Мудрый Юрист

К 10-летию учреждения международного уголовного суда исторические и международно-правовые предпосылки формирования современной системы международной уголовной юстиции

"Не может быть мира без справедливости, не может

быть справедливости без закона, и не может быть

осмысленного закона без суда, который решает, что

справедливо и законно во всех обстоятельствах".

Бенджамин Ференц,

Главный обвинитель от США

Международного военного трибунала

Волеводз А.Г., доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО (У) МИД России.

Волеводз В.А., магистрант международно-правового факультета МГИМО (У) МИД России.

В 2008 г. исполняется 10 лет учреждения Международного уголовного суда.

Становление системы международной уголовной юстиции, этапным моментом которого явилось учреждение и начало деятельности Международного уголовного суда, - яркое свидетельство того, как долог путь от высказанной идеи до ее реализации даже в такой, в общем-то, динамично развивающейся системе, как международное право.

Международно-правовые предпосылки его учреждения в исторической перспективе имеют важное значение для развития "формирующейся системы международного уголовного правосудия, которая включает национальные суды, международные суды и гибридные суды, в которых имеются как национальный, так и международный компоненты" <1>, имплементации международных договоров, регламентирующих деятельность этой системы, во внутригосударственное законодательство России.

<1> См.: Доклад Международного уголовного суда за 2004 год // Документ ООН A/60/177, 1 August 2005. P. 5; Доклад Международного уголовного суда за 2005 - 2006 годы // Документ ООН A/61/217. 3 August 2006. P. 14.

Зарождение доктрины международного уголовного правосудия и международного уголовного суда

Международное уголовное право - "поздний ребенок" системы международного права. До конца XIX в. его нормы были редким гостем в доктрине, а также среди объектов международно-правовых договоров и международно-правовой практики.

В первую очередь это объяснялось отсутствием возможностей для их применения: по окончании вооруженных конфликтов на основании оговорок об амнистии в мирных договорах или фактической амнистии уголовное преследование не осуществлялось. Во всяком случае, на основании норм международного права или международных договоров. Либо правосудие по делам о преступлениях, которые ныне признаны международными, осуществлялось военными судами победившего государства, оккупировавшего территорию побежденного.

Пожалуй, впервые вопрос привлечения к уголовной ответственности за деяния, причинившие ущерб интересам содружества государств, был поднят при обсуждении в 1815 г. антифранцузской коалицией намерения о предании суду Наполеона Бонапарта по обвинению в гибели сотен тысяч людей и иных преступлениях во время многочисленных наполеоновских войн. Однако за состоявшимся обсуждением действий не последовало.

На доктринальном уровне, достаточно детально обосновав вносимое предложение об учреждении Международного уголовного суда, после окончания Франко-прусской войны 1870 - 1871 гг., впервые выступил в 1872 г. Президент Международного комитета Красного Креста (МККК) Гюстав Муанье <2>.

<2> См.: Prof. Dr. Htlmut Satzger: Internationales und Europaisches Strafrecht. Nomos Verlagsgesellschaft, Baden-Baden 2005. S. 150.

Он считал чисто моральные санкции недостаточными, т.к. обе стороны обвиняли друг друга в нарушениях норм военного права. Учреждение международного суда по уголовным делам, под юрисдикцию которого подпадали бы нарушения Женевской конвенции об улучшении положения больных и раненых в воюющих армиях от 22 августа 1864 г. <3>, должно было обеспечить возможность объективной проверки обвинений, осуждения и наказания лиц, виновных в ее нарушениях, силами нейтральной судебной инстанции.

<3> См.: Ключников Ю.В. Русские законоположения о военнопленных // Юридический вестник. 1915. Кн. XII. С. 153 - 162.

Муанье предложил проект Конвенции об учреждении международного судебного органа для привлечения к ответственности лиц, виновных в нарушениях Женевской конвенции об улучшении положения больных и раненых в воюющих армиях, от 22 августа 1864 г.

Проект Конвенции предусматривал в общих чертах: порядок формирования такого суда из представителей нейтральных государств (ст. ст. 1 - 2); возложение на судей определения порядка его деятельности и судопроизводства (ст. 3); заявительный (по жалобам заинтересованных сторон) характер начала процесса и обязанность государств по представлению доказательств (ст. 4); цели судопроизводства в таком суде - установление виновных лиц и их наказание (ст. 5); источники применимого материального права - "международный уголовный закон", разрабатываемый в качестве приложения к конвенции (ст. 5); гласность судопроизводства и объявления решений суда (ст. ст. 6 и 8); общее правило о возмещении материального ущерба (ст. 7); порядок финансирования деятельности суда и его финансовой отчетности (ст. 9); общие положения о хранении его архивов (ст. 10) <4>.

<4> См.: Moynier. Note sur la creation d'une institution judiciaire internationale propre a prevenir et a reprimer les infractions a la convention de Geneve, lue au comite international de secours aux militaires blesses dans sa seance du 3 janvier 1872. Revue. 1872. P. 325, sv.; Богаевский П.М. Красный Крест в развитии международного права. Киев, 1913. Ч. 1. 308 с.; Ч. 2. 489 с.

Предложения Муанье оказались явно преждевременными. В эпоху существования национальных, преимущественно монархических, государств невозможно было представить, чтобы действия суверенной страны могли бы преследоваться в уголовно-правовом порядке.

Однако, несмотря на очевидную неудачу, предложение Муанье представляет собой не что иное, как первый опыт обоснования доктрины учреждения Международного уголовного суда, и знаменуют собой начало длительной и упорной борьбы за его создание.

Изначально эта идея встретила возражения со стороны ряда видных теоретиков международного права того времени (Либер, Вестлек, Гольцендорф, Морена, Ролен-Жекмен). Они сходились в том, что главнейшие международно-правовые акты нуждаются в особом международном органе для его юридической защиты, а расходились в том, что для этого вряд ли должен создаваться международный уголовный суд.

Первым и беспрецедентным по своей основательности научным произведением, посвященным всестороннему обоснованию идеи международного суда, в т.ч. специального международного уголовного суда, в литературе по международному праву явилась защищенная в 1881 г. докторская диссертация российского правоведа Л.А. Камаровского "О международном суде", изданная в том же году в виде отдельной книги <5>, а в 1877 г. увидевшая свет на французском языке в Париже <6>.

<5> См.: Камаровский Л.А. О Международном суде / Отв. ред. Л.Н. Шестаков; автор биографического очерка В.А. Томсинов; автор вступительной статьи У.Э. Батлер. М.: Зерцало, 2007. 488 с. (Серия "Русское юридическое наследие".)
<6> См.: Kamarovskii L.A. Le tribunal international / Transl. S. de Westman. Paris, 1887.

Идею международного суда Л.А. Камаровский исследовал в связи с проектами всеобщего и вечного мира. По его мнению, хотя эта идея и призвана служить воплощению таких проектов, она отделилась от них и стала самостоятельной идеей. "Не мир сам по себе или во что бы то ни стало, но мир юридически организованный и обеспеченный - ее идеал", - писал Камаровский о соотношении идеи международного суда с проектами вечного мира.

Завершая свое исследование, Л.А. Камаровский пришел к выводу о том, что "вопрос о международной юстиции есть вопрос времени. Не теоретические только, а гораздо более практические потребности вынудят государства вступить на путь ее осуществления".

Работы Муанье и Камаровского явились этапными вехами в зарождении доктрины международного уголовного правосудия.

Международно-правовые предпосылки международного уголовного правосудия и международного уголовного суда

К началу XX в. общим стало понимание того, что именно деяниями людей, руководящих государствами, совершаются нарушения норм международного права и что государство просто используется ими как орудие посягательства на ценности, охраняемые международным правом, прежде всего во время войн.

С учетом этого кодификация на международно-правовом уровне законов (норм) и обычаев войны в Гаагских конвенциях и Декларации 1899 и 1907 гг. привела к формированию такого международно-правового понятия, как "военные преступления".

Однако в международно-правовых документах отсутствовали детальные описания составов конкретных военных преступлений, определение которых и привлечение к ответственности за совершение которых оставлялось на усмотрение национальных парламентов и внутригосударственных органов юстиции.

Ужасы Первой мировой войны и массовые нарушения принципов и норм международного права, зафиксированных прежде всего в упомянутых конвенциях, по окончании военных действий привели к реанимации идеи Г. Муанье об учреждения Международного уголовного суда: государства-победители предприняли попытку урегулировать на международном уровне порядок привлечения к уголовной ответственности за военные преступления путем предания виновных лиц суду международных трибуналов.

В январе 1919 г. на встрече глав правительств и министров иностранных дел Великобритании, США, Италии, Франции и Японии была учреждена специальная Комиссия для рассмотрения вопросов об ответственности инициаторов войны. Комиссия установила, что четыре государства - Германия, Австрия, Турция и Болгария - объявили войну, преследуя политику агрессии, а саму войну квалифицировала в качестве заговора против мира в Европе.

В заключительном отчете Комиссии все совершенные странами-агрессорами преступления были объединены в две группы:

  1. подготовка и развязывание войны;
  2. умышленное нарушение законов и обычаев войны.

Здесь же был приведен длинный перечень этих преступлений, а именно: умерщвление заложников, изнасилования, грабежи, уничтожение государственного и частного имущества, использование отравляющих газов, истребление мирного населения и военнопленных и др.

В связи с тем что военные преступники состояли в гражданстве различных государств, а преступные приказы, издававшиеся соответствующими властями, затрагивали военнослужащих многих стран, вынесение судебных приговоров, по мнению Комиссии, следовало поручить специальному международному трибуналу <7>.

<7> Арцибасов И.Н., Егоров С.А. Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия. М., 1989. С. 185.

Версальский мирный договор между Германией и 27 союзными и ассоциированными державами от 28 июня 1919 г. содержал обязательства сторон (ст. ст. 227, 228) <8>:

<8> См.: Коровин Е.А. Международные договоры и акты нового времени. Сборник. М.-Л.: Госиздат, 1924. С. 47 - 97.

Кроме того, ст. 229 этого Договора предусматривала, что в случае совершения преступлений против нескольких государств обвиняемых будут судить "смешанные комиссии", составленные из военных судей этих государств.

Аналогичные нормы были включены в Сен-Жерменский мирный договор от 10 сентября 1919 г. между Австрийской Республикой и 17 союзными державами (ст. ст. 173 - 176) <9>, Трианонский мирный договор от 4 июня 1920 г. между Венгрией и 17 союзными и ассоциированными державами (ст. ст. 157 - 160) <10>, Нейльский мирный договор между Болгарией и 16 союзными державами (ст. ст. 118 - 120) <11>.

<9> См.: Там же. С. 117.
<10> См.: Там же. С. 125.
<11> См.: Там же. С. 130.

Положения ст. ст. 227 - 229 Версальского мирного договора не были реализованы в силу целого комплекса причин, основными из которых явились следующие.

Во-первых, в соответствии с положениями ст. 227 III Версальского мирного договора специальный международный трибунал для публичного рассмотрения дела по обвинению императора Вильгельма II Гогенцоллерна должен был руководствоваться не международным правом, а высшими принципами международной политики. В силу этого специальный международный трибунал являлся бы не юридическим, а политическим инструментом. Правительство Нидерландов, на территории которых с ноября 1918 г. скрывался бывший император, отказало в его выдаче именно в силу политического характера предстоящего процесса: Вильгельм II обвинялся в политических преступлениях, не наказуемых по голландскому законодательству.

Во-вторых, предусмотренные ст. 227 Версальского мирного договора материально-правовые основания привлечения к уголовной ответственности Вильгельма II не были подкреплены процессуальным механизмом их реализации: какие-либо учредительные документы о создании и порядке судопроизводства специального международного трибунала изданы не были.

В-третьих, предусмотренное ст. 228 Версальского мирного договора право государств Антанты преследовать в уголовном порядке военных преступников и корреспондирующая с ним обязанность Германии выдавать таких лиц на практике натолкнулись на массированное сопротивление всех общественных слоев во всех политических лагерях Германии.

Союзники на основании ст. 228 II Версальского мирного договора потребовали выдачи 896 граждан Германии, обвиняемых в совершении военных преступлений. Данные требования были отклонены германским правительством по мотивам невозможности отыскания органов власти, готовых осуществить аресты и выдачу (что в значительной степени соответствовало действительности: даже либеральные силы Германии были решительно против осуждения германских военных иностранными судами).

Этому способствовало и то, что § 9 Имперского уголовного кодекса (в редакции 1871 г.) запрещал выдачу граждан Германии иностранному государству для уголовного преследования и наказания <12>. В то же время передача таких лиц международному уголовному трибуналу нормами Версальского мирного договора не предусматривалась, в силу чего союзники были вынуждены отказаться от уголовного преследования германских военных преступников своими силами.

<12> См.: Reichsstrafgesetzbuch, RStGB (idF von 1871).

В-четвертых, еще до отказа союзников от уголовного преследования германских военных преступников Рейхстаг 18 декабря 1919 г. принял Закон <13>, § 1 которого устанавливал первичную и окончательную юрисдикцию Имперского суда Германии для осуждения германских военных преступников за деяния, совершенные в период Первой мировой войны.

<13> См.: Kriegsverbrechverfolgungsgesetz, RGBI. 1919. S. 2125 f.

В соответствии с положениями § 2 данного Закона в Лейпциге начались первые 45 процессов, на примере которых союзники были намерены проверить готовность германской юстиции к уголовному преследованию военных преступников. Для начала процессов был также использован переданный союзниками список 896 лиц, на основании которого Имперская прокуратура возбудила 837 дел <14>. Однако рассмотрены по существу были только 13 дел, а остальные - приостановлены. По результатам судебного рассмотрения было вынесено 9 приговоров: шесть обвиняемых оправданы, а шесть осуждены за преступления, предусмотренные Военным уголовным кодексом Германии и ее Имперским уголовным кодексом, поскольку в международном праве отсутствовали нормы о криминализации соответствующих преступлений <15>.

<14> См.: Ahlbrecht Heiko: Geschichte der volkerrechtlichen Stragerichtsbarkeit im 20. Jahrhundert - unter besonderer Berucksichtigung der volkerrechtlichen Straftatbectande und der Bemhungen um einen Standigen Internationalen Strafgerichtshof, Baden-Baden, 1999. S. 42.
<15> См.: Woetzel R.-K. The Nurenberg Trial in International Law. London; New-York, 1962. P. 32 - 34; Арцибасов И.Н., Егоров С.А. Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия. М., 1989. С. 185.

Таким образом, Версальский мирный договор явился первым международно-правовым документом, в котором содержались нормы об уголовном преследовании главы государства по международному уголовному праву, для чего предусматривалось его предание специальному международному суду, а также об уголовном преследовании лиц, виновных в совершении преступлений, связанных с нарушением норм международных договоров.

Недостатки правового регулирования, связанные с отсутствием соответствующих международно-правовых документов, регламентирующих, с одной стороны, процессуальный порядок реализации норм Версальского мирного договора, а с другой - норм международного права, формулирующих конкретные составы международных (военных) преступлений, не позволили создать в то время действующий международный суд.

Допущенные пробелы были отчасти учтены при попытке создать международный суд для привлечения к уголовной ответственности физических лиц, предпринятой после убийства в г. Марселе 9 октября 1934 г. короля Югославии Александра и министра иностранных дел Франции Луи Барту. Лигой Наций были разработаны и 16 ноября 1934 г. открыты для подписания Конвенция о предотвращении и наказании терроризма <16> и Конвенция о создании Международного уголовного суда <17>.

<16> См.: 19 League of Nations Official Journal 23 (1938).
<17> См.: M.O. Hudson, edition, International Legislation. A collection of the texts of multiple international instruments of general interest (1935 - 1937). Vol. VII. No. 402 - 505 (Washington, 1941). PP. 862 - 893; Блищенко И., Жданов Н. Терроризм и международное право. М.: Прогресс, 1984.

Первая из названных Конвенций формировала материальную международно-правовую основу уголовной ответственности за террористический акт, которым определила "умышленное убийство, причинение тяжких телесных повреждений, похищение глав государств, их супругов, иных государственных и общественных деятелей, если покушение было связано с их общественной деятельностью, а также любые умышленные действия, ставящие под угрозу жизнь людей или наносящие ущерб государственной или общественной жизни" (ст. 2).

Конвенция предусматривала принятие ее участниками на себя обязательства выдавать лиц, совершивших террористические акты (ст. 8), осуществлять их уголовное преследование в своих национальных судах или передавать их с этой целью Международному уголовному суду (ст. ст. 9 - 11).

В соответствии со ст. 2 Конвенции о создании Международного уголовного суда от 16 ноября 1934 г. "обвиняемые могут либо преследоваться государством в своих собственных судах, либо передаваться государству, имеющему право требовать выдачи, либо передаваться для суда над ними Международному уголовному суду".

Хотя состав терроризма как международного преступления формально-юридически был сформулирован в Конвенции о предотвращении и наказании терроризма от 16 ноября 1934 г., Конвенция о создании Международного уголовного суда предусматривала, что при рассмотрении дел суд должен был применять либо уголовное законодательство страны, на территории которой совершено преступление, либо уголовное законодательство государства, которое передало обвиняемого суду. Выбор применимого права определялся в пользу законодательства, предусматривавшего более мягкие меры наказания.

Конвенция содержала нормы о порядке формирования состава суда, статусе его судей, месте пребывания суда, порядке принятия решений и некоторые другие.

Фактически названная Конвенция формировала международно-правовую основу организации и деятельности Международного уголовного суда с ограниченной юрисдикцией, но в ней не было норм, регламентирующих процессуальный порядок осуществления его деятельности, т.е. не были сформированы международно-правовые основы осуществления правосудия этим судом.

Данные Конвенции в силу не вступили, но опыт их подготовки и юридические новации были учтены при формировании правовых основ деятельности Международного военного трибунала, учрежденного для справедливого и быстрого суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, и Международного военного трибунала для Дальнего Востока, учрежденного для справедливого и быстрого суда и наказания главных военных преступников на Дальнем Востоке.

Правовое регулирование деятельности Международных военных трибуналов

Юридически Международный военный трибунал учрежден Соглашением от 8 августа 1945 г. между Правительствами СССР, США, Великобритании и Временным правительством Французской Республики о судебном преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран оси (Лондонское соглашение) <18>.

<18> См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР и иностранными государствами. М.: Политиздат, 1955. N 11. С. 163 - 165.

Устав Международного военного трибунала от 8 августа 1945 г. <19> определил:

<19> См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР и иностранными государствами. М.: Политиздат, 1955. N 11. С. 166 - 183.
  1. Материально-правовые основы деятельности, отнеся к его юрисдикции:

a) преступления против мира, а именно: планирование, подготовку, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий;

b) военные преступления, а именно: нарушения законов или обычаев войны. К этим нарушениям относятся убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень, разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления;

c) преступления против человечности, а именно: убийства, истребление, порабощение, ссылка и другие жестокости, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим, расовым или религиозным мотивам с целью осуществления или в связи с любым преступлением, подлежащим юрисдикции Трибунала, независимо от того, являлись ли эти действия нарушением внутреннего права страны, где они были совершены, или нет (ст. 6).

За эти преступления Трибунал вправе был приговорить виновного к смертной казни или другому наказанию, которое признает справедливым (ст. 27).

  1. Организационно-правовые (судоустройственные) основы его деятельности, порядок назначения и замены судей, Председателя Трибунала, некоторые другие общие вопросы организации его деятельности, включая порядок финансирования его расходов.
  2. Процессуально-правовые (судопроизводственные) основы его деятельности, в том числе права и обязанности участников процесса, процессуальные гарантии для подсудимых, общие положения о доказательствах и доказывании, порядке судопроизводства, общие положения о приговоре.

Некоторые общие положения процессуального характера детализированы в Регламенте Международного военного трибунала, принятом Трибуналом в соответствии со ст. 13 его Устава <20>.

<20> См.: Нюрнбергский процесс: Сборник материалов в двух томах / Под ред. К.П. Горшенина (гл. ред.), Р.А. Руденко и И.Т. Никитченко. 2-е изд., испр. и доп. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1954. Т. I. С. 21 - 25.

Заседания Международного военного трибунала на основании указанных выше документов проходили в период с 9 октября 1945 г. по 1 октября 1946 г. в городах Берлине, где были проведены лишь организационные и распорядительное заседания, и Нюрнберге, где уголовное дело в отношении главных военных преступников рассматривалось по существу, получив историческое название "Нюрнбергский процесс". Суду Международного военного трибунала были преданы 24 главных военных преступника. Трибунал приговорил 12 из них к смертной казни через повешение, 3 - к пожизненному заключению, 4 - к тюремному заключению на срок от 10 до 20 лет, 3 были оправданы <21>.

<21> См.: Волчков А.Ф., Полторак А.И. Принципы Нюрнбергского приговора и международное право // Советское государство и право. 1957. N 1. С. 27 - 38; Полторак А.И. Нюрнбергский процесс: Основные правовые проблемы. М.: Наука, 1966. 351 с.; Нюрнбергский процесс над главными немецкими военными преступниками: Сб. материалов: В 3 т. / Под общ. ред. Р.А. Руденко. М.: Юридическая литература, 1965 - 1966. Т. 1. Нацистский заговор против мира и человечества. Преступления германских монополий. 1965. 799 с.; Т. 2. Военные преступления. Преступления против человечности. 1966. 799 с.; Т. 3. Преступления против человечности. 1966. 799 с.; Алексеев Н.С. Ответственность нацистских преступников. М.: Международные отношения, 1968. 127 с.; Ледях И.А. Нюрнбергский приговор и практика процессов над нацистскими преступниками в ФРГ // Советское государство и право. 1971. N 3. С. 133 - 137; Полторак А.И. Нюрнбергский процесс и развитие международного права // Проблемы государства и права / ИГПАН. 1975. Вып. 11. С. 101 - 115; Ледях И.А. Об ответственности нацистских судей: Нюрнбергский процесс и современность // Советское государство и право. 1976. N 10. С. 104 - 108; Решетов Ю.А. Борьба с международными преступлениями против мира и безопасности. М.: Международные отношения, 1983. 223 с.; Полторак А.И. Нюрнбергский эпилог / Предисл. Л.Н. Смирнова. 3-е изд. М.: Юридическая литература, 1983. 416 с.; Нюрнбергский процесс и современность / Отв. ред. В.В. Пустогаров. М.: ИГПАН, 1986. 174 с.; Гинзбургс Д., Кудрявцев В.Н., Кларк Р.С. и др. Нюрнбергский процесс: право против войны и фашизма / Под ред. И.А. Ледях, И.И. Лукашука. М.: ИГП РАН, 1995. 262 с.

Принципиальное решение о создании Международного военного трибунала для Дальнего Востока принято на Потсдамской конференции руководителей СССР, США и Великобритании 1945 г. и закреплено в Заявлении, определяющем условия капитуляции Японии, от 26 июля 1945 г.

Юридически Международный военный трибунал для Дальнего Востока создан особым документом - Специальной прокламацией, учреждающей Международный военный трибунал для Дальнего Востока, от 19 января 1946 г., изданной Главнокомандующим оккупационными войсками в Японии генералом Д. Макартуром, к которой прилагался его Устав <22>.

<22> См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XII. М., 1956. С. 79 - 86.

Он во многом соответствовал Уставу Международного военного трибунала от 8 августа 1945 г. и, так же как последний, определял материально-правовые, организационно-правовые и процессуально-правовые основания его деятельности.

В соответствии с Уставом к юрисдикции данного Трибунала были отнесены:

a) преступления против мира, а именно: планирование, подготовка, развязывание или ведение объявленной или необъявленной агрессивной войны или войны, нарушающей международное право, договоры, соглашения или заверения, или же участие в совместном плане или заговоре в целях осуществления любого из вышеупомянутых действий;

b) военные преступления, предусмотренные конвенциями, а именно: преступления против законов и обычаев войны;

c) преступления против человечности, а именно: убийство, истребление, порабощение, ссылка (deportation), а также другие бесчеловечные акты, совершенные в отношении гражданского населения до или во время войны, или преследования по политическим или расовым мотивам, которые были произведены при совершении любого преступления или в связи с любым преступлением, подсудным Трибуналу, независимо от того, нарушало или нет такое действие внутренние законы той страны, где оно совершалось.

Руководители, организаторы, подстрекатели и пособники, принимавшие участие в разработке или осуществлении совместного плана или заговора, предусматривавших совершение какого-либо из вышеупомянутых преступлений, несут ответственность за все действия, совершенные любым лицом при выполнении подобных планов.

Заседания Международного военного трибунала для Дальнего Востока проходили с 3 мая 1946 г. по 12 ноября 1948 г. в Токио, получив историческое название "Токийский процесс", или "Суд в Токио". Суду были преданы 28 человек, в том числе 4 бывших премьер-министра, 13 бывших министров, 9 представителей высшего военного командования, 2 посла. Приговор вынесен 25 подсудимым, 7 из них приговорены к смертной казни, остальные - к лишению свободы, причем 16 - к пожизненному <23>.

<23> См.: Васильев А.Н. О скором суде и наказании виновников агрессии (К итогам Токийского процесса) // Советское государство и право. 1950. N 3. С. 40 - 49; Рагинский М.Ю. Основные процессуальные вопросы организации и деятельности международных военных трибуналов в Нюрнберге и Токио: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук / ВИЮН МЮ СССР. М., 1950. 16 с.; Рагинский М.Ю., Розенблит С.Я. Международный процесс главных японских военных преступников. М.-Л., 1950. 264 с.; Рагинский М.Ю., Розенблит С.Я. Хабаровский процесс над японскими военными преступниками // Советское государство и право. 1950. N 3. С. 8 - 25; Васильев А. Международный суд над главными японскими военными преступниками: К 30-летию Токийского процесса // Социалистическая законность. 1975. N 12. С. 53 - 56; Васильев А.Н., Рагинский М.Ю. Урок агрессорам (К 30-летию вынесения приговора Международным военным трибуналом в Токио главным японским военными преступникам) // Советское государство и право. 1978. N 11. С. 40 - 45; Смирнов Л., Зайцев Е. Суд в Токио. М.: Воениздат, 1978. 544 с.; Рагинский М.Ю. Милитаристы на скамье подсудимых: По материалам Токийского и Хабаровского процессов. М.: Юридическая литература, 1985. 360 с.; Рагинский М.Ю. Кого и за что судили в Токио и Хабаровске // Новое время. 1986. N 13. С. 18 - 20; Рагинский М.Ю. Милитаризм на скамье подсудимых: К 40-летию Токийского процесса // США. Экономика, политика, идеология. 1986. N 6. С. 46 - 55; Васильев А.Н. Уроки истории (Японские агрессоры перед Токийским трибуналом) // Вестн. МГУ. Сер. 11. Право. 1985. N 5; Николаев А.Н. Токио: суд народов. М.: Юридическая литература, 1990.

Процессы, проведенные Международными военными трибуналами в Нюрнберге и Токио, явились первым положительным опытом деятельности органов международной уголовной юстиции. А их уставные документы и приговоры положили начало формированию системы основополагающих принципов международного уголовного права, являющихся ныне общепризнанными.

Нормативное закрепление этих принципов осуществлено в Резолюции 95(I) Генеральной Ассамблеи ООН "Подтверждение принципов международного права, признанных статутом Нюрнбергского трибунала" (принята 11 декабря 1946 г. на 55-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) <24>, а детализация - в принятом в 1950 г. на второй сессии Комиссии международного права ООН документе "Принципы международного права, признанные Уставом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в решении этого трибунала" <25>.

<24> См.: Резолюции, принятые Генеральной Ассамблеей на второй части первой сессии с 23 октября - 15 декабря 1946 г. Лейк Соксес, Нью-Йорк: Объединенные Нации, 1947. С. 139 - 140.
<25> См.: Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. М.: БЕК, 1996. С. 101 - 102.

Хотя закрепленные в названных документах принципы преимущественно относятся к материально-правовым основам деятельности органов международной уголовной юстиции, из них, безусловно, следует, что рассмотрение и разрешение судами дел о международных преступлениях есть необходимый способ, обязательный порядок осуществления правосудия по делам о таких преступлениях. А "каждое лицо, обвиняемое в международно-правовом преступлении, имеет право на справедливое рассмотрение дела на основе фактов и права" <26>.

<26> См.: Принцип V Принципов международного права, признанных Уставом Нюрнбергского трибунала и нашедших выражение в решении этого трибунала // Международное публичное право. Сборник документов. Т. 2. М.: БЕК, 1996. С. 102.

О значении Нюрнбергского и Токийского процессов существует большое число работ. Тем не менее позволим напомнить, что Уставы и Приговоры Нюрнбергского и Токийского трибуналов:

  1. Заложили основы для признания правосубъектности индивида в международном праве, а также оказали влияние на формирование основ современного международного права в целом и международного уголовного права в частности.
  2. Дали международному праву новые принципы международного права, не существовавшие до их принятия, - принципы международного уголовного права и международного уголовного процесса.
  3. Кодифицировав существовавшие нормы международного права о преступном характере тех или иных деяний, впервые на международном уровне установили конкретные меры ответственности за их совершение, а также заложили структуру и механизм международной уголовной юстиции, осуществляющей свою деятельность на основе международного уголовного судопроизводства, базирующегося на Нюрнбергских принципах.
  4. Создали фундаментальную международно-правовую базу для суда над военными преступниками, независимо от их ранга и служебного положения, что и стало важной вехой для осуждения в дальнейшем тех лиц, которые совершали аналогичные преступления.
  5. "Соглашения об учреждении Международного военного трибунала для суда над главными немецкими преступниками и Международного трибунала для суда над главными японскими преступниками, а также Уставы этих трибуналов являются основными источниками международного уголовного права и по существу представляют собой первые в истории международные уголовные и уголовно-процессуальные кодексы" <27>.
<27> См.: Ромашкин П.С. К вопросу о понятиях и источниках международного права // Советское государство и право. 1948. N 3. С. 28.

Наряду с прогрессивным характером осуществленного правового регулирования деятельность Международных военных трибуналов выявила его недостаточность, связанную с различиями правовых систем государств-участников. Следствием этого явились определенные сложности в деятельности обвинения. Отметим некоторые из них.

  1. На Нюрнбергском процессе основными видами доказательств, которые представлялись обвинением, являлись документы и показания подсудимых и свидетелей. Для подготовки к представлению суду документов, допросов обвиняемых и свидетелей в составе советской и американской делегаций на процессе были созданы самостоятельные следственные части, на которые возлагалась обязанность подготовки к процессу всех документальных материалов и допрос главных немецких военных преступников. В составе французской и английской делегаций таких следственных частей не имелось.

Задача советской делегации по подготовке документов обвинения значительно облегчалась наличием обширных материалов, собранных Чрезвычайной государственной комиссией по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, учрежденной Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 ноября 1942 г. К моменту процесса над главными военными преступниками она располагала огромным количеством документов, показаний свидетелей и потерпевших. В соответствии со ст. 21 Устава Международного военного трибунала акты Чрезвычайной комиссии являлись бесспорными и подлежали принятию Трибуналом без дальнейших доказательств. Однако в ходе процесса Трибунал не всегда придерживался этой нормы, а мотивы отказов в таких случаях обосновывались различными подходами государств-участников к вопросам признания допустимыми, использования и оценки доказательств <28>.

<28> Статья 21 гласит: "Трибунал не будет требовать доказательств общеизвестных фактов и будет считать их доказанными. Трибунал также будет принимать без доказательств официальные правительственные документы и доклады Объединенных Наций, включая акты и документы комитетов, созданных в различных союзных странах для расследования военных преступлений, протоколы и приговоры военных или других трибуналов каждой из Объединенных Наций".
  1. В соответствии с принципами национального уголовно-процессуального права СССР и США следователи этих стран на стадии подготовки к процессу допрашивали лиц из числа обвиняемых и свидетелей, оказавшихся в их распоряжении (по зонам оккупации или захваченных в плен). Как известно, подавляющая часть подсудимых и значительная часть основных свидетелей были пленены англо-американскими войсками и находились в распоряжении главного обвинителя от США. Американская делегация на Нюрнбергском процессе претендовала на свой приоритет в проведении допросов подсудимых и свидетелей. Делегация США считала, что допросы находившихся в ее распоряжении подсудимых и свидетелей должны производить только американские следователи, а другие делегации могут задать интересующие их вопросы подсудимым через американских следователей и получить соответствующие ответы в письменном виде. С этой позицией, умаляющей права других делегаций, согласились главные обвинители от Англии и Франции, в силу чего английские и французские следователи не производили допросов подсудимых до начала судебного процесса. Советская делегация заявила протест против позиции, занятой делегацией США, и настояла на том, чтобы советским следователям было предоставлено право допроса всех подсудимых до суда, а также право допроса всех необходимых свидетелей. Это требование советского обвинения было удовлетворено, и советские следователи производили все необходимые допросы подсудимых и свидетелей.

Все изложенное происходило в силу того, что Устав Международного военного трибунала и его Регламент в достаточной мере содержали нормативные предписания о процессуальных аспектах лишь главной, решающей части процесса - той, которая относилась к рассмотрению и разрешению дела в судебных заседаниях, т.е. к осуществлению правосудия (уголовного судопроизводства). А досудебная стадия процесса практически не была урегулирована.

Совершенствование международно-правовых основ международной уголовной юстиции

Полученный опыт правового регулирования, организации и практической деятельности Международных военных трибуналов показал, что правосудие, осуществляемое ими, должно опираться на развитую материально-правовую базу.

До Нюрнбергского и Токийского процессов само понятие "международное преступление" в международном праве фактически отсутствовало <29>. После их завершения международное сообщество приняло меры по криминализации ряда деяний и отнесению их к юрисдикции Международного уголовного суда.

<29> Об истории разработки этого понятия см.: Трикоз Е.Н. Преступления против мира и безопасности человечества: сравнительный и международно-правовой аспекты. М.: Издательство "Юрлитинформ", 2007. С. 4 - 40.

Резолюцией 177 (II) от 21 ноября 1947 г. Генеральная Ассамблея ООН учредила Комиссию международного права и поручила ей составить проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества. В 1954 г. Комиссия представила на рассмотрение Генеральной Ассамблее ООН проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества <30> (т.н. проект четырех статей) и два новых проекта Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества 1991 г. (Проект 20 статей) <31> и 1996 г. <32>.

<30> Yearbook of the International Law Commission, 1954. Vol. II. Draft Code of Offences against the Peace and Security of Mankind, 1954 // http://www.un.org/law/ilc/convents.
<31> См.: Ежегодник Комиссии международного права. Том II (часть вторая). 1985.
<32> См.: Генеральная Ассамблея ООН. Официальные отчеты. Пятьдесят первая сессия. Дополнение N 10 (A/51/10): Доклад комиссии международного права о работе ее сорок восьмой сессии (6 мая - 26 июля 1996 г.). ООН: Нью-Йорк, 1996. С. 24 - 124.

В этих документах содержатся многочисленные концептуальные положения международного уголовного права и своеобразная мини-Особенная часть, где осуществлена неофициальная кодификация и сформулированы составы наиболее опасных международных преступлений, к которым отнесены: агрессия; геноцид; систематическое и массовое нарушение прав человека; исключительно серьезные военные преступления; международный терроризм и незаконный оборот наркотических средств <33>.

<33> См. подробнее: Лукашук И.И. 48-я сессия Комиссии международного права ООН // Московский журнал международного права. 1997. N 2. С. 181 - 185.

Наряду с определением принципов международного уголовного права, понятий и составов конкретных преступлений в проекте Кодекса содержится ряд норм о процессуальном порядке его применения. Среди них представляется необходимым особо выделить статью 8 ("Установление юрисдикции"), которая гласит:

"Без ущерба для юрисдикции международного уголовного суда каждое государство-участник принимает такие меры, которые могут быть необходимы, для установления своей юрисдикции в отношении преступлений, предусмотренных в статьях 17, 18, 19 и 20, независимо от того, где и кем были совершены эти преступления. Юрисдикцией в отношении преступления, о котором говорится в статье 16, обладает международный уголовный суд. Однако государству, о котором говорится в статье 16, не препятствуется судить своих граждан за преступление, предусмотренное в этой статье".

Из приведенной цитаты следует, что проектом Кодекса предусмотрено два режима установления юрисдикции международного уголовного суда для решения вопросов об ответственности и наказании лиц за перечисленные преступления.

Первый режим предусматривает конкурирующую юрисдикцию национальных судов и международного уголовного суда в отношении преступлений геноцида, преступлений против человечности, преступлений против персонала ООН и военных преступлений. Второй режим предусматривает исключительную юрисдикцию международного уголовного суда в отношении преступления агрессии, с единственным исключением для национальной юрисдикции государства, которое совершило агрессию.

В период многолетней разработки и обсуждения проекта Кодекса предложенные в нем правила о конкурирующей юрисдикции национальных судов и международного уголовного суда, хотя еще и не учрежденного, были закреплены как обязательные в некоторых международных договорах.

До подписания Римского статута Международного уголовного суда имелось лишь два действующих международных договора, которые прямо предусматривают возможность преследования и наказания правонарушителей международным уголовным судом.

Во-первых, это Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г. <34>, в соответствии со ст. VI которой:

<34> См.: Ведомости Верховного Совета СССР. 22 июня 1954 г. N 12. Ст. 244.

"Лица, обвиняемые в совершении геноцида или других перечисленных в статье III деяний, должны быть судимы компетентным судом того государства, на территории которого было совершено это деяние, или таким международным уголовным судом, который может иметь юрисдикцию в отношении Сторон настоящей Конвенции, признавших юрисдикцию такого суда".

Во-вторых, это Международная конвенции о пресечении преступления апартеида и наказании за него от 30 ноября 1973 г. <35>. Согласно ее ст. V:

<35> См.: Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XXXII. М., 1978. С. 58 - 63.

"Лица, которым предъявлено обвинение в совершении актов, перечисленных в статье II настоящей Конвенции, могут предаваться компетентному суду любого государства - участника настоящей Конвенции, которое может приобретать юрисдикцию над личностью обвиняемых, или международному уголовному трибуналу, который может располагать юрисдикцией в отношении тех государств-участников, которые согласятся с его юрисдикцией".

Оба эти документа, относя преступления геноцида и апартеида к юрисдикции международного суда, отводят определенную роль деятельности национальных (внутригосударственных) судов в деле преследования и наказания лиц, совершивших такие преступления. Тем самым этими документами допускается конкурирующая, а не исключительная юрисдикция международного уголовного суда.

Исключительно криминализацией на международном уровне этих и некоторых других преступлений, а также установлением конкурирующей юрисдикции длительное время и ограничивалась правовая база деятельности международного уголовного суда, но лишь ее материально-правовая составляющая.

К реальному формированию организационно-правовых (судоустройственных) и процессуально-правовых (судопроизводственных) основ деятельности постоянного Международного уголовного суда длительное время приступить не удавалось.

Это обстоятельство не явилось препятствием для учреждения и деятельности на основе достижений доктрины, а также опыта правового регулирования Нюрнбергского и Токийского трибуналов, иных институтов международной уголовной юстиции.

Политическая и фактическая необходимость привели к учреждению таких органов международного уголовного правосудия, как Международный уголовный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г., Международный уголовный трибунал для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января по 31 декабря 1994 г. (далее - МТР); Специальный суд по Сьерра-Леоне; Чрезвычайные палаты по Камбодже; Специальные коллегии с исключительной юрисдикцией в отношении серьезных преступлений в Тиморе-Лешти и др.

Все эти институциональные модели создавались с целями: предания суду лиц, ответственных за серьезные нарушения прав человека и гуманитарного права, положить конец таким нарушениям и не допустить их повторения, восстановить справедливость для жертв и их достоинство, содействовать национальному примирению, восстановить господство права и содействовать восстановлению мира. Именно общие цели учреждения этих судебных органов, единые принципы их деятельности позволяют говорить о формировании системы международной уголовной юстиции, современному состоянию которой будет посвящена наша следующая статья.