Мудрый Юрист

Правовой статус наследника престола на руси в XV веке *

<*> Mel'nikov S.A. Legal status of heir to the throne in Russia in the 15th century.

Мельников С.А., кандидат юридических наук, доцент кафедры государственного строительства и права Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.

В статье на основе анализа различных категорий древнерусских правовых актов рассматриваются полномочия наследника великого князя Московского в различных сферах осуществления государственного управления: междукняжеской, поземельной, церковно-государственной и межгосударственной. Проанализировано влияние правовых факторов на процесс образования Русского централизованного государства во второй половине XV века.

Ключевые слова: престолонаследие, наследник престола, правовой статус, полномочия, централизация, образование Русского централизованного государства.

On the basis of analysis of various categories of old Russian legal acts the author considers the powers of the heir of the great duke of Moscow in various spheres of effectuation of state management: inter-duke, land, church and state and inter-state. The author analyses the influence of legal factors of the process of formation of Russian centralized state in the second part of the 15th century.

Key words: succession, heir of the throne, legal status, powers, centralization, formation of Russian centralized state.

Правовой статус наследника престола в XV в. включал целый комплекс юридически закрепленных прав и обязанностей. Правовые нормы, регулирующие правовой статус наследника-соправителя, входят в состав комплексного правового института соправительства. Реконструируются они главным образом на основании сохранившихся источников права этого периода. В этой части работы на основе данных всего комплекса источников права, а также с привлечением исторических источников анализируется совокупность прав и обязанностей наследника-соправителя в различных сферах осуществления государственной власти: внешней политики, церковно-государственных отношений, поземельных отношений, междукняжеских отношений.

Рассмотрим полномочия наследника-соправителя по различным направлениям внешней политики. Для анализа не всех из них мы обладаем достаточным историко-правовым материалом. Так, например, польско-литовские посольские дела сохранились начиная с октября 1487 г. <1>, а первое посольское дело, освещающее отношения с Крымом, относится к марту 1474 г. <2>. Однако для крымско-московских документов характерен особый формуляр, который практически не менялся и в то время, когда внешнеполитическая роль наследника была уже очевидна <3>. Иван Иванович Молодой в посланиях в Крым никогда не упоминался, а следовательно, делать выводы из отсутствия его имени в посольских делах 70-х годов нет оснований.

<1> Сб. РИО. Т. 35. N 1. С. 1 - 13.
<2> Сб. РИО. Т. 41. N 1. С. 13.
<3> Обычно в посланиях Ивана III употреблялась следующая формула: "Князь великеи Иван челомъ бьетъ. Князь велики послал видети твое здоровье, волного человека" (Сб. РИО. Т. 41. С. 13, 15, 25).

Вместе с тем по ряду направлений в правовых документах и других исторических источниках сохранились материалы, позволяющие судить об особенностях правового статуса наследника в других направлениях внешней политики.

Отношения с Большой Ордой всегда были одним из приоритетов во внешней политике Москвы. В первую очередь это связано с тем, что вплоть до 1480 г. ордынский хан осуществлял суверенитет над Северо-Восточной Русью.

Характерно, что в договорах Василия Темного с серпуховско-боровским князем Василием Ярославичем (1450 - 1454 гг. и 1454 - 1456 гг.) поддерживать отношения с ханом "Орду знати" мог только Василий II, а Иван Васильевич, уже объявленный наследником и великим князем, таким правом не обладал <4>. Сходные формулировки находим и в ряде договоров, заключенных в начале правления Ивана III: с князем Михаилом Андреевичем Верейско-Белозерским: 1462 - 1464 гг., после (11 ноября 1464 г.) и 1464 - 1469 гг. <5>.

<4> ДДГ. N 56. С. 170.
<5> ДДГ. N 64, 65.

Однако согласно договорам Ивана III с братьями Андреем (от 14 сентября 1473 г.) и Борисом (от 13 февраля 1473 г.) соправители наделены абсолютно равными правами ведать Орду, т.е. осуществлять дипломатические сношения с государями Большой Орды. Соответствующая правовая конструкция выглядит следующим образом: "А Орды, брате, ведати и знати нам, великим князем. А тебе Орды не знати" <6>. В другом правовом документе - докончании Ивана III с великим князем Михаилом Борисовичем Тверским содержится норма, подтверждающая этот тезис. Тверской князь обладал правом вступать в контакты с Ордой только после согласования с обоими соправителями: "А коли ти будет к Орде послати, и тебе послати по Думе с нами великими князьями..." Специфика заключалась в том, что именно хан выдавал ярлык на великое княжение, что, впрочем, уже не было сделано в 1462 г. при вступлении на престол Ивана III. Одновременно с этим была связана такая важная процедура, как сбор и выплата выхода (дани). Право собирать выход давало важные преимущества великим князьям. Надо отметить, что этой частью полномочий наделен только великий князь Иван III. Контрагент договора обязуется: "А в выход ми давати тебе... по духовной грамоте отца своего... А коли, господине, князь велики, ты в Орды не дашь, и тебе и у меня не взяти". Это право в числе полномочий Ивана Молодого отсутствует. Такой порядок взаимоотношений великих князей с Ордой закреплен в новых договорах с Андреем Углицким, с Борисом Волоцким (от 2 февраля 1481 г.), с Михаилом Андреевичем (от 4 апреля 1482 г.) и в договоре с ним же (от 12 декабря 1483 г.). Только начиная с докончания с Андреем и Борисом от августа - ноября 1486 г. полномочия соправителей в области сбора ордынской дани становятся идентичными. В приведенной выше норме словосочетание "ми давати тебе", "тебе у меня не взятии" заменяется на "ми вам давати", "вам и у меня не взятии" <7>.

<6> ДДГ. N 68. С. 226, N 69. С. 234.
<7> ДДГ. N 81. С. 318, 321, N 82. С. 325, 328.

В договорах начала 70-х годов с братьями великого князя упоминается прерогатива великих князей принимать на службу татарских царевичей: "А буди, брате, мне, великому князю, и моему сыну, великому князю, иново царевича отколе приняти въ свою землю, своего деля дела христианского для дела, и то бе и того держати с нами с одного" <8>. Под 1479 г. в летописи зафиксирована буквальная реализация этого положения: "Тое же осени, по отъезде великого князя в Новгород приидоша к великому князю Ивану Васильевичу и к сыну его великому князю Ивану ис поля два царя служити, Мердоулат царь с сыном Бердоулатом, да брат его Аидар, сынове Ачигирея царя Крымского" <9>.

<8> ДДГ. N 69. С. 228.
<9> ПСРЛ. Т. 24. С. 199, т. 25. С. 326, С. 281 - 282.

Следующее направление внешнеполитических вопросов связано с отношениями Москвы с вечевыми республиками - Новгородом Великим и Псковом. Основное различие между ними заключалось в том, что Псков вошел в орбиту московского политического влияния значительно раньше, в то время как Новгород долгое время сохранял политическую самостоятельность.

Как известно, специфика Новгорода состояла с том, что князь имел весьма ограниченные полномочия и был лишь одним из магистратов-чиновников этой вечевой республики <10>. На протяжении 50 - 70-х годов XV в. отношения Новгорода с великим князем Московским регулировались рядом правовых актов. Из более раннего периода следует назвать так называемые ярославли грамоты, в которых в том числе затронуты вопросы правового статуса князя в Новгороде. За указанный период было заключено два договора Москвы и Новгорода, появившиеся в результате военных экспедиций. Это Яжелбицкие соглашения с Василием Темным 1456 г. и Коростынские соглашения с Иваном III 1471 г. Правовые акты 1471 г. были последними в истории. В 1478 г. Новгород утратил государственную самостоятельность и был присоединен к Москве. Кроме того, интересующие нас вопросы правового статуса князей-соправителей нашли отражение в актах древнерусского канонического права, а также материалах русского летописания и других исторических источниках.

<10> См.: Янин В.Л. Новгородские посадники. М., 1962.

В 1456 г. состоялся поход на Новгород, закончившийся заключением Яжелбицких соглашений. Именно этот документ зафиксировал значительное повышение правового статуса наследника-соправителя.

Во-первых, договоры - первый международно-правовой документ, где во всех статьях имя Ивана Васильевича упоминается наравне с отцом. Анализ этого правового акта позволяет утверждать, что в 1456 г. соправители обладали абсолютно равными правомочиями в отношении Новгорода.

Наиболее наглядно это видно на примере осуществления судебной власти соправителей по отношению к Новгороду. Во-первых, это особая процедура по спорным делам новгородцев и москвичей в самом Новгороде. В этом случае предполагается, "коли будет князь великии в Новегороде, или князя великого сын, или князеи великих братъ, и тому делу учинит князь на Городище с посадником конець" <11>. Таким образом, наследнику наравне с отцом предоставлялось право суда последней инстанции вместе с посадником - высшим чиновником новгородской администрации. Кроме того, упоминается еще брат великого князя, также компетентный разрешать такие споры. Можно предположить, что в данном случае в договоре отразились полномочия, предоставленные третьему соправителю - князю Юрию Васильевичу в период существования трехчленной иерархии князей московского дома.

<11> ГВНП. N 23. С. 40.

Предусматривалась также специальная процедура судебного разрешения споров в Москве. Московская грамота Яжелбицких соглашений содержала следующую правовую процедуру: если новгородские послы заставали в Москве обоих князей, то они должны были "посолство правити обема великим князем и исправы просити у обеих". В случае если в Москве находился только один великий князь, он должен был решать этот вопрос единолично <12>. Интересно, что в договоре не делается разницы в объеме властных полномочий отца и сына, т.е. наследник вполне компетентен разрешить возникший конфликт.

<12> ГВНП. N 23. С. 42 - 43.

Ряд других правомочий соправителей по отношению к Новгороду нашел отражение в договорах. Так как великое княжение в правовых актах междукняжеских отношений (в докончаниях 1456 и 1471 г.) считалось принадлежностью обоих великих князей, новгородцы были обязаны держать его "честно и грозно" <13>.

<13> ГВНП. N 22. С. 40. См. также: Вернадский В.Н. Новгород и Новгородская земля в XV веке. М.-Л., 1961.

Великим князьям без участия посадника было запрещено осуществлять суд в Новгороде, издавать правовые акты (выдавать грамоты), осуществлять земельные пожалования, держать заклады в новгородских землях <14>.

<14> ГВНП. N 23. С. 41.

Накладывалось ограничение на издание вечевых правовых актов ("А вечным грамотам не быти") <15>.

<15> Там же.

Для скрепления важнейших новгородских правовых актов предписывалось использовать великокняжескую печать. При этом подразумевалось, что печать у великих князей должна быть общая ("А печати быти князеи великих").

Заключению договоров 1456 и 1471 гг. предшествовало появление еще двух правовых документов - грамот о выплате Новгородом контрибуции Москве. Сравнительно-правовой анализ этих актов позволяет сделать выводы о динамике сближения объема полномочий соправителей в сфере отношений с Новгородом. Так, по грамоте, датируемой временем не ранее марта 1456 г., получение контрибуции является исключительным правом отца, тогда как в сходной грамоте 1471 г. таким правом наделены в равной мере оба соправителя: "А дати намъ то серебро своеи господе великим княземъ".

11 августа 1471 г. были заключены знаменитые Коростынские соглашения, последний в истории договор Новгорода с Москвой. Правовые нормы, которые мы встречаем в московском и новгородском вариантах, несколько отличаются друг от друга. Так, в московской грамоте присутствует правовая норма, идентичная Яжелбицким соглашениям 1456 г. о подсудности новгородцев великокняжескому суду. Как отмечали исследователи, в отличие от Соглашения 1456 г. Коростынское докончание приближается в большей степени к великокняжескому пожалованию, чем к договорной грамоте <16>. При этом характерная особенность обоих документов заключается в том, что при перечислении всех правовых норм новгородцы обращаются к двум великим князьям одновременно: "А на всем на том, господине князь велики Иоаннъ Васильевич всея Руси и князь велики Иван Иванович всея Руси целуите, господине, крест ко всему Великому Новугороду, безо всякого извета" <17>.

<16> См.: Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы. Т. 1. С. 372.
<17> ГВНП. N 26. С. 50; Мрочек-Дроздовский П.М. Главнейшие памятники русского права эпохи местных законов // Юридический вестник. М., 1884. N 5-6. С. 115 - 123.

В договоре, помимо уже присутствующих в Яжелбицких соглашениях 1456 г., появляется ряд принципиально новых правовых норм. Так, новгородцы обязуются не вступать в политический союз с польским королем и великим князем литовским Казимиром Ягеллоном, а также не принимать недругов великих князей <18>.

<18> ГВНП. N 26. С. 46.

Еще один правовой документ, относящийся к внутреннему управлению Новгородом, позволяет сделать вывод о том, что вновь присоединенные к Москве земли сразу же переходили под суверенитет обоих соправителей. В результате поражения в войне 1471 г. новгородцы вынуждены были уступить Москве Двинскую землю. В грамоте, освобождающей ее жителей от присяги Новгороду, встречается фраза, подтверждающая сделанный автором вывод: "Что тые земли... поимали за себе наши братья ноугородцы и васъ к целованию привели на новугородское имя, ино то земли осподы нашеи великих князей, великого князя Ивана Васильевича всея Руси и сына его великого князя Ивана Ивановича всея Руси" <19>.

<19> ГВНП. N 98. С. 154.

Наконец, мы может предположить наличие у соправителей в 70-е годы XV в. еще одного правомочия, касающегося и Новгорода, и Пскова. В Договоре Великого Новгорода и Пскова от 13 января 1474 г. с епископом Юрьевским новгородский наместник Москвы князь Даниил Дмитриевич Холмский и псковский князь Ярослав Васильевич называются наместниками обоих соправителей <20>. При этом важно заметить, что еще в Договоре 1456 г. новгородский наместник находится под юрисдикцией только старшего великого князя <21>.

<20> ГВНП. N 78. С. 33.
<21> ГВНП. N 23. С. 41.

Таким образом, в отношениях с Новгородом закрепляется признание Ивана Ивановича полноправным государем всея Руси с полномочиями, абсолютно идентичными полномочиям своего отца.

Как известно, после 1471 г. Москвой был достигнут реальный перевес в отношениях с Новгородом. Любопытные данные на этот счет присутствуют в одном из актов древнерусского канонического права. Самым началом 1477 г. датируется грамота новгородского архиепископа Феофила к псковичам о назначении наместника, где сказано, что во время последнего посещения Пскова владыка "Бога моливъ со священники за свою господью великихъ князей за великого князя Ивана Васильевича всея Руси, и за его сына за великого князя Ивана Ивановича всея Руси, и о всех боярехъ" <22>.

<22> РИБ. Т. 6. Стб. 741.

Неоднократно фигурируют великие князья-соправители и в летописях в ходе новгородской эпопеи 1477 - 1478 гг. Начинается все с того, что в марте 1477 г. "архиепископ новгородскы Феофил и весь Великы Новгород прислали к великим князем Ивану Васильевичу и сыну его Ивану Назара подвойского да Захариа дьяка вечного, бити челом и называти их государи" <23>. В ходе дальнейших переговоров с Новгородом и по результатам военной экспедиции также неоднократно встречаются упоминания великих князей как равноправных субъектов этого процесса <24>. Как известно, в результате новгородцы были обязаны поцеловать крест и присягнуть новой власти. В летописи есть сообщение о том, что новгородцы присягали обоим великим князьям: "Били есте челом нам, великым князем государем своим и грамоту записали и крест целовали" <25>. Уместно поэтому сделать вывод о том, что новые, расширенные права Москвы по отношению к Новгороду включали в себя и полномочия младшего великого князя, тождественные полномочиям отца. Тем более согласно процитированному сообщению существовал некий не дошедший до нас документ, регламентирующий положение Новгорода в правовой системе Русского государства.

<23> ПСРЛ. Т. 18. С. 253. Т. 20, полут. 1. С. 319. Т. 27. Сокращенный свод 1493. С. 280.
<24> ПСРЛ. Т. 20, полут. 1. С. 331 - 332. Т. 25. С. 315, 396 (приложение).
<25> ПСРЛ. Т. 25. С. 322.

Проанализируем теперь правовые акты, регулирующие московско-псковские отношения в XV в.

Первый случай соправительства в отношении Пскова имеет свою специфику. Дело в том, что, как мы уже говорили, с начала 50-х годов в Москве имела место трехчленная иерархия соправителей <26>. Некоторые косвенные данные позволяют предполагать, что определенными полномочиями по отношению к Пскову обладал третий соправитель - князь Юрий Васильевич. В 1460 г. состоялась поездка Василия Темного с сыновьями Андреем и Юрием за "черным бором" <27> в Новгород Великий. Оттуда состоялся визит Юрия во Псков: "И князь велики... посла сына своего князя Юрья с бояры в Псков, а посадники псковские и бояре сретоша его за рубежи на Дубровне, а игумены и священники и диаконы сретоша его с кресты противу старого Вознесениа. И вшедшу ему во храм святые Троица, пеша многа лета, и знаменоваша честным крестом, посадиша его на столе отца великого князя, а посадники и весь Псков прияша его честно, февраля 23" <28>. Далее события развивались следующим образом. Во Псков приезжают послы от магистра. Они бьют челом Юрию о перемирии, и князь дает им срок до Рождества и назначает съезд на Успение Богородицы, и на том стороны целуют крест. После этого псковичи просят у Юрия наместником князя Ивана Стригу Оболенского. "И пожалова по их чолобитью князь Юрьи, по повелению отца своего дасть им князя Ивана Васильевича Стригу" <29>. Данное известие позволяет предположить, что Юрий Васильевич получил в 1460 г. по отношению к Пскову следующие правомочия:

<26> РИБ. Т. 6. N 84. Стб. 634, N 86. Стб. 644, N 87. Стб. 651.
<27> ПСРЛ. Т. 25. С. 276.
<28> ПЛ. Вып. 1. С. 166. В Московском своде конца XV в. содержится сообщение о том, что псковичи приняли Юрия "с великой честью и посадиша его на столе в святе Троици и даша меч в руце его князя Доманта..." // ПСРЛ. Т. 25. С. 276.
<29> ПЛ. Вып. 1. С. 168.

утверждение на Псковском столе в качестве князя с соблюдением определенной процедуры;

назначение псковского наместника, впрочем, по повелению Василия Темного;

участие в решении внешнеполитических вопросов: ведение переговоров с немцами, назначение срока заключения договора, скрепление этого присягой.

К сожалению, эти выводы нельзя полностью подкрепить данными из источников права. Однако сопоставление имеющихся документов с фактами 70-х годов, когда существовало соправительство Ивана III и Ивана Молодого, уже носившего титул великого князя, позволяет говорить о некой тождественности правомочий его и Юрия Васильевича по отношению к Пскову.

С начала 70-х годов в этом направлении происходят важные изменения. В 1473 г. разгорелся очередной конфликт Пскова с немцами. Уже тогда можно проследить изменение статуса Ивана Ивановича в собственно псковских документах. В Строевском списке Псковской III летописи есть известие о том, что псковичи послали к великому князю, "что бы князь великий любо сам на конь оуселъ, любо сына послалъ за дом святыя Троица". На это Иван III отвечал, что "князь великои и своим сыномъ рад есмь стояти и боронити дом святыя Троицы" <30>. Тем более любопытно, что в данном случае это дословное воспроизведение речи посла из Москвы на псковском вече.

<30> ПЛ. Вып. 2. С. 194.

Еще один акт древнерусского канонического права от 22 сентября 1471 г. - Благословенная грамота митрополита Филиппа псковичам на устроение шестого Собора. В ней встречаем следующие слова: "...благословил есмь отчину господина и сына своего великого князя Ивана Васильевича всея Руси, и сына его великого князя Ивана Ивановича, в дому святые живоначальные Троица, во Пьскове". Еще одна фраза, встречающаяся в грамоте, наталкивает на мысль, что великокняжеские полномочия Ивана Ивановича распространяются и на решение внешнеполитических вопросов: "...и язъ Филипъ, митрополит всея Руси, о том обговоривъ съ своим господином и сыном, с великим князем Иваном Васильевичем, и с его сыном с великим князем Иваном Ивановичемъ пожаловал есмь ихъ" <31>.

<31> РИБ. Т. 6. N 103. Стб. 733.

13 января 1474 г. был заключен так называемый Данильев мир - перемирие Новгорода и Пскова с юрьевским епископом на тридцать лет. В правовом акте - договорной грамоте, составленной по этому случаю, встречаем сообщение о заключении мира "здоровьем господина нашего и государя нашего великого князя Ивана Васильевича, царя всеа Руси, и здоровьем господина нашего и государя нашого великого князя Ивана Ивановича, царя всеа Руси" <32>. Все действия договора совершаются от имени двух равных государей.

<32> ГВНП. N 78. С. 133.

От 70-х годов дошли и другие известия источников, свидетельствующие о распространении власти Ивана Ивановича на вопросы московско-псковских отношений.

20 сентября 1476 г. в ответ на жалобу псковичей на князя-наместника из Москвы приехало посольство "от великыхъ князеи Иоанна и сына его великого князя Иоанна..." <33>. Зимой 1476/1477 гг. псковичи отрядили посадников в Москву "к великим княземъ", а 23 апреля 1477 г. это посольство вернулось в Псков "от великих князеи..." <34>. Уже во время новгородского похода к Ивану III "явилось псковское посольство. Обращаясь к государю, послы говорили отчина ваша, своим государем великым князем русскым царем челом бьемъ" <35>. И это при том, что второй из великих князей, Иван Молодой, в это время находился в Москве <36>.

<33> ПЛ. Вып. 2. С. 205.
<34> ПЛ. Вып. 2. С. 208 - 209.
<35> ПСРЛ. Т. 25. С. 312.
<36> "...а сына своего великого князя Ивана остави на Москве" // ПСРЛ. Т. 25. С. 312.

Для исследования правомочий соправителей в сфере междукняжеских отношений проанализируем правовые акты, регулирующие эту сферу. Это договоры между князьями (так называемые докончальные грамоты) и княжеские завещания (духовные грамоты). В них наиболее точно отражен правовой статус сторон. В частности, место каждого из князей в иерархии определяется исходя из норм древнеславянского семейного права. Глава княжеской корпорации - отец (в случае употребления аналогий), власть отца наиболее крепкая и авторитетная. В братской семье и в докончаниях используются понятия "брат старейший" (старший брат), "брат молодший" (младший брат), "меньшой брат" (меньший брат), "братанич" (племянник). От того, какое место занимает князь в этой иерархии, напрямую зависит объем его прав и обязанностей.

Определим, как складывался комплекс прав и обязанностей наследника-соправителя, составляющих основу его правового статуса в сфере междукняжеских отношений.

Первые сведения на этот счет дает Договор великого князя Василия Темного с князем суздальским Иваном Васильевичем. Как показано выше, именно в нем наследник Василия II Иван Васильевич впервые в правовом акте именуется великим князем. В договоре мы впервые сталкиваемся с распространением ряда прав и обязанностей великого князя по отношению к контрагенту на наследника. Характерно, что ни одного исключительного права у Ивана Васильевича не прослеживается. Более того, целый ряд обязательств касается всей семьи Василия II (его самого, великого князя Ивана и других его детей, Юрия и Андрея). Это, например, обязательства Ивана Суздальского быть всегда союзником Василия II и его детей, не заключать договоров с другими князьями без их ведома <37>. Единственное право, которым обладают только два великих князя - отец и сын: посылать суздальского князя в военный поход: "А где яз князь, велики, то бе князя Ивана пошлю, или мои сын князь велики Иван Васильевич, на свою службу, и тебе поити без ослушанья со своими людьми" <38>. Следует признать, что данное право наследника-соправителя связано с политической незначительностью второй стороны договора. Так, уже в Договоре с князем серпуховским и боровским Василием Ярославичем право посылки на войну принадлежит исключительно Василию Темному.

<37> ДДГ. N 52. С. 155.
<38> ДДГ. N 52. С. 157.

Изучение докончаний первого периода соправительства наталкивает на мысль, что в данный период большинство прав великокняжеской власти в сфере междукняжеских отношений касается либо одного Василия II, либо всех его детей в целом. Это в первую очередь можно объяснить тем, что сфера междукняжеских отношений наиболее консервативна, любые изменения в сторону усиления власти великих князей наталкивались, как правило, на ожесточенное сопротивление удельных собратьев.

Анализ княжеских договоров показывает, что впервые наследник де-юре становится участником междукняжеских отношений согласно правовым нормам докончания с Иваном III с его братом князем Андреем Углицким, который датируется 1470 - 1471 гг.

В указанном правовом акте содержится следующий перечень правомочий наследника:

<39> ДДГ. N 66. С. 215.<40> ДДГ. N 66. С. 216.

Документы свидетельствуют, что перечисленные правомочия являются прерогативой двух соправителей одновременно. Это говорит о том, что в данный период в сфере междукняжеских отношений наследник не имел прав, принадлежащих исключительно ему. Напротив, согласно тексту договора ряд полномочий принадлежит только Ивану III. Это, например, судебная власть в Москве, сношения с Ордой и право сбора дани - выхода.

Как мы уже говорили, принципиально новая ситуация зафиксирована нормами двух договоров с братьями Ивана III - Андреем и Борисом, заключенных в 1473 г. <41>. Именно эти договоры послужили основой для всех последующих правовых документов <42>.

<41> См.: Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы. Т. 1. С. 168 - 169.
<42> См.: Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы. Ч. 1.

Во-первых, резко повышается правовой статус Ивана Молодого. В обоих договорах он считается "братом старейшим" и Андрея Большого, и Бориса. Если сопоставить это с данными других договоров, то можно сказать, что с этого момента Иван Иванович Молодой вместе с отцом находится на самом верху княжеской иерархической лестницы.

Из новых норм, не упомянутых в предыдущем докончании с Андреем Углицким, можно назвать следующие:

<43> ДДГ. N 70. С. 232 - 234, N 71. С. 249 - 251.

Вместе с тем по-прежнему существуют права, принадлежащие исключительно Ивану III. В данном случае это право посылать братьев на войну. У наследника-соправителя оно отсутствует <44>.

<44> ДДГ. N 70. С. 232 - 233.

Великое княжение владимирское вместе с уделом Юрия Васильевича признавалось в нормах договоров наследственным владением Ивана III, Ивана Молодого и других его детей "которыхъ ти Богъ дасть". Любопытно, что в более поздних правовых актах появилась норма, признающая право наследования престола за потомством именно Ивана Молодого. Контрагенты договоров брали на себя обязательство великое княжение "подо мною под великим княземъ, и под моим сыномъ, по великим князем, и под нашими детми блюсти, и не обидети". Таким образом, фактически закреплялся способ наследования по прямой нисходящей линии.

Наконец, по данным Н.А. Соболевой, именно на договорах с Андреем и Борисом Васильевичами впервые использованы печати великого князя Ивана Ивановича <45>.

<45> См.: Соболева Н.А. Русские печати. М., 1991. С. 155, 158 - 159, 167 - 168.

Рассмотренные правовые акты касались междукняжеских отношений внутри Московского дома. При этом дополнить наши представления о совместных полномочиях соправителей может анализ договоров с формально суверенными государями Рязанским (9 июня 1483 г.) и Тверским (1484 - 1485 гг.) великими князьями.

В договорах представлена вся иерархия князей, входящих в орбиту московского влияния. Наверху феодальной лестницы находятся великие князья-соправители, "старейшие братья" князей великих, Михаила Борисовича Тверского, Ивана Васильевича Рязанского, князя Андрея Васильевича Углицкого, которые, в свою очередь, являются "старейшими братьями" князей Бориса Васильевича Волоцкого и Михаила Андреевича Верейского. Следовательно, в 70 - 80-е годы по статусу наследник находился на самой вершине княжеской иерархии, на одном уровне с отцом.

Новый круг совместных прав соправителей связан с правовым статусом сторон докончаний как суверенных властителей.

Рязанский князь берет на себя обязательство не вступать в переговоры с кем-либо, если это будет "на лихо" соправителей.

Соправители, в свою очередь, обязуются оборонять его от польского короля и великого князя литовского Казимира IV, как и от других возможных агрессоров <46>.

<46> ДДГ. N 76. С. 283 - 286.

Тверской князь обязан не вступать ни с кем в договорные отношения без согласования этого вопроса с соправителями.

Мы отмечали уже, что право посылки на войну согласно предшествующим правовым актам принадлежало только Ивану III. Согласно нормам рассматриваемых договоров теперь это вправе сделать и наследник-соправитель: "А коли пошлем свою братью молодшую, и тебе с нашею братьею свою братью послати". С этого момента данное право становится неотъемлемой частью правового статуса наследника <47>.

<47> ДДГ. N 79. С. 295 - 299. См. также: Борзаковский В.С. История Тверского княжества. СПб., 1876; Клюг Э. Княжество Тверское (1247 - 1485). Тверь, 1994.

Внимательное изучение княжеских докончаний позволяет назвать только одно право, которое на всем протяжении существования института соправительства принадлежит исключительно великому князю - отцу. Это право пожалования князей вотчинами. В Договоре с князем Михаилом Андреевичем Верейским от 12 декабря 1483 г. сказано, что после бегства в Литву его сына Иван III пожаловал князя Михаила своей вотчиной Вереей. Кроме того, 20 октября 1483 г. появилась жалованная, разводная грамота волоцкому князю Борису Васильевичу, в которой решались схожие проблемы <48>.

<48> ДДГ. N 77, 78.

В Древней Руси проблема церковно-государственных отношений связана с процессом централизации, когда светская власть московского митрополита постепенно подчиняется власти монарха единого государства. Попытки митрополита Геронтия проводить самостоятельную политику наталкиваются на самодержавные устремления "государя всея Руси" Ивана III <49>. Изначально по отношению к церкви у великих князей существовал определенный объем полномочий, которые были зафиксированы в древнерусских княжеских уставах <50>. Однако постепенно правомочия великого князя, зафиксированные в различных правовых актах, распространяются на самые разнообразные вопросы церковной юрисдикции. Например, известно, что чисто церковные Соборы, один 1448 г., провозгласивший автокефалию Русской церкви от Константинопольского патриарха, и Собор 1503 г., решавший вопрос о частичной секуляризации церковных владений, были созваны во многом под влиянием великокняжеской власти.

<49> См.: Голубинский Е.Е. История Русской церкви. Т. 2, вторая половина тома. М., 1998.
<50> См.: Щапов Я.Н. Княжеские уставы Древней Руси. М., 1972.

Следовательно, еще один аспект, на который необходимо обратить внимание, - это полномочия наследника соправителя в решении общецерковных вопросов. Документов на сей счет немного, однако они позволяют проанализировать эти полномочия.

Во-первых, в одном из актов древнерусского канонического права - грамоте русских епископов (от 13 декабря 1453 г.) говорится, что митрополит Иона избран Собором русских епископов, который был созван великими князьями Василием Васильевичем и Иваном Васильевичем <51>.

<51> РИБ. Т. 6. N 84. Стб. 633 - 634.

Во-вторых, в уже упоминавшейся грамоте митрополита Филиппа во Псков на устроение шестого Собора сказано, что митрополит обсудил чисто церковный вопрос с великими князьями Иваном Васильевичем и Иваном Ивановичем <52>.

<52> РИБ. Т. 6. N 103. Стб. 733.

Кроме того, в Коростынских договорах Москвы с Новгородом 1471 г. присутствует правовая норма, позволяющая предполагать у наследника-соправителя право участвовать в процедуре замещении кафедры новгородского архиепископа. Кандидату, избранному Новгородом на кафедру, предписывалось пройти утверждение и архиерейскую хиротонию "на Москве у васъ великих князей и у вашего отца, у митрополита" <53>.

<53> ГВНП. N 26. С. 46.

Важно отметить еще одно известие, датируемое по летописи 6 октября 1477 г. В отсутствие находившегося в Новгороде Ивана III был поставлен в тверские епископы троицкий архимандрит Вассиан, в миру князь Оболенский. Поставлен он был митрополитом Геронтием при участии в церемонии молодого великого князя "того сущу великому князю Иваноу Ивановичю, сыну великого князя" <54>. Не исключено, что кандидатура на тверскую кафедру, политически очень важную, была обсуждена заранее.

<54> ПСРЛ. Т. 24. С. 196. Т. 28. С. 147, 322.

Итак, правовой статус великого князя, наследника-соправителя, как специфического субъекта древнерусского права включает в себя совокупность прав и обязанностей, юридически закрепленных в различных правовых актах. Нормы права, определяющие правовой статус наследника-соправителя, являются частью правового института соправительства, который охватывает совокупность отношений. Эти нормы объединены определенной общностью регулируемых ими общественных отношений.

Проведенные исследования позволяют считать, что структура правового статуса наследника-соправителя включала в себя комплекс прав и обязанностей, позволявших осуществлять государственную власть в различных сферах: внешней политики, междукняжеских отношений, церковно-государственных отношений. Правовой статус наследника-соправителя нашел также свое отражение в структуре и составе великокняжеского титула.

В сфере внешней политики рассмотрены права и обязанности наследника в отношениях с Большой Ордой, Новгородом и Псковом. Соправители совместно занимали княжеский стол в Новгороде и Пскове, осуществляя полномочия, предоставленные княжеской власти вечевым строем. В Пскове в конце 50-х - начале 60-х годов стол занимал третий соправитель Юрий Васильевич. В отношении Большой Орды правомочия наследника эволюционировали от ограниченного права дипломатических сношений и отсутствия права сбора дани к полному приравниванию их к отцовским.

В сфере церковно-государственных отношений удалось зафиксировать только фрагментарно: совместное право соправителей созывать Поместный собор Русской православной церкви и выдвигать кандидатуры для замещения вакантных кафедр.

В важной сфере междукняжеских отношений наследник-соправитель становится субъектом права только на рубеже 60 - 70-х годов. В дальнейшем наблюдается тенденция унификации полномочий соправителей, которая завершается почти полным сравниванием элементов структуры их правового статуса. Единственное право, которым не наделен наследник, - право земельного пожалования. Великий князь и наследник соправительствуют без разделения власти.

Общая тенденция в эволюции всех составляющих правового статуса наследника в том, что шел процесс постепенного увеличения его правомочий, заканчивавшийся приравниванием их к правомочиям великого князя - отца. В большинстве случаев соправители осуществляли свои полномочия без разделения власти. Основной смысл и значение данного процесса состояли в том, что он в наибольшей степени способствовал образованию централизованного государства путем усиления центральной власти, а также обеспечения правового механизма наследования престола.