Мудрый Юрист

О разграничении торговли людьми и вовлечения в занятие проституцией (статьи 127.1 и 240 УК России)

Инна Алихаджиева, доцент Поволжской академии государственной службы имени П.А. Столыпина (г. Саратов), кандидат юридических наук, доцент.

В декабре 2003 г. в Уголовном кодексе Российской Федерации (далее - УК) появилась норма, устанавливающая уголовную ответственность за сделки со свободой человека (ст. 127.1). Однако редакция этой нормы обусловила возникновение проблем, связанных со сложностями разграничения торговли людьми со смежными составами преступлений. Прежде всего это относится к составу преступления, предусмотренному ст. 240 УК "Вовлечение в занятие проституцией".

В юридической литературе высказаны разные мнения о том, по каким критериям возможно разграничение этих деяний. М.Ю. Буряк, например, считает необходимым "разграничивать вербовку, указанную в ст. 127.1, от ст. 240, проводя отграничение по направленности умысла. Если умысел виновного направлен на последующее использование проституции потерпевшего и совершается в форме привлечения, т.е. подразумевается добровольность, хотя бы и под влиянием обмана, то действия должны квалифицироваться как вербовка в рамках ст. 127.1. Если целью является занятие проституцией потерпевшего и осуществляется как в форме привлечения, так и использованием принуждения, то действия следует квалифицировать по ст. 240 УК РФ" <1>.

<1> Буряк М.Ю. Торговля людьми и борьба с ней (криминологические и уголовно-правовые аспекты): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владивосток: ДВГУ, 2005. С. 26 - 27.

На наш взгляд, цель, являясь конститутивным признаком преступления, предусмотренного ст. 127.1 УК, не позволяет разграничить два рассматриваемых состава, поскольку и вербовщик для последующей эксплуатации, и лицо, вовлекающее в занятие проституцией, преследуют цель завербовать (вовлечь) потерпевшего для сексуальной эксплуатации (в занятие проституцией). Целью ненасильственной вербовки является получение согласия и (или) достижение соглашения об условиях секс-работы, а при ненасильственном вовлечении - получение согласия заняться проституцией. Да и с позиции правоприменения инкриминировать вербовщику (вовлекающему) умысел на последующую за вербовкой эксплуатацию весьма проблематично. Для него безразлично, подвергнется ли завербованное им лицо какой-либо эксплуатации (например, эксплуатации сексуальных способностей). Поэтому мы солидарны с Г.К. Смирновым, считающим, что "эксплуататорскую цель преследует только лицо, которое, приобретя человека, в дальнейшем лично эксплуатирует его" <2>.

<2> Смирнов Г.К. Актуальные проблемы совершенствования уголовно-правового регулирования торговли людьми (ст. 127.1 УК РФ) // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2006. N 1. С. 332.

Анализируя содержание термина "вербовка", многие авторы акцентируют внимание на признаке добровольности договаривающихся сторон о последующей эксплуатации. Е.Н. Сапелкина по этому поводу пишет: "Действия вербовщика не всегда могут носить общественно опасный характер, особенно в условиях динамично развивающегося рынка услуг и роста мобильности населения. Примером может послужить вербовка женщин для добровольного занятия проституцией с последующим соблюдением заранее оговоренных условий осуществления такой работы и оплаты за нее" <3>. Такое понимание основано на толковании глагола "вербовать", употребляемого в значении "набирать добровольцев в какую-нибудь организацию (первонач. в войско), привлекать к какому-нибудь делу или предприятию" <4>. Наиболее распространенным способом вербовки являются уговоры, когда путем убеждения, посулов, обмана вербовщик склоняет уговариваемого заняться какой-либо деятельностью <5>.

<3> Сапелкина Е.Н. Торговля людьми: проблемы законодательного формулирования объективных признаков // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке. Материалы 4-й международной научно-практической конференции. М.: ТК "Велби", 2007. С. 325.
<4> Толковый словарь русского языка. Т. I / Под ред. Д.Н. Ушакова. М., 2000. С. 250.
<5> Кривошеин П.К., Ахмедова С.Ш. Уголовная ответственность за торговлю людьми // Уголовно-правовые, пенитенциарные принципы и их реализация: правотворческий, правоприменительный уровни: Всерос. науч.-практ. конф. (28 - 29 марта 2005 г., Саратов). В 2 ч. / Под ред. Б.Т. Разгильдиева. Саратов, 2005. С. 97 - 103.

Между тем названные методы воздействия применимы и к вовлечению в занятие проституцией. Являясь элементом торговли людьми, вербовка представляет собой действия, направленные на достижение с потерпевшим соглашения о трудоустройстве, т.е. о выполнении каких-либо работ или оказании услуг <6>. Жертва участвует в этом действии в качестве стороны, обладая всеми правомочиями в отношении личной свободы и оговаривая условия криминальной эксплуатации. Возникает вопрос: страдает ли свобода при осуществлении ненасильственной вербовки, если потерпевший самостоятельно распоряжается ею как личным благом? Представляется очевидным, что объект преступного посягательства в виде свободы претерпевает вред в случае насильственной вербовки, сопровождаемой физическим или насильственным психическим воздействием на жертву.

<6> Чупрова А.Ю. Вербовка как способ торговли людьми // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2007. N 2. С. 182.

Вовлечение в занятие проституцией по фактическим обстоятельствам и юридической сущности родственно вербовке как одной из форм торговли людьми. Вербовка является одной из форм вовлечения, его первоначальной стадией и предполагает воздействие (физическое, психическое) на вербуемое либо вовлекаемое лицо. Надо согласиться с А.В. Наумовым, который считает, что вербовка человека в целях использования его для занятия проституцией одновременно может рассматриваться и как составная часть запрета, предусмотренного ст. 127.1 УК (т.е. в силу прямого указания закона как торговля людьми), и как вовлечение в занятие проституцией (ст. 240 УК) <7>.

<7> Наумов А. Разграничение преступлений, предусмотренных ст. ст. 127.1 и 240 УК РФ // Законность. 2007. N 6. С. 14.

Неслучайно в ст. 2 проекта Федерального закона "О противодействии торговле людьми" вербовка определяется как наем, набор для каких-либо работ, привлечение к какой-либо деятельности, в том числе противоправной, вовлечение в состав какой-либо организации, в том числе деятельность которой запрещена законом <8>. Такая формулировка представляется вполне обоснованной, поскольку по действующему законодательству вербовка (равно как и вовлечение) является оконченной в момент получения согласия вербуемого лица вне зависимости от того, состоялась ли предполагаемая сделка или нет <9>, т.е. вовлечение является оконченным независимо от того, стал ли заниматься проституцией вовлекаемый в нее <10>. Критерий добровольности при этом не является бесспорным по причине совпадения целей двух деяний, ибо занятие проституцией есть не что иное, как разновидность сексуальной эксплуатации <11>.

<8> Организованная преступность, терроризм и коррупция. Криминологический ежеквартальный альманах. М.: Юристъ, 2003. N 3. С. 15.
<9> Современное уголовное право. Общая и Особенная части: Учебник / Под ред. проф. А.В. Наумова. М.: Илекса, 2007. С. 511.
<10> Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 7 "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних" // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. N 4.
<11> Сумачев А.В. и Трунцевский Ю.В., употребляя термин "сексуальная эксплуатация", справедливо уточняют, что этим понятием охватывается вовлечение в занятие проституцией, участие в порнофильмах. Права ребенка и секс-индустрия // Государство и право. 1999. N 2. С. 97.

Если допустить, что к потерпевшему не применялось насилие, а сделка носила добровольный характер, то разграничить оба состава преступления на стадии привлечения к проституции жертвы, выразившей после определенных действий (обмана, уговоров, просьб, обещаний высокого заработка) желание заняться ею, не представляется возможным. И применение насилия не служит безусловным критерием, позволяющим разграничить два конкурирующих состава преступления, так как диспозиция п. "е" ч. 2 ст. 127.1 УК (п. "а" ч. 2 ст. 240 УК) допускает осуществление вербовки (вовлечения в занятие проституцией) с применением насилия или угрозой его применения. Об этом свидетельствует формулировка ч. 2 ст. 127.1 УК: "То же деяние, совершенное...", отсылающая правоприменителя к части первой данной статьи, причисляющей вербовку к одной из составляющих торговли людьми. Цель насилия (независимо от его формы) носит конкретизированный, абсолютно определенный характер - склонить, заставить, принудить потерпевшего в результате его применения к выгодному для себя поведению.

Представляется проблематичным вычленение в акте склонения к сексуальной эксплуатации признаков будущей купли-продажи, поскольку таковая как форма торговли людьми следует за вербовкой и не всегда имеет место. При таком подходе вне юридической оценки остаются иные формы распоряжения свободой человека. Перевозка, получение, передача, укрывательство жертвы куплей-продажей не являются, а лишь сопутствуют ей. Поэтому мы сталкиваемся с новым вопросом: каким образом квалифицировать деяние, если после уговоров, обещаний, обмана последовала не купля-продажа как противоправная сделка, а, допустим, безвозмездная передача потерпевшего другому лицу, не являющаяся сделкой в гражданско-правовом значении? По логике автора, в этом случае содеянное при отсутствии признаков физического или насильственного психического воздействия подпадает под признаки преступления, предусмотренного ст. 240 УК.

Чтобы инкриминировать виновному торговлю человеком в форме вербовки, необходимо привести неопровержимые доказательства осознанности им последствий вербовочных действий, т.е. неизбежности и очевидности для виновного последующей сексуальной эксплуатации вербуемой им жертвы, что представляет для правоприменителя определенную сложность. Если рассматривать вербовку как первую стадию договорных отношений между сторонами, предметом которых выступает сделка о характере деятельности вербуемого, то именно вербовкой следует признавать достижение соглашения по так называемым существенным условиям договора. Условиями занятия проституцией являются: оплата сексуальных услуг, проезд, оформление необходимых документов, проживание, порядок расчета с лицами, организующими и контролирующими эту деятельность и т.д.

Отграничение вербовки от ненасильственного вовлечения в занятие проституцией состоит в том, что при вербовке не просто возбуждается желание заниматься проституцией либо достигается согласие жертвы на вхождение в коммерческий секс, но и наличествует субъективная оценка потерпевшим самой сути деятельности, когда для него очевидна не только сама перспектива занятия проституцией, но и конкретные обстоятельства этой его деятельности в будущем.

А.В. Наумов предлагает проводить разграничение рассматриваемых преступлений в зависимости от объекта преступного посягательства, имеющего "решающее значение для преодоления конкуренции двух норм". Как пишет ученый, "вербовка человека в целях его сексуальной эксплуатации образует состав торговли людьми, если такое деяние сопряжено с посягательством на свободу соответствующего лица. Например, его лишают свободы (отбирают документы, запирают в помещении и т.д.). И в таком случае ст. 127.1 УК может рассматриваться как специальная по отношению к ст. 127 УК (незаконное лишение свободы), а деяние должно квалифицироваться по ст. 127.1 УК. Напротив, если вербовка человека для занятия проституцией (и согласие на это) не связана с лишением его свободы, содеянное следует квалифицировать по ст. 240 УК" <12>.

<12> Наумов А. Указ. соч. С. 15.

Между тем незаконные посягательства на свободу при вербовке не являются для правоприменителя тем отграничивающим критерием, позволяющим квалифицировать содеянное как торговлю людьми, что демонстрирует судебная практика Саратовской области.

Так, С., желая улучшить свое материальное положение, решил осуществить торговлю людьми путем вербовки лиц женского пола с целью их использования для занятия проституцией другими лицами на территории ФРГ. Он оказывал посреднические услуги по трудоустройству девушек, оговаривая вид деятельности (платный секс), его условия, получая за свои услуги по "трудоустройству" и оформлению виз для выезда в Германию денежные средства, вырученные девушками от занятия проституцией. Выплаты носили разовый характер и включали расходы С. по получению через туристические фирмы выездных документов для девушек, давших согласие на работу проститутками. К девушкам, склоняемым к занятию проституцией за рубежом (а многие потерпевшие являлись проститутками и работали в досуговых фирмах), С. физического либо психического насилия не применял, свободы не лишал. Данным обстоятельством объясняется тот факт, что так называемые жертвы не признавали себя потерпевшими, заявив на следствии о благодарности С. за предоставленную им возможность улучшить их материальное положение.

Поскольку ст. 127.1 УК предусматривает цель эксплуатации использование занятия проституцией другими лицами, квалификация содеянного С. представляется спорной по следующим основаниям. А.В. Волошин, в частности, пишет: "Опасность торговли людьми заключается не в том, что людей вербуют, перевозят и укрывают, а в том, что человек приравнивается к вещи" <13>. Это означает, что жертва преступления низводится до положения раба, находясь в полной зависимости от веления эксплуататора, лишена права на реализацию собственного волеизъявления, ограничена в поступках, действиях, желаниях, свободе передвижения и др. Именно ограничение свободы невольника, его удержание, установление надзора за передвижением, любые формы распоряжения свободой потерпевшего позволяют эксплуатировать жертву и получать прибыль в различной форме от эксплуатации ее навыков, способностей, умения. Эксплуатирующий при этом наделен всеми атрибутами собственности в отношении зависимого и несвободного лица, правом осуществления в отношении его гражданско-правовых полномочий.

<13> Волошин А.В. Ответственность за торговлю людьми и проблемы ее совершенствования // Преступность и уголовное законодательство: реалии, тенденции, взаимовлияние / Под ред. Н.А. Лопашенко. Саратов: Саратовский центр по исследованию проблем организованной преступности и коррупции "Сателлит", 2004. С. 405.

Для разграничения составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 127.1 и 240 УК, следует учитывать обстоятельства, при которых жертва занимается проституцией, а именно: 1) наличествует ли факт принуждения к вступлению в интимные услуги с разными лицами за плату; 2) применяется ли насилие как способ воздействия на жертву для продолжения оказания ею коммерческих интимных услуг; 3) контролируются ли доходы от проституции, каким образом они распределяются; 4) обладает ли занимающееся проституцией лицо свободой передвижения; 5) имеется ли у него возможность свободного оставления данного вида деятельности.

Несмотря на то что по делу С. канал поставки девушек в Германию и Голландию действовал несколько лет и (по примерным подсчетам), им воспользовались более ста россиянок, потерпевшими по уголовному делу были признаны только одиннадцать из них. Но и они просили суд не применять к С. строгое наказание. Суд установил, что они не подвергались принуждению, насилию с целью сексуальной эксплуатации, самостоятельно выбирали клиентов, осуществляя выплату денежных средств хозяевам заведений за предоставление возможности заниматься проституцией в этих заведениях. Более того, в ряде случаев отсутствовали все признаки вербовки, поскольку, узнав о возможности заработать проституцией в Германии, сами "жертвы" обращались к С. с просьбой о содействии их выезду для занятия проституцией. Согласно обвинительному заключению, деятельность С. началась задолго до вступления в силу статьи 127.1 УК. Между тем все установленные следствием факты были квалифицированы как торговля людьми <14>. На момент возбуждения уголовного дела такие случаи в судебно-следственной практике России были единичными.

<14> Уголовное дело N 18107. Архив Волжского районного суда г. Саратова. 2005.

А.В. Наумов полагает, что в квалифицированных составах рассматриваемого преступления решающее значение обретает цель насилия и ее соотношение с объектом соответствующего преступного деяния. Ученый пишет: "Если насилие сопряжено с лишением или ограничением свободы потерпевшего в целях его сексуальной эксплуатации, налицо состав преступления, предусмотренного п. "е" ч. 2 ст. 127.1 УК, т.е. состав торговли людьми. В случае же когда насилие предполагает лишь физическое воздействие на потерпевшего с целью вовлечения его в занятие проституцией или принуждение к продолжению занятия проституцией, содеянное следует квалифицировать по п. "а" ч. 2 ст. 240 УК как вовлечение в занятие проституцией" <15>.

<15> Наумов А. Указ. соч. С. 15.

Наличие только факта незаконного лишения свободы не может само по себе однозначно свидетельствовать о четком разграничении вовлечения в занятие проституцией и вербовки как акта торговли людьми. Как показывают результаты изучения уголовных дел о вовлечении в занятие проституцией, все действия по ограничению свободы передвижения жертвы (незаконное лишение свободы, похищение человека) предпринимаются виновными исключительно для того, чтобы сломить ее волю, подавить желание к сопротивлению, бегству, обратиться за помощью, создать психологическую ситуацию безысходности, чем принудить к занятию проституцией либо его продолжению. При торговле людьми лишение свободы означает зависимое положение невольника, вынужденного оказывать постоянные безвозмездные сексуальные услуги как эксплуататору, так и другим лицам.

Между тем совокупность посягательств против свободы и рассматриваемых конкурирующих составов оцениваются правоприменителем как вовлечение в занятие проституцией. Так, в 2004 г. М., являясь по генеральной доверенности управляющим кафе-бара "Уют" в г. Ершове Саратовской области, принял на работу в качестве официанта-бармена несовершеннолетнюю Т., заключив с ней договор о материальной ответственности. В связи с образованием у Т. недостачи в размере свыше 40000 рублей для возмещения Т. материального ущерба М. совместно с П. решили вовлечь ее в занятие проституцией. Из обвинительного заключения следует, что М. и П., неудовлетворенные своим материальным положением, с целью быстрого противоправного обогащения вступили в преступный сговор с единым умыслом, направленным на вовлечение заведомо несовершеннолетней Т. в занятие проституцией. Зная о том, что Т. из неблагополучной семьи и в случае исчезновения разыскивать ее никто не будет, М. и П. вступили в преступный сговор с единым умыслом на похищение последней и ее перемещение в Саратов, где намеревались заставить Т. систематически вступать за плату в случайные, внебрачные сексуальные отношения с лицами мужского пола и получать часть заработанных ею денег.

Действуя согласно разработанному плану, М. должен был совершить захват Т. и ее удержание в принадлежащем ему кафе с целью облегчения последующего перемещения Т. в Саратов и предотвращения ее побега. Подъехав к Т. на автомобиле, М. с применением силы посадил ее в автомашину и привез на склад кафе "Уют", в результате чего потерпевшая была незаконно лишена свободы. На следующий день М. переместил Т. в дом Б., не ставя последнего в известность о совместном с П. преступном умысле. П. забрал Т. из дома Б. и переместил в Саратов, где, реализуя единый с М. умысел, незаконно ее удерживал и с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, а также угрозами применить такое насилие вовлек в занятие проституцией.

Таким образом, в обвинительном заключении приводятся доказательства наличия у виновных цели вовлечения потерпевшей Т. в занятие проституцией с последующей ее сексуальной эксплуатацией, получения дохода от занятия ею проституцией. Однако, несмотря на описание всех признаков эксплуатации, действия М. и П. были квалифицированы как похищение человека и вовлечение в занятие проституцией <16>.

<16> Уголовное дело N 14484. Архив Ершовского районного суда Саратовской области. 2004.

Таким образом, при разграничении двух сходных по характеру преступных деяний значение критерия разделения таковых имеет не один признак, а их совокупность. Для этого в Особенной части уголовного закона должны содержаться четкие правовые дефиниции соответствующих деяний. Особенное значение это имеет при установлении уголовного запрета на вновь криминализируемые деяния. Только при таких условиях возможно предупредить ошибки при их квалификации и отграничении от сходных деяний, посягающих на сходные правоотношения.