом Сорокиным и ориентированной на рассмотрение обобщенного социального статуса индивида или группы. Важным аспектом здесь выступает определение вертикальной социальной мобильности в ее трех основных ипостасях - экономической, политической и профессиональной <1>.

Для того чтобы проверить эффективность влияния социально-демографического фактора на симпатии избирателей, необходимо проанализировать перечисленные социальные условия, т.е. как первичные, так и вторичные параметры. Все вторичные параметры, будучи наложенными на социально-классовую структуру, существенно дополняют социальную характеристику российского электората и позволяют выявить наиболее устойчивые закономерности его политического поведения в процессе выборов. Динамика же исследуемых параметров, предполагается, видна при сопоставлении республиканских и региональных данных об избирательном процессе, и в частности на примере Читинской области.

Существенное влияние на характер и интенсивность электорального поведения может оказывать такой фактор мотивации, как место жительства. В России на период переписи 2002 г. сложилась пропорция: 72% городских и 27% сельских жителей. Для Читинской области эта пропорция составляет 65,9% и 34,1% соответственно и не изменяется в последующий период времени <2>. Процессы урбанизации наложили свой отпечаток на поведение социальных групп, сформировав то, что можно считать неодновременностью жизненных стратегий. Мы видим, что городские жители, как правило, больше включены в процесс участия, чем жители сельской местности. Да и сам факт переселения в город для многих означает повышение всех статусных характеристик, прежде всего уровня доходов и образования. На жизнь горожан большое влияние начинает оказывать стиль деятельности разного рода формальных организаций. Горожане вырваны из традиционного окружения родственников и соседей, но это не значит, что они лишены первичных социальных связей, окрашенных эмоциями личного общения. Отличие состоит в том, что они могут выбирать круг своего общения более активно на основе индивидуальных склонностей и предпочтений. Расширяются возможности познакомиться с широким набором форм социального взаимодействия. Все это делает человека активным и приближает стиль его политической культуры и поведения к общепринятым стандартам. Наряду с этим участие жителей города более свободно от контроля со стороны окружения индивида, что создает широкую палитру политических ориентаций и предпочтений на выборах. Сильнее в городах и миграционные потоки.

Эта цепочка рассуждений говорит в пользу городского населения, которое, будучи включенным в избирательный процесс, должно демонстрировать в большей мере рациональный выбор, чем сельское население. Вместе с тем, как показывают некоторые исследования, связь между повышением уровня урбанизации и уровнем электорального участия нельзя трактовать исключительно в свете положительной корреляции <3>.

Вызывает сомнение акцент на городского жителя, которому отдают предпочтение во время избирательных кампаний. Так, например, во время выборов депутатов Государственной Думы третьего созыва по одномандатным округам в декабре 1999 г. В. Богатов, по предварительным сводкам избирательной комиссии по городу Чите, занимал одно из последних мест, но после того, как были получены данные из районов Читинской области, представитель ЛДПР вышел из рядов аутсайдеров. Эти данные перекликаются с представлениями о вполне самостоятельном поведении населения в сельских районах. Как отмечал в свое время исследователь Теодор Шульц, поведение крестьян можно было рассматривать как вполне экономически рациональный ответ на те или иные факторы внешней среды. Крестьяне лучше разбирались в местных условиях и принимали хозяйственные решения с учетом имеющейся у них информации <4>.

Опыт прошедшего десятилетия продемонстрировал, что электоральное поведение избирателей городской и сельской местности в России различается и в зависимости от уровня выборов и их статуса. Разумеется, урбанизация - фактор, определяющий базовые политические предпочтения, и он далеко не маловажен. Здесь аккумулируются такие социальные показатели, как доля населения с высшим образованием, высокая социальная и психологическая мобильность, наличие рабочих мест, растущая роль сектора услуг, богатый социальный опыт населения, информационная насыщенность. Но, увлекаясь подобными характеристиками, мы не учитываем специфических особенностей поведения жителей села.

Как показывают наблюдения за предыдущими избирательными кампаниями, избиратели сельской местности участвуют в выборах активнее горожан. Здесь можно привести еще один пример: во время выборов 2000 г. в Читинскую областную Думу в сельской местности явка избирателей была более высокой и сельчане более ответственно подошли к вопросу выборов, в то время как не были избраны депутаты от городов Краснокаменска и Балея и по нескольким округам г. Читы. Долгое время не был избран депутат по избирательному округу N 10 (часть КСК, ГРЭС). Читинская городская Дума стала легитимной только после довыборов (после первых выборов Дума состояла всего из 9 человек).

Житель села более основателен, его больше волнуют крепкие хозяйственные проблемы, пусть и с некоторой односторонностью мышления. На наш взгляд, настроение избирателей сельской местности определяется по принципу: "Этого человека я знаю и буду голосовать за него. Лишь бы не было хуже, чем сейчас". Это связано с тем, что избиратель руководствуется подсчетом возможных выгод от будущей деятельности последнего: "Раз свой, для себя постарается".

Правда, к сожалению, сельская местность тяготеет к электоральной управляемости, и электоральные предпочтения в данном случае становятся условными. К минусам следует отнести слабую информированность сельского населения и его неготовность нести необходимые расходы для получения более полной информации о предвыборных программах кандидатов. Поэтому чаще всего сельский избиратель голосует, полагаясь на личные симпатии и традиционалистские представления. Так, вполне понятным оказывается стремление сельского населения старшего возраста голосовать за Г.А. Зюганова, обеспечивая постоянную поддержку КПРФ от 15 до 28%. Молодым же селянам импонирует фигура В. Жириновского. Ситуация могла бы выглядеть более определенной, если бы на поведение сельского жителя не оказывалось давления со стороны местных администраций. Этот негативный аспект избирательных кампаний особенно заметен в районах области.

Вместе с этим стоит отметить, что поведение горожан также не безупречно и они, обращая внимание на социальную сторону явлений, мысля более разносторонне, чаще попадаются на откровенно пустые, но с лозунгово-оптимистическим пафосом предвыборные заверения <5>.

Подводя итоги распределения электоральных предпочтений по данному параметру, можно отметить, что здесь становится важным не только соотношение сельского и городского населения, но также и рассмотрение особо жителей крупных городов, что в конечном счете и определяет политические настроения населения. Выделив в структуре электората четыре группы избирателей в зависимости от типа поселения (население столиц, крупных, малых городов, а также жители села), можно получить весьма рельефную картину соотношения их электоральных предпочтений в течение 90-х годов.

Опросы мнения избирателей накануне парламентских выборов 1995 и 1999 гг. в России свидетельствуют: среди столичного и крупногородского электората большей популярностью пользовались реформаторские партии. В течение этого же времени существенные сдвиги произошли среди избирателей малых городов и сел в отношении партии В. Жириновского. Если в 1995 г. их политические предпочтения были полностью на стороне ЛДПР (за партию В. Жириновского склонны были голосовать 14% избирателей малых городов и 15% сельского электората), то в преддверии выборов 1999 г. в поддержку либеральных демократов выступали только по 9% избирателей сел и малых городов <6>.

Важным итогом парламентских выборов 1995 и 1999 гг. явилось укрепление лидирующих позиций КПРФ среди всех поселенческих групп электората, за исключением столичного. Однако и в столицах, и в крупных городах число сторонников КПРФ по сравнению с 1993 г. значительно возросло. КПРФ к середине 90-х годов укрепила свои позиции и среди жителей малых городов (12%) и сельских избирателей (22%), потеснив господствующую ранее среди этой категории избирателей ЛДПР. Следует заметить, что на парламентских выборах 1999 г. жители малых городов и сел активнее поддержали КПРФ.

Партии демократического спектра имели меньше сторонников среди этой части электората.

С вышеназванным социальным фактором тесно смыкается, в определенной мере завися от него, дифференциация населения по уровню образования, так как еще в ходе становления электорального процесса в России была выявлена устойчивая взаимосвязь политических предпочтений избирателей и уровня их образования. Влияние этого компонента очевидно и бесспорно в аспекте электорального поведения, что требует внимательного его изучения применительно к особенностям территории.

Базой учета в параметре образования являются переписи, итоги которых трансформируются в три укрупненные группы: по удельному весу дипломированных специалистов, имеющих среднее общее образование, а также ниже среднего. Как показывает практика, наиболее активными избирателями из этих трех групп являются избиратели второй группы. В третьей - образование ниже среднего - наибольшее количество представителей абсентеизма, здесь более сильно, чем в других группах, распространены иррационализм при голосовании и равнодушие к выборам.

Избиратели с высшим образованием проявляют больше интереса к выборам, чаще выступают в поддержку демократических традиций, более осмысленно относятся к процедуре голосования, но реже появляются на избирательных участках, чем избиратели со средним образованием. Несмотря на то что люди с высшим образованием не столь активные избиратели, как со средним, именно они способны выстроить электоральное поведение индивида (не имеющего своей точки зрения по поводу выбора кандидата, но являющегося активным избирателем) под влиянием социальной группы, к которой он принадлежит. При анализе такого электорального поведения целесообразно использовать понятие социальной сети. Социальная сеть - это множество членов общественной системы и совокупность связей между ними <7>. Электоральное поведение избирателей, включенных в сеть, определяется скорее структурным давлением, нежели личными установками. В данном случае давлением служит высшее образование: "Он умный, значит, в этом вопросе разбирается лучше меня". Такую расстановку дел поняли очень многие из кандидатов, именно поэтому в период предвыборной борьбы о кандидате как хорошем политике, ученом и т.д. рассказывают значимые люди, имеющие как минимум высшее образование.

Образование отражает не только социальные, но и психологические характеристики человека и предлагает наличие набора определенных позиций и ожиданий, определяющих тот или иной характер идентификации индивида с различными ролями и типами поведения. И именно эта психологическая составляющая наиболее сильно проявляется в поведении человека и оказывает сильное влияние на характер поведения.

В 1993 г. наибольшее число специалистов с высшим образованием голосовали за избирательное объединение Е. Гайдара (22%). У КПРФ этот показатель составил 20%, что было чуть менее, чем у "Выбора России". ЛДПР поддержали 16% избирателей, обладающих вузовскими дипломами, а "Яблоко" - 12%. Голоса остальных избирателей этой образовательной группы распределились между другими политическими партиями и блоками, среди которых наиболее выделялись "Женщины России" (7%).

Эти результаты позволяют утверждать, что накануне выборов 1993 г. специалисты с высшим образованием примерно в равных пропорциях распределились на сторонников либерально-радикальных реформ и оппозиционных партий с небольшим перевесом в пользу первой группы.

К декабрю 1995 г. во всех образовательных группах избирателей лидировали коммунисты. Опросы общественного мнения свидетельствуют, что 27% специалистов с высшим образованием к середине 90-х годов были на стороне КПРФ, а поддержка наиболее образованными избирателями "Выбора России" по сравнению с 1993 г. сократилась более чем втрое. Центрами притяжения наиболее образованных избирателей либерально-реформаторской ориентации в 1995 г. стали НДР (14%) и "Яблоко" (13%). Электоральная поддержка партии В. Жириновского среди высокообразованных специалистов к выборам 1995 г. сократилась почти в два раза.

Политические предпочтения избирателей среднего образования и ниже среднего уровня в декабре 1993 г. были на стороне ЛДПР и составили соответственно 15% и 11%. В 1995 г. лидерство по числу сторонников в этих образовательных группах заняла КПРФ, хотя ЛДПР продолжает пользоваться значительным влиянием среди избирателей этих образовательных групп. Партии либерально-реформаторской ориентации среди среднеобразованной части избирателей имели меньший уровень поддержки. Накануне выборов 1995 г. НДР симпатизировали 6%, а за "Яблоко", как и в 1993 г., проголосовали 4% избирателей со средним уровнем образования. Среди наименее образованных слоев показатели электоральной поддержки у демократических партий были еще ниже.

Во время парламентских выборов 1999 г. статистика показала следующее разделение электоральных предпочтений.

Люди с высшим образованием распределили свои голоса между КПРФ и партией "Единство". Незначительная часть поддержала СПС и "Яблоко". Электоральная поддержка партии В. Жириновского среди высокообразованных специалистов к выборам 1999 г. не возросла.

Политические предпочтения избирателей со средним образованием и ниже среднего уровня в декабре 1999 г. были на стороне ЛДПР и КПРФ. Партии либерально-реформаторской ориентации среди среднеобразованной части избирателей, так же как и ранее, имели меньший уровень поддержки. Среди групп избирателей с образованием ниже среднего особо выделилась ЛДПР.

В предвыборных кампаниях также должна учитываться характеристика демографического состава населения, ибо дифференцированная структура его части определяет судьбу той или иной претендентской программы. Большую роль здесь играет деление совокупности жителей по возрасту: людям старших возрастов присущи основательность суждений, всесторонняя оценка достоинств и недостатков претендентов, практический взгляд на программы, а самым старшим - наличие в программах социальных гарантий по старости. Молодым свойственна некая эмоциональность, радикальность. Они демонстрируют широковещательную показную всеохватность. Отметим, что Читинская область обладает довольно молодой структурой населения, с возрастом жителей на 10 - 12 лет моложе, чем в среднем по России, особенно в европейской части <8>.

Как показывает практика, наибольший интерес к выборам проявляют люди от 55 до 70 лет. Именно они составляют основной костяк избирателей. И это та группа избирателей, которых практически невозможно завлечь ни в какие социальные сети, они держатся своей жесткой позиции. В основном эта группа избирателей - электорат коммунистической партии и, следовательно, Г.А. Зюганова. Отсюда можно сделать выводы о том, почему эта партия так долго лидирует. Что касается снижения участия после 70 лет, то это чаще всего связано с так называемым вынужденным уклонением. Многие люди в этом возрасте слишком слабы, чтобы дойти до избирательных участков, а сообщить в избирательную комиссию о том, что им необходимо принести урну домой, часто бывает некому.

Старея, определенная часть людей перестают ожидать чего-либо от жизни, и их интерес к политике снижается. Кроме того, за свою жизнь они видели многое и в них уже нет той веры в силы партий и лидеров, да и в свою собственную роль. Однако важно отметить, что в некоторых крупных промышленных городах уровень голосования у лиц пожилого возраста в среднем не снижается. Здесь необходимо учитывать продолжительность жизни населения отдельных стран и территорий.

Независимо от того, что в семье разные по возрасту избиратели, по заключению ряда российских политологов, налицо ослабление роли семьи в процессе политической социализации <9>. Многие дети формируют свои политические предпочтения независимо от родителей. В результате политические установки, определяющие электоральную активность избирателей старшей группы, перестают воспроизводиться у нового поколения. Исходя из этого, можно было предположить, что уровень абсентеизма на российских выборах будет увеличиваться. Отмечен этот процесс был и в Читинской области <10>. Немаловажным моментом здесь оказывается то, что политические партии и объединения не смогли повлиять на социальную мобильность молодежи, где социально-политическая мобильность носит спонтанный характер <11>.

Различия в электоральной активности возрастных групп населения были зафиксированы уже в июне 1991 г. У избирателей в возрасте до 25 лет она составила 20%; 25 - 30 лет - 24%; 31 - 40 лет - 30%; 41 - 50 лет - 38%; 51 - 55 лет - 65%; 56 - 60 лет - 61%, после 60 лет - 38%. Как видно, наиболее низкую активность при голосовании продемонстрировали граждане младшей возрастной группы. В последующие годы явка на выборы молодых избирателей несколько возросла, достигнув в 1999 г. 40,3%. Однако это значительно ниже по сравнению с другими возрастными группами.

Среди избирателей среднего возраста (30 - 49 лет) в течение первой половины 90-х годов были отмечены более устойчивые показатели электоральной активности. В странах с устоявшимися демократическими традициями это наиболее активная часть электората. В России же наиболее активными зарекомендовали себя избиратели старших возрастов. С начала 90-х годов в ходе президентских и парламентских выборов активность избирателей старше 50 лет неуклонно росла, достигнув в ходе декабрьских парламентских выборов 1999 г. 71,3% (на Западе эти группы населения традиционно относятся к числу неактивных избирателей). Активность пенсионеров составила в 1995 г. 64,0%, а в 1999 г. - 70,8%. Истоки этого феномена лежат отчасти в укоренившихся у старшего поколения привычках мобилизационного участия в политических кампаниях, отчасти в их нынешнем бедственном положении. Все это позволяет сделать вывод о том, что интерес к выборам в России ярче проявляется у людей немолодых - самой политизированной части населения.

Опросы избирателей старших возрастных групп свидетельствуют, что к середине 90-х годов их политические симпатии в основном были на стороне КПРФ. Накануне парламентских выборов 1995 г. каждый третий избиратель этой группы, участвовавший в выборах, голосовал за партию российских коммунистов. Это намного превысило показатели 1993 г., когда среди избирателей этой возрастной группы лидировала партия В. Жириновского. В 1999 г. ситуация значительно не изменилась. Избиратели старшего возраста, накопив опыт участия в выборах, стали более осознанно относиться к позициям различных политических партий. К середине 90-х годов число сторонников ЛДПР среди старших возрастов сократилось более чем вдвое. Эту часть электората перетянула на свою сторону партия Г.А. Зюганова.

Население пенсионного возраста, столкнувшись с трудностями профессиональной и психологической адаптации к новым условиям, утратившее прежний социальный статус, не расположено поддерживать политические организации нынешней власти и партии либерально-реформаторской ориентации.

Избиратели 30 - 49 лет - это граждане среднего возраста. Их политическая социализация проходила в 60 - 80-е годы, в условиях нарастания кризисных явлений в советском обществе. Мировоззрение этой части электората (преимущественно избирателей до 35 лет) менее идеологизировано. Среди них много тех, кто конструктивно принимает проводимые реформы. Негативные аспекты проводимых преобразований они не всегда напрямую связывают с ростом политических свобод и утверждением демократических ценностей.

Среди активных избирателей среднего возраста к 1999 г. наибольший удельный вес имели сторонники КПРФ. Стремление поддержать экономические реформы у этой части электората пересекается с желанием хотя бы отчасти вернуть доперестроечные времена, которые представители этой группы застали, будучи уже взрослыми. Многие избиратели среднего возраста в 1993 г. были на стороне ЛДПР, однако уже к середине 90-х годов более половины их разочаровались в политике партии В. Жириновского. Можно предположить, что многие бывшие сторонники ЛДПР пополнили электорат КПРФ.

К середине 90-х годов среди средневозрастной группы избирателей значительно сократилось число сторонников тех политических партий, которые исповедовали антикоммунистические взгляды. Они оказались либо, в меньшей степени, в числе сторонников умеренного реформаторства, исповедуемого "Яблоком", либо, по большей части, поддержали политику радикального национализма, олицетворяемую В. Жириновским.

Молодые избиратели (18 - 29 лет) выросли в условиях кризиса коммунистической идеологии и распада СССР. Становление политических взглядов этой возрастной категории электората проходило в противоречивых условиях утверждения политического плюрализма. Значительная часть молодежи попала под влияние различных идеологических центров, политических партий и средств массовой информации, активно навязывающих ей стереотипы и образцы поведения. Это отразилось на формировании ее электоральных предпочтений.

В 1993 г. большинство молодых избирателей поддержали ЛДПР и либерально-реформаторские партии. Коммунистам симпатизировало минимальное число электорально активной молодежи. Влияние ЛДПР к середине 1990-х годов на молодежный электорат несколько снизилось, но партия В. Жириновского по-прежнему имела много сторонников среди избирателей молодого возраста. Этот аспект отмечается и сегодня в Забайкальском регионе, где ЛДПР продолжает сохранять свои устойчивые позиции.

Среди статусных факторов, влияющих на поведение избирателей, немалое значение имеет пол. На политических пристрастиях избирателей отражаются особенности мужской и женской психологии, обусловленные теми социальными ролями, которые выполняют эти группы в обществе. Изучение поведения избирателей зарубежных демократических государств свидетельствует, что мужчины в политическом отношении более осведомлены, женщины более активны. Эти особенности характерны и для российского электората. Опросы общественного мнения свидетельствуют, что российские женщины проявляют меньше интереса к выборам, чем мужчины. Если в течение 90-х годов уровень политического участия мужчин в голосовании постоянно возрастал, то женский электорат проявлял более стабильные показатели электоральной мобилизации. Это происходит из-за того, что существуют особые различия в психологии мужчины и женщины. Женщины - активные избиратели, но они более эмоциональны и в связи с этим оказываются в большей степени управляемым электоратом.

На сегодняшний день имеется большой спектр гендерных исследований, позволяющих понять причины такого поведения <12>. Отметим, что зачастую высказывание женщиной собственной политической и электоральной позиции, которая часто весьма консервативна, воспринимается не как проявление духовных и интеллектуальных запросов, а как совершенно излишний вызов окружающим.

Что же касается политических движений, симпатизирующих женщинам, то здесь вопрос очень сложен. Так, например, на парламентских выборах 1993 г. движение "Женщины России" неожиданно для многих перешагнуло 5-процентный барьер, получив поддержку свыше 8% российских избирателей. Значительную часть электоральной базы объединения тогда и в последующие годы составили женщины. Однако разобщенность женского движения не позволила "Женщинам России" в декабре 1995 г. получить достаточное количество голосов, чтобы создать свою парламентскую фракцию в Государственной Думе. Наиболее удачно специфику восприятия женщин-политиков женщинами передала И. Хакамада, описав особенности российского менталитета <13>. Традиционные гендерные стратегии и ритуализированные формы поведения негативным образом отражаются на возможностях реализации политических амбиций женщинами.

Сложность процессов переходного периода, разочарование в деятельности многих политических партий, активная манипуляция общественным мнением существенно затрудняют выработку устойчивых ориентаций у женского электората. Поэтому многие женщины, как и большая часть электорально активных россиян, в декабре 1993 г. поддержали ЛДПР. Последующие годы показали, что авантюризм партии В. Жириновского среди женского электората встречает все большее недовольство. Следствием этого является более низкая поддержка избирательницами ЛДПР. В 1995 г. за ЛДПР больше голосовали мужчины, чем женщины.

Женский электорат отличает стремление к стабильности и устойчивому положению в обществе и государстве. В качестве основной задачи парламентских выборов 1999 г. избирательницы выдвигали требование вручить судьбу страны "классу политиков, не скомпрометировавших себя в ходе развития страны", свыше 12% женского электората в качестве такой партии называли КПРФ, число сторонниц которой с момента последних выборов увеличилось вдвое.

Были выявлены некоторые дополняющие элементы электорального поведения мужчин и женщин. Женщин, отказывающихся участвовать в выборах, на одну четверть было меньше, чем мужчин. Но если мужчины склонны объяснять свое неголосование случайными обстоятельствами (не успели, не получилось взять открепительный талон), то женщины прятали свое негативное отношение к выборам, отговариваясь своей неинформированностью, некомпетентностью, реже равнодушием к политике (такой вариант ответов характерен для молодых женщин с невысоким уровнем образования, живущих в малых городах и сочувственно относящихся к переменам).

Подводя итог, можно уверенно сказать, что все перечисленное выше дает основания предполагать, что социально-демографический фактор весьма значителен при формировании электорального поведения избирателей в регионах Российской Федерации. При этом социально-демографический фактор не только важен сам по себе, но и влияет на значимость выбора электората.