Мудрый Юрист

Новеллы законодательства о залоге долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью

Бевзенко Роман Сергеевич

Родился 15 августа 1978 г. в г. Самаре.

В 2000 г. окончил Институт права Самарского государственного экономического университета. В 2002 г. защитил кандидатскую диссертацию на тему "Защита добросовестного владения в гражданском праве".

В настоящее время - начальник Управления законодательства Высшего Арбитражного Суда РФ.

Сфера научных предпочтений: общая часть обязательственного права, правовое регулирование оборота недвижимости, право ценных бумаг.

Автор ряда работ по сложным вопросам вещного и обязательственного права.

Конец 2008 г. ознаменовался принятием целого ряда весьма значимых законодательных актов в сфере гражданского права. Среди них следует упомянуть ФЗ от 30 декабря 2008 г. N 312-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" и ФЗ от 30 декабря 2008 г. N 306-ФЗ "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием порядка обращения взыскания на заложенное имущество", которые и будут предметом нашего анализа.

Прежняя редакция ст. 22 Закона об ООО была весьма небогатой по содержанию. Она устанавливала, что участник общества вправе заложить принадлежащую ему долю (часть доли) в уставном капитале общества другому участнику общества или, если это не запрещено уставом общества, третьему лицу с согласия общества - по решению общего собрания участников общества, принятому большинством голосов всех участников общества, если необходимость большего числа голосов для принятия такого решения не предусмотрена уставом общества. Голос участника общества, который намерен заложить свою долю (часть доли), при определении результатов голосования не учитывается.

При этом в литературе по вопросу о залоге долей участия в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью отмечалось, что залог доли в уставном капитале общества не получил фактического развития в арбитражной практике по причине законодательной непроработанности данного института <1>. В условиях действия прежней редакции ст. 22 Закона об ООО с данным утверждением вполне можно было бы согласиться.

<1> Евдокимов А.В. Залог доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью // Юрист. 2008. N 6.

В новой редакции ст. 22 Закона об ООО регулирование залога доли в уставном капитале общества получило следующее развитие <1>.

<1> При этом прежний текст ст. 22 Закона об ООО сохранился (за исключением одного незначительного изменения, о котором ниже) в виде п. 1 данной статьи в новой редакции.

Во-первых, установлена обязательная нотариальная форма договора залога доли в уставном капитале; ее несоблюдение влечет за собой ничтожность договора.

Во-вторых, Закон предусматривает, что после нотариального удостоверения договора залога нотариус направляет заявление о регистрации залогового обременения (которое, видимо, одновременно с договором залога подписывает залогодатель) в орган государственной регистрации юридических лиц. Последний по получении заявления вносит запись в Единый государственный реестр юридических лиц об обременении залогом соответствующей доли или части доли в уставном капитале общества с указанием срока, в течение которого такое обременение действует, или порядка его определения.

В-третьих, нотариус направляет обществу, доли которого заложены, копии заявления о регистрации обременения и договора залога.

Таковы новые правила залога долей участия в обществе с ограниченной ответственностью.

Идею, которая лежит в основе новой редакции ст. 22 Закона об ООО, наверное, можно и нужно приветствовать. Вполне очевидно намерение законодателя создать такой режим залога долей в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, который бы позволил всякому третьему лицу получить информацию о том, не находится ли та или иная доля уставного капитала какого-либо общества в залоге. Тем самым решались бы две важнейшие проблемы залогового права: защита интересов залогодержателя (посредством "опубличивания" залога и устранения возможности распоряжения залогодателем предметом залога так, как будто она не заложена) и защита интересов всякого лица, намеревающегося приобрести долю участия в обществе и не имеющего надежного источника для получения информации о наличии или отсутствии залоговых прав третьих лиц на данное имущество (посредством того же "опубличивания" залога доли).

Вместе с тем, как это часто случается в последнее время, благое намерение законодателя не получило законченную форму. Причем основные претензии к новому тексту ст. 22 Закона об ООО связаны не с тем, что в ней написано, а с тем, что в ней не написано очень многое из того, что следовало бы написать. Ниже мы попробуем показать основные проблемы, которые возникнут в связи с применением новых положений ст. 22 Закона об ООО.

Правовая природа залога доли - залог права или залог вещи?

Первый вопрос, который следует обсудить, заключается в следующем: по каким правилам - о залоге вещей или о залоге имущественных прав - следует закладывать доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью?

Является очевидным, что ответ на этот вопрос напрямую зависит от правовой квалификации самой доли участия в уставном капитале.

В Законе об ООО доля в уставном капитале общества определяется как выраженная в процентах к общему размеру уставного капитала либо в виде дроби стоимость имущества, внесенного в качестве оплаты уставного капитала общества. Что же представляет собой пресловутая доля и обладает ли она признаками объекта прав?

Предписания ст. 93 ГК РФ и ст. 21 Закона об ООО, казалось бы, дают повод для того, чтобы признать долю объектом, ведь она может быть предметом продажи, дарения, наследования и т.п.

Именно таким образом и поступает, к примеру, Г. Чернышов, утверждающий, что доля в уставном капитале ООО может находиться у кого-либо на абсолютном праве (не уточняя, правда, при этом, каком именно) <1>. Еще дальше идет П. Кочергин, который относит доли в уставном капитале ООО к вещам, но не к обычным вещам, а к вещам sui generis, к которым также им отнесены бездокументарные ценные бумаги <2>.

<1> Чернышов Г. Оборот долей в уставном капитале // ЭЖ-Юрист. 2005. N 38.
<2> Кочергин П. Защита доли приобретателя // Там же. N 1.

Подобные "объяснения" ("это вещь, но особая вещь, к которой правила о вещах не применяются") не имеют под собой логической основы и в принципе ненаучны, потому и не могут восприниматься всерьез.

Весьма любопытна позиция В.А. Лапача по вопросу о природе доли. В одной из своих работ он высказывает мнение, согласно которому доля в уставном капитале является не имущественным (обязательственным) правом требования к обществу, а одной из предпосылок такого обязательственного права <1>. В собственном качестве доля в уставном капитале должна, по его мнению, быть отнесена не к "имущественным правам", а к "иному имуществу" в соответствии со ст. 128 ГК РФ. В другой работе В.А. Лапач выражается еще менее определенно: "...доля представляет собой идеальную квоту (часть) в праве собственности на имущество общества или товарищества, своеобразный аналог доли в общей собственности" <2>.

<1> Лапач В.А. Доля в уставном капитале как имущество // ЭЖ-Юрист. 2005. N 28.
<2> Лапач В.А. Доля в уставном капитале хозяйственных обществ: гражданско-правовые и налоговые проблемы // Правосудие в Поволжье. 2005. N 3.

Первое из названных определений не дает решительно ничего при определении понятия доли, а второе неверно по сути и отражает, быть может, экономический взгляд на долю участия в ООО, но никак не юридический.

Еще одно мнение о природе доли в ООО было высказано С.А. Бобковым, согласно которому доля в уставном капитале ООО - "это имущественное право, имеющее количественное выражение в виде номинальной стоимости, имеющее соотношения (в виде процентов или дроби) относительно размера уставного капитала общества с ограниченной ответственностью, владение которым наделяет субъекта статусом участника общества с ограниченной ответственностью и как следствие - комплексом прав (как имущественного, так и неимущественного характера) и обязанностей по отношению к обществу и другим участникам" <1>.

<1> Бобков С.А. Уступка доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью // Журнал российского права. 2002. N 7.

Данная позиция, на наш взгляд, более привлекательна с точки зрения ее содержательного потенциала. Однако здесь нужно сделать пару замечаний. Во-первых, конечно же, ни о каком "владении" правом речь идти не может, нужно говорить о "пребывании в качестве субъекта права". Во-вторых, С.А. Бобков стремится, по всей видимости, обнаружить в доле тот же дуплицистет права (право на... и право из... право на долю и право из доли), что и в классических ценных бумагах. Это неверно. Если в ценной бумаге имеется материальная субстанция (вещь!), в отношении которой можно говорить о праве на нее, то у доли такая субстанция отсутствует.

В позиции С.А. Бобкова представляется верной попытка изобразить права участника ООО как совокупность правомочий и обязанностей.

Теперь осталось понять, что же представляет собой доля по отношению к этой совокупности.

Ассоциации с ценной бумагой здесь вполне уместны: имеешь долю - имеешь права и обязанности, передал долю - права и обязанности перешли. Поэтому функционально доля в ООО представляется чем-то вроде знака, символа тех прав, которые принадлежат участнику общества. В принципе ведь возможно было бы уступать не долю, а права участника. Но в этом случае эти права требовали бы упоминания в полном их составе. Для упрощения оборота прав участников ООО и было введено понятие доли в ООО как символа этих прав.

Может ли доля-символ быть объектом прав? Думается, нет. Доля-символ - это всего лишь процент, дробь, показывающая соотношение оплаченной лицом части уставного капитала и размера самого капитала. Какой-либо ценности эта дробь сама по себе не имеет, важны лишь те права, символом которых эта дробь является. Именно поэтому правильным пониманием сути доли в ООО является следующее: у участника нет никаких прав (права собственности либо каких-то других абсолютных прав) на долю в уставном капитале ООО; он является субъектом различных прав как по отношению к обществу, так и по отношению к другим участникам.

Данные права можно именовать обязательственными (так сделано в ГК РФ, этого же мнения придерживаются некоторые цивилисты, занимающиеся разработкой вопросов корпоративного права <1>), можно - корпоративными (так, на наш взгляд, правильнее с точки зрения отражения содержательной специфики соответствующих правоотношений).

<1> Например, Д.И. Степанов (Степанов Д.И. От субъекта ответственности к природе корпоративных отношений // Вестник ВАС РФ. 2009. N 1; Он же. Устав как форма сделки // Вестник гражданского права. 2009. N 1).

Интересно, что схожий взгляд на природу доли в уставном капитале ООО может быть обнаружен в судебной практике. Так, окружной суд, анализируя в одном из дел правовую природу доли, высказался следующим образом: "Исходя из содержания правовых норм статей 91, 93 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 21, 22, 26, 58 Федерального закона от 08.02.98 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью", юридическим понятием "доля" обозначается неразрывная совокупность как неимущественных, так и имущественных прав, признаваемая объектом гражданского оборота" <1>.

<1> Постановление ФАС Московского округа от 28 августа 2007 г. по делу N КГ-А40/8239-07. Правда, после этих совершенно верных рассуждений суд пришел к выводу о том, что доля в уставном капитале является (по терминологии ст. 128 ГК РФ)... иным имуществом.

В другом деле тот же окружной суд указал, что доля в уставном капитале не является вещью в смысле объекта материальной действительности, а представляет собой способ закрепления факта принадлежности лицу определенного объема имущественных и неимущественных прав и обязанностей участника общества <1>. Аналогичный подход был высказан и другим окружным судом: "Доля участника в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью является не вещью, а способом закрепления за лицом определенного объема имущественных и неимущественных прав участника" <2>. В еще одном деле этот окружной суд уже прямо назвал долю в уставном капитале имущественным правом <3>. Тот же вывод может быть обнаружен и в иных делах <4>.

<1> Постановление ФАС Московского округа от 15 декабря 2006 г. по делу N КГ-А40/12139-06.
<2> Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 18 декабря 2007 г. по делу N Ф08-8233/07.
<3> Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 16 октября 2007 г. по делу N Ф08-6354/07.
<4> Постановление ФАС Уральского округа от 26 апреля 2004 г. по делу N Ф09-1098/04-ГК.

И уж во всяком случае суды вполне последовательно отказываются видеть в доле вещь, пусть даже и особую <1>.

<1> См.: Определение ВАС от 12 декабря 2007 г. N 16242/07; Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 30 ноября 2004 г. N А74-2109/04-К1-Ф02-4948/04-С2; ФАС Северо-Западного округа от 27 июня 2006 г. по делу N А13-15454/2005-24; ФАС Северо-Кавказского округа от 23 мая 2007 г. по делу N Ф08-2435/2007.

Таким образом, правильным должен быть признан следующий подход к определению правовой природы залога доли участия в обществе с ограниченной ответственностью: доля закладывается не по правилам о залоге движимых вещей, а по правилам о залоге имущественных прав. Соответственно к залогу доли участия в обществе должны применяться положения разд. IV Закона о залоге ("Залог прав"). К числу тех из них, которые обладают определенной спецификой и не присущи залогу вещей, можно отнести:

<1> Эта норма может действовать в отношении залога долей в обществах, которые созданы на срок (п. 2 ст. 61 ГК РФ). Хотя, очевидно, такая ситуация сама по себе достаточно экзотична.<1> Под таким лицом следует понимать само общество. Хотя соблюдение корпоративных процедур (в случае залога доли лицу, не являющемуся участником общества), описанных в ст. 22 Закона об обществах с ограниченной ответственностью, в принципе исключает возможность незнания обществом о том, что доли участия в нем заложены. Поэтому эта норма может иметь значение только в случае залога доли другому участнику общества.

Что такое залог части доли?

Определенные трудности вызывает и юридическая квалификация такого предмета залога, как часть доли.

Теоретическая цивилистика в принципе отвергает (и справедливо!) возможность установления права собственности (иного вещного права) на часть вещи <1>. Соответственно возможность пребывания части вещи в качестве объекта вещных прав невозможна. И это еще один дополнительный аргумент против вещно-правовой концепции доли участия в уставном капитале, так как Закон об ООО регулирует достаточно много ситуаций, связанных с частью доли в уставном капитале (продажа, залог части доли, приобретение части доли обществом, погашение части доли, обращение взыскания на часть доли). Непротиворечивое объяснение феномена части доли может быть дано только посредством концепции доли в уставном капитале как символа комплекса имущественных прав и обязанностей участника общества.

<1> Гражданское право: Учебник: В 4 т. Т. 2: Вещное право. Наследственное право. Исключительные права. Личные неимущественные права / Под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2008.

Если мы соглашаемся с тем, что доля - суть комплекс субъективных имущественных прав и обязанностей, то нет ничего невозможного в том, чтобы предмет этого права объявить делимым. Если применить аналогию ст. 133 ГК РФ, то получается, что возможность дробления предмета обязательства без ущерба предмету обязательства означает его делимость <1>. Однако есть и второй критерий делимости - юридическая возможность дробления. В качестве примера юридической невозможности дробления предмета обязательства указывают на комплекс прав, составляющий предмет договора коммерческой концессии <2>. Данный критерий необходим для того, чтобы понимать, что является основанием появления части доли (по какому критерию делится доля).

<1> Критерий возможности дробления предмета удовлетворения является классическим признаком делимости предмета обязательства (см.: Голевинский В. О происхождении и делении обязательств. Варшава, 1872. С. 257).
<2> Гражданское право: Учебник. Т. 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2004. С. 758.

Теоретически можно предложить как минимум два критерия деления доли: счетный и содержательный.

Счетный критерий вполне очевиден и не вызывает каких-либо затруднений. Он означает, что, к примеру, долю участия, составляющую 10% уставного капитала, можно представить как совокупность 10 частей этой доли, каждая из которых будет равняться 1% от уставного капитала. При этом на каждую часть доли приходится комплекс прав и обязанностей участника общества в объеме, который предоставляет 1% от уставного капитала. Вопрос состоит в следующем: до какого предела можно делить долю на части? Есть ли у доли какое-то минимальное значение? Совершенно очевидно, что технически долю, скажем, в 10% от уставного капитала можно разделить на 10 долей по 1%, 100 долей по 0,1%, 1000 долей по 0,01% и так до бесконечности.

В литературе <1> встречается понятие элементарной доли в уставном капитале, однако какого-либо основания в законе оно не находит. Кажется, вопрос "глубины" деления доли - прежде всего математический, хотя, конечно, хозяйственная целесообразность обладания, к примеру, одной десятимиллионной процента доли в уставном капитале общества невелика <2>. Правда, вполне прогнозируемые правовые проблемы возникают с подобными микродолями в процессе оплаты уставного капитала, а именно при оплате той же одной десятимиллионной процента доли в уставном капитале общества, составляющем 10 тыс. рублей <3>.

<1> Комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" / Под ред. М.Ю. Тихомирова. М., 2007 // СПС "КонсультантПлюс".
<2> Впрочем, хозяйственная практика, судя по всему, такие варианты знает. Известны случаи, когда прежнему владельцу бизнеса по разным причинам оставлялась одна сотая, одна тысячная процента в уставном капитале общества.
<3> Таких проблем нет в германском правопорядке. Ранее (в ред. 2005 г.) GmbH-Gesetz устанавливал, что при минимальном размере уставного капитала общества в 25 тыс. евро вклад каждого участника должен быть не менее 100 евро (см. абз. 1 § 5) и, кроме того, должен быть делим на 50 (абз. 3 § 5). Следовательно, минимальная доля составляла 100/25 000 или 1/250 уставного капитала (в процентах это 0,4% в уставном капитале). После внесения в ноябре 2008 г. изменений в GmbH-Gesetz установлено следующее регулирование: требуется лишь то, чтобы вклад в уставный капитал выражался в целых евро (абз. 2 § 5 в действующей редакции), следовательно, минимальная доля в уставном капитале GmbH 1/25 000, или 0,004% (см. подробнее о реформе GmbH: Beurskens M., Noack U. The Reform of German Private Limited Company: Is the GmbH Ready for the 21st Century? // German Law Journal. 2008. N 9; http://www.germanlawjournal.com/article.php?id=989).

Можно ли представить часть доли как часть прав (и обязанностей), составляющих комплекс прав участника общества, символом которого является доля? Известно, что существует четыре основных права участника общества: право на управление, право на информацию, право на доход и право на ликвидационный остаток. Так можно ли сказать, что частью доли удостоверяется, к примеру, только право на управление и только это право будет предметом распоряжения (продажа части доли, залог части доли)?

Подобное представляется недопустимым в связи с юридической невозможностью дробления доли по содержательному критерию.

Кроме того, само по себе понятие "часть доли" имеет смысл только до момента перехода ее другому лицу, ведь после того, как заложенная часть доли продана с торгов, она перестает быть частью доли и становится долей. Однако и здесь есть практически неразрешимая правовая проблема.

Сегодня совершенно очевидно, что механизм учета залога части долей в уставном капитале никак не позволяет идентифицировать эту часть, как-то обособить ее от незаложенной части доли. Приведем такой пример. Некто имеет долю в уставном капитале общества, которая составляет 100%. Половина доли закладывается по договору залога. Затем участник намерен продать вторую половину доли. Как отразить в договоре купли-продажи тот факт, что продается именно незаложенная часть доли? Как доказать залогодержателю, что распоряжение осуществляется незаложенной частью доли и потому его согласия на распоряжение не требуется?

Видимо, здесь возможны два решения. Первый вариант - допустить возможность инициативного разделения участником своей доли, при котором вновь возникшие доли будут принадлежать тому, кто обладал разделенной долей (как, например, при разделении земельного участка). В этом случае идентификация закладываемых долей будет обеспечена, но тогда надо признать, что залог части доли невозможен (ведь предметом залога будет уже доля). Второй вариант - запретить совершать сделки с незаложенной частью доли. Однако этот вариант плох тем, что на незаложенную часть доли будет невозможно, к примеру, обратить взыскание по долгам участника общества - залогодателя по договору о залоге части доли. Реализация же первого варианта, на наш взгляд, возможна и в рамках действующего сегодня законодательства.

В целом же можно сказать, что залог части доли - весьма и весьма сырой и непроработанный механизм и полное отсутствие дел об обращении взыскания на заложенную часть доли в уставном капитале свидетельствует о том, что сама по себе возможность залога части доли нуждается в пересмотре.

Согласие общества на залог доли

Закон об ООО требует, чтобы общество, доля в котором закладывается, дало согласие на заключение такого договора в случае, если залогодержателем по договору будет лицо, не являющееся участником общества. Правом давать такое согласие обладает общее собрание.

Прежняя редакция Закона об ООО содержала возможность двоякого толкования: слова "с согласия общества" стояли после слов "другому участнику общества или, если это не запрещено уставом общества, третьему лицу". Это дало повод некоторым комментаторам высказать мнение о том, что согласие общества нужно получать и тогда, когда доля закладывалась другому участнику общества <1>.

<1> Комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" / Под ред. М.Ю. Тихомирова // СПС "КонсультантПлюс".

С таким мнением сложно согласиться, что и подтверждает положение ст. 22 Закона об ООО о том, что при голосовании не учитываются только голоса участников, которые намереваются заложить свою долю <1>. Является очевидным, что если бы законодатель хотел установить разрешительный порядок для всех случаев залога долей, то норма звучала бы иначе: не учитываются голоса как участника, намеревающегося заложить долю, так и участника, намеренного взять ее в залог.

<1> Кстати, непонятно, как быть в случае, если закладывается часть доли: залогодатель не может голосовать вообще или не может голосовать только закладываемой частью? Второе, по всей видимости, является более справедливым.

Новая редакция ст. 22 Закона об ООО данную проблему вроде бы снимает: теперь в п. 1 ст. 22 сказано, что "участник общества вправе передать в залог принадлежащую ему долю или часть доли в уставном капитале общества другому участнику общества или, если это не запрещено уставом общества, с согласия общего собрания участников общества третьему лицу".

В чем смысл необходимости согласия общества с залогом доли?

В литературе это объясняется тем, что ООО является закрытым корпоративным образованием, изменение состава участников которого не может происходить произвольно <1>. Это так, но тогда возникает следующий вопрос: как соотносится между собой необходимость получения согласия участников общества на залог доли и необходимость получения согласия участников общества на переход прав и обязанностей участника общества лицу, приобретшему долю с публичных торгов? <2>

<1> Комментарий к Федеральному закону "Об обществах с ограниченной ответственностью" / Под ред. М.Ю. Тихомирова // СПС "КонсультантПлюс". В западной европейской литературе вообще высказывается мнение о том, что в случае если компания является закрытой (private company), то по своей экономической природе она должна рассматриваться как товарищество (partnership), так как такая компания основана на личных отношениях (Gower and Davies' Principles of Modern Company Law. London, 2008. P. 45).
<2> Здесь мы не затрагиваем достаточно сложную проблему возможности реализации преимущественного права на приобретение доли в уставном капитале, продаваемой в ходе публичных торгов.

Ранее действовавшая редакция п. 9 ст. 21 Закона об ООО предусматривала, что при проведении публичных торгов по продаже доли согласие других участников общества или общества не требуется. В новой редакции данного пункта правило сформулировано ровно наоборот: "При продаже доли или части доли в уставном капитале общества с публичных торгов права и обязанности участника общества по таким доле или части доли переходят с согласия участников общества".

Таким образом, стабильность состава участников общества обеспечивается дважды: на стадии заключения договора залога и на стадии продажи заложенной доли с торгов. По всей видимости, подобное удвоение сущностей вряд ли можно признать целесообразным. Вполне достаточно второй меры: участники вправе воспрепятствовать попаданию в их среду постороннего лица либо посредством отказа в даче согласия на переход прав, удостоверяемых долей, и выплаты действительной стоимости доли, либо посредством согласования передачи доли в залог <1>.

<1> Возможно, получение согласия на залог доли могло бы иметь смысл в случае внесудебного обращения взыскания на долю и оставления ее в собственности залогодержателя в соответствии с соглашением о внесудебном обращении взыскания. Однако, как мы покажем далее, данный порядок не может применяться к залогу доли именно по той причине, что для заключения договора залога доли требуется согласие общего собрания участников.

Вопросы регистрации залога доли (момент возникновения залога, предоставление информации о залоге доли, процедура погашения записи о залоге доли)

Новая редакция ст. 22 Закона об ООО установила две принципиальных новеллы: 1) договор залога доли подлежит нотариальному удостоверению под страхом недействительности; 2) залог подлежит фиксации в Едином государственном реестре юридических лиц (далее - ЕГРЮЛ) в качестве обременения доли. Возникает вопрос: с какого момента доля будет считаться находящейся в залоге?

Возможны два ответа.

Первый: залог доли возникает с момента нотариального удостоверения соответствующего договора. В пользу последнего говорит п. 12 ст. 21 Закона об ООО (в новой редакции), который содержит в принципе схожие правила в отношении определения момента, с которого доля считается перешедшей к покупателю: это происходит с момента нотариального удостоверения сделки, направленной на отчуждение доли (в качестве общего правила). Теоретически можно предположить, что законодатель исходил из единых правил определения момента возникновения юридического эффекта от сделок, совершаемых с долями и подлежащих нотариальному удостоверению. Однако сам же законодатель отступает от предложенного им общего принципа дважды: в случае приобретения доли в порядке универсального преемства (что в общем-то логично) и в случае приобретения доли добросовестным приобретателем на публичных торгах (п. 17 ст. 21 Закона об ООО), ослабляя тем самым предложенный им принцип.

Но в случае с залогом доли важно другое: представляется необходимым разграничивать момент заключения договора залога и момент возникновения права залога как соответствующего обременения <1>. И если договор залога действительно должен считаться заключенным с момента его нотариального удостоверения, то залог как обременение, имеющее свойство следования и качество приоритета, может возникнуть не ранее придания ему публичности. В случае с залогом доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью таким моментом является регистрация залога в качестве обременения доли в ЕГРЮЛ. И это второй (и, на наш взгляд, единственно верный) ответ на вопрос о моменте возникновения залога доли.

<1> Именно из этого исходит, в частности, Концепция совершенствования законодательства о вещных правах в главе, посвященной регистрируемому залогу.

Более сложным является вопрос о том, нужно ли регистрировать залог доли, возникающий в силу закона (например, при приобретении доли в рассрочку или в кредит).

Закон об ООО соответствующих правил не содержит вовсе. Представляется, что ситуация, в которой одновременно будут сосуществовать публичный договорный залог доли и непубличный залог доли в силу закона <1>, не является нормальной. Непонятно лишь, можно ли преодолеть данный пробел в законе путем судебного толкования.

<1> С такими же затруднениями в свое время законодатель столкнулся в сфере регистрации договорного и законного залога недвижимого имущества. В итоге было признано, что оба вида залога возникают с момента регистрации залога в качестве обременения в ЕГРП.

Установление необходимости внесения записи о залоге в некий реестр имеет смысл только при условии, что данный реестр является публичным, а информация из него доступна широкой публике. К сожалению, ФЗ от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей" (далее - Закон о регистрации юридических лиц) (в части, регулирующей предоставление информации из ЕГРЮЛ) не подвергся соответствующим изменениям, в связи с чем в настоящее время весьма трудно прогнозировать, какой эффект для оборота будет иметь положение ст. 22 Закона об ООО о публичности залога доли.

По всей видимости, необходимо установить, что в состав сведений и документов о юридическом лице (ст. 5 Закона о государственной регистрации юридических лиц) входят сведения о залоге долей в уставном капитале, а также договоры залога доли (части доли). В состав информации, которая включается в выписку о юридическом лице, которая предоставляется по запросу всякого лица (п. 1 ст. 6), также должны включаться сведения о залоге доли. Кроме того, по всей видимости, всякое заинтересованное лицо имеет право получить сведения из ЕГРЮЛ в виде копии договора залога, содержащегося в ЕГРЮЛ (п. 2 ст. 6).

Известно, что одной из самых больших проблем, связанных с государственной регистрацией ипотеки, являлась проблема погашения записи о залоговом обременении в отсутствие ликвидированного залогодержателя либо при его нежелании участвовать в процедурах по прекращению записи об ипотеке. Выше мы уже отмечали, что в сфере залога недвижимости первая из ситуаций была частично разрешена путем указания на то, что в случае ликвидации залогодержателя залогодатель имеет право потребовать погашения записи об ипотеке, представив органу по регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним выписку из ЕГРЮЛ о том, что залогодержатель ликвидирован (ст. 25 Закона об ипотеке; ст. 21.1 Закона о регистрации юридических лиц).

К сожалению, новая редакция ст. 22 Закона об ООО вообще не содержит каких-либо процедурных норм, регулирующих прекращение записи о залоге доли в уставном капитале общества. По всей видимости, восполнять этот пробел придется или подзаконными нормативными актами органа по регистрации юридических лиц <1>, или судебной практике, которая вполне может пойти по пути применения аналогии норм, регулирующих погашение записи о залоге недвижимости к погашению записи о залоге доли в уставном капитале.

<1> К сожалению, никаких подобных разъяснений в письме Федеральной налоговой службы от 25 июня 2009 г. N МН-22-6/511@ "О реализации налоговыми органами положений Федерального закона от 30.12.2008 N 312-ФЗ" не содержится.

Залог неоплаченной доли

Возможность залога неоплаченной доли участия в уставном капитале общества тесно связана с оборотоспособностью неоплаченной доли <1>.

<1> Связь между возможностью вещи служить предметом залога и возможностью ее продажи совершенно естественна: нормальное последствие обращения взыскания на заложенное имущество - его продажа. Следовательно, то, что нельзя продать, не может служить предметом залога. Именно на этом тезисе построены, к примеру, рассуждения о невозможности залога денег (см., например: Право собственности: Актуальные проблемы / Отв. ред. В.Н. Литовкин, Е.А. Суханов, В.В. Чубаров. М.: Статут, 2008. С. 547 и сл.).

В соответствии с п. 4 ст. 93 ГК РФ и п. 3 ст. 21 Закона об ООО доля участника общества может быть отчуждена до полной ее оплаты только в той части, в которой она уже оплачена. В литературе это ограничение объясняется нецелесообразностью допущения в оборот объектов, формально существующих, но не имеющих реального имущественного содержания <1>.

<1> Новоселова Л.А. Оборотоспособность доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью // Объекты гражданского оборота: Сборник статей / Отв. ред. М.А. Рожкова. М.: Статут, 2007. С. 214.

Нарушение данного требования Закона об ООО признается судами, как правило, основанием для недействительности соответствующих сделок по отчуждению неоплаченной доли <1>. Впрочем, существует и иное мнение: продажа неоплаченной доли является существенным нарушением условий договора купли-продажи и потому покупатель имеет право потребовать расторжения договора <2>.

<1> Определение ВАС РФ от 7 августа 2007 г. N 8346/07; Постановления ФАС Поволжского округа от 22 марта 2007 г. по делу N А57-10549/06; ФАС Восточно-Сибирского округа от 15 мая 2007 г. по делу N А19-22993/06-Ф02-2688/07; ФАС Северо-Западного округа от 6 ноября 2008 г. по делу N А66-5557/2007.
<2> Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 3 февраля 2009 г. по делу N Ф04-402/2009(20129-А27-39).

Более правильным представляется следующее решение, касающееся возможности продажи неоплаченной доли. Обязательственная сделка по поводу приобретения неоплаченной доли вполне имеет право на существование. Другими словами, нет никаких видимых разумных причин для того, чтобы запретить одной стороне принять на себя обязательство продать долю, а другой стороне - обязательство оплатить приобретаемую долю. Заключение такого договора само по себе еще не влечет за собой перехода неоплаченной доли от одного лица к другому (на предотвращение чего и направлены положения п. 3 ст. 21 Закона об ООО). Однако распорядительная сделка, которая, собственно, и влечет за собой изменение принадлежности доли, в отношении неоплаченной доли невозможна в силу прямого запрета закона (кстати, Закон и говорит именно о запрете распоряжения неоплаченной долей).

Таким образом, обязаться продать неоплаченную долю можно, а вот совершать действия, направленные на передачу доли, нельзя <1>. Трудно, правда, представить себе, как должен действовать предлагаемый подход в условиях, когда ни у практикующих юристов, ни в учебной и научной литературе нет четкости в разграничении обязательственных и распорядительных сделок, а соответствующие процедуры и договорная техника совершенно не разработаны. По всей видимости, восполнять указанные пробелы придется судебной практике.

<1> По всей видимости, в отношении доли распорядительными действиями должны быть действия, направленные на создание для приобретателя доли формальной легитимации в качестве участника ООО (по аналогии с передачей движимой вещи и регистрацией перехода права собственности на недвижимое имущество).

Применяя данные рассуждения к залогу неоплаченной доли, можно прийти к такому заключению: заключить договор залога неоплаченной доли можно, такой договор является действительным. Но залоговое право (как обременение доли) не возникнет до тех пор, пока доля не будет оплачена. Подобное предположение вполне укладывается в концепцию "разделения" договора залога и его эффекта - возникновения залогового права - с единственным лишь уточнением, что дополнительной предпосылкой для придания залогу доли публичности (регистрации залога доли в ЕГРЮЛ) является ее оплата.

Почему следует допустить действительность договора залога неоплаченной доли, пусть и не порождающего залогового права?

Во-первых, это может быть связано с тем, что обеспечиваемое обязательство возникнет в будущем, и поэтому потребности в оборотоспособности доли в момент заключения договора залога еще нет.

Например, стороны заключили договор кредита, по которому обязанность по возврату суммы кредита обеспечивается залогом доли участия в ООО, при этом доля еще не оплачена. Стороны договариваются о том, что кредит будет выдан, но после того, как залогодатель оплатит долю; в договоре залога доли, заключенном одновременно с договором кредита, залогодатель принял на себя обязательство оплатить долю в определенный срок. Кроме того, в кредитном договоре указывается, что заимодавец имеет право отказать в выдаче кредита, если доля не будет оплачена в срок, установленный в договоре залога доли. Налицо тесная связь между двумя договорами: признание недействительным договора залога неоплаченной доли может повлечь за собой непредсказуемые правовые последствия для кредитного договора (в частности, не вполне ясно, должен ли заимодавец выдавать кредит, ведь он остается необеспеченным).

Во-вторых, договор залога неоплаченной доли может содержать какие-либо иные обязательства залогодателя (помимо оплаты доли), которые должны быть исполнены им до оплаты доли и возникновения у залогодержателя залогового права (к примеру, обязанность за свой счет застраховать недвижимое имущество, принадлежащее обществу, доля в котором закладывается <1>). Для прекращения этих обязательств лишь по той причине, что стороны заключили договор залога доли, которая еще не оплачена, нет никаких разумных оснований.

<1> Причем как в пользу самого общества, которое как собственник обладает несомненным страховым интересом, так и в свою пользу (к такому решению склоняется судебная практика (см.: Комментарий судебной практики применения Гражданского кодекса Российской Федерации, частей второй и третьей / Под ред. В.А. Белова. М., 2009. С. 984)).

Судьба залога доли при изменении уставного капитала

Очень непростым является вопрос о том, что происходит с залогом доли в случае, если уставный капитал общества изменяется.

Приведем в качестве примера следующий судебный спор.

Коммерческий банк обратился в арбитражный суд с иском о признании незаконным решения годового собрания участников ООО и о признании недействительными действий органа регистрации юридических лиц по регистрации изменений учредительных документов ООО.

Основанием иска послужили следующие обстоятельства.

Между банком и ЗАО был заключен договор о предоставлении последнему кредита. В обеспечение обязательства по возврату кредита стороны заключили договор залога части доли, в соответствии с условиями которого ЗАО предоставило в залог принадлежащую ему долю в уставном капитале ООО в размере 49% уставного капитала. Согласие ООО на залог доли было получено, что подтверждалось соответствующим протоколом.

Впоследствии общим собранием участников ООО было принято решение об увеличении уставного капитала в 10 раз за счет дополнительного вклада другого участника и вкладов третьих лиц, принимаемых в ООО. При этом размер долей участников общества изменился: доля ЗАО составила 4,9% уставного капитала, в остальной части уставный капитал был распределен между другим участником ООО и вновь принятыми в ООО лицами.

Постановлением органа регистрации юридических лиц учредительные документы ООО зарегистрированы в новой редакции.

Банк-залогодержатель посчитал, что решение общего собрания ООО об увеличении уставного капитала и действия органа регистрации юридических лиц по регистрации новой редакции учредительных документов ООО противоречат закону, и обратился в суд.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судом апелляционной инстанции, в иске было отказано. Суд указал, что в Законе об ООО отсутствует запрет на принятие решения об увеличении уставного капитала в случае передачи доли в уставном капитале общества в залог.

Банк обратился в окружной суд с кассационной жалобой, в которой указал на то, что суд не принял во внимание положения ст. 346 ГК РФ.

Окружной суд с доводами банка не согласился, указав, что оснований для применения ст. 346 ГК РФ не имеется, так как имущество, являющееся предметом залога, не утрачено, не отчуждено, право на него третьим лицам не уступлено. Кроме того, согласно материалам дела номинальная стоимость доли, находящейся в залоге, не изменилась. В итоге судебные акты были оставлены без изменения <1>.

<1> Постановление ФАС Уральского округа от 2 октября 2003 г. по делу N Ф09-2824/03-ГК.

В данном деле особенно остро проявилась проблема идентичности номинальной стоимости доли в уставном капитале и процентного выражения доли по отношению ко всему уставному капиталу. В упомянутом Постановлении окружного суда особо подчеркивалось, что номинальная стоимость заложенной доли не изменилась. При этом размер доли по отношению ко всему уставному капиталу уменьшился в 10 раз: с 49 до 4,9%. Совершенно очевидно, что номинальная стоимость доли не имеет никакого практического значения. Напротив, процентное выражение доли в уставном капитале напрямую связано с ее рыночной стоимостью: чем больше доля в процентном выражении, тем больший объем корпоративных прав она предоставляет и тем она дороже.

Обращает на себя внимание тот факт, что образ действий участников ООО в данном деле очевидно свидетельствует о том, что они были направлены на то, чтобы уменьшить экономическое значение заложенной доли и тем самым лишить банк надлежащего обеспечения. Суд же, игнорируя попытки (хотя весьма слабые и неквалифицированные) банка указать на это, вынес формальное решение. Видимо, для того, чтобы добиться успеха в этом деле, банку следовало иначе формулировать исковые требования.

Во-первых, неверным и неперспективным являлось оспаривание решения общего собрания. В самом деле, действующее законодательство об ООО не предусматривает запрет голосования заложенной долей; не устанавливает оно и невозможность изменения уставного капитала в случае, если доли в нем находятся в залоге. Поэтому каких-либо оснований для признания данного решения незаконным действительно не было.

Во-вторых, банку следовало сосредоточить свои усилия на том, чтобы доказать, что в результате изменения уставного капитала произошло существенное ухудшение предмета, обеспечивающего возврат кредита. Доказав это, банк мог бы сослаться на положения ст. 351 ГК РФ, позволяющие залогодержателю потребовать досрочного исполнения обеспеченного обязательства в случае, если предмет залога был утрачен по обстоятельствам, за которые залогодержатель не отвечает <1>.

<1> Понятно, что такое решение не является "чистым", а подразумевает некоторые допуски. Во-первых, в ст. 351 ГК РФ говорится об "утрате" предмета залога; в деле же имеет место не утрата, а существенное уменьшение рыночной стоимости заложенной доли. Кроме того, термин "утрата" применим только к вещам, а доля в уставном капитале таковой, очевидно, не является. Кажется, наиболее предпочтительным было бы как можно подробнее описывать последствия изменения уставного капитала, доля в котором заложена, в соответствующем договоре залога.

Можно ли обращать взыскание на долю в уставном капитале во внесудебном порядке?

В соответствии с подп. 1 п. 6 ст. 349 ГК РФ обращение взыскания на предмет залога во внесудебном порядке не допускается, если для заключения договора о залоге имущества физического лица требовалось согласие или разрешение другого лица либо органа.

Возникает вопрос: допускается ли обращение взыскания на заложенную долю во внесудебном порядке, если участником ООО, передающим в залог принадлежащую ему долю в уставном капитале, является физическое лицо?

Прежде всего необходимо обратить внимание на корректировку цитированной нормы. До вступления в силу Закона N 306-ФЗ она распространялась не только на случаи залога имущества физического лица, но и на случаи, когда залогодателем выступало юридическое лицо.

Что имеется в виду в ст. 349 ГК РФ под органом, согласие которого требуется для заключения договора залога?

Термин "орган" употребляется в ГК РФ в двух значениях: во-первых, как обозначение органа государственной или муниципальной власти, который в пределах своей компетенции осуществляет те или иные действия; во-вторых, как обозначение органа юридического лица, который, действуя в рамках компетенции, имеет возможность совершать юридически значимые для юридического лица действия.

Можно ли считать, что подп. 1 п. 6 ст. 349 Кодекса охватывает оба значения этого термина?

По всей видимости, на этот вопрос следует ответить положительно. Однако в данном случае важно иное. В ст. 22 Закона об ООО говорится не о необходимости получения одобрения общества (т.е. лица), от имени которого вправе выражать волю такой его орган, как общее собрание.

Следовательно, в разбираемой ситуации речь все же идет о случае, когда для заключения договора залога требуется согласие другого лица. Таким образом, договор залога доли в уставном капитале ООО, залогодержателем по которому является лицо, не являющееся участником общества, не может содержать условие о внесудебном обращении взыскания на заложенную долю.