Мудрый Юрист

Какая истина нужна в уголовном судопроизводстве?

Ищенко Е.П., заведующий кафедрой криминалистики МГЮА, заслуженный деятель науки РФ.

Конституция России в ст. 2 провозгласила человека, его права и свободы высшей ценностью. В этой связи проблема соблюдения прав личности в уголовном судопроизводстве становится очень актуальной, а вопрос о том, должны ли выводы следствия и суда по уголовному делу быть истинными, достоверными или же они могут быть какими-либо иными, представляется отнюдь не второстепенным, имеющим только теоретическое значение.

Исконная природа российского уголовного судопроизводства свидетельствует о необходимости объективной истины в уголовном процессе, и отказываться от нее, думается, нет разумных оснований. "Если отбросить понятие истины, то становится совершенно неясным само понятие познания" <1>.

<1> Никифоров А.Л. Философия науки. История и методология. М., 1998. С. 227.

Познание в уголовном судопроизводстве - одна из разновидностей познавательной человеческой деятельности, которое подчиняется всем законам общей теории познания и реализуется по ним. Объект познания в уголовном судопроизводстве - это преступление, событие которого познается по следам содеянного. По этим следам в ходе судопроизводства и приобретаются знания о совершенном преступлении.

Субъектами познания в уголовном судопроизводстве являются следователь, дознаватель, начальник следственного отдела, прокурор, суд, судья, иные указанные в законе лица. Уголовное судопроизводство должно выступать гарантом объективной истины, а объективная истина - гарантом объективного, справедливого судопроизводства. Поэтому нельзя вычеркивать понятие объективной истины из гносеологии, уголовно-процессуального закона и правосознания следователей, прокуроров и судей <2>.

<2> См. подробнее: Печников Г.А. Диалектическая проблема истины в уголовном процессе: Дис. ... докт. юрид. наук. Волгоград, 2005.

Особенностью уголовно-процессуального познания является то, что ряд участников познавательной деятельности имеют диаметрально противоположные интересы, ибо не только не стремятся к выяснению истины, но всячески противодействуют этому. В этом аспекте не следует удивляться признанию процессуалистов: "Неверно, что стороны объединены стремлением к одной цели - истине. Подсудимый и защитник далеко не всегда заинтересованы в ее установлении. Их вполне устраивает ситуация, когда истина не установлена, преступление не раскрыто, виновник не установлен" <3>.

<3> Судебная власть / Под ред. И.Л. Петрухина. М., 2003. С. 264.

Понятно, что здесь подразумевается отнюдь не ситуация привлечения к уголовной ответственности ни в чем не повинного лица. Он-то и его адвокат как раз и заинтересованы в установлении истинных обстоятельств расследуемого преступления, тогда как виновное лицо, стремясь к минимизации наказания, а чаще к уходу от него, отнюдь не заинтересовано в установлении всех обстоятельств содеянного, всех эпизодов преступной деятельности, всех соучастников, членов организованного преступного формирования и т.д.

Прав А.Ю. Корчагин, акцентирующий внимание на том, что "защитник преследует совершенно иную цель. Стремление к установлению истины в его словах - обычно не более чем способ воздействия на суд. Чаще он стремится использовать допрос, чтобы получить такие показания, которые обосновывают модель события или отдельные обстоятельства, выдвигаемые им перед судом" <4>.

<4> Корчагин А.Ю. Судебное разбирательство уголовных дел: понятие, организация, тактика. М., 2006. С. 96.

Как известно, познание в уголовном судопроизводстве осуществляется в форме, установленной уголовно-процессуальным законом, который регламентирует порядок собирания, проверки, оценки, использования судебных доказательств, круг участников познавательной деятельности, их полномочия. Поэтому процессуальная форма должна гарантировать достижение объективной истины по каждому уголовному делу. Отвечает ли действующий УПК РФ этим критериям? Давайте разберемся.

УПК РФ существенно отличается от УПК РСФСР, в особенности своим категорическим отказом от объективной истины как цели уголовного судопроизводства и принципа уголовного процесса. Действующий УПК имеет более чем ярко выраженный состязательный характер. Причем в его концепции состязательность рассматривается в отрыве от объективной истины и даже противопоставляется ей. Суд больше не должен устанавливать объективную истину, но обязан констатировать истину "юридическую", "процессуальную", "судебную". В УПК РФ законодатель отказался от концепции "объективной истины" как противоречащей состязательности <5>, поскольку "юридическое познание носит вероятностный характер" <6>.

<5> См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. М., 2001. С. 36.
<6> Состязательное правосудие: Труды научно-практических лабораторий. М., 1996. Вып. 1. Часть 2. С. 238.

Еще и поэтому вопрос об объективной истине в настоящее время стал остро дискуссионным. В частности, и в такой редакции: "А нужна ли объективная истина в уголовном судопроизводстве?" И многое из того, что написано в последние годы, склоняет к такому выводу: выяснять ее следствию и суду больше не нужно, во всяком случае необязательно.

И пагубные тенденции к отрицанию объективной истины продолжают углубляться. Теоретики и практики начинают руководствоваться тем, что такая истина недоступна юристу, ибо он способен лишь предполагать, какое преступное событие произошло, а познать его не в состоянии. Отсюда проистекает ориентир на свободу субъективной интерпретации исследуемых событий и фактов. Вместо опоры на диалектическую логику все сводится к элементарной формально-логической и формально-юридической правильности, к логике "правдоподобных" суждений и "презюмированных" положений.

Действующий УПК, абсолютизируя формально-логический и количественный подходы, принижает значение диалектического подхода, дающего качественный скачок от вероятности к достоверности, от версии к объективной истине. А без нее в уголовном процессе сглаживаются различия между многими противоположностями: объектом и субъектом, целью и средствами, субъективным и объективным, вероятностью и достоверностью, неотвратимостью и отвратимостью наказания за содеянное, виновным и невиновным.

Установление истины в уголовном судопроизводстве является насущной необходимостью. Это его общая конечная цель, обусловленная действием диалектических закономерностей. В противном случае уголовное судопроизводство в целом и судебное разбирательство в частности будут иметь вероятностный характер, когда все относительно, приблизительно, условно, когда уголовное дело как бы расследовано, а вынесенный приговор как бы справедлив.

В результате расследования и судебного разбирательства должна устанавливаться объективная истина, в противном случае деятельность следователя становится беспредметной. Конечно, выводы следователя, дознавателя, прокурора об установлении истины в ходе предварительного расследования имеют предварительный характер. Они должны быть тщательно проверены судом, который в приговоре и делает окончательный вывод по поводу истинных обстоятельств конкретного преступного события.

Объективная истина в уголовном судопроизводстве, если подходить диалектически, действительно существует и достоверно устанавливается в ходе всестороннего, полного и объективного расследования, находясь на полюсе познания, противоположном "субъективно-вероятностному".

Объективная истина в уголовном судопроизводстве - это адекватное отражение следователем, дознавателем, прокурором и судом существующих независимо от их сознания реальных обстоятельств уголовного дела посредством диалектического процесса познания, движения от незнания к знанию, от вероятности к достоверности.

Обстоятельства содеянного должны быть установлены в точном соответствии с действительностью, а вывод о виновности лица и его осуждение или оправдание должны основываться на выверенных судебных доказательствах. Отказ от объективной истины означает и отказ от полного раскрытия преступления, от установления всех его юридически значимых обстоятельств, от неотвратимости наступления уголовной ответственности подлинных виновников в содеянном. При таком подходе многократно возрастает опасность привлечения и осуждения невиновных <7>.

<7> См. подробнее: Печников Г.А. Указ. соч. С. 145 - 156.

УПК РФ воспринял идею вероятной (юридической, судебной) истины. Однако с точки зрения диалектики это лишь один "полюс субъективности, вероятностности", лишенный своей противоположности - "полюса объективности, достоверности". Тогда все становится относительным, условным: процессуальная форма отрывается от своего содержания, процесс утрачивает свои четкие ориентиры; в нем сглаживаются необходимые различия между презумпцией невиновности и виновности, между истиной и заблуждением, а это пагубная питательная среда для правового нигилизма, различных злоупотреблений, судебно-следственных ошибок, нарушения законных прав и интересов личности в уголовном судопроизводстве.

Несмотря на сложность построения, действующий УПК по сути своей упрощен, прагматичен, юридически формализован: в нем отсутствуют "истина" и принцип всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела; на стороны возложена обязанность доказывания своего тезиса (принцип диспозитивности); предусмотрен особый (без проведения судебного разбирательства) порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением (глава 40). Процессуальная форма имеет в нем явный приоритет над содержанием; суд свободен от обязанности устанавливать объективную истину, но обязан констатировать истину судебную (процессуально-формализованную, вероятностную). Не объективная истина, а "выигрыш" дела одной из сторон процесса отличает в своей основе сущность УПК РФ. Выигрывают ли от этого интересы законопослушных граждан страны - вопрос, увы, риторический.

Если объективную истину заменяет вывод о вероятном совершении преступления обвиняемым, то это не что иное, как подозрение, идущее вразрез с необходимостью всемерной защиты прав, свобод и интересов человека. О какой научной обоснованности УПК РФ тогда можно вести речь?

Установление истины по делу означает, что совершенное преступление раскрыто, а преступник однозначно изобличен в содеянном с помощью судебных доказательств. Это также обозначает, что невиновный человек, необоснованно заподозренный или обвиненный в совершении преступления, оправдан, его доброе имя восстановлено <8>.

<8> См.: Алексеев А.И., Овчинский В.С., Побегайло Э.Ф. Российская уголовная политика: преодоление кризиса. М.: Норма, 2006. С. 25.

Объективная истина в уголовном процессе устанавливается, доказывается путем всестороннего, полного, объективного исследования обстоятельств уголовного дела при диалектическом переходе от незнания к знанию, от вероятности к достоверности.

Увы, объективная истина в уголовном процессе и ориентация правоприменительной практики на ее установление оказались невостребованными. В УПК РФ об этом нет даже упоминания. Но ведь только при условии установления истины по уголовному делу может быть опровергнута презумпция невиновности обвиняемого (подсудимого). Истина, установление которой должно быть предметом усилий следствия и суда, состоит в полном и точном соответствии действительности их выводов об обстоятельствах конкретного дела, о виновности или невиновности лиц, привлеченных к уголовной ответственности <9>.

<9> См. подробнее: Строгович М.С. Материальная истина и судебные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1955. С. 19.

Англо-американская доктрина уголовного судопроизводства, без достаточных к тому оснований инкорпорированная в УПК РФ, тоже не ставит вопрос об установлении истины в ходе производства по уголовным делам. По мнению ее сторонников, достижение истины в уголовном процессе исключено. Может быть установлена лишь так называемая юридическая истина, основанием которой служит не постижение объективной реальности, а "определение победителя в судебном споре" <10>.

<10> См.: Махов В.Н., Пешков М.А. Юристы США о целях уголовного процесса США // Право и политика. 2001. N 5. С. 56, 66.

Исходя из этого, очевидно, и судья может принимать решения вопреки установленным фактам. Таким образом, как обоснованно считает В.И. Зажицкий, принцип состязательности поставлен выше цели достижения истины, в то время как отношение к истине должно определять все институты действующего УПК РФ <11>.

<11> Зажицкий В.И. Истина и средства ее установления в УПК РФ: Теоретико-правовой анализ // Государство и право. 2005. N 6. С. 69.

Такой подход в корне противоречит устоявшимся традициям отечественного судопроизводства. Так, ст. 613 УУС Российской империи предписывала судье, председательствующему при разбирательстве уголовного дела, чтобы он направлял его ход "к тому порядку, который способствует раскрытию истины". Никто из известных отечественных процессуалистов не отрицал значения истины и необходимости ее установления в уголовном судопроизводстве <12>.

<12> См., напр.: Случевский В. Учебник русского уголовного процесса. СПб., 1895. С. 468 - 476; Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб., 1910. С. 171 - 174; Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. М., 1968. Т. 1. С. 308 - 333; Кудрявцев В.Н. Стратегия борьбы с преступностью. М., 2003. С. 119 и др.

А.Ф. Кони, например, весьма настойчиво призывал к поиску истины в уголовном судопроизводстве, считая эту задачу не только правовой, но и глубоко нравственной. "Напряжение душевных сил судьи для отыскания истины в деле, - писал он, - есть исполнение поручения государства, которое, уповая на спокойное беспристрастие его тяжелого подчас труда, вверяет ему частицу своей власти" <13>.

<13> Кони А.Ф. Собр. соч. в 8 т. Т. 4. М., 1967. С. 39.

В советском уголовном процессе также господствовало положение о том, что по уголовным делам должна устанавливаться объективная истина. Термин "установление истины" содержался в ст. 20, 89, 243, 280 УПК РСФСР. В капитальном труде по теории доказательств отмечалось: "Отражение в постановлении органов предварительного расследования и приговоре суда достоверно установленных фактических обстоятельств дела и их правового значения, соответствия надлежащей норме права и будет означать достижение объективной истины" <14>.

<14> Теория доказательств в советском уголовном процессе / Под ред. Н.В. Жогина. 2-е изд. М.: Юрид. лит., 1973. С. 131.

Более развернутый взгляд на эту проблему состоит в следующем. Выявление обстоятельств конкретного преступления означает восстановление картины произошедшего во всех его существенных деталях, в познании его внутреннего и внешнего механизма. Первый составляет все то, что характеризует объект и предмет преступного посягательства, а также объективную сторону преступления, тогда как второй дает ответы на вопросы о субъекте преступления, форме вины, преследуемых им целях и тех мотивах, которыми он руководствовался, совершая уголовно наказуемое деяние.

Внешний механизм уголовно наказуемого деяния достаточно нагляден, его воссоздание облегчают оставленные преступником следы. Проникнуть же во внутренний мир подозреваемого, обвиняемого гораздо сложнее. И тем не менее мысли и желания человека всегда проявляются вовне посредством определенных действий и высказываний. Это тоже своеобразные следы, поэтому внутренний мир подследственного также можно и нужно познать. Следовательно, "познание внешнего и внутреннего механизма преступления и есть не что иное, как познание истины по конкретному уголовному делу" <15>.

<15> Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. И снова об истине как цели уголовно-процессуального доказывания // Уголовно-правовые и процессуальные проблемы отправления правосудия в современной России: Мат. Всерос. науч.-практ. конф. Москва - Курск, 2005. С. 161.

Негативные последствия нигилистического отношения к необходимости установления истины по каждому расследуемому и разрешаемому уголовному делу видятся как минимум в следующем:

  1. Это прямой путь к возможному привлечению к уголовной ответственности и осуждению граждан, невиновных в совершении преступлений.
  2. Это своеобразная индульгенция на нерадивое, халатное, казенное отношение следователей, прокуроров, судей и других должностных лиц к исполнению своих служебных обязанностей. За рассуждениями о невозможности установления истины по каждому уголовному делу, а тем более об отсутствии такой необходимости скрываются профессиональная несостоятельность, неспособность осуществлять доказывание на основе внутреннего убеждения, базирующегося на анализе материалов уголовного дела, на исследованных в суде доказательствах. Следователь, дознаватель, прокурор, судья должны быть уверены в своих возможностях устанавливать объективную истину, принимать обоснованные решения на основе доказательств и не бояться ответственности за них. Действующий же УПК толкает их на агностическую позицию, вводит в уголовный процесс и судебно-следственную практику элемент непознаваемости (или неполной познаваемости) реальной действительности.
  3. Это путь к формированию у потерпевших и других граждан неверия в способность правоохранительных и судебных органов раскрывать преступления, устанавливать виновных лиц, обоснованно привлекать их к уголовной ответственности и назначать то наказание, которое они заслужили. В более общей постановке - это путь порождения в обществе неверия в торжество юстиции (справедливости) <16>.
<16> Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. Указ. соч. С. 165.

Как верно указывается в литературе, "целью уголовно-процессуального доказывания является достижение истины, установление обстоятельств дела в точном соответствии с действительностью. Познание истины по уголовному делу - не самоцель, а лишь средство достижения других, более широких целей (общих задач уголовного судопроизводства). Таким образом, в содержание истины в уголовном судопроизводстве входят только умозаключения о фактических обстоятельствах дела и о правовой квалификации, на которые могут быть распространены категории истинности и ложности" <17>.

<17> Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе: Науч.-практ. пос. М.: Проспект, 2001. С. 8, 10, 12.

Нельзя не согласиться с мнением, что "установление истины в уголовном процессе - это его движущее начало, основополагающий принцип. Именно в истине - квинтэссенция правосудия" <18>.

<18> Побегайло Э. Кризис современной российской уголовной политики // Уголовное право. 2004. N 3. С. 134.

Требование установления истины по уголовным делам свойственно континентальной системе уголовного судопроизводства. Так, в соответствии с ч. 1 ст. 81 УПК Франции "следственный судья производит... все следственные действия, которые он сочтет необходимыми для установления истины", а ч. 2 ст. 244 УПК ФРГ предусматривает, что "суд обязан в целях установления истины по долгу службы исследовать все факты и доказательства, которые имеют значение для разрешения дела". Несомненно, что приведенные предписания уголовно-процессуального закона служат для правоприменителей важным ориентиром при судопроизводстве по уголовным делам <19>.

<19> См.: Зажицкий В.И. Указ. соч. С. 67 - 68.

Однако "состязательность как логический прием познания криминальной действительности в уголовном судопроизводстве через столкновение и противоборство противоположностей сторон не имеет смысла и бесполезен, если его результатом не будет отыскание истины" <20>. "Если же истина не будет установлена, то в лучшем случае останется недостигнутой конечная цель уголовного процесса и не будет получено никакого положительного результата (не установлено лицо, совершившее преступление, потерпевшему не возмещен ущерб и т.д.), в худшем будет получен отрицательный результат..." <21>.

<20> Проценко В.П. Система и антисистема права: уголовно-процессуальный, философский и нравственный аспекты. Краснодар, 2004. С. 327.
<21> Орлов Ю.К. Проблемы истины в уголовном процессе // Государство и право. 2007. N 3. С. 55 - 56.

В условиях состязательного процесса приговор более отвечает на вопрос, кто победил, чем на вопрос, что же было на самом деле. В этой связи мы считаем бесспорным суждение, что "истина и только истина, правда должна лежать в основе такого акта правосудия, каковым является судебный приговор. Обязанность суда и судьи в каждом конкретном случае устанавливать по делу истину есть не только их служебный долг, но и долг нравственный. Суд не имеет нравственного права осудить невиновного, но суд не имеет и нравственного права оправдать виновное в преступлении лицо. Любой из этих вариантов постановления судом соответствующего приговора есть отступление суда (судьи) как от своего служебного, так и нравственного долга" <22>.

<22> Зинатуллин З.З., Зинатуллин Т.З. Указ. соч. С. 161.

Да, уголовное судопроизводство Англии и США является состязательным. Однако в последнее время судебная доктрина и законодательство этих стран развивались по пути сближения с континентальной уголовно-процессуальной системой. В принятых в последние десятилетия американских законах и других правовых актах используется термин "истина", а к судам предъявляется требование устанавливать ее при производстве по уголовным делам. Истина как цель доказывания в ходе уголовного судопроизводства фигурирует в законодательстве ряда штатов, а также в правилах, издаваемых судами. "Наивно было бы утверждать, что американские суды некоторых штатов приговаривают своих граждан к электрическому стулу, смертельным инъекциям и повешению, не заботясь об установлении истины" <23>.

<23> Зажицкий В.И. Указ. соч. С. 68.

УПК РФ исключил принцип объективности, всесторонности и полноты исследования обстоятельств дела, а значит, освободил суд от этой обременительной обязанности. Разумеется, тогда исключается и необходимость суда по установлению истины по делу, и обязанность реагировать на выявленные в ходе судебного разбирательства новые эпизоды преступной деятельности подсудимого и его возможных соучастников. Нет в УПК и прямых указаний на обязанность суда (судьи) участвовать в доказывании" <24>.

<24> Правовая и криминологическая оценка нового УПК РФ: Научно-практ. конф. // Государство и право. 2002. N 9. С. 94.

Утверждения о необходимости освободить суд от обязанности установления истины выглядят убедительными лишь на первый взгляд, ибо не согласуются с традиционной парадигмой российского уголовного процесса. Внешне привлекательная идея о том, что доказывать должны стороны, а суд разрешать вопрос о доказанности вины, может быть последовательно реализована лишь при условии, что стороны обладают равными возможностями в собирании и представлении доказательств. Именно так обстоит дело в уголовном процессе англосаксонских стран, где отыскание доказательственного материала осуществляется усилиями сторон на досудебных этапах производства и в непроцессуальной форме, тогда как оперирование доказательствами начинается непосредственно в суде.

Можно согласиться с теми авторами, которые считают, что сущность состязательности сторон состоит не только в разграничении функций обвинения и защиты, наделении их равными процессуальными правами в судебном разбирательстве и отделении их деятельности от суда, но и в том, что суд гарантирует справедливое и беспристрастное разрешение дела, обеспечение сторон равными процессуальными правами для доказывания своих позиций, создает необходимые условия для повышения их активности в процессе доказывания <25>.

<25> Свиридов М.К. Роль суда в собирании доказательств в состязательном процессе // Проблемы развития и совершенствования российского законодательства: Сб. статей. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. Ч. 3. С. 53 - 59.

Провозглашая возврат к лучшим традициям дореволюционного российского уголовного процесса, авторы реформы проигнорировали то обстоятельство, что Устав уголовного судопроизводства 1864 г. предусматривал обязанность суда принять меры к установлению истины независимо от желания сторон, в том числе и признания обвиняемого <26>.

<26> Устав уголовного судопроизводства 1864 года. Российское законодательство X - XX веков: В 9 т. Т. 8. М.: Юрид. лит., 1991. С. 186 - 187 (ст. 692, 695, 696 и др. Устава). Аналогичное положение в процессе исследования доказательства занимал и мировой судья (Там же: ст. 100 - 112 и др.).

Критический анализ ст. 6 УПК РФ "Назначение уголовного судопроизводства" заостряет вопрос о необходимости иметь в уголовном судопроизводстве четко выраженную цель и недопустимости ее отождествления со средствами, в частности с принципом состязательности.

Как справедливо отмечено в литературе, "с принятием нового УПК официальную поддержку получила крайняя форма состязательности в уголовном процессе, характеризующаяся отказом от установления истины, достаточно пассивной ролью суда в доказывании, фактическим возложением обязанности доказывания на стороны" <27>.

<27> Победкин А.Ф. Некоторые вопросы собирания доказательств по новому уголовно-процессуальному законодательству России // Государство и право. 2003. N 1. С. 57.

Еще более категорично говорит об этом Ю.К. Орлов: "Устранение суда из числа субъектов доказывания резко снижает шансы на установление истины. Нельзя превращать суд в беспристрастного арбитра, фиксирующего победителя в споре. Все-таки уголовный процесс - это не спортивная борьба, где задача арбитров лишь определить сильнейшего. Целью доказывания должна оставаться истина, а не присуждение приза победившей стороне" <28>.

<28> Орлов Ю.К. Основы теории доказательств в уголовном процессе. С. 18 - 19.

При таком подходе действительно виновное лицо может стать "юридически невиновным", а невиновный человек - "юридически виновным". Все зависит от степени юридической обоснованности тезиса стороны. Здесь налицо абсолютизация, идеализация юридической формы и недооценка, игнорирование фактической стороны дела, т.е. объективной истины, представляющей собой диалектическое единство формы и содержания.

Состязательность сама по себе, на мой взгляд, не должна быть самоцелью. Ее суть и назначение определяются, прежде всего, задачами, изначально стоящими перед уголовным судопроизводством. "В условиях разгула преступности, правового беспредела и высокой коррумпированности государственного аппарата, - обоснованно замечает Ю.К. Орлов, - нужно не уменьшать число гарантий справедливого правосудия, а максимально их увеличивать и уж как минимум сохранить то, что давно привилось и оправдало себя на практике. Слишком велик риск ставить правосудие в зависимость от компетентности лишь обвинителя и защитника, профессиональная квалификация которых нередко оставляет желать лучшего" <29>.

<29> Там же. С. 19.

Практика, поскольку она отражает объективную реальность, объективную сущность и связь вещей, является критерием истины. И в этом качестве практике борьбы с преступностью чужда неясность, неопределенность, когда разрушается, искажается предметный смысл понятий. Она не приемлет предположительности в качестве основы разрешения уголовных дел. За юридическими понятиями, например "истина", "ложь", должна стоять определенность. Каждое понятие - это форма, сущностное содержание предмета, явления. Если же понятия, к примеру "виновный" или "невиновный", не наполнены соответствующим содержанием, то получается чистейший формализм. Это происходит тогда, когда форма отрывается от своего содержания: фактически невиновного именуют виновным, невзирая на отсутствие судебных доказательств его виновности, когда недоказанное выдают за доказанное.

Действительно, в "вероятностно-юридическом" уголовном процессе отличие между истинным и неистинным, между субъективным и объективным, вероятностью и достоверностью не будет по-настоящему конкретизировано, а, напротив, смазано, затушевано. К этому ведет субъективно-вероятностную "однополюсность" такого процесса, ибо в нем нет необходимой противоположности - полюса объективности, достоверности.

Здесь за пределы юридически обоснованной "истины сторон", "истины состязательно-юридического судоговорения" не выйти. "Истина", стало быть, зависит от субъекта, она - на стороне победителя. В таком процессе есть "отдельное", но нет "общего", тогда как необходимо их диалектическое единство и взаимодействие. В противном случае уголовно-процессуальная система будет несовершенна, однобока, перекошена в сторону субъективизма, усмотрения сторон, а значит, благоприятна для судебно-следственных злоупотреблений и ошибок, нарушений законных прав личности в уголовном судопроизводстве.

В нашем историческом прошлом было время, когда активно претворялся в жизнь принцип приоритета государства над личностью, в том числе и в уголовном судопроизводстве. В настоящее время, когда действует демократический УПК РФ, законодатель, по сути, шарахнулся в другую крайность - закрепил концепцию приоритета интересов личности над государством. В этой связи В.В. Лунеев не без оснований отмечает, что "авторы УПК под влиянием застойного синдрома 1937 г. решали политический вопрос не об эффективной защите граждан от преступников, а о защите преступников от "кровожадных" следователей и прокуроров" <30>.

<30> Лунеев В.В. Тенденции современной преступности и борьбы с ней в России // Государство и право. 2004. N 1. С. 15.

В УПК РФ отсутствует указание на борьбу с преступностью (раскрытие преступлений), установление истины, неотвратимость ответственности реально виновных. Борьба с преступностью, неотвратимость наказания за содеянное, установление объективной истины должны быть целями уголовного судопроизводства. "Нельзя добиться успеха в борьбе с преступностью, не борясь с нею" <31>.

<31> Томин В.Т. Избранные труды. СПб., 2004. С. 539.

Обоснованное непонимание и опасение вызывает освобождение суда от обязанности защиты публичных интересов и активных поисков истины при рассмотрении обстоятельств дела. Поэтому не может быть оправдана инертная роль суда в процессе доказывания, поскольку субъектом формирования доказательств может стать и судья, активно участвующий в установлении фактических обстоятельств рассматриваемого уголовного дела.

Значит, за судом необходимо сохранить полномочия по активному исследованию представленных сторонами доказательств, предоставить право по собственной инициативе производить необходимые следственные действия, связанные с проверкой достоверности и допустимости представленных сторонами доказательств, а также по истребованию данных, характеризующих личность подсудимого, необходимых для правильной квалификации преступления и назначения наказания, адекватного содеянному.

Есть еще одно соображение в пользу сохранения за судом обязанности по установлению истины в процессе доказывания. Оно связано с необходимостью обеспечения прав "слабой" стороны. Так, например, в случаях, когда в деле не участвует защитник, а подсудимый по причине юридической безграмотности проявляет пассивность и не выясняет важных обстоятельств по существу дела, суд должен сделать это в интересах всесторонности их исследования. Иное выглядело бы как крайний формализм и пренебрежение законными интересами личности.

Представляется, что в уголовном процессе, где право собирания доказательств в досудебном производстве имеют только органы расследования, действия суда, предпринимаемые в интересах обвиняемого или потерпевшего, являются актуальными и необходимыми с точки зрения обеспечения их законных прав.

Несмотря на расширение состязательных начал в судебном разбирательстве, суд должен оставаться субъектом доказывания, имеющим обязанность формировать доказательства и обосновывать конечный вывод. Освобождение суда от бремени доказывания возможно, на мой взгляд, только при условии кардинального реформирования предварительного расследования, упразднения процессуальной формы его осуществления и наделения сторон полным равенством в собирании и последующем представлении суду доказательств. Но это будет уже полный переход на англосаксонскую модель уголовного процесса, достаточно чуждую российскому менталитету.

Есть и еще одна негативная грань рассматриваемой проблемы. Что греха таить, самостоятельность и независимость нужны самим носителям судебной власти для самоутверждения судебного корпуса, решения его внутренних проблем, установления дополнительных льгот и привилегий. Независимость необходима судебной власти не ради самой независимости, а для того, чтобы защищать права и свободы граждан, охраняемые законом интересы общества и государства, обеспечивать равенство всех перед законом и судом, вершить правосудие в строгом соответствии с Конституцией РФ и федеральными законами.

Чрезмерная неприкосновенность судей, как и иных государственных чиновников, граничащая с полной безнаказанностью, - это тот барьер, который еще долго будет стоять на пути борьбы с коррупцией, активно провозглашаемой, но недостаточно реализуемой в нашей стране.

Отрицательными последствиями чревата и тенденция сворачивания форм внешнего контроля за правосудием на фоне снижения роли и престижа судебной власти, получившей дополнительные возможности для злоупотреблений.

Что же предложил УПК РФ в качестве компенсационного механизма утраченному общественному контролю? Пожалуй, только суд присяжных, возрождение которого выдается за крупную победу периода реформ. Однако эта победа весьма сомнительна. Во-первых, на рассмотрение суда присяжных могут передаваться лишь уголовные дела об особо тяжких преступлениях, доля которых в статистике не превышает 5%. Во-вторых, нет никаких оснований считать, что присяжные, приглашенные из списка, составляемого на основе избирательных списков, окажутся грамотнее и активнее народных заседателей, избранных коллективами трудящихся. В-третьих, расширение коллегии присяжных до 12 человек способно привести (и часто приводит!) к снижению качества и обоснованности вердикта, ибо увеличение численности коллегии закономерно влечет снижение индивидуальной ответственности за принимаемое решение. Можно, конечно, уповать на нравственный долг присяжных заседателей. Уповать-то можно, но очень уж часто срабатывает у них стадный инстинкт. Суд присяжных - это суд эмоций, он отличается своей непредсказуемостью.

Приняв суд присяжных как некое демократическое достижение в развитии судебной системы, явно не имеющее дальнейшей перспективы, ставящее обвиняемых в неравное положение, игнорирующее интересы потерпевшего, реформаторы сочли это достаточной компенсацией исключению народных заседателей и переходу от коллегиального к единоличному правосудию по подавляющему большинству уголовных дел.

Существенно сузив пределы полномочий суда в исследовании доказательств и лишив его права на возвращение уголовного дела прокурору на дополнительное расследование, законодатель тем самым объективно закрепил приоритет "защитительной" функции суда, признал достаточной для эффективного правосудия формальную, юридическую истину, что также следует из уравнивания задач общего и особого порядка судебного разбирательства.

Отказавшись от постановки целей и задач в уголовном судопроизводстве, УПК РФ в ст. 6 сформулировал его "назначение". По сути, в этой статье сформулированы функции обвинения, защиты и разрешения дела по существу. Другими словами, назначение уголовного судопроизводства сведено к состязательности судебного разбирательства. Очевидно, что законодатель таким образом форму уголовного судопроизводства поставил выше его содержания, процессуальные права личности - выше ее материальных прав и интересов, а также совершенно проигнорировал интересы общества и государства.

Подчеркну еще раз, что отход от объективной истины неизбежно ведет к формализации уголовного процесса, к презюмированию выводов по делу следователя и суда, тогда как объективное исследование недооценивается и даже шельмуется. Нельзя отрывать состязательность от установления объективной истины, ибо это сводит назначение уголовного судопроизводства к простому "выигрышу дела" одной из сторон - обвинением или защитой.

А что же говорят апологеты чистой состязательности? По мнению Г.М. Резника, "исторический опыт неумолимо свидетельствует о том, что инквизиционная модель судопроизводства с ее неограниченным стремлением к истине в итоге вырождается в бесправие... Советский уголовный процесс к середине 80-х годов являл собой удручающее зрелище: пыточное следствие, исчезновение оправдательных приговоров, бесполезность защиты. Судьи разучились судить, если понимать под правосудием деятельность на рассуд, а не на осуд; прокуроры - обвинять, адвокаты - защищать...

Понимание уголовного судопроизводства как средства борьбы с преступностью господствовало и в правовой теории. Такая аберрация вкупе с искаженно толкуемым принципом неотвратимости наказания и утопическим представлением о достижении истины по каждому уголовному делу - плодом философско-идеологической вульгаризации познания события прошлого - породили поистине уникальное правосудие..."

А что же теперь? - сам собой напрашивается вопрос. Г.М. Резник продолжает: "...через 5 лет жизни по новому закону можно смело констатировать, что вновь восстановлена прежняя упряжка из суда, прокуратуры и следствия, решающих одну общую задачу - борьбу с преступностью... На бумаге - новый процессуальный кодекс. На практике - все то же пыточное следствие, правосудие без оправданий (суд присяжных не в счет). Не в борьбе с преступностью цель уголовного процесса, а в утверждении справедливости в обществе. Не социальной. Юридической. Выражающейся в разрешении независимым судом спора равноправных сторон обвинения и защиты" <32>.

<32> Резник Г.М. От неоинквизиционного процесса к состязательному // Актуальные проблемы уголовного судопроизводства: Вопросы теории, законодательства, практики применения (к 5-летию УПК РФ): Материалы Международной науч.-практ. конф. М., 2007. С. 97 - 99.

Другими словами, все вернулось на круги своя. Не оправдал демократический УПК РФ надежд адвокатского сословия...

Между тем объективная истина в уголовном процессе диалектична по своей сути. Поэтому, отрицая диалектику, приходится отрицать и объективную истину, довольствуясь суррогатом - юридической, формальной, правдоподобной истиной. Но и она, как считает Г.М. Резник, не позволяет утвердить в обществе юридическую справедливость. О социальной и говорить нечего.

При вероятностном подходе (в отличие от подхода с позиции объективной истины) "исследовательский" тип процесса подменяется "презюмированным" (неисследовательским), когда исходят из того, что следователь должен исповедовать презумпцию виновности подозреваемого <33>. Презумпции предваряют, "свертывают" исследование, предрешают его выводы. Если определенная часть следователей продолжает смотреть на истину сквозь призму фактических презумпций, значит, проблема обвинительного уклона при расследовании не только не преодолена, но и обрела второе дыхание. При вероятностном подходе все упрощается, становится относительным, условным, в том числе и такие абсолютные ценности, как права человека, основополагающие правовые принципы, в числе которых и объективная истина.

<33> См.: Состязательное правосудие. С. 298.

Вероятная истина по самой своей сути не может служить достаточным основанием для изобличения человека в преступлении и его осуждения. Как бы заманчиво ни выглядели сориентированные на практическую целесообразность суждения о том, что объективная истина не отвечает современным реалиям, они неприемлемы. Ведь уголовное судопроизводство неразрывно связано с правами человека, которые нельзя приносить в жертву неопределенности, предположительности. Это путь формализации уголовного процесса, предвзятости, обвинительного уклона, следственных и судебных ошибок, резкого снижения качества расследования уголовных дел, что повсеместно и наблюдается.

Вопрос об объективной истине - это и вопрос об уровне правосознания следователей, дознавателей, прокуроров и судей. Их правосознание и практика борьбы с преступностью должны опираться на объективную истину, в противном случае успехов в этом направлении ожидать не приходится. Их и нет, ведь даже термин "борьба с преступностью" заменен на аморфное словосочетание "преодоление преступности".

Объективная истина важна не сама по себе, она имеет основополагающее практическое значение. Полученное в результате тщательного исследования знание должно претворяться в практику. При объективном установлении того, что произошло в действительности: кто совершил преступление, его виновность и др., истина бумерангом "возвращается" к преступнику в виде решения о признании его виновным в совершении конкретного преступления. Объективная истина практична, а практика должна быть истинной. В частности, это означает, что наказание должен понести только действительно виновный, невиновный же в любом случае должен быть оправдан.

Проблема объективной истины для органов следствия и суда остается особо актуальной, ибо всегда наличествует опасность снивелировать ее значимость или отказаться от нее вовсе "в интересах практических", исходя из целесообразности, удобства, "экономии сил", вследствие загруженности в работе, активизации усилий в преодолении преступности с учетом увеличения числа ее проявлений и т.п.

Поскольку отечественная судебно-следственная практика пока еще, скорее по инерции, диалектична, она не только выступает критерием истины, но и побуждает должностных лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве, к поиску и достижению объективной истины, вопреки тому, что УПК РФ ориентирует их на установление "юридической (вероятной) истины".

Вместо объективно необходимых цели и задач уголовного судопроизводства в ст. 6 предусмотрено его "назначение", то бишь некие "правила игры" в состязательном процессе, где состязательность превращается в самоцель. Состязательность же следует рассматривать как необходимую составляющую познавательного процесса, ведущую к объективной истине, а не как "выигрыш дела" одной из сторон при пассивной, созерцательной роли суда. Конечно, "состязательно-выигрышный" уголовный процесс имеет и свои соблазнительные стороны: он проще для суда и, вероятно, дешевле будет обходиться государству ценой отказа от объективной истины. А что до обвального роста преступности, его можно отнести на издержки укрепляющейся демократии. Не слишком ли дорогая цена?

Превращение суда в пассивного наблюдателя за состязанием сторон нужно рассматривать как нарушение гарантированного ч. 1 ст. 46 Конституции РФ права участников процесса на судебную защиту, поскольку "из-за пассивности суда не исключается постановление неправосудного приговора и, как следствие - нарушение законных интересов обвиняемого или потерпевшего, общественной нравственности, безопасности и, следовательно, интересов общества и государства" <34>.

<34> Гаврилов Б.Я. Правовое регулирование защиты конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2004. С. 34.

Будучи целью уголовного судопроизводства, объективная истина призвана наполнить процесс объективным содержанием в том смысле, что последний должен обеспечивать скрупулезное выяснение реальных обстоятельств дела. Диалектически правильно понимаемая процедура должна свидетельствовать, что есть нечто отличное от самой процедуры и не сводимое к ней одной. При этом, конечно, и сама процессуальная процедура должна содержать в себе момент объективности, а объективная истина - элементы процедурности, быть облеченной в процессуальную форму. При "юридической (вероятной) истине" процессуальная форма абсолютизируется и сама становится содержанием, тогда как она должна соответствовать реальному содержанию, но отнюдь не отождествляться с ним.

Уголовно-процессуальная процедура должна быть нацелена на нечто отличное от самой процедуры, не быть замкнутой на себя. Равно как и защита прав человека в уголовном процессе - не ради самой защиты, а в связи с обузданием преступности путем быстрого и полного раскрытия и расследования преступлений, изобличения реально виновных, обеспечения неотвратимости их ответственности, чтобы ни один действительно невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден.

Увы, УПК РФ отличает приверженность к построению именно "однополярного" уголовного процесса, где четко просматривается лишь полюс субъективности, вероятности, формализованной процедуры достижения "юридической достоверности". Поэтому противоположный полюс - объективной истины, к отысканию которой должны быть направлены усилия государственных органов, ведущих борьбу с преступностью, в УПК отсутствует. На это указывает не только первоначальный, но и многократно поправленный текст Кодекса в его буквальном значении.

Нельзя представлять суть проблемы так, что отказ от объективной истины ничего не меняет в уголовном судопроизводстве. Изменения уже произошли, причем кардинальные. Изменилась вся концепция УПК, претерпели метаморфозы многие его институты и принципы. Ведь установление объективной истины побуждает называть вещи своими именами: действительно виновного - преступником, а невиновного - невиновным. Пока дело не зашло слишком далеко, законодателю необходимо восстановить объективную истину в ее правах.