Мудрый Юрист

Уголовная ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля

Евгений Трошкин, профессор Института повышения квалификации руководящих кадров Академии Генеральной прокуратуры РФ, кандидат юридических наук, профессор.

Сергей Токмаков, преподаватель Современной гуманитарной академии (Фрязинский филиал).

Ответственность за посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля с целью прекращения его государственной или общественной деятельности либо из мести за такую деятельность установлена ст. 277 УК РФ. При квалификации данного преступления проблемы возникают, в частности, при определении понятий "государственный деятель", "общественный деятель", "посягательство на жизнь".

Наиболее спорным вопросом как в теории уголовного права, так и в правоприменительной деятельности является определение понятия государственного или общественного деятеля. По существу, такое определение круга потерпевших является оценочным, зависящим от усмотрения правоприменителя. Действительно, уголовный закон не определяет государственную должность, занимая которую потерпевший может быть признан государственным деятелем.

Нет единого мнения по этому вопросу и среди ученых. Например, Ю.М. Антонян считает, что государственными деятелями могут быть признаны не просто государственные служащие, а лишь те лица, которые занимают достаточно высокий пост в государстве. Это представители высшего руководства России и всех ее регионов, в том числе руководители ведомств и члены парламента. При этом автор использует такие оценочные понятия, как "достаточно высокий пост в государстве" и "служащие более высокого ранга" <1>. Ю.М. Антонян не относит к числу потерпевших от обсуждаемых посягательств сотрудников правоохранительной системы: суда, прокуратуры, милиции, разведки и т.д., а также армии и флота. Однако вряд ли можно оспаривать тот факт, что, например, находящиеся в ранге федеральных министров руководители МВД, ФСБ, Минобороны принимают решения на государственном уровне, т.е. являются государственными деятелями.

<1> См.: Антонян Ю.М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М.: ЩИТ-М, 1998. С. 288.

По мнению Н.А. Нырковой, государственные деятели - это государственные служащие любого уровня, проводящие в жизнь политику государства <2>. Полагаем, что такая трактовка чрезмерно широка, так как государственными деятелями можно назвать лишь тех лиц, кто по своему должностному положению вправе принимать самостоятельные и ответственные политические решения на государственном уровне, но не просто государственных служащих, проводящих в жизнь политику государства, т.е. претворяющих в жизнь политические решения, принятые государственными деятелями.

<2> См.: Комментарий к УК РФ. Ростов н/Д. М., 1996. С. 556.

А.И. Рарог относит к государственным деятелям руководителей и иных должностных лиц высших органов законодательной, исполнительной и судебной власти, а также прокуратуры РФ или ее субъектов (Президент РФ, депутаты Государственной Думы и члены Совета Федерации Федерального Собрания РФ, члены Правительства РФ, руководители федеральных ведомств, лица, занимающие аналогичные должности субъектов Федерации, прокуроры, федеральные судьи, следователи и т.д.) <3>. Следуя такой позиции и признав следователей или прокуроров государственными деятелями, мы тем самым порождаем вопрос об отграничении ст. 277 УК РФ от смежных составов преступлений, так как перечисленный круг потерпевших предусмотрен в ст. ст. 295 и 317 УК РФ.

<3> См.: Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М.: Профобразование, 2002. Т. 2. С. 641 - 642.

По нашему мнению, государственные служащие, независимо от занимаемой должности, государственными деятелями не являются. Они не участвуют в выработке и формировании государственной политики на государственном уровне. Не преуменьшая общественной опасности убийств государственных служащих, следует отметить, что они не наносят серьезного урона функционированию политической системы РФ. Посягательства на жизнь государственных служащих в связи с осуществлением ими служебной деятельности следует квалифицировать по п. "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийство лица, совершенное в связи с осуществлением им служебной деятельности или выполнением общественного долга.

Наша позиция (в ней мы следуем ряду ученых, в частности А.А. Игнатьеву) состоит в том, что государственным деятелем следует признавать лицо, занимающее государственную должность РФ или государственные должности субъектов Федерации <4>. Порядок наделения данных лиц властными полномочиями закреплен в Конституции, их деятельность носит ярко выраженный политический характер. Посягательства на жизнь Президента РФ, федеральных министров, судей высших судов РФ, а также лиц, занимающих аналогичные должности в ее субъектах, наносят колоссальный ущерб функционированию политической системы РФ.

<4> Круг этих лиц определен в примечании к ст. 285 УК РФ.

С.В. Дьяков полагает, что к государственным деятелям относятся ответственные работники не только высших, но и местных органов власти и управления, депутаты всех уровней, которые последовательно и активно осуществляют свои государственные и политические функции. Следовательно, он включает в круг потерпевших и муниципальных деятелей. С таким подходом следует согласиться по следующим причинам.

Органы государственной власти и органы местного самоуправления осуществляют власть на территории РФ. Согласно Федеральному закону "О муниципальной службе в Российской Федерации", органы местного самоуправления наделены обязанностью противодействовать терроризму и коррупции. В соответствии со ст. 3 Федерального закона "О противодействии терроризму" терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решений органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий. Можно сделать вывод, что органы местного самоуправления прямо рассматриваются в этом Законе объектом террористической угрозы, в связи с этим вполне логично и последовательно защищать их от нее.

Вместе с тем указание в ст. 277 УК РФ именно на государственных деятелей и отделение, скажем, в упомянутом Федеральном законе "О противодействии терроризму" органов государственной власти от органов местного самоуправления создают почву и для вывода о том, что буквальное толкование диспозиции анализируемой нормы не позволяет отнести муниципальных деятелей к числу потерпевших от соответствующего преступного деяния. Считая необоснованным невключение в круг потерпевших от преступления, предусмотренного ст. 277 УК РФ, муниципальных деятелей, являющихся важным элементом политической системы РФ, полагаем целесообразным устранить этот пробел в законодательстве.

Потерпевшими по ст. 277 УК РФ, по нашему мнению, являются официально зарегистрированные кандидаты в органы государственной власти и местного самоуправления, так как посягательства на них подрывают отношения в сфере функционирования государственной и муниципальной власти, могут сорвать выборы и привести к политическому кризису.

Фигура "общественного деятеля" вызывает еще более острую дискуссию в уголовно-правовой литературе. А.В. Седых трактует это понятие довольно широко, исходя из того, что в современном демократическом обществе политические партии и другие общественные объединения составляют неотъемлемую часть его политической системы. Только в условиях конструктивного соперничества партий и иных общественных объединений каждому гражданину могут быть обеспечены подлинное избирательное право, равный доступ к государственной службе, право на участие в определении внутренней и внешней политики государства в решении вопросов государственного устройства и политического режима и др. <5>.

<5> См.: Седых А.В. Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля по уголовному праву России: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань: КазанГУ, 2007. С. 141.

Автор, правда, не поясняет, что означает формулировка "конструктивное соперничество партий и иных общественных объединений" и все ли общественные объединения принимают участие в таком соперничестве. В действительности, конечно, далеко не каждый общественный деятель занимается политической деятельностью.

Некоторые юристы заключают, что общественные деятели - это лица, активно участвующие в работе общественных объединений, партий, независимо от их должностного положения <6>; другие - что это именно деятель, т.е. лицо соответствующего масштаба, не рядовой член, а тем более не просто сторонник или сочувствующий какой-нибудь партии или движению <7>; третьи под общественными деятелями понимают лиц, состоящих в руководстве или активно участвующих в работе политических партий, общественных движений и объединений, профессиональных и иных союзов на федеральном и региональном уровнях <8>.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации - ИНФРА-М-НОРМА, 2000 (издание третье, измененное и дополненное).

<6> См.: Комментарий к УК РФ / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М., 1997. С. 648.
<7> См.: Антонян Ю.М. Указ. соч. С. 288.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации - ИНФРА-М-НОРМА, 2000 (издание третье, измененное и дополненное).

<8> См.: Комментарий к УК РФ / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М., 1997. С. 648.

Утверждается даже, что к общественным деятелям можно отнести и пользующегося публичной известностью художника, и крупного писателя, и иерарха церкви, т.е. человека, известного и почитаемого в общенациональном масштабе, однако необходимо, чтобы он был не просто известен, но и участвовал в политической деятельности <9>.

<9> См.: Пазухин С.Б. Установление признаков состава посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля (террористический акт) // Вопросы борьбы с преступностью: Сб. научных трудов. Волгоград, 2004. С. 125 - 131.

На сегодняшний день следственная и судебная практика по делам о преступлениях, квалифицируемых по ст. 277 УК РФ, где в качестве потерпевшего фигурировал бы общественный деятель, отсутствует. Однако в средствах массовой информации много сообщается о посягательствах на жизнь кандидатов, участвующих в выборах в органы государственной власти и местного самоуправления, которые по ст. 277 УК РФ не квалифицируются. Изложенное позволяет сделать (правда, с некоторыми оговорками) вывод о том, что пока такое лицо не участвует в реальной борьбе за власть, посягательства на него с целью прекращения его политической деятельности маловероятны.

Вопросы вызывает и формулировка объективной стороны посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля. В диспозиции рассматриваемой статьи используется термин "посягательство", значение которого многозначно. Посягать, посягнуть - значит "покушаться", "дерзать", "замышлять", "намереваться" <10>. Под посягательством также понимается попытка (незаконная или осуждаемая) сделать что-нибудь, распорядиться чем-нибудь, получить что-нибудь и т.п. <11>.

<10> См.: Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Изд-во иностранных и национальных словарей, 1955. Т. III. С. 352.
<11> Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. чл.-корр. АН СССР Н.Ю. Шведовой. 19-е изд., испр. М.: Рус. яз., 1987. С. 463.

По мнению П.Ф. Гришанина и М.П. Журавлева, в категорию "посягательства на жизнь" включаются убийство, покушение на убийство, а также причинение тяжких телесных повреждений, опасных для жизни потерпевшего <12>. С.С. Яценко представлял посягательство на жизнь как умышленное убийство или покушение на убийство <13>. В целом ряде комментариев к УК РФ понятие "посягательства на жизнь" трактуется аналогично <14>.

<12> Гришанин П.Ф., Журавлев М.П. Преступления против порядка управления. М., 1963. С. 30.
<13> Яценко С.С. Уголовно-правовая охрана представителей власти и общественности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Киев, 1965.
<14> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.А. Чекалин; под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт-Издат, 2006; Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование. М.: Волтерс Клувер, 2005; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: Волтерс Клувер, 2005; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. 3-е изд., доп. и испр. М.: Юрайт-Издат, 2004; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Рарог. М.: Проспект, 2004.

Согласно разъяснению, содержащемуся в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 сентября 1991 г. N 3 "О судебной практике по делам о посягательстве на жизнь и здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников и военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка" (в редакции от 21 декабря 1993 г.), "под посягательством на жизнь работника милиции или народного дружинника в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка понимается убийство либо покушение на убийство этих лиц" <15>. Представляется, что данным разъяснением следует руководствоваться, давая уголовно-правовую оценку деяниям с признаками состава преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ.

<15> Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1999. С. 449.

Преступления, предусмотренные ст. 277 УК РФ, считаются оконченными с момента совершения действий, направленных на лишение жизни потерпевшего независимо от того, была ли причинена ему смерть, либо она не наступила в силу причин, не зависящих от воли виновного.

Субъективная сторона посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля также содержит ряд дискуссионных вопросов. Посягательство на жизнь, выразившееся в покушении, может совершаться только с прямым умыслом. Однако что касается определения умысла, характерного для посягательства на жизнь, выразившегося в убийстве, то единой точки зрения на данный вопрос не существует. По мнению ряда ученых, оно может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом <16>. Другие считают, что это может происходить только с прямым умыслом <17>.

<16> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.А. Чекалин; под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт-Издат, 2006; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. 3-е изд., доп. и испр. М.: Юрайт-Издат, 2004.
<17> Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование. М.: Волтерс Клувер, 2005; Дуюнов В.К. и др. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: постатейный / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: Волтерс Клувер, 2005; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Рарог. М.: Проспект, 2004; Полухин В.В. Уголовная ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 136.

На наш взгляд, мнение, допускающее существование при совершении рассматриваемого преступления двух видов умысла, противоречит названиям и диспозициям рассматриваемых статей. При совершении предусмотренных ими деяний лицо может предвидеть несколько общественно опасных последствий, что дает основание назвать умысел альтернативным. Квалификация при наличии альтернативного умысла "по последствиям" представляется неверной, так как осознание возможности ненаступления наиболее тяжкого из последствий, которое лицо предвидит, вовсе не означает, что этого последствия лицо не желает <18>. Если устранение потерпевших, названных в ст. 277 УК РФ, - обязательное условие, без выполнения которого невозможно достижение основной цели - прекращения или воспрепятствования осуществлению их деятельности, и если предвидение виновного охватывало как их смерть, так и тяжкий вред их здоровью, то очевидно, что наступления каждого из этих последствий виновный равно желал. Любое из них при его наступлении является промежуточной целью для достижения главной. При совершении преступления с альтернативным умыслом такой умысел следует признавать прямым и квалифицировать преступное деяние с учетом направленности умысла на причинение наиболее тяжкого последствия <19>.

<18> Яни П.С. Сложные вопросы субъективной стороны преступления // Российская юстиция. 2002. N 12.
<19> Там же.

Если же преступление совершается по мотиву мести за указанную деятельность, то также исключается возможность безразличного отношения виновного к наступившим последствиям - смерти потерпевшего.

По мнению И.М. Тяжковой, обосновать теоретически наличие мотива и цели преступления, совершенного с косвенным умыслом, чрезвычайно трудно. Последствия в этих случаях оказываются побочным результатом деяния, поскольку виновный не стремился к ним, относился к наступлению их безразлично. Следовательно, постановка цели в таких случаях отсутствовала. Вместе с тем в соответствии с установившимся в теории и практике мнением, а также указанием законодателя на мотив и цель преступления данное преступление может быть совершено только с прямым умыслом <20>. Такой же позиции и аргументации придерживаются и авторы настоящей статьи.

<20> См.: Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. Т. 1. Учение о преступлении. М.: Зерцало-М, 2002.

Пристатейный библиографический список

  1. Антонян Ю.М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М.: ЩИТ-М, 1998. С. 288.
  2. Гришанин П.Ф., Журавлев М.П. Преступления против порядка управления. М., 1963.
  3. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: Изд-во иностранных и национальных словарей, 1955. Т. III.
  4. Дуюнов В.К. и др. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: постатейный / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: Волтерс Клувер, 2005.
  5. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: Волтерс Клувер, 2005.
  6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. 3-е изд., доп. и испр. М.: Юрайт-Издат, 2004.
  7. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.А. Чекалин; под ред. В.Т. Томина, В.В. Сверчкова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрайт-Издат, 2006.
  8. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.И. Рарог. М.: Проспект, 2004.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации - ИНФРА-М-НОРМА, 2000.

  1. Комментарий к УК РФ / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М., 1997.
  2. Курс уголовного права. Общая часть / Под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. Т. 1. Учение о преступлении. М.: Зерцало-М, 2002.
  3. Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование. М.: Волтерс Клувер, 2005.
  4. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. чл.-корр. АН СССР Н.Ю. Шведовой. 19-е изд., испр. М.: Рус. яз., 1987.
  5. Пазухин С.Б. Установление признаков состава посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля (террористический акт) // Вопросы борьбы с преступностью: Сб. научных трудов. Волгоград, 2004.
  6. Полухин В.В. Уголовная ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002.
  7. Седых А.В. Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля по уголовному праву России: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань: КазанГУ, 2007.
  8. Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М.: Профобразование, 2002. Т. 2.
  9. Яни П.С. Сложные вопросы субъективной стороны преступления // Российская юстиция. 2002. N 12.
  10. Яценко С.С. Уголовно-правовая охрана представителей власти и общественности: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Киев, 1965.