Мудрый Юрист

Наследственное право киевской руси *

<*> Slobodian S.A. Inheritance law in Kievan Russia.

Слободян С.А., юрист (г. Новосибирск).

Данная статья посвящена исследованию особенностей наследственного права Киевской Руси. Древнерусское законодательство предусматривало достаточно большое количество норм, регулирующих наследственные отношения, но в то же время законодательство Киевской Руси значительно ограничивало круг наследников и свободу завещания, что объясняется спецификой общественных отношений, регулируемых нормами древнерусского права.

Ключевые слова: наследственное право, история наследственного права, Киевская Русь, Русская Правда, завещание.

The article is devoted to research of peculiarities of inheritance law of Kievan Russia. Old Russian legislation provided for a great number of norms regulating inheritance relations but at the same time the legislation of Kievan Russia considerably limited the number of heirs and freedom of will which can be explained by the specifics of public relations regulated by the norms of Old Russian law.

Key words: inheritance law, history of inheritance law, Kievan Russia, Russian Truth, will.

История права Киевской Руси представляет большой интерес для юридической науки, поскольку Киевская Русь занимала довольно обширную территорию, которую на современном этапе занимают такие государства, как Россия, Украина и Беларусь. С определенной долей уверенности можно утверждать, что правовые системы вышеуказанных государств берут свое начало из правовой системы Киевской Руси. С другой стороны, наследственное право является одним из наиболее древних правовых институтов. Это объясняется тем, что с возникновением и развитием государства и права всегда начинает формироваться институт права собственности. А наследование определяет судьбу имущества, принадлежавшего умершему лицу, и является одним из законных способов приобретения права собственности.

Как отмечается в юридической литературе, наследство, называемое в Русской Правде задницей и остатком, открывалось в момент смерти отца семейства и переходило к наследникам или по завещанию, или по закону <1>.

<1> См.: История государства и права России / Отв. ред. Ю.П. Титов. М., 1996. С. 35.

Вышеуказанное название наследства можно объяснить тем, что наследство является имуществом, которое умерший оставляет после себя, позади. Такое определение значения вышеуказанных слов еще до революции давал профессор Г.Ф. Шершеневич. Он на этот счет отмечал, что наследство в Русской Правде носит название "статка" или "задницы", т.е. того, что оставляет позади себя отправившийся в другой мир <2>.

<2> См.: Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 469.

Одной из специфических черт наследственного права Киевской Руси было то, что не все субъекты права обладали равными наследственными правами. В зависимости от принадлежности к тому или иному сословию тот или иной субъект обладал соответствующим кругом наследственных прав. В частности, нормы Русской Правды предусматривали определенный порядок наследования имущества умершего смерда.

В ст. 90 Пространной Правды на этот счет предусматривается: "Аже смерд умреть, то задницю князю; аже будуть дщери у него дома, то даяти часть на не; аже будуть за мужем, то не даяти части им" <3>.

<3> Российское законодательство 10 - 20 веков. Т. 1 / Отв. ред. В.Л. Янин. М., 1984. С. 70.

В данной статье ничего не говорится про сыновей. Но из того, что в данной норме прямо уточняются наследственные права дочерей, можно предположить, что само собой разумелось, что сыновья смерда могли наследовать после отца; но если смерд умирал, не имея сыновей, то в таком случае имущество смерда переходило к князю.

В комментариях к тексту Русской Правды на этот счет разъясняется, что такое противопоставление двух условий указывает на то, что в первом случае имелось в виду, что смерд умрет не без детей вообще, а только без сыновей. Княжеская власть была заинтересована в существовании устойчивого хозяйства смерда, на котором не отражались бы смерть главы семьи и вступление во владение следующего поколения смердов. Вместе с тем она препятствовала выходу этого хозяйства из круга смердов и переходу в собственность членов других сословных групп, что могло бы иметь место, если бы дочери наследовали его и передавали в качестве приданого за пределы этого круга <4>.

<4> См.: Там же. С. 114.

Н. Полонская-Василенко относительно правового положения смердов разъясняет, что низшую группу свободного населения составляли крестьяне - смерды. Они владели собственным сельским хозяйством, полем, двором, скотом. В XII - XIII вв. по всей Украине распространяется боярское землевладение и в связи с этим уменьшается число независимых смердов, и наоборот, возрастает группа смердов, зависимых от землевладельца, которые работают на боярской земле, оставаясь свободными <5>.

<5> См.: Полонська-Василенко Н. Iсторiя Украiни. Т. 1. Киев, 1995. С. 223.

Таким образом, можно сделать вывод, что в Киевской Руси существовали как полностью независимые смерды, которые имели свое хозяйство, так и смерды, которые оставались лично свободными, но в то же время не имели своего хозяйства и зависели от землевладельца, на чьей земле они работали.

Анализируя вышеуказанную норму Русской Правды о наследовании имущества смерда, Б.Д. Греков задается вопросом: о каком смерде здесь говорится? Это либо независимый непосредственно от феодала, свободный член сельской общины, либо же это смерд княжеский, крепостной <6>. Скорее всего, в данной норме говорится именно о княжеском смерде, который не является свободным общинником.

<6> См.: Греков Б.Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 231.

В комментариях к тексту Русской Правды относительно этого разъясняется, что смерд здесь не общинник, а зависимый от княжеской вотчины земледелец, потерявший общинные и, вероятно, другие права, но возможно, что в результате брака дочери вотчинного смерда со смердом-общинником его владение могло вновь войти в число общинных, с чем и борется княжеское законодательство <7>.

<7> См.: Российское законодательство 10 - 20 веков. С. 114.

Таким образом, на основе изложенного выше можно сделать вывод, что такое ограничение наследственных прав смердов преследовало цель сократить число смердов - свободных общинников путем препятствия пополнения имущества последних в результате вступления в их семью дочерей вотчинных смердов.

В юридической литературе разъясняется, что впоследствии смердами стали называть всех феодально-зависимых крестьян <8>. Отсутствие в тексте Русской Правды указания на то, о каких смердах идет речь, возможно, объясняется тем, что на момент разработки текста Пространной Правды смерды - свободные общинники стали представлять собой меньшинство и стало увеличиваться число вотчинных смердов.

<8> См.: История государства и права России. С. 28.

Как видно из нормы, предусмотренной ст. 90 Пространной Правды, дочери смерда, если они не были замужем, имели право на наследование части имущества. Если принять во внимание доводы ученых относительно того, что здесь речь идет все-таки о вотчинных смердах, то можно сделать вывод, что незамужние дочери могли унаследовать часть только движимого имущества, поскольку недвижимое имущество, в частности земельный участок, в таком случае не являлось собственностью смерда. Данной точки зрения придерживается, в частности, профессор В.О. Ключевский. Он отмечает, что смерд, работавший на княжеской земле со своим инвентарем, мог передавать дочерям только движимое имущество, остальное же, т.е. участок земли и двор, после смерда, не оставившего сыновей, наследовал князь <9>.

<9> См.: Ключевский В.О. Курс русской истории. Часть 1. М., 1987. С. 251.

Указание закона на то, что претендовать на часть имущества смерда могли только незамужние дочери, на мой взгляд, можно объяснить тем, что незамужним дочерям нужно на что-то жить, пока они найдут себе мужа. Замужних же будут содержать их мужья, поэтому они не вправе претендовать на наследование части имущества.

Как мы видим, данный порядок наследования имущества умершего смерда распространялся на смердов, работавших на княжеской земле. Но, как отмечалось выше, в XII - XIII вв. в Киевской Руси расширяется боярское землевладение и увеличивается число смердов, работающих на боярской вотчине. В то же время в тексте Русской Правды отсутствует норма, которая определяла бы порядок наследования имущества смерда боярской вотчины. Б.Д. Греков, анализируя правовое положение смердов в Киевской Руси, задается вопросом: можно ли это правило распространить и на некняжеских смердов, зависимых от других феодалов?

Отвечая на этот вопрос, он говорит, что мы очень значительно приблизимся к правильному решению вопроса о наследовании после бездетного смерда, приняв во внимание аналогичную статью Польской Правды, которая совершенно определенно говорит о том, что князь как князь тут ни при чем, что это правило касается всякой феодальной вотчины этого периода. Это хорошо известное Западной Европе право мертвой руки <10>. Таким образом, можно предположить, что в отношении наследования имущества боярского смерда применялась аналогия закона и при отсутствии у такого смерда сыновей его имущество наследовалось боярином, к вотчине которого данный смерд относился.

<10> См.: Греков Б.Д. Указ. раб. С. 231 - 232.

Несколько по-другому нормы Русской Правды решали вопрос о наследовании имущества бояр и дружинников. Статья 91 Пространной Правды на этот счет указывает: "Аже в боярех либо в дружине, то за князя задниця не идеть: но оже не будеть сынов, а дчери возмуть" <11>. Таким образом, можно сделать вывод, что законодательство Киевской Руси предусматривало более широкие наследственные права для бояр и дружинников, поскольку при отсутствии у них сыновей после них могли наследовать дочери.

<11> Российское законодательство 10 - 20 веков. С. 70.

В юридической литературе такой подход древнерусского законодателя объясняется тем, что переход феодальной собственности через дочерей в чужие руки не грозил выходом ее за пределы класса феодалов <12>.

<12> См.: Там же. С. 115.

Из вышеуказанной нормы Русской Правды видно, что относительно наследования имущества бояр и дружинников древнерусское законодательство сыновей предусматривало в качестве наследников первой очереди, а дочерей - второй.

Статья 92 Пространной Правды, в свою очередь, предусматривает: "Аже кто умирая разделить дом своим детям, на том же стояти: паки ли без ряду умреть, то всем детем, а на самого часть дати души" <13>. Из данной нормы можно сделать вывод, что древнерусское законодательство предусматривало наследование как по закону, так и по завещанию. Согласно данной норме наследодатель имел право свое имущество путем завещания разделить между детьми. Поскольку данная норма не определяет каких-либо обязательных размеров долей каждого из детей, можно сделать вывод, что законом наследодателю предоставлялось право по своему усмотрению разделить имущество между детьми. Также в данной норме говорится о детях, а не о сыновьях; поэтому можно предположить, что наследодатель согласно данной норме имел право завещать свое имущество также дочерям. Данная статья идет сразу после статьи, предусматривающей порядок наследования после бояр и дружинников. Также в отмеченных выше нормах Русской Правды, определяющих порядок наследования после смердов, не предусмотрено право смерда передать свое имущество по завещанию. Поэтому логичным будет предположить, что Русская Правда наследование по завещанию предусматривала только для феодалов, но не для смердов. В случае же смерти наследодателя без завещания наследственное имущество переходило всем детям; т.е. можно сделать вывод, что при отсутствии завещания дети наследовали в равных долях. Исключение предусматривалось для младшего сына.

<13> Там же. С. 70.

Статья 100 Пространной Правды на этот счет предусматривала: "А двор без дела отень всяк меньшему сыну". В комментариях к данной статье поясняется, что статья закрепляет за младшим сыном при наследовании без завещания родительский дом со всеми связанными с ним хозяйственными помещениями. Статья свидетельствует, что взрослые дети жили в своих домах и с родителями, как правило, оставался младший из них <14>.

<14> См.: Там же. С. 119.

Профессор Г.Ф. Шершеневич, анализируя данную норму Русской Правды, отмечает, что эта привилегия объясняется, вероятно, тем, что старшие братья ко времени открытия наследства успели уже обзавестись собственным хозяйством <15>.

<15> См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. раб. С. 470.

Н.М. Карамзин также обратил внимание на данную привилегию, предусмотренную древнерусским законодательством для младшего сына. Он на этот счет отмечает, что двор отцовский всегда без раздела принадлежит меньшему сыну как юнейшему и менее других способному наживать доход <16>.

<16> См.: Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1988. С. 36.

Можно сделать вывод, что у восточных славян существовал обычай, согласно которому младший сын продолжал жить с родителями и соответственно наследовал двор после смерти отца, и данный обычай стал причиной появления вышеуказанной наследственной привилегии в нормах Русской Правды. В таком случае логичным является то, что старшие сыновья, зная, что двор перейдет не к ним, должны по достижении совершеннолетия сами наживать доход, чтобы обзавестись собственным домом и хозяйством. А поскольку младший сын должен быть готов к тому, что он будет продолжать жить с родителями и двор перейдет к нему, он должен был помогать родителям вести дом и хозяйство, а также брать полностью на себя эту обязанность, если родители в связи с возрастом или болезнью становились нетрудоспособными, то у него, естественно, было меньше возможностей наживать доход, чем у его старших братьев. Поэтому его право на наследование двора было своего рода вознаграждением за то, что он продолжает жить с родителями и посвящает свою жизнь ведению хозяйства своих родителей. То есть данная привилегия служила своего рода правом на обязательную долю в наследстве. Из вышеуказанной нормы видно, что младший сын наследовал двор в любом случае, т.е. даже при наличии завещания.

Следует отметить, что нормы относительно наследования двора младшим сыном предусматривались также в праве других феодальных государств. Например, в праве Золотой Орды предусматривалось правило, согласно которому юрта, утварь и остаток скота наследовались младшим сыном, который, и женившись, продолжал жить с родителями <17>.

<17> См.: История государства и права России. С. 64.

В комментариях к Русской Правде разъясняется, что указание ст. 92 Пространной Правды "а на самого часть дати души" - упоминание части имущества, отдаваемого в этом случае на помин души (в церковь или монастырь) <18>. То есть данная часть наследственного имущества используется в качестве своего рода платы церкви за то, что она путем совершения необходимых обрядов позаботится об очищении души умершего от земных грехов.

<18> См.: Российское законодательство 10 - 20 веков. С. 116.

Как видно из вышеуказанных норм Русской Правды, древнерусское законодательство предусматривало возможность наследования по завещанию. Но в то же время из текста ст. 92 Пространной Правды видно, что согласно законодательству Киевской Руси наследодатель имел право передать свое имущество по завещанию только детям. Составляя завещание, наследодатель может только определить долю каждого из наследников. Кроме того, поскольку, как уже отмечалось выше, младший сын в любом случае наследовал двор, можно сделать вывод, что если наследодатель по завещанию передавал двор кому-то из старших сыновей, завещание в этой части признавалось недействительным. Таким образом, согласно законодательству Киевской Руси свобода завещания была значительно ограничена.

Как на этот счет отметил профессор Г.Ф. Шершеневич, в завещании допускалось назначение наследниками только тех лиц, которые и без того вступили бы в обладание имуществом. Завещание, "ряд", имеет своей целью не изменение обычного порядка, а лишь распределение имущества между законными наследниками и наказ об управлении <19>.

<19> См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. раб. С. 469.

Е.А. Березовская относительно наследственного права Киевской Руси также отмечает, что завещание по Русской Правде есть только способ распределения по усмотрению завещателя имущества между законными наследниками и не имеет своей целью изменение обычного порядка. Наследование ограничивалось тесным кругом семьи - восходящие и боковые родственники не имеют никаких прав на наследство <20>.

<20> См.: Березовская Е.А. Эволюция наследственного права в России (дореволюционный и советский периоды) // Наследственное право. 2008. N 2. С. 2.

Профессор С.М. Соловьев, в свою очередь, на этот счет отмечает, что имение могло идти только к сыновьям, а не в боковые линии, это было необходимо в описываемое время: родич, выделившийся из рода, прерывал с последним всякую связь - ни он не имел права вступаться в общую родовую собственность, ни остальные родичи также не имели права вступаться в его имущество. Такое резкое выделение было необходимым следствием твердости родовой связи: кто нарушал эту связь, тот нарушал ее совершенно, становился совершенно чужим, ничего среднего быть не могло. Таким образом, означенное положение Русской Правды о наследстве служит признаком только что начавшегося перехода от родового быта, когда еще не выработались отношения по одной кровной связи, без всякого отношения к единству рода и к общему владению родовой собственностью: можно выразиться так, что это положение Русской Правды знаменует переход от родовых отношений к родственным <21>.

<21> См.: Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Т. 1 - 2. М., 1988. С. 233.

То есть из вышеизложенного можно сделать вывод, что предусмотренное нормами Русской Правды ограничение свободы завещания ставило цель не допустить перехода имущества в собственность лиц, не являющихся членами рода, и такой порядок наследования объясняется спецификой общественных отношений в Киевской Руси, когда в общественных отношениях все еще господствовало родовое начало, доставшееся Киевской Руси от еще не полностью разложившегося первобытно-общинного строя. Профессор Г.Ф. Шершеневич относительно этого разъяснил, что история застает славян в период, переходный от родового быта к государственному. Отсюда неустановленность наследственных начал, неопределенность характера наследования <22>.

<22> См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. раб. С. 469.

Русская Правда также предусматривала наследственные права вдовы. Статья 93 Пространной Правды предусматривала: "Аже жена сядеть по мужи, то на ню часть дати; а что на ню муж возложить, тому же есть госпожа, а задниця еи мужняя не надобе" <23>.

<23> Российское законодательство 10 - 20 веков. С. 70.

Таким образом, можно сделать вывод, что согласно Русской Правде вдова имела право на долю в наследстве, если она после смерти мужа не выходила второй раз замуж (сядеть по мужи).

В комментариях к тексту Русской Правды на этот счет разъясняется, что эта норма была связана со стремлением передать имущество отца сыновьям, а право вдовы на наследство могло привести к уходу его в руки нового мужа вдовы и его детей <24>.

<24> См.: Там же. С. 116.

Согласно данной норме в любом случае вдова имеет право на имущество, "возложенное" на нее мужем. Вероятно, таковым является имущество, подаренное мужем, которое вдова может носить на себе. То есть к такому имуществу могли относиться одежда, обувь или украшения.

Как отмечалось выше, согласно Русской Правде дочери могли наследовать только при отсутствии сыновей, а для дочерей смердов право наследования вообще не предусмотрено. Также мы видим, что согласно Русской Правде вдова имела право на наследство только при условии, что она не будет второй раз вступать в брак. То есть согласно древнерусскому законодательству наследственные права женщин были значительно ограничены.

Профессор Г.Ф. Шершеневич на этот счет отмечает, что в объяснение этого явления приводят, с одной стороны, характер первобытной семьи, ее непрерывность, а с другой - непостоянство, непрочность связи женщины с семьей, в которой она родилась <25>.

<25> См.: Шершеневич Г.Ф. Указ. раб. С. 469.

Из нормы, предусмотренной ст. 94 Пространной Правды, можно сделать вывод, что древнерусское право знало раздельность имущества супругов.

В данной статье говорится, что "будуть ли дети, то что первое жены, то возмуть дети матери своея; любо си на жену будеть възложил, обаче матери своея возьмуть".

В комментариях к данной норме разъясняется, что имущество, принадлежавшее первой, покойной, жене оставившего наследство, наследуется детьми не от второго, а только от первого брака. Это распространяется и на то ее имущество, которое он после ее смерти подарил своей второй жене, т.е. их мачехе <26>.

<26> См.: Российское законодательство 10 - 20 веков. С. 70 - 71, 116.

Таким образом, если муж дарил то, что принадлежало его первой жене, своей второй жене, такое дарение считалось ничтожной сделкой. Значит, в таком случае сыновья от первого брака имели право через суд требовать у отца передачи им этих вещей на основе вступления их в наследственные права после смерти матери. Из вышеуказанного правила можно сделать вывод, что согласно законодательству Киевской Руси муж не имел права наследовать после смерти жены; имущество матери переходило по наследству к детям.

Несмотря на то что при наличии сыновей дочери не имели права наследовать, Русская Правда возлагала на сыновей обязанность при наличии у них сестры выдать последнюю замуж и выдать ей часть имущества в качестве приданого.

Статья 95 Пространной Правды на этот счет предусматривала: "Аже будеть сестра в дому, то тои задниця не имати, но отдадять ю за муж братия, како си могуть" <27>.

<27> Там же. С. 71.

Слова "како си могуть", вероятно, означают, что братья обязаны выдать своей сестре приданое на ту сумму, на какую позволяет сумма наследственного имущества.

Статья 33 Устава князя Ярослава о церковных судах предусматривала: "Аже девка восхощеть замуж, а отець и мати не дадят, а что створить, епископу в вине отець и мати" <28>.

<28> Там же. С. 170.

То есть данная статья предусматривала ответственность перед церковью родителей, если они препятствовали замужеству дочери и последняя в результате этого совершила попытку самоубийства. Поскольку при вступлении сыновей наследодателя в наследственные права на них возлагалась обязанность выдать замуж свою сестру, можно предположить, что данная ответственность распространялась и на них в случае препятствования ими замужеству сестры, так как вместе с наследством на них переходила обязанность, которая при жизни отца лежала на родителях. А у братьев, естественно, был мотив препятствовать замужеству сестры, так как им не пришлось бы давать ей приданое и им досталось бы больше наследственного имущества.

В Киевской Руси, как и в других феодальных государствах, значительную роль в государственном управлении и общественной жизни играла церковь.

Как отмечается в юридической литературе, церковь получила в свое владение села, и она становится крупным феодалом <29>.

<29> См.: История государства и права России. С. 26.

А от того, что церковь в Киевской Руси владела землями и являлась феодалом, появляются группы населения, которое работало на церковных землях и, соответственно, было феодально-зависимым от церкви. В связи с этим в актах древнерусского законодательства предусматривались нормы, которые определяли порядок наследования имущества лиц, зависимых от церкви.

Например, ст. 37 Краткой редакции Устава князя Ярослава о церковных судах предусматривала: "А что деться в домовных людех, и в церковных, и в самех монастырех, а не вступаются княжи волостели в то, а ть ведают их пископли волостели и безатщина их епископу поидеть".

В комментариях относительно данной нормы разъясняется, что ст. 37 запрещает княжеским управителям вторгаться в дела, касающиеся церковных людей, и регулирует вопросы об их наследстве <30>.

<30> См.: Российское законодательство 10 - 20 веков. С. 188.

Статья 54 пространной редакции Устава, в свою очередь, предусматривала: "А что ся деть в монастырских делах, в церковных, в самех монастырех, да не вступаеться князь, ни волостель, безатщина приидеть к волостелю митрополичю".

В комментариях к данной норме разъясняется, что здесь говорится о судебном иммунитете церкви от княжеской власти и праве на наследование выморочного имущества домовных (епископских, митрополичьих) и церковных людей <31>.

<31> См.: Там же. С. 208.

Таким образом, из вышеуказанных норм можно сделать вывод, что выморочное имущество субъектов, подчиненных церковной власти, переходило в собственность церкви, а не князя. В то же время там ничего не говорится о круге наследников и очередности наследования имущества таких лиц. Возможно, в зависимости от уровня общественного положения наследодателей, подчиненных церкви, применялись по аналогии нормы Русской Правды о наследовании, с той лишь разницей, что князь в таком случае не имел права на выморочное имущество.