Мудрый Юрист

Справедливо ли утверждение об изгнании истины из российского уголовного процесса

Барабанов П.К., старший преподаватель факультета управления и права Северодвинского филиала Поморского государственного университета.

В процессе научного исследования автор приходит к выводу о том, что действующее уголовно-процессуальное законодательство по любому уголовному делу требует установления истины, в том числе и в случае признания вины.

Сторонники обязательного установления истины по каждому уголовному делу обычно апеллируют к тому, что для России традиционно считать истину целью процесса <1>. Однако при этом ими упускается из виду, что ст. 613 Устава уголовного судопроизводства, так же как и ст. 257 УПК РСФСР 1923 г., лишь обязывали председательствующего направлять ход дела к тому, чтобы была раскрыта истина, а (в отличие от ст. 20 УПК РСФСР 1960 г.) не требовали его установить ее, т.е. достижение истины расценивалось как наиболее желательный (но не безусловно обязательный) результат.

<1> См., напр.: Зажицкий В.И. Истина и средства ее установления в УПК РФ: теоретико-правовой анализ // Государство и право. 2005. N 6. С. 67.

Обосновывая неизбежность отличия материальной уголовно-судебной истины от научной или абсолютной, Г.С. Фельдштейн отмечал, что для раскрытия истины абсолютной существует ряд препятствий: "Нельзя себе представить суда... воспроизводящего общественные волнения, войну и т.д. Суд вообще имеет дело с событиями прошедшего, которые уже миновали и не могут быть в тождественной форме повторены кем бы то ни было" <2>.

<2> Фельдштейн Г.С. Лекции по уголовному судопроизводству. М.: Типолит. Рихтора, 1915. С. 59.

Понимая недостижимость раскрытия каждого преступления, Д.Г. Тальберг признавал, что "истина... вследствие ограниченности познавательных способностей и сил человека может быть только относительной..." <3>. С.В. Познышев же ориентировал на то, чтобы "случаи, когда виновному удалось ускользнуть от рук уголовного правосудия, были возможно редкими исключениями" <4>.

<3> Тальберг Д.Г. Русское уголовное судопроизводство. Пособие к лекциям. Том первый. Киев, 1889. С. 6 - 7.
<4> Познышев С.В. Элементарный учебник русского уголовного процесса. М.: Типолит. т./д. "Я. Данкин и Я. Хомутов", 1913. С. 29 - 30.

Иногда в обоснование необходимости закрепления в УПК РФ требования установления судом объективной истины ссылаются на опыт других стран, в первую очередь Германии <5>.

<5> См., напр.: Громов Н.А., Гущин А.Н., Луговец Н.В., Лямин М.В. Доказательства, доказывание и использование результатов оперативно-розыскной деятельности. М.: Приор-издат, 2006. С. 49 - 50.

Действительно, целью доказывания в ФРГ (согласно абз. 2 § 244 УПК <6>) определена истина. Однако помимо самой нормы следует учитывать то, что концепция истины в германском уголовном процессе состоит в отрицании возможности достижения объективной истины в силу несовершенства природы человеческого познания, ее зависимости от лица, которое проводит исследование: "Судья лишь пытается приблизиться к объективной истине, но больше, чем субъективного убеждения в истине, он достичь не может, да этого и не требуется" <7>.

<6> Федеративная Республика Германия. Уголовно-процессуальный кодекс. С изменениями и дополнениями от 1 января 1993 г. М.: Издательская фирма "Манускрипт", 1994.
<7> Гуценко К.Ф. Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. М.: Зерцало-М, 2001. С. 401.

Той же позиции придерживается и судебная практика. Так, Верховный суд Германии еще в 30-х годах XX в. указал, что "судья должен довольствоваться такой степенью вероятности, которую он достигает при возможном, исчерпывающем и добросовестном использовании имеющихся доказательств. Такая высокая степень вероятности и принимается за истину" <8>. Верховный суд ФРГ поддерживает ту же позицию, указывая, что для судейского убеждения необходима и достаточна удовлетворяющая с точки зрения житейского опыта достоверность, в отношении которой не возникает разумного сомнения <9>. С учетом такого подхода проявление принципа материальной истины процессуалисты Германии видят в том, например, что суд не связан формальным признанием обвиняемым своей вины и сбор доказательств в его пользу не зависит от наличия соответствующего ходатайства <10>.

<8> Цит. по: Гуценко К.Ф. и др. Указ. соч. С. 402.
<9> Гуценко К.Ф. и др. Указ. соч. С. 403.
<10> Бойльке В. Уголовно-процессуальное право ФРГ. Красноярск, 2004. С. 37.

В Австрии от судьи не требуется установления абсолютной истины. Достаточно определенной степени вероятности, граничащей с достоверностью, чтобы у разумного и имеющего жизненный опыт человека не было сомнений <11>. В Англии критерием доказанности обвинения по уголовным делам является "отсутствие разумного сомнения" (beyond a reasonable doubt), что также не требует абсолютной истины <12>.

<11> Бутов В.Н. Уголовное судопроизводство Австрийской Республики: опыт и проблемы организации и деятельности. Екатеринбург: Изд-во Урал. гос. экон. ун-та, 1999. С. 18 - 19, 80.
<12> Гуценко К.Ф. Указ. соч. С. 97.

Как полагает М.Т. Аширбекова, УПК РФ нелогичен в том, что, не установив в качестве цели процесса достижение истины, он все же сохранил принцип всесторонности, полноты и объективности исследования обстоятельств дела <13>.

<13> Аширбекова М.Т. Действие принципа публичности в доказывании по уголовным делам // Доказывание при осуществлении правосудия по уголовным делам. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2002. С. 63.

Чтобы оценить справедливость этого утверждения, необходимо уяснить соотношение указанных понятий. Так, Я.О. Мотовиловкер считал, что "объективная истина" и требование всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела идентичны, и в последнем находит свое развернутое положение объективная истина: "...если исследованы все обстоятельства, подлежащие установлению по делу... (дело исследовано всесторонне) и при этом собран доказательственный материал, относящийся к обстоятельствам, подлежащим установлению по делу, и позволяющий сделать о них достоверные выводы (дело исследовано полно), значит, созданы предпосылки достижения истины по делу" <14>.

<14> Мотовиловкер Я.О. Установление истины в советском уголовном процессе. Ярославль: Изд-во Ярославского ун-та, 1974. С. 12.

Близкое к этому мнение высказано Н.П. Кирилловой применительно к уголовному судопроизводству, организованному по нормам УПК РФ. Так, она считает, что в состязательном процессе может и должна быть достигнута объективная истина при близком к идеальному выполнении сторонами и судом своих процессуальных функций <15>.

<15> Кириллова Н.П. Процессуальные функции профессиональных участников состязательного судебного разбирательства уголовных дел: Монография. СПб.: Издательский дом С.-Петерб. гос. ун-та: Изд-во юридического факультета СПбГУ, 2007. С. 37 - 38; Кириллова Н.П. Состязательность судебного разбирательства и установление истины по уголовному делу // Правоведение. 2008. N 1. С. 99 - 100.

Полностью соглашаясь с Н.П. Кирилловой в том, что позиция защиты (которая далеко не всегда заинтересована в точном установлении обстоятельств происшедшего) не является препятствием к установлению истины, трудно поддержать ее мнение о том, что безупречное выполнение своих обязанностей стороной обвинения обязательно повлечет точное установление происшедших событий.

Бывают ситуации, когда органы расследования, обвинитель приняли все доступные им средства, но не достигли результата в виде точного установления обстоятельств дела.

Например, Б. был признан виновным в том, что он, находясь в коридоре общежития, действуя умышленно, с целью нанесения телесных повреждений схватил рукой за горло С. и толкнул его о стену. Тот ударился об нее головой и упал, получив телесные повреждения, которые расцениваются как вред здоровью средней тяжести. Отменяя приговор мирового судьи, признавшего Б. виновным по ч. 1 ст. 112 УК РФ, суд апелляционной инстанции указал, что нет доказательств, которые бы опровергали показания подсудимого и свидетеля Л. о том, что Б., схватив С. за шею, с силой оттолкнул от себя, вследствие чего тот не удержался на ногах и упал, ударившись головой о стену, а затем о пол <16>.

<16> Архив Северодвинского городского суда Архангельской области. Дело 10-11/08.

В данном случае как версию можно рассматривать то, что Б. и его друг Л. лгут, а на самом деле Б. схватил потерпевшего за шею и ударил головой о стену. Однако поскольку С. не помнит обстоятельств получения травмы, других очевидцев (помимо Л.) нет, а получение телесных повреждений не исключается при падении и однократном ударе головой о пол, то суд в силу требований ч. 3 ст. 14, ч. 1 ст. 88 УПК РФ должен исходить не из того, что Б., судя по характеристикам, присуща агрессивность, а потому травму он причинил умышленно (ударив С. головой о стену), а из имеющихся доказательств, которые указывают на то, что травма могла быть получена при падении, т.е. по неосторожности. Как все происходило в действительности, имеющимися у органов расследования средствами применительно к этому случаю установить невозможно, однако обстоятельства дела исследованы всесторонне, полно и объективно настолько, насколько это оказалось доступно, потому следует признать, что органы уголовного преследования выполнили свою задачу, но решение принимается с использованием презумпции невиновности, т.е. достоверным признается то, что наиболее благоприятно для подсудимого (неосторожное причинение травмы), хотя в действительности она могла быть причинена и умышленно.

Таким образом, нельзя согласиться как с выводом М.Т. Аширбековой, так и с мнением, что правовая позиция Конституционного Суда РФ, состоящая в том, что суд должен создавать условия для всестороннего и объективного рассмотрения дела, есть требование установления объективной истины по уголовному делу <17>. Создание условий далеко не во всех случаях может привести к подобному результату, в том числе потому, что помимо объективных причин, способствующих утрате доказательств (погодные условия, смерть очевидцев и т.п.), существует немало процессуальных норм, которые в отдельных случаях не позволяют установить истину (например, право не свидетельствовать против супруга и близких родственников).

<17> Соколовская Н.С. Роль суда в состязании сторон по уголовно-процессуальному законодательству Российской Федерации: Дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2005. С. 133.

Как заметила О.И. Андреева, достижение истины не является абсолютным благом, и потому законодатель должен использовать метод взвешивания ценностей и определения приоритетов, исходя из принципа крайней необходимости <18>. Закрепленный в УПК РФ баланс состоит в том, что признание приговора законным, а назначение уголовного судопроизводства достигнутым не связывается с обязательным установлением объективной истины (ст. 297).

<18> Андреева О.И. Концептуальные основы соотношения прав и обязанностей государства и личности в уголовном процессе Российской Федерации и их использование для правового регулирования деятельности по распоряжению предметом уголовного процесса: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Томск, 2007. С. 28.

20 апреля 1999 г. Конституционный Суд РФ признал не соответствующими Конституции РФ положения ст. 232 и ст. 258 УПК РФ, возлагавшие на суд обязанность по своей инициативе возвращать дело прокурору для восполнения пробелов предварительного следствия, а также для изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение обвиняемого. Не соглашаясь с этим, О.Л. Васильев посчитал, что Конституционный Суд РФ поставил суд в зависимость от усмотрения сторон, заменив объективную истину состязательностью <19>.

<19> Васильев О.Л. Состязательность как принцип организации судебного следствия в уголовном процессе (размышления над Постановлением Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 1999. N 5. С. 46 - 57.

Однако такая позиция небезупречна, поскольку: 1) при оценке соответствия тех или иных норм Конституции РФ следует исходить из норм Конституции (статьи 2, где признано, что личность (а значит, и подсудимый) является высшей ценностью); 2) возлагая на суд ответственность за установление истины, торжество справедливости, нельзя не наделять его и всеми полномочиями для этого, что неизбежно требует отказа от состязательности и возвращения к модели УПК РСФСР 1960 г., но для этого необходимо (если действовать правовым способом) изменить конституционную норму об организации судопроизводства в РФ.

Мнение о том, что никакие трудности на пути достижения истины не в состоянии упразднить ее как объективную категорию в уголовном судопроизводстве <20>, справедливо, поскольку, как верно заметила Л.Т. Ульянова, философские положения о познаваемости мира имеют большое практическое значение, так как ориентируют на принятие всех возможных мер для установления обстоятельств в том виде, как это было в действительности <21>.

<20> Зажицкий В.И. Указ. соч. С. 69.
<21> Ульянова Л.Т. Предмет доказывания и доказательства в уголовном процессе России: Учеб. пособие. М.: Издательский дом "Городец", 2008. С. 23 - 24.

Принимая УПК РФ, законодатель исходил из желательности ее достижения, однако, объективно оценив возможности системы юстиции, нашел наиболее оптимальным обязать органы уголовного преследования в каждом случае обнаружения признаков преступления принимать предусмотренные УПК РФ меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в его совершении (ч. 2 ст. 21 УПК РФ), т.е. стремиться к установлению истины по каждому уголовному делу.

Следовательно, принцип всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела не исчез из УПК РФ (как это иногда утверждается) <22>, и его положения не "стыдливо растворились" <23>, а конкретизировались в нормах ч. 1 ст. 73 УПК РФ.

<22> Наумов А.М. Развитие принципа состязательности в УПК РФ // Политика и право. 2006. N 1. С. 90.
<23> Там же. С. 90.

Суду законодатель предписал, что обвинительный приговор может быть лишь относительно тех действий и обстоятельств, что бесспорно доказаны, т.е. когда установлена истинность обвинения, предусмотрев при этом за невыполнение требования санкцию в виде отмены приговора, в том числе в случаях несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела (ст. 380 УПК РФ), и закрепив, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (ч. 4 ст. 302 УПК РФ), а также предусмотрев возможность прекращения дела (вынесение оправдательного приговора) в силу непричастности обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27, п. 2 ч. 2 ст. 302 УПК), т.е. тогда, когда истина не установлена.

Однако уже то, что УПК РФ не допускает признания обвиняемого виновным без соответствующей проверки доказательств, в том числе и в случае признания им вины, т.е. при отсутствии спора между сторонами, свидетельствует о преждевременности вывода об изгнании истины из российского уголовного процесса <24>.

<24> См.: Зажицкий В.И. Указ. соч. С. 70.