Мудрый Юрист

Особенности конституционного статуса лиц, обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений и находящихся под стражей

Копылов В.В., соискатель кафедры теории права Тверского государственного университета.

С момента появления в практике судопроизводства предварительного заключения проблемными вопросами в юриспруденции являются содержательные параметры субъективных прав лиц, претерпевающих такую меру пресечения, как содержание под стражей. На современном этапе данная проблема выступает в качественно новом формате: речь должна идти об обоснованности, допустимости и соразмерности ограничений и критериев особых правовых режимов пользования основными (конституционными) правами и свободами для лиц, обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений и находящихся в местах предварительного заключения (далее - обвиняемые). В конечном счете это предполагает установление пределов допустимой (конституционно соразмерной) деформации их юридических статусов под воздействием особых правовых средств, включая элементы процессуального принуждения, поскольку, как известно, в структуре юридического (конституционного) статуса личности основные права и свободы занимают центральное, системообразующее место, опосредуя наиболее существенные, коренные, принципиальные отношения и связи между обществом и его членами, государством и его гражданами <1>.

<1> См.: Воеводин Л.Д. Конституционные права и обязанности советских граждан. М.: Изд-во МГУ, 1972. С. 258.

В разные годы в связи с заявленной проблематикой такие известные правоведы, как В.Ф. Бычков, Л.И. Даньшина, А.П. Евграфов, А.Ф. Кистяковский, П.И. Люблинский, С.М. Малиновкин, В.Н. Машков, О.Н. Миндадзе, В.А. Михайлов, И.Л. Петрухин, С.В. Познышев и другие, подчеркивали, что заключение под стражу не есть уголовное наказание, а содержащиеся под стражей лица остаются невиновными до тех пор, пока обвинительный приговор суда не вступит в законную силу. Поэтому ограничение их прав является вынужденным, обусловленным необходимостью достижения целей, поставленных при применении предварительного заключения, и поддержания порядка в местах содержания под стражей <2>.

<2> См.: Кистяковский А.Ф. О пресечении обвиняемому способов уклоняться от следствия и суда. Изд. Судебного вестника. СПб., 1868. С. 51; Люблинский П.И. Свобода личности в уголовном процессе. СПб., 1893. С. 544; Познышев С.В. Основы пенитенциарной науки. М.: Наркомюст, 1923. С. 46; Евграфов А.П., Даньшина Л.И., Малиновкин С.М. Правовое положение лиц, содержащихся под стражей в порядке применения меры пресечения. М., 1981. С. 39; Миндадзе О.Н. Правовое регулирование исполнения предварительного заключения под стражу: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1989. С. 12; Машков В.Н. Правовое положение несовершеннолетних, содержащихся в следственных изоляторах // Правовые и организационные основы функционирования системы органов, исполняющих наказания. М.: Академия МВД СССР, 1991. С. 93.

По мнению А.В. Маслихина и О.Н. Миндадзе, не подлежит сомнению, что граждане, содержащиеся до суда под стражей, должны находиться в более благоприятных условиях, чем осужденные. Все ограничения должны быть разумными, не причинять человеку бесполезных и лишних страданий, соответствовать правовому статусу гражданина, временно лишенного свободы <3>.

<3> См.: Маслихин А.В., Миндадзе О.Н. Правовое регулирование исполнения предварительного заключения под стражу / Под ред. Н.А. Стручкова: Учебное пособие. Рязань: РВШ МВД СССР, 1988. С. 68.

Л.И. Даньшина и А.П. Евграфов права обвиняемых называют "правами арестованного, связанными с его повседневной жизнью в местах предварительного заключения" или "правами режимного свойства" <4>.

<4> Даньшина Л.И., Евграфов А.П. Некоторые вопросы сущности исполнения предварительного заключения // Комплексная разработка проблем исполнения наказания: Труды ВНИИ МВД СССР. М., 1970. N 50. С. 87 - 95.

В своих работах Н.В. Витрук утверждает, что правовой статус лиц, находящихся в местах предварительного заключения в связи с подозрением и обвинением в совершении преступления, в Российской Федерации относится к категории специального статуса. Содержание специального статуса составляют права и обязанности субъекта, установленные различными отраслями права <5>.

<5> См.: Витрук Н.В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. М.: Наука, 1979. С. 15.

По мнению А.В. Бриллиантова, в основе специального статуса обвиняемых и подозреваемых лежит общий статус гражданина РФ, содержание которого складывается из прав и обязанностей граждан РФ в различных отраслях законодательства <6>.

<6> См.: Бриллиантов А.В. О некоторых проблемах уголовного освобождения с обязательным привлечением к труду // Применение наказаний, не связанных с лишением свободы: Сборник научных трудов. М.: ВНИИ МВД СССР, 1989. С. 61.

В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. На нормативном уровне правовой статус обвиняемых лиц определен в Федеральном законе от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" <7> (далее - Федеральный закон N 103).

<7> СЗ РФ. 1995. N 29. Ст. 2759; 2003. N 50. Ст. 4847; 2007. N 7. Ст. 831.

Российская Федерация 5 мая 1998 г. вошла в европейское правовое пространство, ратифицировав Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод <8>. Это автоматически повлекло принятие и выполнение в ее правовой системе норм и требований, применяемых в странах Европы, в том числе касающихся содержания под стражей лиц, обвиняемых и подозреваемых в совершении преступлений. В Заключении N 193 Парламентской Ассамблеи Совета Европы от 25 января 1996 г. (п. 7.9) указывается, что Россия в соответствии с Рекомендацией A (87)3 о единых Европейских пенитенциарных правилах обязуется улучшить условия содержания заключенных, в частности безотлагательно будут улучшены, по сути, нечеловеческие условия содержания во многих следственных изоляторах <9>.

<8> СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.
<9> См.: Материалы встречи экспертов России и Совета Европы по вопросам развития пенитенциарной системы. М., 1996. С. 53.

Данные проверок инспекторов Совета Европы обнаруживают заметное ухудшение (деформацию) правового статуса лиц, содержащихся в местах предварительного заключения, в сравнении с общепринятыми стандартами. Россия в соответствии с Рекомендацией A (87)3 о единых Европейских пенитенциарных правилах взяла на себя обязательства безотлагательно улучшить условия содержания обвиняемых во многих следственных изоляторах <10>. Вместе с тем в целом практика содержания обвиняемых в местах предварительного заключения по-прежнему входит в противоречие с фундаментальным принципом гуманизма и требованиями недопустимости умаления прав и свобод человека.

<10> См.: Материалы встречи экспертов России и Совета Европы по вопросам развития пенитенциарной системы. М., 1996. С. 53.

Из ч. 1 ст. 15 Конституции РФ следует, что законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции РФ, однако некоторые статьи отечественного пенитенциарного законодательства не в полной мере соответствуют и данному требованию. Налицо нарушения ряда конституционных установлений, касающихся прав и свобод человека (как правило, это те, реализация которых сопряжена с необходимостью значительного государственного финансирования). Таковыми, на наш взгляд, являются положения ч. 1, 2 ст. 21, ч. 1, 2 ст. 23, ст. 28, ч. 2 ст. 32, ч. 1 ст. 41, ст. 49, ст. 53 Конституции РФ.

Применительно к праву на охрану неумаляемого человеческого достоинства обвиняемых (ч. 1 ст. 21 Конституции РФ) можно указать на ряд весьма спорных подзаконных предписаний. Например, установления ст. 26 и 29 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов (далее - ПВР СИЗО) <11> о проведении обыска и досмотра вещей очевидно противоречат положениям ст. 93 и 184 УПК РФ и предписаниям Европейского суда по правам человека.

<11> См.: Приказ Минюста РФ от 14 октября 2005 г. "Об утверждении Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы" // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2005. N 46.

Статья 137 ПВР СИЗО на практике вообще не может быть выполнена, так как вывести на прогулку всех лиц, находящихся в камере, невозможно: заключенные спят в две смены <12>. До настоящего момента в большинстве СИЗО действует "социалистический" девиз: "Спи быстрее, товарищ, твою кровать уже ждет следующий" <13>.

<12> См.: Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации. М., 2000. С. 32.
<13> См.: Реализация Минимальных стандартных правил ООН по обращению с заключенными в современных условиях // Сборник статей. М.: НИИ ФСИН России, 2006. С. 32.

Статья 40 Федерального закона N 103-ФЗ (о водворении в карцер) противоречит ст. 16 Минимальных стандартных правил обращения с заключенными и правилу 67 Правил ООН обращения с несовершеннолетними заключенными (U.N.Doc A/45/49-1990), которые запрещают дисциплинарные взыскания, включая помещение в одиночную камеру.

Положениям ч. 2 ст. 19 Конституции РФ, ч. "e" ст. 2 Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации женщин, ст. 136 УК РФ противоречат ст. 22 Федерального закона N 103-ФЗ и Инструкция "Об утверждении норм питания и материально-бытового обеспечения осужденных к лишению свободы, а также подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, находящихся в следственных изоляторах Федеральной службы исполнения наказаний, на мирное время" <14>.

<14> Утверждена Приказом Минюста РФ от 2 августа 2005 г. N 125.

Согласно этим нормам обвиняемые и подозреваемые женщины получают питания меньше, чем обвиняемые и подозреваемые мужчины, в следующих объемах: хлеба из смеси муки ржаной обдирной и пшеничной 1 сорта - на 150 г, маргариновой продукции - на 5 г, картофеля - на 50 г.

Ситуация с питанием обвиняемых вообще остается весьма сложной, несмотря на оптимистические высказывания публичных лиц, так как стоимость предусмотренного для них суточного питания в следственных изоляторах Центрального федерального округа, например в Тверской области, в 2005 г. составляла 23 рубля 42 копейки, в 2006 г. - 31 рубль 89 копеек, в 2007 г. - 37 рублей 12 копеек. Для сравнения: содержание одного заключенного в сутки в шведской тюрьме составляет 185 долларов США, в германской тюрьме - 120 евро, в тюрьмах Швейцарии - 180 франков, в тюрьмах Великобритании, в пересчете на рубли, 6760 рублей.

Нет правовых и разумных объяснений тому, почему питание обвиняемых и подозреваемых осуществляется по нормам, которые ниже норм питания осужденных, а требования, предъявляемые администрацией в соответствии с ПВР СИЗО, сходны с требованиями ПВР ИК; почему в соответствии со ст. 40 Федерального закона N 103-ФЗ условия содержания обвиняемых более суровые и тяжелые по сравнению с условиями содержания осужденных в штрафном изоляторе, предусмотренными ст. 118 УИК РФ; почему бытовые условия, в которых содержатся обвиняемые и подозреваемые в камерах, значительно хуже условий осужденных.

Государство недостаточно финансирует строительство и ремонт камер. Свыше 60% зданий, в которых размещаются арестованные и осужденные, построены до 1917 г., еще 20% - сооружены до Великой Отечественной войны, многие из них с тех пор капитально не ремонтировались.

Федеральная программа строительства и реконструкции следственных изоляторов и тюрем на период до 2000 г. за весь период действия была профинансирована менее чем на 5%. До 2000 г. уголовно-исполнительная система обеспечивалась финансовыми ресурсами на 60% от минимальных потребностей <15>. Следственные изоляторы переполнены, в настоящий момент из миллионов лиц, подозреваемых в совершении преступлений, 216 тысяч человек находятся в следственных изоляторах и 162,6 тысячи человек - в помещениях, функционирующих в режиме следственного изолятора (ПФРСИ). В 2007 г. число подозреваемых увеличилось на 3,3 тысячи человек <16>. Кроме этого, около 4 миллионов задержанных и арестованных проходят через изоляторы временного содержания (ИВС) в течение года <17>.

<15> См.: Концепция реформирования уголовно-исполнительной системы РФ на 2002 - 2006 годы. М., 2002. С. 54.
<16> См.: Александров Ю. Заседание уполномоченных по правам человека // Преступление и наказание. 2007. N 5. С. 2.
<17> См.: Калюжный Д. Страна Тюрягия: Циклопедия российской действительности. М.: ООО "Издательство АСТ"; ООО "Издательство "Астрель", 2005. С. 43.

Согласно решению Европейского комитета по предупреждению пыток камеры размером 4 кв. метра и меньше являются неприемлемыми для содержания даже одного человека, а камеры размером 6 - 7 кв. метров пригодны лишь для размещения одного человека <18>. Однако в России, для того чтобы обеспечить каждого заключенного жилой площадью не менее 4 кв. метров, как требует российское законодательство, необходимо создать еще не менее 20 тыс. мест <19>.

<18> См.: Селиверстов В.И., Радкевич В.С. Защита прав человека в местах лишения свободы // Сборник нормативных актов и официальных документов. М.: Юриспруденция, 2003. С. 142.
<19> См.: Об организации работы по соблюдению прав лиц, содержащихся в местах лишения свободы // Преступление и наказание. 2006. N 1. С. 38.

Международные стандарты не допускают пребывания лиц, лишенных свободы, в условиях переполненных людьми помещений и недостаточных запасов постельных принадлежностей и продуктов питания, неподобающего медицинского обслуживания, отсутствия возможностей для физических упражнений и отдыха, плохого санитарно-гигиенического состояния помещений, недостаточной защиты от неблагоприятных условий <20>.

<20> См.: Защита прав человека в местах лишения свободы // Сборник нормативных актов и официальных документов. М.: Юриспруденция, 2003. С. 480.

Инспекторы Совета Европы в 2000 г. признали следственные изоляторы России местом, приравненным к пыткам. С учетом требований ст. 75 УПК РФ этот факт может быть положен в основу вывода о том, что принцип законности ведения уголовного судопроизводства в Российской Федерации грубо нарушается, поскольку все доказательства, полученные в результате допроса обвиняемых, можно расценивать как полученные под пытками.

О серьезных нарушениях можно говорить и в отношении права обвиняемых на неприкосновенность частной жизни (ст. 23 Конституции РФ). Например, ст. 20 Федерального закона N 103-ФЗ противоречит не только конституционной норме, но и положениям ст. 12 Всеобщей декларации прав человека, ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, ч. 1 ст. 186 УПК РФ; ст. 40 того же Закона - правовой позиции Европейского суда по правам человека, утверждающей, что "тюремные власти обязаны оказывать помощь заключенному в поддержании им контактов с членами его семьи"; аналогичным образом должна быть оценена и ст. 110 ПВР СИЗО.

Серьезными техническими недоработками отличается механизм реализации обвиняемыми конституционного права избирать и быть избранным в органы местного самоуправления. Фактически не упорядочена возможность проведения агитации в местах предварительного заключения. В целях недопущения оказания влияния администрации мест предварительного заключения на обвиняемых при проведении голосования необходимо комплектовать избирательные комиссии избирательных участков, находящихся в СИЗО, исключительно из лиц, не являющихся сотрудниками СИЗО, чего на практике не происходит.

Ограничения, налагаемые положениями ст. 40 Федерального закона N 103-ФЗ и ст. 70 ПВР СИЗО, на наш взгляд, во многом необоснованно ограничивают право частной собственности обвиняемых (ч. 1 ст. 35 Конституции РФ). Им, в частности, запрещается приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости, посылок и передач <21>. Администрация места содержания под стражей обеспечивает сохранность содержимого посылок и передач, но не несет ответственности за естественную порчу вложений из-за длительного хранения <22>.

<21> См.: Батяев А.А. Комментарий к Федеральному закону "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений". М.: ЗАО "Юстицинформ", 2006. С. 128.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Федеральному закону "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (под ред. А.С. Михлина, В.И. Селиверстова) включен в информационный банк согласно публикации - Спарк, 1999.

<22> См.: Федеральный закон "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" / Под ред. А.С. Михлина, В.И. Селиверстова. М.: Юриспруденция, 2001. С. 336.

Надлежащая реализация конституционного права обвиняемых на охрану здоровья и медицинскую помощь (ч. 1 ст. 41 Конституции РФ) серьезно затруднена из-за недостаточного финансирования необходимого питания и закупки медикаментов. Кроме того, нормы снабжения медицинским имуществом медицинских частей следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, утвержденные Приказом Минюста РФ от 26 октября 2000 г. N 303 <23>, предусматривают только 394 наименования медицинских препаратов. Для сравнения: в соответствии с распоряжением Правительства РФ от 29 марта 2007 г. N 376-р <24> обычные больницы и "Скорая помощь" обеспечиваются 646 наименованиями медицинских препаратов. Насколько обоснованна такая дискриминация?

<23> См.: Приказ Министерства юстиции РФ N 303 от 26 октября 2000 г. "Об утверждении норм снабжения медицинским имуществом медицинских частей исправительных учреждений и следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации".
<24> См.: распоряжение Правительства Российской Федерации N 376-р от 29 марта 2007 г. // Российская газета. 2007. 6 апр.

Медико-санитарная работа в исправительных учреждениях не способствует сохранению и восстановлению здоровья осужденных, а ее финансирование осуществляется по остаточному принципу. Большинство следственных изоляторов не имеют средств на приобретение медикаментов, перевязочного материала. Необходимо пересмотреть и произвести перепланировку устройства камер, чтобы заключенные справляли естественные надобности и занимались стиркой в специально оборудованных для этого помещениях.

Право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями или бездействием органов государственной власти или их должностных лиц (ст. 53 Конституции РФ), для обвиняемых, находящихся в местах предварительного заключения, по сути, является фикцией. Обеспечение этого права могло бы нанести государству "непоправимый" материальный урон. Ежемесячно из следственных изоляторов освобождаются в связи с изменением меры пресечения, вынесением оправдательных приговоров, не связанных с лишением свободы, от 5 до 6 тысяч человек, или примерно 20 - 25% от числа вновь арестованных. Из СИЗО РФ в 2006 г. освободились в связи с изменением меры пресечения, вынесением оправдательных приговоров, не связанных с лишением свободы, 73 тысячи человек <25>.

<25> См.: Семенюк В.И. Доклад "Приоритетные направления деятельности ФСИН России по обеспечению реализации международных обязательств РФ в вопросах исполнения заключения под стражу" // Преступление и наказание. 2007. N 7. С. 8.

И наконец, вероятно, самый трагический аспект проблемы: по итогам 2004 г. смертность среди заключенных, в том числе и содержащихся в СИЗО РФ, составила 3745 человек. Кто и как понес ответственность за смерть этих людей? В какой мере можно было говорить о надлежащей обеспеченности их фундаментального права на жизнь?

Мы обозначали в настоящей работе только некоторые из вопросов чрезвычайно сложной проблемы, фактически остающейся вне сферы внимания науки конституционного права, теории прав человека, вопросов, которые в любом случае предстоит решить, если исходить из достоверности положения о высшей ценности человека, его прав и свобод (ст. 2 Конституции РФ).