Мудрый Юрист

Юридическая природа владения и проблема исковой защиты права собственности

Киминчижи Е.Н., адвокат, аспирант кафедры гражданского права и процесса Белгородского государственного университета.

Проблема владения до настоящего времени не получила достаточного разрешения, являясь, по меткому выражению Р.С. Бевзенко, "своеобразной "высшей математикой" гражданского права" <1>. Спор относительно природы и сущности владения ведется между сторонниками понимания владения как правомочия (субъективного права) собственника вещи и их противниками, полагающими владение в качестве фактического состояния, выражающего реальное господство лица над вещью. В римском праве владение определялось как длительное, обеспеченное от постороннего вмешательства физическое, реальное господство над вещью, т.е. фактическое господство, соединенное с намерением владеть <2>. "Намерение владеть" является в данном случае предпосылкой возникновения субъективного права. Однако это вовсе не свидетельствует о возможности рассматривать владение в качестве субъективного права, равно как и не отвергает такой возможности. Как мы видим, сама история владения породила многочисленные споры о его природе и содержании.

<1> Бевзенко Р.С. Проблема владения и держания // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 525.
<2> См.: Римское частное право / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М., 2004. С. 66.

На первый взгляд текст ГК РФ позволяет говорить о владении именно в указанных двух значениях, причем чаще - независимо друг от друга. В п. 1 ст. 209 ГК РФ говорится о том, что собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом. С другой стороны, п. 2 той же статьи говорит о праве собственника по собственному усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону и не нарушающие права и охраняемые законом интересы других лиц, в том числе отчуждать свое имущество в собственность другим лицам, передавать им, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом, отдавать имущество в залог и обременять его другими способами, распоряжаться им иным образом. В контексте п. 2 ст. 209 ГК РФ нами усматривается взгляд на владение как на имущественное право, могущее быть предметом оборота, поскольку собственник вправе совершать в пользу иных лиц акты отчуждения, передавая владение вещью. В данной ситуации владение представляется объектом возникающего отношения по передаче вещи и (имущественного) права на него, что не позволяет говорить о владении как о праве субъективном. При этом владение, на наш взгляд, в указанной норме рассматривается в большей степени как фактическое состояние, способное стать объектом правового регулирования, и что немаловажно - правовой охраны. Воззрение на владение как на право имущественное, отличное от субъективного права лица, до настоящего времени, насколько нам позволяет судить анализ литературы, не становилось предметом научного изучения.

Между тем ст. 234 ГК РФ, например, говорит о давностном владении, определяя, что лицо, не являющееся собственником, но добросовестно, открыто и непрерывно владеющее в течение обусловленного законом срока имуществом как своим собственным, приобретает право собственности на это имущество. Здесь мы имеем дело с понятием владения как фактическим состоянием. Положение собственника позволяет говорить нам о том, что он является также фактическим владельцем, однако у давностного владельца правомочия владения в смысле ст. 209 ГК РФ, очевидно, не имеется. То есть если в случае с собственником владение как субъективное право и фактическое состояние в принципе совпадают, то в отношении давностного владельца такое тождество себя не проявляет. Надо отметить, что ст. 8 ГК РФ в числе оснований возникновения гражданских прав владение (в смысле факта) прямо не называет.

Иное представляет собой положение собственника, передавшего вещь, например, в аренду. В данном контексте традиционная доктрина позволяет говорить о том, что собственник, лишаясь фактического владения, передает арендатору также и правомочие владения. Напротив, у арендатора в связи с этим возникает владение и в смысле факта, и в смысле субъективного права, что подтверждается возможностью применять им для защиты своего права виндикационный и негаторный иски. Адекватного объяснения этому явлению в доктрине до настоящего времени не предложено. Полагаем, что объяснение этому как раз и заключается в том, что владение (отметим - наряду с пользованием) имуществом не является правом субъективным. Оно представляет собой объект правоотношения собственности, точнее - имущественное право, являющееся объектом такого отношения (в свете ст. 128 ГК РФ), обладает всеми свойствами объекта гражданского права и в первую очередь - оборотоспособностью. Н.Д. Егоров пишет: "Под объектом правоотношения обычно понимают то, на что данное правоотношение направлено и оказывает определенное воздействие. Как общественная связь между людьми, устанавливающаяся в результате их взаимодействия, гражданское правоотношение может воздействовать только на поведение человека. Поэтому в качестве объекта гражданского правоотношения выступает поведение его субъектов, направленное на различного рода материальные и нематериальные блага". И далее: "Необходимо различать поведение субъектов гражданского правоотношения в процессе их взаимодействия между собой и их поведение, направленное на материальное благо. Первое образует содержание гражданского имущественного правоотношения, а второе - его объект" <3>. Таким образом, реальное, фактическое поведение людей, являясь объектом правоотношения, отлично от субъективного права, предполагающего наличие правовой возможности определять направленность собственного поведения. Владение как фактическое состояние обретает свойства объекта правового воздействия, осуществляемого через акты распоряжения собственником. Потому, на наш взгляд, единственно правомочие распоряжения составляет существо субъективного права собственности.

<3> Гражданское право: в 3 т. Т. 1. 6-е изд. / Отв. ред. А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой. М., 2005. С. 99.

Вместе с тем можно говорить и о двухуровневой организации объекта гражданского правоотношения. В общей теории права признается, что наряду с действиями (поведением) субъектов объектом правового отношения являются также объекты материального мира, в первую очередь - вещи <4>. Ю.К. Толстой убедительно показывает, что "если общественное отношение, на которое воздействует правоотношение, связано с вещами, то вещи входят в состав общественного отношения и тем самым рассматриваются в качестве составной части объекта правоотношения", отмечая при этом, что "на предметы внешнего мира - вещи - правоотношение непосредственно воздействовать не может; оно воздействует на них через поведение людей" <5>.

<4> См.: Матузов Н.И. Объекты правоотношений: понятие и виды // Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. 2-е изд. М., 2001. С. 529 - 530.
<5> Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л., 1959. С. 64. Также отмечает наличие во всяком гражданском правоотношении двух объектов М.М. Валеев, указывая, в частности, на то, что объектом субъективного права (обязанности) как приема регулирования является поведение субъектов правоотношения; объектом же правоотношения в целом как юридической формы существования общественного отношения выступает предмет внешнего мира, вокруг которого складывается соответствующее отношение (см.: Валеев М.М. Вещи как объекты гражданских правоотношений. Дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 5).

Немаловажным представляется следующее указание Д.И. Мейера, способное объяснить взаимосвязь обоих подходов: "Понятие права собственности обыкновенно развивается из владения. Первоначальное понятие о юридическом господстве над вещью связывается с господством фактическим: без фактического господства не признается господство юридическое" <6>. Однако к вопросу о ценности данного утверждения мы вернемся ниже. Постановка вопроса о равнозначности права собственности и владения получает развитие от позиции Р. фон Иеринга, который определил владение как подобие собственности <7>.

<6> Мейер Д.И. Русское гражданское право. Ч. 2. М.: Статут, 2003. С. 5.
<7> См.: Иеринг Р. фон. Об основаниях защиты владения: пересмотр учения о владении. М., 1883. С. 15. Хотя надо признать, что сама теория владения впервые была предложена в 1803 г. Савиньи. Согласно его теории владение имуществом есть физическое обладание таковым, владение - естественное, фактическое отношение лица к вещи и поэтому представляет собой факт, не входящий сам по себе в область права. См. об этом: Позднякова Р.Б. Триада правомочий собственника // История государства и права. 2006. N 1.

Возможна ли в таком случае сама постановка вопроса о владении как юридическом факте, если оно не тождественно ни понятию субъективного права, ни фактическому состоянию, а равноценно самому понятию собственности? Полагаем, что не только возможна, но и вполне обоснованна! Правовое значение как юридический факт владение приобретает в тех случаях, когда с самим фактом владения связывается возникновение соответствующего вещного правоотношения <8>. Примером может служить положение давностного владельца. Однако сказанное вовсе не умаляет значение владения как объекта правового воздействия, как самостоятельного имущественного права.

<8> Полагаем аксиоматичной саму невозможность возникновения из факта владения обязательственного отношения, поскольку непосредственным объектом всякого владения является исключительно вещь. Также из самого факта владения не создается право собственности, поскольку выраженный в фактическом владении интерес является только предпосылкой возникновения права собственности. Вместе с тем природа распорядительного в своем интересе акта завладения вещью как единственного основания возникновения права собственности до сих пор не становилась объектом исследования. Вопрос о том, каким образом фактическое состояние порождает правовое отношение, остается в этой части открытым.

Мы исходим из того, что субъективное право неразрывно связано с конкретной личностью, а потому не может быть отчуждаемо. Отчуждение не является актом реализации субъективного права. Потому, когда говорится о том, что кто-то передал другому "свое право", необходимо понимать, что передается вовсе не субъективное право, а право имущественное как объект правового регулирования, сама возможность фактического совершения тех же действий, какие способен до передачи этой возможности осуществлять отчуждатель. Именно потому при сдаче имущества в аренду собственник не утрачивает своего права, не перестает оставаться собственником, так как исключительно ему, независимо от реального обладания вещью кем бы то ни было, принадлежит возможность (субъективное право) распорядиться вещью, имущественными правами на нее.

На наш взгляд, имевшееся в литературе разделение правомочия распоряжения, с одной стороны, и владения и пользования - с другой, обоснованны. Отметим, что достаточно интересную классификацию правомочий, образующих право собственности, в конце XIX в. выдвинул М. Планиоль. В соответствии с ней правомочия собственника делятся на две части: а) на материальные акты пользования и потребления; б) на юридические акты. Разновидностью подобной классификации выступает так называемое бипатридное разделение правомочий собственника на: а) правомочия пользования и потребления; б) правомочия распоряжения. Акцент в такой классификации, как правило, делается на правомочия распоряжения, поскольку именно распоряжение связывается с правомочиями собственника на юридические акты и именно оно отражает понимание права собственности, определяющего характер связей между участниками общественных и правовых отношений. Правомочие распоряжения поэтому нередко характеризуется как наиболее важное в составе права собственности. Подчас подчеркивается, что это правомочие в своем чистом и первичном виде является исключительным, не составляющим в своем полном объеме содержание никакого иного вещного права, кроме права собственности <9>.

<9> См.: Позднякова Р.Б. Указ. соч.

В настоящее время сама концепция разделения владения и пользования, с одной стороны, и распоряжения - с другой, поддерживается Ю.А. Тарасенко, который, однако, предлагает под правом собственности (в субъективном смысле) понимать правомочие владеть и пользоваться вещью по своему усмотрению <10>. И далее автор отмечает: "Относительно традиционно встречающегося в литературе правомочия распоряжения вещью считаем возможным отметить следующее. Если распоряжение суть действие юридическое, то как можно распорядиться вещью - предметом материального мира? Субстанцией, не подверженной воздействию идеальных конструкций, к числу которых относятся и все конструкции юридические? Если под распоряжением понимать определение юридической судьбы вещи, то, очевидно, надо говорить о распоряжении не вещью, а правом на вещь. Это, в свою очередь, означает, что правомочие распоряжения вообще должно быть вынесено за пределы права собственности, как и всякого вообще субъективного права" <11>. Эта крайняя позиция до настоящего времени не высказывалась в цивилистике. Мы, в свою очередь, не согласны с автором в том, что в случае правомочия распоряжения необходимо говорить о распоряжении правом на вещь, а не о распоряжении самой вещью. На наш взгляд, распорядиться можно либо самим правом собственности на вещь (точнее - предоставить иному лицу возможность совершать распорядительные акты в отношении прав на вещи), передав его, например, по договору купли-продажи третьему лицу, а равно одним из имущественных прав на вещь: владением или пользованием, передав вещь, например, в аренду. С другой стороны, например, уничтожение вещи является распорядительным актом собственника, направленным вовсе на прекращение собственного права <12>. Поэтому полагаем, что исключению из традиционной триады правомочий подлежат владение и пользование, которые не обладают свойством субъективного права, а потому не могут входить в содержание самого права собственности.

<10> См.: Тарасенко Ю.А. Общее учение о вещных правах, собственности и праве собственности // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / Под общ. ред. В.А. Белова. М., 2007. С. 488 и сл.
<11> Там же. С. 488.
<12> Об этом подробнее см.: Киминчижи Е.Н. Прекращение права собственности уничтожением имущества // Судебный вестник (Журнал ФАС ЦО). Брянск, 2007. N 3.

На необходимость рассматривать владение единственно в качестве фактического состояния указывает С.Н. Медведев, который на основе анализа зарубежного законодательства обосновывает вывод о том, что "понятие "собственность в экономическом смысле" по своему содержанию совпадает с понятием "владение", поэтому при рассмотрении института "права собственности" отпадает необходимость использования категории "собственность в экономическом смысле" <13>. По существу, автор приводит дополнительную аргументацию в пользу широко известной позиции экономиста В.П. Шкредова, что "собственность как особая экономическая категория не существует, и речь о ней может идти только как о правовой категории" <14>. В то же время С.Н. Медведев неправильно, на наш взгляд, приходит к выводу, что право владения и право собственности по своему содержанию совпадают <15>, так как фактическое состояние не равнозначно по своему содержанию субъективному праву. Отсюда также не вытекает вывод, что "поэтому право владения не может быть элементом содержания права собственности" <16>, с которым, однако, мы полностью солидарны.

<13> См.: Медведев С.Н. О соотношении гражданско-правовых категорий "собственность в экономическом понимании", "право собственности" и "владение" // Актуальные проблемы права собственности: материалы конференции. Саратов, 2004. С. 54 и сл.
<14> Шкредов В.П. Экономика и право. М., 1990. С. 103.
<15> См.: Медведев С.Н. Указ. соч. С. 54.
<16> Там же.

Владение не входит в содержание собственности как субъективного права, однако оно необходимо включается в структуру собственности как правового отношения, несводимого по своему содержанию к субъективному праву. Правоотношение представляет фактическую ситуацию, адекватно выражаемую вовне через субъективное право. Ш. Майнц указывал: "Для того чтобы налицо было владение, достаточно, чтобы мы имели власть распоряжаться вещью" <17>. Распоряжение раскрывает юридическое существо той власти над вещью, на которую указывали все без исключения исследователи. Владение, разумеется, такой власти не предоставляет, хотя иной раз владение и определяют как фактическую власть, господство лица над вещью. Но фактическое господство не равнозначно власти юридической. В противном случае о собственности как правовой категории вообще не было бы и речи. Таким образом, возможность распорядиться фактическим владением и составляет существо права собственности. Однако, для того чтобы такое распоряжение стало возможным, владение должно обладать специфической характеристикой, быть оборотоспособной, что достигается в случае рассмотрения владения как имущественного права, т.е. как объекта правоотношения собственности. В фактическом своем состоянии владение олицетворяет правовой интерес своего носителя. Реализация права собственности через распоряжение законным интересом переносит владение от одного лица в пользу другого, в чем и заключается, на наш взгляд, механизм перехода вещного отношения в отношение обязательственное. При этом возможность распоряжения вещью и владением вещью не утрачивается у собственника, почему не прекращается и само право собственности.

<17> Maynz Ch. Cours de droit romain. Bruxelles, 1876. T. 1. P. 628.

В своем фактическом состоянии владение с точки зрения права представляет собой правовой интерес, который можно определить как "своеобразное усеченное право", "усеченную правовую возможность" без противостоящей конкретной юридической обязанности" <18>. Такое понимание наглядно объясняет, почему до настоящего времени не удается определить обязанность, противостоящую праву собственности и традиционно выделяемым из него отдельным элементам. Трудность заключена в неверном рассмотрении, в частности, владения как субъективного права. В целом то, что мы традиционно именуем правом собственности (имеем в виду триаду правомочий), по существу, представляет собой законный интерес лица, обеспечиваемый возможностью его охраны. И именно на случай охраны интереса собственника возникают конкретные правовые отношения между ним и нарушителем законного интереса. Однако правовой интерес является не чем иным, как благом, способным к обороту. Для динамики права собственности владение из своего статического состояния правового интереса собственника трансформируется в объект возникающего обязательственного отношения - в имущественное право, способное к отчуждению.

<18> Малько А.В. Законные интересы советских граждан: Дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1985. С. 72.

Теперь рассмотрим вопрос о том, каким образом понимание владения в качестве имущественного права влияет на проблему исковой защиты права собственности. В данном контексте рассмотрим традиционные способы защиты вещного права: виндикационное и негационное притязания, а также иск о признании права собственности.

Статья 301 ГК РФ предоставляет собственнику право истребовать свое имущество из чужого незаконного владения (право на виндикационный иск). Мы уже говорили о том, что при передаче собственником иному лицу имущественного права владения вещью само субъективное право не прекращается. Не прекращается оно также и в случае, когда носителем владения является лицо, которому собственник прав на вещь не передавал. Такая ситуация возникает в случае незаконного завладения самой вещью лицом помимо воли собственника. О способности же возникновения (трансформации в правовой материи) фактического обладания в имущественное право мы уже говорили. Несмотря на противоправный характер своего возникновения, у незаконного приобретателя имеется имущественное право владения. Более того, в определенном смысле он также имеет возможность передавать это право третьим лицам. Сама проблема незаконности приобретения является самостоятельной проблемой гражданского права. Нам же хочется отметить следующее. При утрате из фактического обладания вещи собственник утрачивает имущественное право владения. Однако в структуре его распорядительного субъективного права выделяется право на виндикационное притязание как вид права на защиту, что позволяет собственнику заявлять иск об отобрании вещи. По существу, поскольку при утрате владения само право собственности не прекращается, говорить о том, что виндикационным иском защищается право собственности, по крайней мере, нелогично. Представляется, что виндикационным иском право собственности не защищается, а восстанавливается единственно в полном объеме само правоотношение собственности, элементом содержания которой является также и его объект - имущественное право владения. С другой стороны, в аспекте ст. 12 ГК РФ восстановление положения, существовавшего до нарушения права, является способом защиты. Но нарушения права собственности утратой владения, на наш взгляд, не происходит. Нарушается целостность конструкции правоотношения собственности, на восстановление которой и направлено виндикационное притязание.

То же в полной мере относится и к негаторному иску, существо которого раскрывается в ст. 304 ГК РФ, предусматривающей право собственника требовать устранения всяких нарушений его права, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения. В выделенной нами части данной нормы, полагаем, имеется в виду не пресловутое право пользования, а само право собственности как возможность распоряжения. Распорядительные акты со стороны собственника осуществляются им в своем интересе не только в отношениях с третьими лицами, но и для своих целей. Очевидно, что при покушениях, не связанных с лишением владения, собственник тем не менее лишен возможности осуществлять распорядительные акты в отношении своего имущества, и именно о таком нарушении права следует понимать содержание ст. 304 ГК РФ.

Что касается исков о признании права собственности, то, на наш взгляд, они и являются единственным способом защиты именно права собственности, поскольку до момента признания своего права собственник лишен возможности распоряжения вещью и правами на нее <19>. При этом заявлять иск о признании возможно не только в случаях, указанных в законе, но и во всех тех ситуациях, когда само право лица на вещи, находящиеся в его фактическом обладании, неопределенно.

<19> Рассмотрим, например, ситуацию с самовольным строительством. Возможность признания права собственности на самовольную постройку оговаривается п. 3 ст. 222 ГК РФ. Вместе с тем сама необходимость такого признания обусловлена, на наш взгляд, следующим. Самовольный застройщик фактически владеет и пользуется постройкой. Можно сказать, что в отношении постройки ему принадлежат имущественные права на постройку, поскольку мы не отрицаем возможности уступки этих прав иным лицам, которым будет впоследствии принадлежать и само право на иск о признании. Однако право собственности самовольного застройщика неопределенно в силу того фактического состава, который предусмотрен законом. Такое лицо лишено возможности распоряжаться постройкой и правами на нее (за исключением, полагаем, уступки своего права на иск), а потому и не является собственником до момента признания.