Мудрый Юрист

Распоряжение правом на жизнь

Какая радость - существовать! Только видеть,

хотя бы видеть лишь один этот дым и этот свет. Если бы у

меня не было рук и ног и я бы мог только сидеть на

лавочке, то я был бы счастлив этим.

И.А.Бунин

Зайцева А.М., аспирантка кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

По нашему мнению, распоряжение правом на жизнь прежде всего сводится к вопросу "быть или не быть?". Применительно к праву на жизнь правомерность этой дилеммы на сегодняшний день носит дискуссионный характер ввиду признания в ряде государств допустимости эвтаназии. В связи с этим в последнее время правомочие на распоряжение правом на жизнь рассматривают в контексте исключительно эвтаназии.

Понятие и виды эвтаназии

Прежде чем перейти к непосредственному анализу эвтаназии, следует определиться с терминологией.

Фрэнсис Бэкон считается родоначальником идеи эвтаназии, и это вполне соответствует истине. В одной из своих работ он писал: "Долг врача состоит не только в том, чтобы облегчать страдания и мучения... тогда, когда такое облегчение боли как опасного симптома болезни может привести к выздоровлению, но даже и в том случае, когда уже нет совершенно никакой надежды на спасение и можно лишь сделать самое смерть более легкой и спокойной, потому что это эвтаназия... уже сама по себе является немалым счастьем" <1>. Таким образом, Ф. Бэкон под эвтаназией понимал облегчение боли умирающего человека (эвтаназия - от греч. euthanasia, где eu - хорошо, thanatos - смерть).

<1> Бэкон Ф. Сочинения. В 2 т. Т. 1. М., 1977. С. 256.

В настоящее время в доктрине неоднократно делались попытки дать определение эвтаназии. Как правило, термину "эвтаназия" присваивается иное <2> по своей сути значение, чем было предложено Ф. Бэконом.

<2> Так, Н.В. Кальченко под эвтаназией понимает "легкую, безболезненную смерть, избавляющую человека от невыносимых страданий, вызванных болезнью, не поддающейся излечению и находящейся в терминальной либо предтерминальной стадии" (Кальченко Н.В. Право человека на жизнь (вопросы теории и практики): Учеб. пособие. Волгоград: ВА МВД России, 2003. С. 53); Н. Крылова дает определение с позиции уголовного права: "Это умышленные действия или бездействие медицинского работника, которые осуществляются в соответствии с явно и недвусмысленно выраженной просьбой информированного больного или его законного представителя с целью прекращения физических и психических страданий больного, находящегося в угрожающем жизни состоянии, и в результате которых наступает его смерть" (Крылова Н. Эвтаназия: уголовно-правовой аспект // Вестник МГУ. Сер. 11. Право. 2002. N 2. С. 20).

В целях настоящей статьи под эвтаназией мы будем понимать допущение умирания лица в соответствии с его собственным определенным образом выраженным желанием умереть (пассивная форма) и умерщвление лица в соответствии с его собственным определенным образом выраженным желанием умереть (активная форма).

По нашему мнению, эвтаназия имеет двойную природу.

Для лиц, содействующих проведению эвтаназии, - это убийство. Такой подход принят в законодательстве большинства стран мира (в том числе и в России). Тождественность этих понятий можно проследить на примере законодательства Нидерландов. Так, согласно § 1 ст. 293 Уголовного кодекса Нидерландов человек, который прерывает жизнь другого человека по срочной и искренней просьбе этого человека, приговаривается к тюремному заключению или к штрафу. Однако это преступление в соответствии с § 2 данной статьи ненаказуемо, если оно совершено врачом, который соблюдал требования о необходимой помощи в соответствии со ст. 2 Закона об эвтаназии 2000 г. и оповестил муниципального патологоанатома об этом согласно ст. 7 Акта о похоронах и кремации.

Для умирающего эвтаназия, по сути, является самоубийством при содействии других лиц. Этой позиции придерживается Европейский суд по правам человека, который в деле Претти против Соединенного Королевства <3> рассматривал желание заявительницы прекратить свою жизнь при помощи супруга как самоубийство. Суд пришел к выводу, что "статья 2 Конвенции не касается вопросов, связанных с качеством жизни, а также с решениями, которые может принимать человек в отношении собственной жизни... поэтому на основании статьи 2 Конвенции невозможно сделать вывод о предоставлении права умереть как при помощи третьего лица, так и при содействии государственного органа". Согласно его позиции, если бы право на жизнь включало какое-либо право, в своей основе ставящее под сомнение жизнь, это привело бы к искажению смысла ст. 2 Конвенции.

<3> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2002. N 4. С. 5 - 8.

Таким образом, право на эвтаназию в современном понимании - это право умереть. В связи с этим далее мы рассмотрим вопрос о допустимости нормативного закрепления права умереть.

Насколько правомерно умереть по собственному желанию? Иначе говоря, это вечный вопрос допустимости самоубийства с точки зрения права. Ответ на этот вопрос связан с признанием (отрицанием) обязанности человека жить.

В соответствии с естественными законами человеческого бытия жизнь человека объективно имеет пределы: возникновение и прекращение. Человек смертен. Независимо от его воли и сознания всякое человеческое существо умрет. В этом смысле каждый имеет гарантированное право на смерть: естественное, а потому неотъемлемое, врожденное и равное для всех.

Существует точка зрения, что непризнание юридически за человеком права на смерть превращает право на жизнь в обязанность жить <4>. Нам представляется, что в этом случае отсутствует такая прямая зависимость. Например, конституционно закреплено право человека свободно передвигаться по территории России, это не означает, что у человека отсутствует юридическое право всю жизнь прожить в одном месте только потому, что в статье отсутствует дополнение: "право свободно передвигаться либо никуда никогда не переезжать". Также право иметь в частной собственности землю не означает обязанность каждого гражданина иметь в собственности землю. И нет никакой необходимости специально на это указывать: "вправе иметь или не иметь в частной собственности землю".

<4> См., например: Калиничева А.С. Конституция Российской Федерации: право человека на жизнь // Современная парадигма укрепления российской государственности: проблемы, тенденции и пути их разрешения. Т. 2. Курск, 2005. С. 65; Малиновский А. Имеет ли человек право на смерть? // Российская юстиция. 2002. N 8. С. 54.

В отечественной правовой мысли XIX в. существовало два подхода к обязанности жить. Так, П.И. Пестель писал: "Право есть одно только последствие обязанности, и существовать иначе не может, как основываясь на обязанности, ему предшествующей. Первоначальная обязанность Человека, которая всем прочим обязанностям служит источником и порождением, состоит в сохранении своего бытия... От сей обязанности происходит право пользоваться для пищи плодами и прочими произведениями природы. Человек имеет сие последнее право только потому, что он обязан сохранять свое бытие" <5>. С этим не согласен С. Будзинский: "Единица имеет обязанности по отношению к обществу, пока она находится в живых; но она не обязана жить. Лишаясь жизни, она нарушает только свои собственные права. Если можно навсегда оставить отечество, то неужели виновен тот, кто оставляет его, лишая себя жизни" <6>.

<5> Восстание декабристов. Документы. Т. VII. М., 1958. С. 114.
<6> Будзинский С. О преступлениях в особенности. Сравнительное исследование. М., 1887. С. 59.

По нашему мнению, обязанность жить не может регулироваться правом, так как невозможно контролировать ее соблюдение, и применение мер ответственности нецелесообразно (например, согласно ч. 2 ст. 43 Уголовного кодекса Российской Федерации наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений). Можно говорить лишь об обязанности жить с точки зрения общепризнанных норм морали.

Исключением из этого правила являются подозреваемые, обвиняемые в совершении преступлений, содержащиеся под стражей, и осужденные к лишению свободы. Так, согласно п. 9 ст. 36 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений": "Подозреваемые и обвиняемые обязаны не совершать действий, угрожающих собственной жизни и здоровью". В соответствии с ч. 1 ст. 86 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации "в случаях оказания осужденными сопротивления персоналу исправительных учреждений, злостного неповиновения законным требованиям персонала... в целях пресечения указанных противоправных действий, а равно предотвращения причинения этими осужденными вреда окружающим или самим себе применяются физическая сила, специальные средства и оружие". Кроме того, согласно ч. 2 ст. 102 указанного Кодекса "осужденный должен возмещать ущерб, причиненный исправительному учреждению, дополнительные затраты, связанные с его лечением в случае умышленного причинения вреда своему здоровью". В данном случае имеет место дисциплинарная ответственность.

Кроме того, обязанность жить косвенно утверждается в отношении военнослужащих и сотрудников некоторых государственных органов. Так, согласно п. 28 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. N 1495, военнослужащие, подвергнутые дисциплинарному аресту, обязаны не совершать умышленных действий, угрожающих собственной жизни и здоровью. Также в соответствии с ч. 1 ст. 10 Федерального закона от 28 марта 1998 г. N 52-ФЗ "Об обязательном государственном страховании жизни и здоровья военнослужащих, граждан, призванных на военные сборы, лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел Российской Федерации, государственно противопожарной службы, органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы и сотрудников федеральных органов налоговой полиции" страховщик освобождается от выплаты страховой суммы по обязательному государственному страхованию, если страховой случай является результатом доказанного судом умышленного причинения застрахованным лицом вреда своему здоровью или самоубийства застрахованного лица.

Но эти особые случаи обусловлены спецификой статуса указанных лиц и не могут стать общим правилом. Таким образом, фактически человек может совершить действия, направленные на прекращение своей жизни, и в этом смысле распорядиться принадлежащим ему благом - жизнью. Поэтому неправомерно говорить, что отсутствие правовой регламентации права на смерть есть ограничение человека в его свободе <7>. Никто не может запретить человеку умереть.

<7> См., например: Михайлова И.А. Распоряжение жизнью по действующему законодательству (философско-правовые аспекты) // Российский судья. 2005. N 7.

Многие современные авторы рассматривают право на смерть как продолжение, оборотную сторону права на жизнь <8>. Эвтаназию иногда называют "достойная смерть". Однако этот термин не имеет никакого отношения к праву на достойный уровень жизни или достойную жизнь. В связи с этим недопустимо выводить право на достойную смерть из признания государством права человека на жизнь. Эти права имеют объекты, взаимоисключающие друг друга. И требуют противоположных государственных мер для обеспечения их реализации. Например, право на достойный уровень жизни в отношении людей, которые могут пожелать прекратить свою жизнь, предполагает политику государства направленную на совершенствование медицинского обслуживания, доступность высокотехнологичного лечения, создание хосписов, повышение социальной поддержки, общественного внимания, психологическую помощь, проведение определенной пропаганды в СМИ.

<8> См.: Долгов М.А. Международно-правовые и конституционные аспекты права человека на жизнь // Конституционные чтения. Вып. 1: Постановка научных задач по конституционному и муниципальному праву / Под ред. Т.Д. Зражевской. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. университета, 2002. С. 208; Романовский Г.Б. Право на жизнь и право на самоубийство // Медицинское право. 2003. N 1. С. 39; Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. М., 2000. С. 31 - 32; Дюркгейм Э. Самоубийство. Социологический этюд. М., 1994. С. 327; Stein Ekkehart, Frank Goetz. Staatsrecht. Muenchen, 2000. S. 268.

Мы полагаем, что право на достойную смерть есть право на спокойную смерть, которая должна обеспечиваться гарантированной социальной поддержкой пенсионеров, смертельно больных людей. Право на достойную смерть в таком понимании является элементом права на достойную жизнь человека как члена общества и не имеет никакого отношения к эвтаназии в современном ее значении.

В законодательстве разных стран вопрос добровольного ухода из жизни решается по-разному. Например, в Австралии <9> действует специальный Закон об эвтаназии 1997 г., согласно которому на территории страны запрещено принимать законы, которые позволяют или разрешают "преднамеренное убийство, называемое эвтаназией (что включает в себя и умерщвление в случае неизлечимой болезни), или помощь лицу, собирающемуся покончить с жизнью" <10>.

<9> В 1996 г. в Австралии был принят Закон о легализации эвтаназии, однако через девять месяцев он был отозван.
<10> См.: Проблема прав тяжелобольных и умирающих в отечественном и зарубежном законодательствах / Под ред. академика РАМН Ю.Л. Шевченко. М.: ГЭОТАР-МЕД, 2002. С. 16.

В Нидерландах в 2000 г. был принят Закон об окончании жизни по просьбе или содействии самоубийству (Закон об эвтаназии) (вступил в действие в 2002 г.). Согласно ст. 2 Закона эвтаназия или необходимая помощь правомерны, если врач: а) твердо убежден в том, что просьба больного была самостоятельной и хорошо продуманной; б) твердо убежден в том, что страдания больного были длительными и невыносимыми; в) проинформировал пациента по поводу его положения и перспектив; г) больной твердо уверен в том, что никакого другого разумного решения нет <11>. Пациент не обязательно должен быть терминально больным. На подобных условиях легализована эвтаназия и в Бельгии (Закон от 23 сентября 2002 г.). Согласно бельгийскому законодательству если пациент сам не может выразить свою волю в отношении эвтаназии, то по его указанию это за него может сделать иное лицо.

<11> См.: Проблема прав тяжелобольных и умирающих в отечественном и зарубежном законодательствах... С. 51.

В апреле 2003 г. венгерский Конституционный суд подтвердил конституционность Закона Венгерской Республики, запрещающего эвтаназию. Согласно названному решению желание неизлечимо больного вызвать смерть такими способами, чтобы врач ввел ему какое-либо средство, прекращающее жизнедеятельность, или иными направленными на это действиями, не является частью права больного на самоопределение, поскольку в этом случае смерть наступает в результате действий другого лица.

В Турции, Швеции, Франции эвтаназия запрещена. В Великобритании действует Акт о суициде 1961 г., в соответствии с которым лицо, которое помогает суициду, подстрекает к нему, дает советы по поводу суицида или обеспечивает его или попытку суицида, подлежит тюремному заключению. Общим принципом уголовного законодательства является то, что защита убийцы не должна строиться на согласии жертвы или на мотиве обвиняемого.

В п. 2.2 Директивы Швейцарской академии медицинских наук 1995 г. говорится: "Содействие самоубийству не есть дело врача. Врач обязан облегчать, лечить и смягчать все физические и психические страдания, которые могут способствовать появлению у больного намерения совершить самоубийство" <12>. Далее в комментарии к указанному пункту поясняется, что обычно больные просят об эвтаназии, испытывая страх перед невыносимой болью или не желая обременять родных. Вместе с тем при надлежащем паллиативном уходе и утолении боли можно уменьшить страх таких больных <13>.

<12> См.: Уитц Рената. Перед лицом неожиданных возможностей: заметки на полях решения Конституционного суда Венгрии по эвтаназии // Сравнительное конституционное обозрение. 2004. N 4(49). С. 65.
<13> В то же время в Швейцарии действует общественная организация "Выход", где помогают тяжелобольным людям уйти из жизни. Это должны быть граждане старше 18 лет, которые смертельно больны и обращаются с просьбой об этом. Просьбу рассматривает врач, а в случае сомнений - комиссия. При положительном решении больному предоставляется таблетка, после принятия которой наступает сон, а через два часа смерть. До наступления смерти рядом остается сотрудник организации и свидетель. После смерти сообщается в правоохранительные органы (см.: Уитц Рената. Указ. соч. С. 65).

В доктрине вопрос эвтаназии остается открытым. В дореволюционной российской науке можно выделить три точки зрения.

Одни полагали, что согласие потерпевшего не имеет значения, так как ценность жизни абсолютна, и никто не вправе на нее посягать, в том числе и сам человек. С. Будзинский категорически заявлял: "Законы, охраняющие человеческую жизнь, как относящиеся к общественному интересу, не могут быть предметом частных сделок, и потому рассматриваемое деяние (убийство по требованию) должно подлежать наказанию" <14>.

<14> Будзинский С. О преступлениях в особенности. Сравнительное исследование. М., 1887. С. 62.

Другие, признавая необходимость наказания за нарушение права на жизнь человека с его согласия, все же говорили о необходимости смягчения неблагоприятных последствий по сравнению с простым убийством. Этой позиции придерживался Н.С. Таганцев <15>: "С теоретической точки зрения лишение жизни с согласия или по желанию убитого, хотя не дает права признать все случаи этого рода безнаказанными, так как согласие лица при убийстве не имеет значения, но, с другой стороны, при наличности элементов, указывающих на отсутствие в виновном намерения вредить, желания нарушить правовой порядок, требует отнестись к нему с возможным снисхождением" <16>. Подобную оценку мы находим и у А.К. Вульферта <17>.

<15> Н.С. Таганцев также писал: "Доктрина и положительное законодательство до половины нынешнего столетия указывали... на согласие лица, как на причину, уничтожающую противозаконность убийства... Как скоро мы будем видеть основной элемент преступления в нарушении субъективного права отдельного лица, как скоро определяем мы преступление как посягательство на частную волю... то добровольный отказ лица от своего права уничтожает вполне наказуемость посягательства, направленного на это право. Это начало и было... развиваемо писателями кантовской школы. Выходя из этого основного положения, что право коренится в отношениях одного лица к другому, что оно есть ограничение свободы одного лица в пользу другого, они признавали и полную возможность добровольного отчуждения права... требования жизни заставили сделать различие в самом характере прав... и разделить их на... отчуждаемые и неотчуждаемые, относя к последним жизнь, здоровье и свободу лица... Но как скоро... преступление есть посягательство на правовой порядок, существующий независимо и отдельно от субъективной воли... лишение жизни, произведенное по желанию или требованию лица, все-таки остается убийством, так как отсутствие собственного желания пострадавшего не составляет необходимого условия преступности лишения жизни..." (Таганцев Н.С. О преступлениях против жизни по русскому праву. Т. 1. СПб., 1873. С. 273 - 275).
<16> Таганцев Н.С. Указ. соч. С. 279 - 281.
<17> "Лишение жизни, нарушение наиболее, по-видимому, абсолютной нормы "не убей"... какое влияние оказывает на преступность лишения жизни соизволение или согласие убитого? Существует целый ряд благ личности, от которых носитель их может отказаться. Таковы главным образом имущественные права, но затем и личные блага, - какова, например, честь. Однако благо жизни ставится особо, отказ со стороны его носителя, соизволение на лишение жизни не допускается... убийство остается убийством и при согласии жертвы. Тем не менее, уравнивать обыкновенное убийство, где убийца отнимает дорогое, неизмеримо превосходящее все другие блага человека, с убийством по согласию вследствие особенных просьб убитого, в тех исключительных случаях, когда бесценнейшее благо по особым обстоятельствам стало для его обладателя тяжким бременем - немыслимо" (см.: Вульферт А.К. Лекции по особенной части русского уголовного права. СПб., 1899. С. 11).

Третьи указывали, что согласие лица на нарушение его права ведет к ненаказуемости. Так, Н.А. Неклюдов высказывался за ненаказуемость убийства по согласию: "Убийство другого, с его согласия, есть не что иное, как участие в самоубийстве... Преступление есть посягательство на права другого; взаимное соглашение на действие посягателя и потерпевшего, ежели последний не малолетний и не умалишенный, уничтожает и преступность самого действия. Для уяснения... надо выделить случай... касающийся раскольников, принадлежащих к ересям, соединенным с посягательством на свою собственную жизнь или же на жизнь других. В применении к ним согласие убитого на лишение его жизни не может, очевидно, играть никакой роли, ибо в ересях вообще наказывается вредность секты, а не преступление противу прав частных лиц" <18>.

<18> Неклюдов Н.А. Руководство к особенной части русского уголовного права. Преступления и проступки против личности. Т. 1. СПб., 1876. С. 264.

В настоящее время в отечественной науке можно встретить как сторонников <19>, так и противников <20> легализации эвтаназии в России.

<19> См.: Исаева В.Ю. Реализация в Российской Федерации права человека на жизнь (конституционно-правовое исследование): Автореф. дис. ... канд. юр. наук. М., 2005. С. 12; Кальченко Н.В. Право человека на жизнь (вопросы теории и практики): Учеб. пособие. Волгоград: ВА МВД России, 2003. С. 56; Долгов М.А. Международно-правовые и конституционные аспекты права человека на жизнь // Конституционные чтения. Вып. 1: Постановка научных задач по конституционному и муниципальному праву / Под ред. Т.Д. Зражевской. Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. университета, 2002. С. 207 - 212; Калиничева А.С. Конституция Российской Федерации: право человека на жизнь // Современная парадигма укрепления российской государственности: проблемы, тенденции и пути их разрешения. Т. 2. Курск, 2005. С. 67 - 69; Малеина М.Н. Человек и медицина в современном праве: Учеб. и практич. пособие. М.: БЕК, 1995. С. 74.
<20> См.: Чернега К.А. Правовые проблемы эвтаназии в России // Гражданин и право. 2003. N 1(31). С. 52; Матузов Н.И. Право на жизнь в свете российских и международных стандартов // Правоведение. 1998. N 1; Славкина Н.А. Эвтаназия: за и против (правовые аспекты) // Современные проблемы права и государства. Сборник научных трудов молодых ученых и аспирантов. М., 1999. С. 154; Лопухин Ю.М., Ардниивс Н.А. Эвтаназия как метод искусственного прерывания жизни. Правовые условия ее применения // Вестник Российской академии медицинских наук. 1996. N 12. С. 64 - 65.

Рассмотрим кратко, насколько убедительны условия эвтаназии, которые называют обычно сторонники <21> легализации эвтаназии. Это, в частности: 1) сознательная и устойчивая просьба; 2) невозможность облегчить страдания имеющимися медицинскими средствами (вместе с тем доказано, что только в 5% случаев боль является самым важным аргументом при просьбе об эвтаназии <22>); 3) несомненная доказанность невозможности спасти жизнь, установленной коллегией врачей <23>. Первое и второе условия очень широки, они охватывают всех инвалидов с учетом оценочности понятия "страдания": какие страдания - физические или нравственные, кто определяет - сам больной или третье лицо. Таким же неопределенным является третье условие - "несомненная доказанность невозможности". С учетом различной оснащенности медицинских учреждений оборудованиями и препаратами в мире, и даже на территории России, неизлечимость определяется сегодня во многом финансовыми возможностями больного. Кроме того, при эвтаназии велико значение человеческого фактора (ошибки при диагностике и лечении, непрофессионализм врача, подсознательная готовность к проведению мер по лишению человека жизни). Все это, а также угнетающее воздействие на психику больного возможности эвтаназии - как отказ врача от борьбы за его жизнь - приведет к многочисленным нарушениям прав человека в случае легализации эвтаназии.

<21> См., например: Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов, 1999. С. 203: "Человек появляется на свет не по своей воле, и ему, хотя бы справедливости ради, должна быть предоставлена свобода решать, желает ли он продолжать свою жизнь или нет".
<22> См.: Проблема прав тяжелобольных и умирающих в отечественном и зарубежном законодательствах / Под ред. академика РАМН Ю.Л. Шевченко. М.: ГЭОТАР-МЕД, 2002. С. 31.
<23> См.: Кальченко Н.В. Право человека на жизнь (вопросы теории и практики): Учеб. пособие. Волгоград: ВА МВД России, 2003. С. 55.

Опасность легализации какой-либо формы эвтаназии можно увидеть уже в том, что за признанием определенных условий последуют требования расширения допустимости эвтаназии. Так, например, М.Н. Малеина уже сейчас предлагает расширить случаи допустимости эвтаназии, "если установлено, что в обозримый период времени смерть не наступит: во-первых, когда болезнь причиняет и будет в дальнейшем постоянно причинять сильные физические и моральные страдания, которые невозможно облегчить известными средствами, и, во-вторых, когда развитие болезни приведет (приводит) к деградации личности" <24>. Детский хирург член-корр. РАМН, проф. С.Я. Долецкий писал, что "эвтаназия справедлива по отношению к неизлечимо больным, парализованным, больным-дебилам, пациентам, которые живут только с помощью жизнеобеспечивающей аппаратуры... ибо человек отличается от животного разумом и моралью" <25>.

<24> Малеина М.Н. Человек и медицина в современном праве: Учеб. и практич. пособие. М.: БЕК, 1995. С. 74.
<25> См.: Акопов В.И., Маслов Е.Н. Право в медицине. М.: Книга-Сервис, 2002. С. 115.

Противники эвтаназии, как правило, называют следующие аргументы: 1) факты самопроизвольного излечивания смертельно больных; 2) приспосабливаемость человека к ограничениям в связи с болезнью (диабет, слепота, потеря руки, ноги); 3) возможные диагностические ошибки; 4) снижение доверия людей к медицине; 5) возможность злоупотребления со стороны врачей; 6) противоречие принципу ответственности врача за жизнь больного. Сюда также следует отнести религиозные убеждения, постоянный прогресс в медицине (восприятие смерти как вида лечения будет тормозом в развитии медицины), смену настроения пациента.

Существует точка зрения, что запрет на эвтаназию является жестоким обращением <26>. Вместе с тем в деле Претти против Соединенного Королевства <27> Европейский суд по правам человека, рассматривая запрет эвтаназии в связи со ст. 3 Конвенции о запрете пыток, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения, пришел к выводу, что запрет эвтаназии не является "бесчеловечным обращением" в смысле ст. 3 Конвенции. По мнению Суда, ст. 3 не предполагает обязательства уменьшать или смягчать испытываемые человеком страдания путем предотвращения этих страданий, на основании ст. 3 нельзя обязать государство легализовать эвтаназию.

<26> См.: Дмитриев Ю.А., Шпенева Е.В. Право человека в Российской Федерации на осуществление эвтаназии // Государство и право. 2000. N 11. С. 58 - 59.
<27> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2002. N 4. С. 5 - 8.

Часто, говоря об эвтаназии, одним из аргументов в защиту ее легализации называют утрату реального благополучия человека <28>, т.е. жизненного комфорта или обеспечения права на достойный уровень жизни.

<28> См.: Малеина М.Н. Человек и медицина в современном праве. Учебное и практич. пособие. М.: БЕК, 1995. С. 72.

Полагаем, что в этом случае происходит подмена понятий. Объективная невозможность реализации одного из элементов права на жизнь <29> не означает необходимость отказа от всех трех. Перед государством и обществом стоит задача не толкать человека к мысли самоустранения (по принципу: если тебя не устраивает твоя жизнь, то лучшим выходом будет умереть), но максимально восполнить иными благами навсегда утраченные, поддерживать интерес к жизни.

<29> По нашему мнению, структура права на жизнь носит трехсоставный характер: право на физиологическое существование, право на достойный уровень жизни, право на свободное духовное развитие.

Когда при обычных условиях становится затруднительным обеспечение человеку права на достойную жизнь, должны вступать в действие иные возможности. Следует рассмотреть вопрос о взаимозаменяемости элементов права на жизнь. Так, духовное развитие в определенной мере может поставить материальную обеспеченность на второй план. Например, известно множество примеров, когда великие ученые отказывали себе во сне (4 - 5 часов в сутки), чтобы больше уделить времени научным изысканиям. Также часто люди отказывают себе в приобретении каких-то материальных благ, чтобы посетить театр, концерт, отправиться в путешествие. Бывает и обратная тенденция, когда все усилия сводятся к наращиванию материальной обеспеченности, а времени на досуг и просто общение в семье не остается. Так же и в отношении физиологического существования. Многие инвалиды приобретают удовлетворение от жизни, реализуя себя в искусстве, спорте, семье.

Легализация эвтаназии ведет к обязыванию определенных категорий людей в силу профессиональной принадлежности или родственных связей совершить убийство. В этом случае государство должно установить ряд гарантий. Например, обязанность участвовать в умерщвлении человека, ответственность за отказ в содействии человеку в прекращении его существования, ответственность тех лиц, которые помешали человеку реализовать это право, и т.п. Самое главное - в этом случае государство и общество не должны никаким образом реагировать на попытки самоубийства. Например, на случай, когда в ноябре 2007 г. в Пензенской области люди замуровали себя в подземных пещерах. Полагаем, что государство должно направить усилия не на пропаганду "легкой смерти", но в соответствии с положениями Конституции России, международными обязательствами и в интересах сохранения своего существования должно предпринять меры в целях нивелирования подобных явлений.

В некоторых государствах существует практика предварительного распоряжения правом на жизнь. Человек пишет заявление об оказании ему помощи в прекращении жизни в случае тяжелого заболевания, при этом назначается доверенное лицо. Кроме того, в литературе распоряжение человека на случай его будущей недееспособности о своей воле относительно лечения также получило широкую поддержку <30>.

<30> См., например: Проблема прав тяжелобольных и умирающих в отечественном и зарубежном законодательствах / Под ред. академика РАМН Ю.Л. Шевченко. М.: ГЭОТАР-МВД, 2002. С. 64; Акопов В.И., Маслов Е.Н. Право в медицине. М.: Книга-Сервис, 2002. С. 120; Конюшкина Ю.А. Об эвтаназии // Юрист. 2002. N 9. С. 59 - 60.

На наш взгляд, назначение доверенного лица недопустимо в отношении права распоряжения жизнью, поскольку это личное неотчуждаемое право, которое нельзя передоверить в силу его природы.

В настоящее время подобное распоряжение правом на жизнь в России не будет иметь юридических последствий. Согласно ч. 4 ст. 182 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускается совершение через представителя сделки, которая по своему характеру может быть совершена только лично. Распоряжение на случай недееспособности есть своего рода завещание. В России распорядиться на случай смерти можно только имуществом. Согласно ч. 3 ст. 1118 Гражданского кодекса Российской Федерации такое распоряжение может быть совершено только лично. Совершение завещания через представителя не допускается. Таким образом, если никто не может через представителя распорядиться своим имуществом на случай смерти, тем более недопустимо такое распоряжение своим неотчуждаемым правом - правом на жизнь.

Кроме того, согласно абз. 3 ст. 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации в состав наследства не входят личные неимущественные права и другие нематериальные блага. Проводя аналогию с неотчуждаемым правом человека на достоинство, можно увидеть неприемлемость иного подхода. Невозможно представить, чтобы кто-либо завещал свое достоинство и честь третьему лицу таким образом, когда что ни скажет это третье лицо или что ни сделает, то должно восприниматься как слова и дела завещающего и через эти дела и слова следует его воспринимать. И если кто-то оскорбит это третье лицо, то можно ли считать пострадавшим в этом случае завещателя. Полагаем, что это невозможно.

Отказаться от права на жизнь - это значит отказаться от своего бытия. Намеренное лишение себя жизни ведет к прекращению существования человека, неповторимой индивидуальности, высшей ценности. В Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы признаются высшей ценностью. Человек - это жизнь. Таким образом, Конституция Российской Федерации признает жизнь человеческую высшей ценностью, причем человек, а значит, его жизнь, стоит на первом месте. Здесь определены генеральная линия, цель и смысл существования Российского государства. Допущение эвтаназии противоречит ч. 1 ст. 1 Конституции России.

Нельзя забывать, что право на жизнь - право неотчуждаемое. Представитель дореволюционной правовой науки Н.Н. Розин отмечал, что в римском праве принцип "согласие устраняет противоправность" распространялся только на область частных деликтов. С развитием права идея, что всякое преступление есть нарушение субъективного права, утратила свое значение. Появляется идея прав, не отчуждаемых в силу велений нравственности, прав, на которые не распространяется власть их носителя. По вопросу об объеме неотчуждаемых прав согласие отсутствовало <31>. Он указывал, что противопоставление субъективного и объективного права привело к пониманию, что жизнь, здоровье, свобода, честь и способность обладать имуществом не подлежат распоряжению личности, они неотделимы от личности. В силу этого различались права делимые и неделимые. "Отказаться можно от имущественного права, если не поражается его сущность; от права личной свободы при том же условии, от чести. Но от жизни отказаться нельзя..." <32>. Относительно публичного права, где пострадавшим является государство, важно определить, "считает ли оно себя пострадавшим независимо от волеизъявления данного лица, или только при отсутствии такого волеизъявления <33>... По действующему праву согласие устраняет наказуемость деяния при имущественных посягательствах, пока не замешан публичный интерес, при посягательствах на телесную неприкосновенность при том же условии, при посягательстве на честь и свободу и не имеет такого значения также при определенных посягательствах, где прежде всего замешан интерес публичный. При ряде преступлений последнего рода о согласии пострадавшего не может возникнуть и речи в силу существа преступления" <34>.

<31> См.: Розин Н.Н. К вопросу о согласии пострадавшего // Вестник права. 1899. N 9. С. 106.
<32> Розин Н.Н. Указ. соч. С. 107.
<33> Розин Н.Н. Указ. соч. С. 113.
<34> Розин Н.Н. Указ. соч. С. 118.

Согласно п. 2 ст. 9 Гражданского кодекса Российской Федерации отказ граждан и юридических лиц от осуществления принадлежащих им прав не влечет прекращения этих прав, за исключением случаев, предусмотренных законом. Пункт 3 ст. 22 Кодекса определяет: "Полный или частичный отказ гражданина от правоспособности или дееспособности и другие сделки, направленные на ограничение правоспособности или дееспособности, ничтожны, за исключением случаев, когда такие сделки допускаются законом". Жизнь человека в ст. 150 названа нематериальным благом, которое неотчуждаемо и непередаваемо. Таким образом, признание допустимости эвтаназии противоречит отраслевому законодательству.

Свобода усмотрения человека имеет всегда границы, критерием ограничения правомочия по распоряжению правом выступают прежде всего права другого человека и дееспособность. Дж. Локк отмечал: "Свобода людей, находящихся под властью правительства, заключается в том, чтобы иметь постоянное правило для жизни, общее для каждого в этом обществе и установленное законодательной властью, созданной в нем" <35>. Б.Н. Чичерин писал: "Свобода не может считаться неприкосновенным правом, ибо закон всегда ее касается, ограничивая во имя чужой свободы и общественной пользы" <36>.

<35> Локк Д. Избранные философские произведения. Т. 2. М., 1960. С. 16.
<36> Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Ч. 1. М., 1894. С. 34.

В Российской Федерации согласно ст. 45 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г. N 5487-1 эвтаназия запрещена. В соответствии с п. "д" ст. 61 Уголовного кодекса Российской Федерации убийство из сострадания является обстоятельством, смягчающим наказание.

Традиционно государством предпринимались меры к снижению количества суицидов. При попытке самоубийства все усилия врачей, сотрудников правоохранительных органов направлены на сохранение жизни. Разработана специальная реабилитационная терапия, направленная на предотвращение повторных попыток суицида. Такая установка обусловлена тем обстоятельством, что желание умереть противоестественно для человеческой природы. В любых обстоятельствах все силы человеческого организма направлены на выживание, часто инстинкт самосохранения действует независимо от сознания. Как писал Ф.М. Достоевский в романе "Преступление и наказание": "Только бы жить, жить и жить!.. Как бы ни жить - только жить!.. Экая правда! Господи, какая правда! Подлец человек! И подлец тот, кто его за это подлецом называет".

Согласно Гражданскому кодексу Российской Федерации гражданская дееспособность может быть ограничена, а также человек может быть признан недееспособным в связи с отклонениями в психическом развитии. Это делается в целях защиты имущественных интересов недееспособного. Тем более нуждаются в защите естественные права человека с отклонениями в психическом развитии.

Полагаем, что желать лишить себя жизни человек может, находясь либо в состоянии тяжелой формы депрессии, либо под воздействием внушения (террористы-смертники, японские самураи). Человек со здоровой нервной системой не будет совершать действий, направленных на прекращение своей жизни. Желание прекратить свою жизнь есть признак психического расстройства, поскольку противоречит естественному инстинкту самосохранения. Человек фактически является недееспособным, он не в состоянии адекватно оценивать ситуацию и контролировать свои действия. Поэтому, несмотря на отсутствие судебного решения или медицинского заключения о недееспособности, в отношении лица, совершившего попытку самоубийства, проводятся мероприятия по сохранению его жизни независимо от его воли.

Этой позиции придерживается законодатель и в отношении тяжело психически больных. Например, в соответствии с п. "а" ч. 4 ст. 23 Закона Российской Федерации от 2 июля 1992 г. N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" психиатрическое освидетельствование лица может быть без его согласия, когда обследуемый совершает действия, дающие основания предполагать наличие у него тяжелого психического расстройства, которое обусловливает его непосредственную опасность для себя. Согласно ст. 29 названного Закона лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано без его согласия до постановления судьи, если психическое расстройство является тяжелым и обусловливает его непосредственную опасность для себя.

Итак, фактически человек может прекратить свою жизнь, отказавшись от жизни, но отказаться от права на жизнь он не может. В связи с этим полагаем, что возможность лишения себя жизни не подлежит правовому регулированию как право на смерть. Этой позиции придерживаются многие отечественные юристы. Например, Н.В. Кальченко пишет: "Выражение "право на самоубийство" является юридически ничтожным, поскольку самоубийство не облекается в форму субъективного права, налагающего на государство либо третьих лиц обязанность содействовать его осуществлению" <37>. М.И. Ковалев отмечает: существующее нормативистское представление о праве должно распространяться только на действия, совершаемые в обществе и касающиеся взаимоотношений людей между собой, но не отношений человека со своей судьбой, если он сам захотел ее избрать" <38>.

<37> Кальченко Н.В. Право человека на жизнь (вопросы теории и практики): Учеб. пособие. Волгоград: ВА МВД России, 2003. С. 51.
<38> Ковалев М.И. Право на жизнь и право на смерть // Государство и право. 1992. N 7. С. 71.

Человек вправе сделать попытку лишить себя жизни (поскольку нет юридической обязанности жить), но государство и общество не вправе оказывать ему в этом помощь (поскольку нет позитивного права на смерть, но есть неотчуждаемое право на жизнь). Наоборот, должны быть мобилизованы все силы, чтобы сохранить человеку жизнь и предотвратить повторные попытки. Это обусловлено следующими причинами:

  1. Согласно ст. 2 Конституции России человек (человеческая жизнь) является высшей ценностью (человек не может рассматриваться отдельно от его жизни, бытия). Эта ценность человеческой жизни абсолютна и не зависит от экономического развития государства, политического строя, тем более от субъективного мнения отдельных лиц. Если жизнь для самого человека по каким-либо причинам утратила смысл, то этого не происходит для государства и общества. "Государство призвано "признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина" в период его жизни. В остальном, признавая жизнь естественным правом, государство не правомочно: ни в осуществлении эвтаназии, ни в содействии самоубийству" <39>.
<39> Фомиченко Т.М. Конституционно-правовые проблемы обеспечения в Российской Федерации права на жизнь в свете правовых стандартов Совета Европы. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 25.
  1. Обычно в росте количества самоубийств значительную роль играет неправильная политика государства, когда не уделяется внимания обеспечению реализации всех элементов права на жизнь, особенно права на достойный уровень жизни и права на свободное духовное развитие. Согласно статистике основными причинами самоубийств являются либо материальные проблемы, либо психическая неуравновешенность. Последняя, в свою очередь, является следствием стрессовой атмосферы в обществе. Поэтому, реабилитируя человека после попытки самоубийства, государство и общество исправляют свои недоработки. Если признать допустимость обратного, то тем самым государство снимает с себя всякую ответственность за духовное здоровье как общества в целом, так и отдельных его членов.
  2. Государство и общество действуют в интересах собственного существования. В системе все ее структурные части взаимосвязаны. Если внутри действует механизм саморазрушения, ничем не контролируемый и неограниченный, то такая система вскоре дает сбои и в итоге разрушается. Признанием права на смерть, кроме того, под угрозу будет поставлено право на жизнь. Так, нельзя будет запрещать пропаганду самоубийства, а значит, не может быть уголовной ответственности за доведение до самоубийства, помощь в совершении самоубийства. Это, в свою очередь, приведет к сложности разграничения инсценировки самоубийства при убийстве человека и помощи в самоубийстве.

Представляется необходимым, наоборот, с детства воспитывать в человеке волю к жизни, желание бороться за жизнь, а не отказываться от нее, столкнувшись с определенными трудностями.

Итак, признание права на смерть или самоубийство является недопустимым. Понятие "право на смерть" включает понятие "право на смерть через эвтаназию". Признавая невозможным нормативное закрепление на государственном уровне права на смерть, тем самым признаем недопустимость всех подвидов этого права.