Мудрый Юрист

Проблемы формулирования объективной стороны фиктивного банкротства в ст. 197 УК РФ (теоретические и практические проблемы)

Махно Е.В., помощник председателя Амурского областного суда, аспирант Томского государственного университета.

В условиях роста российской экономики на одно из первых мест выходит борьба с преступлениями в сфере экономической деятельности. Как справедливо отметил Президент РФ В.В. Путин, "по мере роста экономики все большее значение приобретают правовые гарантии равенства конкуренции, защиты права собственности, свободы предпринимательства. А между тем все более агрессивной становится практика незаконного бизнеса, фиктивных банкротств, захватов предприятий" <1>.

<1> Вступительное слово Президента РФ В.В. Путина на Всероссийском координационном совещании руководителей правоохранительных органов. Москва, 21 ноября 2006 г.

Актуальность проблем фиктивного банкротства обусловлена двумя моментами: 1) несостоятельность является инструментом оздоровления экономики, создания нормальной конкурентной среды, поэтому любые злоупотребления этим институтом могут существенно дестабилизировать имущественный оборот; 2) успешная борьба с фиктивными банкротствами сегодня затруднена по различным причинам, в том числе ввиду наличия серьезных недостатков в конструкции состава данного преступления.

С момента введения в действие УК РФ ученые говорили о несовершенстве законодательного изложения состава фиктивного банкротства, а практика указывала на недейственность ст. 197 УК РФ. Федеральным законом от 19 декабря 2005 г. "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях" законодатель предпринял попытку корректировки всех составов банкротских преступлений, в том числе изложил диспозицию ст. 197 УК РФ в новой редакции, которую вряд ли можно признать удачной.

Действующая ст. 197 УК РФ определяет фиктивное банкротство как заведомо ложное публичное объявление руководителем или учредителем (участником) юридического лица о несостоятельности данного юридического лица, а равно индивидуальным предпринимателем о своей несостоятельности, если это деяние причинило крупный ущерб.

Подобное определение законодателем фиктивного банкротства (как и прежде) не согласуется с положениями действующего Федерального закона от 26 октября 2002 г. "О банкротстве (несостоятельности)" (далее - Закон).

Дело в том, что ст. 2 Закона определяет несостоятельность как признанную арбитражным судом неспособность должника в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей. Таким образом, лишь соответствующее решение арбитражного суда (ст. ст. 51 - 53 Закона) является основанием, позволяющим говорить о должнике как о несостоятельном, "никто не может быть в несостоятельности прежде, чем она объявлена будет судом" <2>.

<2> Шершеневич Г.Ф. Конкурсный процесс. М.: Статут, 2000. С. 178.

Изложенное свидетельствует о том, что указание в диспозиции ст. 197 УК РФ на объявление руководителем или учредителем (участником) юридического лица о его несостоятельности, а равно индивидуальным предпринимателем о своей несостоятельности в рамках действующего Закона не наполнено правовым содержанием, поскольку он не предоставляет подобных правомочий перечисленным в ст. 197 УК РФ субъектам, т.е. по-прежнему наблюдается несогласованность употребляемых в контексте ст. 197 УК РФ терминов с аналогичными понятиями, используемыми в гражданском законодательстве.

Действовавшие ранее Закон РФ от 19 ноября 1992 г. "О несостоятельности (банкротстве) предприятий" и ФЗ от 8 января 1998 г. "О несостоятельности (банкротстве)" предусматривали две формы несостоятельности: судебную и внесудебную. Комментируя в период действия этих законов ст. 197 УК РФ, большинство авторов допускали как внесудебный (посредством добровольного объявления о банкротстве должника), так и судебный (посредством обращения в арбитражный суд с заявлением должника о признании его банкротом) порядок совершения указанных в диспозиции действий. При этом ч. 1 ст. 14.12 КоАП РФ в ред. от 30 декабря 2001 г., определяя фиктивное банкротство, прямо рассматривала "обращение в арбитражный суд с заявлением должника о признании его банкротом" как одну из возможных форм "объявления о несостоятельности должника".

Другие авторы отвергают судебный порядок совершения фиктивного банкротства, указывая, что "такой подход... представляет собой необоснованно широкое толкование понятия "объявление о несостоятельности" <3>, "объявление о банкротстве и обращение должника в арбитражный суд с заявлением о признании его банкротом - различные правовые категории" <4>.

<3> Михалев И.Ю. Криминальное банкротство. СПб., 2001. С. 130; Михалев И.Ю. О фиктивном банкротстве // Уголовное право. 2006. N 5. С. 65 - 69.
<4> Беркович Н. Фиктивная ответственность за фиктивное банкротство // Законность. 2006. N 1. С. 20.

Следует признать, что подобное толкование сегодня термина "объявление о несостоятельности" не может являться буквальным; оно скорее производится на основе системно-исторического толкования норм Законов о несостоятельности 1992, 1998 и 2002 гг., в котором присутствует некоторый элемент искусственности, однако подобное толкование в настоящее время является необходимым допущением, которое позволяет компенсировать недостатки законодательной конструкции объективной стороны фиктивного банкротства.

Более правильным и эффективным выходом из сложившейся ситуации является внесение законодателем в диспозицию ст. 197 УК РФ соответствующих изменений, направленных на унификацию терминов для целей уголовного и гражданского законодательства. Говоря о содержании подобных изменений, представляется удачным предложение В.И. Тюнина о том, что "наступление уголовной ответственности должно быть связано не с фактом ложного объявления о несостоятельности, а с фактом подачи заявления должника в арбитражный суд" <5>. В пользу данной инициативы говорят и Временные правила проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного или преднамеренного банкротства, утвержденные Постановлением Правительства РФ от 27 декабря 2004 г., согласно которым определение признаков фиктивного банкротства производится в случае возбуждения производства по делу о банкротстве по заявлению должника.

<5> Вопросы квалификации и расследования преступлений в сфере экономики: Сборник научных статей / Под ред. Н.А. Лопашенко, В.М. Юрина, А.Б. Нехорошева. Саратов: СЮИ МВД России, 1999. С. 51.

Н. Беркович, критикуя подобное толкование термина "объявление о несостоятельности", указывает на то, что "если понимать объявление о банкротстве как обращение должника с заявлением в арбитражный суд, то придется привлекать лиц к уголовной ответственности за подачу заявления в суд, что недопустимо, поскольку право на обращение в суд является конституционным правом" <6>.

<6> Беркович Н. Фиктивная ответственность за фиктивное банкротство // Законность. 2006. N 1. С. 20.

Статья 46 Конституции РФ гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод. При этом ст. 7 Закона о несостоятельности наделяет должника правом на обращение в арбитражный суд с заявлением о признании его банкротом, а ст. 8 Закона устанавливает основания возникновения этого права. Однако заведомо ложное заявление в арбитражный суд о неплатежеспособности должника не имеет ничего общего с конституционным правом на судебную защиту. Отсутствие оснований, предусмотренных ст. 8 Закона, не позволяет также рассматривать такое обращение в арбитражный суд как реализацию соответствующего права (ст. 7 Закона).

В данном случае скорее надо говорить о злоупотреблении этим правом и нарушении принципа, закрепленного ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которому осуществление субъектом своих прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц.

Отвергая суждение Н. Беркович, необходимо указать на то, что и сам Закон предусматривает наступление гражданско-правовой ответственности в случаях, если заявление подано должником в арбитражный суд при наличии у того возможности удовлетворения требований кредиторов в полном объеме (п. 3 ст. 10), что также свидетельствует об отрицательной оценке законодателем правомерности подобного поведения.

Другие проблемы применения ст. 197 УК РФ обусловлены непоследовательным разграничением по объективной стороне составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 195 - 197 УК РФ, и неправильным пониманием криминальной сущности фиктивного банкротства. Этим же можно объяснить ошибочность мнений ряда авторов об отсутствии общественной опасности фиктивного банкротства <7>.

<7> И.А. Клепицкий замечает, что "действия, предусмотренные ст. 197, не представляют никакой опасности, если они не сопряжены с традиционным "злостным банкротством" (см.: Клепицкий И.А. Банкротство как преступление в современном уголовном праве // Государство и право. 1997. N 11. С. 59). И.Ю. Михалев считает, что "фиктивность" применительно к банкротству можно воспринимать лишь как характеристику особенностей одного из способов сокрытия имущества или имущественных прав, но не как не признак, определяющий преступность объявления о несостоятельности" (см.: Михалев И.Ю. Криминальное банкротство. СПб., 2001. С. 131).

В ст. 197 УК РФ при описании состава преступления законодатель использует понятие "фиктивное", содержание которого в диспозиции раскрывается через близкое ему по значению словосочетание "заведомо ложное", что подчеркивает противоправность обращения с соответствующим заявлением в арбитражный суд. При этом "заведомость" означает, что субъекту преступления достоверно известно отсутствие оснований для подобного обращения.

Таким образом, фиктивность определяется наличием у должника финансовых и материальных средств для полного погашения долгов, однако субъекты преступления ложно заявляют в арбитражный суд о неплатежеспособности должника. Как справедливо отмечает П.С. Яни, при фиктивном банкротстве "виновным соблюдается лишь видимость банкротства... при том, что на самом деле оснований для объявления банкротом... не имеется" <8>. Напротив, при преднамеренном банкротстве неплатежеспособность является реальной, фактически существующей. Об этом же говорит Закон о несостоятельности, который не называет преднамеренное банкротство в качестве основания для отказа в признании должника банкротом, а фиктивное банкротство, ввиду того что неплатежеспособность должника является мнимой, является основанием для отказа в признании должника банкротом (ст. 55 Закона).

<8> Яни П.С. Криминальное банкротство: банкротство преднамеренное и фиктивное // Законодательство. 2000. N 3. С. 66.

Исходя из диспозиции ст. 196 УК РФ, банкротство должника является желанным для виновных; при фиктивном банкротстве состояние неплатежеспособности не является самоцелью субъектов преступления, а ложное заявление о неплатежеспособности должника направлено на получение различных уступок по его обязательствам.

Создание фиктивной неплатежеспособности может сопровождаться совершением различных действий, в том числе предусмотренных ч. 1 ст. 195 УК РФ. В отличие от ч. 1 ст. 195 УК РФ в данном случае эти действия являются возможными способами совершения действия - "заведомо ложного публичного объявления о несостоятельности". При этом ч. 1 ст. 195 УК РФ запрещает соответствующие действия лишь в определенной обстановке - "при наличии признаков банкротства", которая отсутствует при совершении фиктивного банкротства, а потому нельзя утверждать, что именно указанные действия криминализируют последнее.

Критикуя нормы УК РФ о фиктивном банкротстве, И.А. Клепицкий указывает, что законодателем "игнорируется тот факт, что злостный банкрот вовсе не объявляет о своей несостоятельности, а, напротив, стремится по возможности отдалить возбуждение судебных процедур..." <9>. Данное мнение основано на отождествлении злостного и фиктивного банкротств, что представляется неверным, поскольку различен механизм причинения вреда охраняемым уголовным законом объектам. Суждение И.А. Клепицкого справедливо в отношении злостного банкротства, когда у хозяйствующего субъекта тяжелое финансовое положение и наличествуют признаки банкротства, при этом субъекты преступления, как правило, не только не заявляют о неплатежеспособности должника в арбитражный суд, как того требует ст. 9 Закона, но и пытаются скрыть подобное положение перед заинтересованными лицами, чтобы иметь возможность совершить указанные в ч. 1 ст. 195 УК РФ неправомерные действия.

<9> Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М.: Статут, 2005.

В отношении криминальной сущности фиктивного банкротства является верным суждение Ю.В. Тая о том, что "при хорошей подготовке со стороны злонамеренного предпринимателя быть банкротом даже выгодно... недобросовестные бизнесмены... используют предоставляемые законодательством льготы и поблажки в своих корыстных целях" <10>. С. Векленко и Е. Журавлева также заявляют о том, что при фиктивном банкротстве уклонение от исполнения обязательств должника перед кредиторами происходит "с использованием тех льгот, которые представляет институт банкротства" <11>. В рамках действующего законодательства о несостоятельности очевидны негативные последствия ложного заявления в арбитражный суд о неплатежеспособности должника.

<10> Тай Ю.В. Преднамеренное банкротство // Юрист. 2002. N 7. С. 62.
<11> Векленко С., Журавлева Е. Нормы об ответственности за банкротство: новая редакция - новые проблемы // Уголовное право. 2006. N 5. С. 26.

Согласно п. 2 ст. 62 Закона при возбуждении дела о банкротстве на основании заявления должника наблюдение вводится с даты принятия арбитражным судом заявления к производству. При этом в силу п. 1 ст. 63 Закона с даты введения наблюдения приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям; запрещаются удовлетворение требований учредителя (участника) должника о выделе доли (пая) в имуществе должника в связи с выходом из состава его учредителей (участников), выкуп должником размещенных акций или выплата действительной стоимости доли (пая), выплата дивидендов и иных платежей по эмиссионным ценным бумагам. Аналогичные меры предусмотрены Законом в ходе финансового оздоровления и внешнего управления. С учетом длительности процедур банкротства нетрудно себе представить неблагоприятные для заинтересованных лиц имущественные последствия необоснованного возбуждения дела о банкротстве должника.

Кроме того, возбуждение дела о банкротстве позволяет применить процедуру банкротства - мировое соглашение, предметом которого может быть договоренность между должником и кредиторами о прекращении обязательств должника, прощении долга, отсрочке или рассрочке причитающихся кредиторам платежей или скидки с долгов и пр. Несмотря на изменение диспозиции ст. 197 УК РФ, по-прежнему верным находим суждение о том, что к заключению мирового соглашения "прежде всего стремятся предприниматели или руководители организаций-должников, фиктивно заявляющие о своем банкротстве" <12>. В данном случае заключение мирового соглашения, с нашей точки зрения, должно охватываться диспозицией ст. 197 УК РФ, поскольку его противоправность обуславливается именно необоснованным возбуждением дела о банкротстве (в частности, заблуждением кредиторов относительно действительного финансово-экономического положения должника).

<12> Волженкин Б.В. Экономические преступления. СПб., 1999. С. 133; Уголовное право России. Часть Особенная: Учебник для вузов / Под ред. Л.Л. Кругликова. М.: Волтерс Клувер, 2004.

Таким образом, общественная опасность фиктивного банкротства состоит в необоснованном возбуждении дела о банкротстве, следствием которого могут явиться неблагоприятные для заинтересованных лиц имущественные последствия, предусмотренные как Законом, так и возможными условиями "порочного" мирового соглашения (в случае заключения последнего). Сам Закон также указывает на возможность причинения убытков кредиторам необоснованным возбуждением дела о банкротстве, устанавливая за подобные действия гражданско-правовую ответственность (п. 3 ст. 10).

Содержание объективной стороны ст. 197 УК РФ в ред. Федерального закона от 19 декабря 2005 г., законодателем было дополнено признаком "публичности" заведомо ложного объявления о несостоятельности.

В литературе под "публичным" характером понимают адресацию чего-либо неопределенному, широкому кругу лиц, совершение каких-либо действий в присутствии значительного числа людей <13>. Возникает вопрос: что понимать под "публичным" объявлением о несостоятельности?

<13> См.: Постатейный комментарий к УК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М., 2004; Комментарий к УК РФ с постатейными материалами и судебной практикой / Под ред. С.И. Никулина. М., 2002.

Б.Д. Завидов, А.М. Селезнев считают, что "публичное объявление о несостоятельности может иметь место в том случае, если его сделали: руководитель или учредитель (участник) юридического лица и (или) индивидуальный предприниматель" <14>. Некорректность указанной точки зрения очевидна, поскольку "публичность" скорее связывается с формой объявления о несостоятельности, а не с субъектами, которые совершили эти действия.

<14> Завидов Б.Д., Селезнев А.М. Новая редакция криминального банкротства и некоторые аспекты Постановления Конституционного суда РФ от 19 декабря 2005 г. N 12-П (комментарий к новой редакции статей 195 - 197 УК РФ в свете нового законодательства) // Подготовлен для системы "КонсультантПлюс", 2006.

Т. Оксюк допускает, что ст. 197 УК РФ "будет подлежать применению только в том случае, если ложное объявление о несостоятельности организации было сделано ее руководителем или учредителем (участником) именно в адрес неопределенного круга лиц" <15>.

<15> Оксюк Т. Ложному банкроту грозит уголовное наказание // Бизнес-адвокат. 2006. N 2.

Большинство авторов справедливо сходятся во мнении, что преступление, предусмотренное в ст. 197 УК РФ, выражается в совершении процессуальных действий, предусмотренных законодательством о несостоятельности, а сообщение о своей несостоятельности, сделанное вне предусмотренной законом процедуры, не образует фиктивного банкротства, а может образовать состав иного преступления <16>.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) (под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации - ИНФРА-М-НОРМА, 2000 (издание третье, измененное и дополненное).

<16> См.: Комментарий к УК РФ / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М., 1998. С. 441; Уголовное право РФ. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М.: Юристъ, 2004; Волженкин Б.В. Экономические преступления. СПб., 1999. С. 133; Кузнецова О. Эффективно или фиктивно? // ЭЖ-Юрист. 2004. N 5; Колб Б. Объективная сторона криминальных банкротств // Законность. 2001. N 1. С. 14; и др.

Закон о несостоятельности, указывая в ст. 55 на фиктивное банкротство как основание для решения арбитражного суда об отказе в признании должника банкротом, также предполагает наличие в этом случае принятого судом заявления, возбужденного производства по делу о банкротстве.

Анализ действующего законодательства о несостоятельности свидетельствует, что опубликованное в СМИ и (или) обращенное к неопределенному кругу лиц заявление о несостоятельности должника, совершенное без обращения в арбитражный суд, само по себе не влечет каких-либо правовых последствий (следовательно, не может повлечь причинение ущерба), а потому не является формой действия в смысле ст. 197 УК РФ. Напротив, именно подача в арбитражный суд заявления должника о признании его банкротом может повлечь необоснованное возбуждение процедуры банкротства и наступление негативных последствий. Кроме того, п. 1 ст. 68 Закона о несостоятельности предусматривает при возбуждении дела о банкротстве необходимость опубликования соответствующих сведений, в связи с чем соответствующее заявление приобретает публичный характер и становится известным участникам производства по делу о банкротстве и иным лицам.

Таким образом, заведомо ложное публичное объявление соответствующими лицами о несостоятельности должника должно выражаться в совершении ими процессуальных действий в рамках законодательства о несостоятельности, направленных на необоснованное возбуждение процедуры банкротства (подаче в арбитражный суд заявления должника о признании его банкротом).

Представляется, что устранением отмеченных в работе проблем законодательной конструкции объективной стороны фиктивного банкротства явилось бы внесение законодателем соответствующих изменений в диспозицию ст. 197 УК РФ. Согласованность уголовно-правовой конструкции фиктивного банкротства с гражданским законодательством о несостоятельности устранит непонимание и трудности в правоприменении и будет способствовать более эффективной борьбе с данными преступлениями.