Правовая культура ингушей: история и современность и.л. Бабич, м.с.-г. Албогачиева

и права", 2009, N 19)

Бабич Ирина Леонидовна, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, доктор исторических наук.

Албогачиева Макка Султан-Гиреевна, научный сотрудник отдела Кавказа Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого РАН (Кунсткамера), кандидат исторических наук.

§ 2. Примирительные комиссии

Наряду с имамами первой судебной инстанцией стали и созданные в 1990-е гг. примирительные комиссии, которые, как правило, возглавляют: старшина мюридов <1> тхамада, его помощник - исполнитель турк и авторитетные члены сельского общества, которые, не доводя дела до шариатского (или российского) суда, сами решают спорные и сложные вопросы.

Примирительные комиссии рассматривают дела, связанные с причинением физического ущерба, а также сложные дела, в результате которых между фамилиями виновного и потерпевшего установились кровнические отношения и семьи находятся в состоянии кровной вражды. Для рассмотрения наиболее сложных вопросов члены примирительной комиссии объединяются вместе с членами сельских советов старейшин. Если их знаний и сил недостаточно для урегулирования конфликта, они передают дело на рассмотрение в гражданский или шариатский суд.

Для того чтобы дело было рассмотрено в примирительной комиссии, требуется добровольное обращение хотя бы одной из конфликтующих сторон. Выслушав жалобу, члены комиссии стараются найти компромиссные решения, которые удовлетворили бы обе стороны. Для того чтобы стороны согласились на примирение, члены комиссии прибегают к различным формам мотивации: уважению к старшим и старейшинам, а также любви к Аллаху. Люди часто мирятся "ради Аллаха". Это главная мотивация в "успешных" примирениях.

Если примирительной комиссии удается разрешить конфликт, то на заключительной стадии процедуры конфликтующие стороны должны в знак примирения подать друг другу руки и поклясться, что по данной проблеме между ними в будущем не возникнет претензий. Как правило, данное слово не нарушается, потому что авторитет лиц старшего возраста еще очень высок и цена данного слова тоже <2>. Это вторая "санкция" в достижении успешных примирений.

§ 3. Кровная месть как институт обычного права

У ингушей обычай кровной мести (ингуш. - чир, пха) существовал в прошлые времена и сохраняется отчасти в современном ингушском обществе. Шотландские миссионеры в 1822 г. так описывали ингушей: "Между ними нет почти ни одного пришедшего в полный возраст человека, который не был бы виновен в пролитии крови или не искал отмщения в том за родственника своего или приятеля" <3>.

Формы кровной мести имели в Ингушетии свои особенности. Так, в середине XIX в. за злостное убийство, прелюбодеяние, клятвопреступление, за рубку грушевого дерева <4>, насилие в отношении женщины или гостя и за другие антиобщественные поступки по решению старейшин объявлялось проклятие. В Ингушетии исполнение этого обычая заключалось в публичном оглашении проклятия, объявляемого старейшинами. В большинстве же районов Чечни и Ингушетии при исполнении этого обычая почти все взрослое население било палками по звонким медным тазам, кастрюлям, подносам и стреляло из огнестрельного оружия, громко выкрикивая проклятия преступнику. Проклятия объявлялись как известному, так и анонимному преступнику. В некоторых случаях для лучшего воздействия на массы возле дорог устраивали своеобразные памятники преступнику - большие кучи (карлаги) из камней, комков земли или щепок. Каждый прохожий должен был, проклиная совершившего преступление, бросить в эту кучу что-нибудь из перечисленных предметов <5>.

При урегулировании сложных конфликтов, когда в первичном конфликте произошло умышленное убийство, примирители назначают выплату компенсации, размеры которой диктуются потерпевшей стороной. Добиться примирения враждующих семей иногда очень сложно. До примирения кровная месть может длиться годами, иногда переходя из поколения в поколение.

Центрами примирения в последнее время становятся мечети. Здесь после короткой молитвы бывшие кровные враги говорят: "Я прощаю тебя (аз пха битар хlона)", обнимают друг друга, благодарят и расходятся с миром <6>.

Деятельность исламских лидеров и старейшин по примирению кровников поддержана нынешним Президентом Республики Ингушетия Юнус-беком Евкуровым с целью искоренения обычая кровной мести. Он сам старается быть посредником во время примирения, провел личную встречу с главами нескольких враждующих кланов, которых призвал к миру и прощению обидчиков. Сейчас в республике между собой враждуют восемьдесят шесть тайпов. В каждый из них входит несколько семей, а это сотни и даже тысячи человек. За последнее время около 10 пар кровников примирились. Президент Ингушетии Евкуров заявил, что за год постарается примирить все враждующие тайпы республики <7>.

У ингушей сохраняется и так называемый этикет кровников, например, виновный имеет права не посещать мечеть, в которой родственники убитого совершают намаз, ходить на свадьбы и похороны к общим родственникам, женщины из семьи виновного и потерпевшего не носят светлые одежды и при встрече не разговаривают с кровниками. Из страха кровной мести многие увольняются с работы и учебы. Некоторые ингуши уезжают из родных и обжитых мест и скрывают свое местонахождение, боясь преследования.

Приведем несколько случаев кровной мести, имевших место в ингушском обществе. Опишем рассказ одного нашего информатора С., которому в 2008 г. было 85 лет. Его отец в конце 1930-х гг. во время ссоры убил своего односельчанина. Старейшины села неоднократно пытались примирить семьи виновного и потерпевшего, однако примирения не произошло, поскольку вдова убитого отказывалась примиряться с убийцей. У нее были маленькие дети, и она надеялась, что, когда вырастут, они отомстят за убитого отца. Когда сыну покойного исполнилось 18 лет, он сделал попытку убить виновного, но последний остался жив. Боясь преследования, С. вместе со своей семьей уехал в другой город, не разглашая места своего жительства (Киргизия). Через много лет, уже в 1990-х гг., когда умерла вдова убитого, старейшины уже вместе с местным имамом вновь попытались заключить перемирие. Для этого виновный специально приехал в свое селение. На этот раз это удалось, и лишь в 2003 г. дети виновного сумели вернуться в свое родное селение <8>.

Рассмотрим еще один случай кровной мести, показывающий своеобразную связь между институтом кровной мести как обычно-правовым явлением и исламом как сложной системой морали и права. В середине восьмидесятых годов в ингушском селении произошло убийство. Пятеро мужчин, имея недобрый умысел, вызвали из дома якобы для личной встречи гражданина Б. и стали его избивать. В результате этой драки один из нападавших, а именно гражданин С., умер. Б. пришел в милицию с повинной. Его осудили на восемь лет, однако после повторного расследования мера пресечения была изменена и вынесен иной приговор: два года заключения за превышение необходимой обороны. Старейшины и авторитетные люди - члены примирительной комиссии селения пытались примирить стороны, однако пострадавшая сторона объявила о кровной мести семье виновного. В результате главы семей уволились с работы и вынуждены были вести затворнический образ жизни. Отсутствие доходов вынуждало их ежегодно ездить на сезонные работы, чтобы прокормить семью и дать возможность детям-студентам получить образование. Семья убитого С. предприняла четыре попытки убийства родственников из рода кровника. Покушались на двух его братьев, дядю и самого убийцу. Все это время к враждующим посылались примирители, но неизменно получали отказ. Чтобы предотвратить кровопролитие, местные власти прикрепили милицейскую охрану к семьям убийц на время работы примирительной комиссии. Попытки членов комиссии опять не увенчались успехом, так как каждый раз, когда они приходили в дом покойного, их встречала только мать, которая объявляла следующее: "Женщины эти вопросы не вправе решать без мужчин, но если даже они простят, то я сама отомщу". Такое положение сохранялось 16 лет, пока родственники С. не убили невиновного младшего брата Б. У покойного осталось четверо маленьких детей и молодая жена. Это случилось уже в 1990-е гг., когда исламские ценности и исламское поведение стали активно распространяться среди ингушей, поэтому отец покойного Б. сказал, что он прощает убийцу "ради Аллаха", так как исламские ученые единодушны в том, что и преднамеренное убийство, и непреднамеренное может быть прощено преступнику <9>.

Недавно произошел такой случай: четыре сельчанина поехали на такси, в безлюдном месте они связали водителя, который был из другого селения. Они угрожали ему, хотели убить. Выбросили его из машины и уехали. Спустя некоторое время машина была обнаружена, и все участники нападения были разоблачены. Дело попытались урегулировать по нормам обычного права: старейшины от всех четырех родов, к которым принадлежали преступники, и местный имам приехали к старейшинам из рода водителя с просьбой простить их и примириться. Родственники отказались прощать обиду и собирались отомстить. И тогда имам мечети сказал: "Земля крутится, завтра может быть такая ситуация, что вы уже обратитесь к нам. Неизвестно, что будет, у тебя тоже будут проблемы. Сегодня представители нескольких тайпов просят у тебя прощения. Неужели их мольбы не могут затронуть твое сердце?" Именно эти слова оказали главное влияние на ответ: тот сказал, что ради Аллаха прощает и больше не держит зла" <10>.

В роду одного из наших информаторов, Б., до 1917 г. был убит глава семейства, у которого остались маленькие дети. У убитого не было родного брата, который мог бы соблюсти обычай кровной мести и преследовать убийцу. Прошло время, и подросли дети убитого. Спустя 25 лет сын убитого Б. подстерег кровника Г. и убил его (в конце 1930-х гг.). Существовавшая тогда примирительная комиссия не сумела примирить кровников, и уже родственники убитого Г. искали возможность отомстить за него. Но случилось непредвиденное: спустя много лет сын убитого из рода Б. при случайной встрече убил сына убитого позднее из рода Г.

Обеспокоенные сложившимся положением дел, родственники с той и другой стороны обратились в современный шариатский суд с просьбой примирить враждующие стороны и остановить кровную месть, которая длилась уже на протяжении многих лет и вовлекла несколько поколений. Рассмотрев дело, суд пришел к выводу, что они должны примириться ради Аллаха и ради своих потомков, дабы не оставлять им такое "наследство". Решение было одобрено обеими сторонами, и наконец спустя более 80 лет произошло примирение <11>. В этих случаях ингуши идут на примирение "ради Аллаха" - это наиболее предпочтительная, как отмечают члены шариатского суда, мотивация во время подобного примирения.

Местные имамы мечетей всегда принимают активное участие в примирении враждующих сторон. Одним из них был уже умерший имам Суламбек Евлоев, который всю свою сознательную жизнь участвовал в решении многих спорных вопросов, состоял в примирительной комиссии и был членом шариатского суда. Среди нынешних можно назвать имена Хазира и Сайфудина Цолоевых, Магомеда Чибиева, Макшарипа Султыгова, Султана Белхароева, Сасурко Латырова, Асхаба Барахоева и др.

Тем не менее даже при использовании "исламского" фактора бывают трудности в примирении кровников и даже многолетние неудачи. Вспоминает информатор А.: "Я был подростком, когда мой отец в драке убил соседа. Отец сам явился в милицию с повинной, его судили и посадили на 15 лет. После суда наша семья сменила место жительства, уехав из благоустроенного дома, который был расположен по соседству с кровниками, в другую республику, где нас никто не знал. Пока отец сидел в тюрьме, мы жили там, не заводя новых знакомств, боясь навлечь на себя беду. Это были годы затворничества и страха за свою жизнь и за жизнь близких. Так продолжалось до тех пор, пока отец, отсидев полностью свой срок, не вышел на свободу. Он был очень болен и не хотел оставлять на нас эту тяжелую ношу, поэтому просил старейшин и имама мечети помочь семьям примириться. Несколько раз семья отправляла посыльных в надежде на перемирие, но оно так и не состоялось. Через несколько лет отец умер. Мы надеялись, что теперь, после смерти отца, получить от кровников прощение будет легче. Но переговоры успеха не имели. Семья так и не вернулась в республику, до сих пор мы не знаем, когда туда вернемся" <12>.

Кровная месть за похищение девушки. В тех случаях, когда девушка наотрез отказывается выходить замуж за похитителя и возвращается в свою семью, между семьями девушки и похитителя возникают отношения кровной вражды: как правило, похитителя стремятся убить или подвергнуть гонениям. Так, в 1999 г. в Ингушетии была украдена девушка, которая ожидала автобуса на остановке. Ее похититель уже был женат, но у первой жены не было детей, поэтому он и решил взять в жены другую. Девушка не знала этого человека и категорически отказалась выйти за него замуж, поэтому он был вынужден ее вернуть, однако через несколько дней родственники девушки убили похитителя <13>.

Кровная месть в ответ на похищение девушки как один из фундаментальных институтов обычного права сложился у ингушей давно и, несмотря на распространение мусульманского права, сохраняется веками. Так, в 1905 г. подобный случай был описан туристом в местной газете "Терские ведомости". Молодой мужчина, имея жену и двоих детей, безрассудно влюбился в девушку из соседнего села и, не совладав с чувствами, против воли девушки похитил ее. Родственники девушки потребовали за нее калым - 500 руб., 2 лошади и 50 баранов. Похититель, будучи не в состоянии выплатить калым, вынужден был вернуть девушку спустя несколько дней. Родственники за нанесенное оскорбление убили несостоявшегося жениха <14>.

Испокон веков в ингушском обществе было негативное отношение к разводу. Ингушские адаты и шариат в этом совпадают, так как главная ценность и той и другой правовой системы - брак. Развод не богоугодное дело. "Исходя из предписаний, мужчинам нужно иметь веские причины для того, чтобы воспользоваться разрешением Всевышнего Аллаха на развод. К тому же надо всегда помнить, что даже разрешенный развод вовсе не радует Аллаха" <15>.

Особо необходимо отметить терпеливость ингушских женщин, которые, несмотря на тяготы совместной жизни, стремились сохранить семью. Ингуши называют разведенную женщину жеро, подтекст этого слова - "плохая женщина". Чтобы избежать такого ярлыка, многие терпели и терпят тягости и невзгоды семейной жизни. В основном в современном ингушском обществе инициатором развода является муж. Однако бывают и разводы по инициативе жены. В этом случае, как и прежде, ее родные должны вернуть брачный выкуп (по адатам некоторых народов - даже в двойном размере). Весь калым и все издержки по свадьбе, даже все мельчайшие подарки, сделанные при сватовстве, возвращаются мужу сполна, за исключением расходов, сделанных родственниками жены на ее приданое и свадьбу. В прошлом женщина после развода не могла вновь выйти замуж до тех пор, пока бывшему мужу не будет выплачен весь калым <16>.

Очень интересен случай, происшедший в 1929 г. с ингушкой А., проживавшей во Владикавказе. Она хотела развестись со своим мужем и для этого попыталась прибегнуть к помощи местного духовенства с просьбой оказать содействие в бракоразводном процессе, но и там не нашла поддержки. Измученная существующим положением дел, она обратилась с жалобой в краевую комиссию по улучшению труда и быта горянок: "Мой муж Г. не дает мне развод на протяжении пяти лет, и я не могу выйти снова замуж, так как по нашим законам я не имею права на повторный брак, не разведясь с первым мужем. Если я все-таки выйду, то новый муж может быть убит" <17>. И ей таки удалось с ним развестись.

На рассмотрение современного шариатского суда, созданного в 1990-е гг., поступают сложные и запутанные жалобы, и для их решения нельзя ограничиться только нормами шариата, следует обращаться к и нормам обычного права, которые оказались весьма живучи.

К разводу ингуши прибегают не очень часто. Так, по данным статистического комитета Республики Ингушетия, в 2003 г. было зарегистрировано 1003 брака, разведено 130 семей, а в 2004 г. зарегистрировано 1228 браков и 80 разводов <18>.

Среди современных ингушей распространено заключение брака по мусульманскому обряду, и только спустя некоторое время брак оформляется в загсе. Поэтому развод тоже должен быть оформлен и по законам шариата, и официально в государственном учреждении, иначе женщина, согласно российским законам, абсолютно бесправна. Единственным официальным учреждением в республике, где будут считаться с ее интересами и правами, является местный шариатский суд или имамы мечетей, которые вправе рассматривать и решать такого рода спорные вопросы.

Приведем несколько случаев, связанных с разводом. Одна семья на протяжении многих лет совместной жизни не имела детей. Тогда по обоюдному согласию супругов они удочерили семимесячную девочку. Ребенок оказался болезненным. На лечение уходило много денег. Супруг был недоволен сложившейся ситуацией и предложил вернуть девочку в детдом, но жена категорически отказалась. Так продолжалось на протяжении долгих 12 лет. В очередной раз вернувшись из санатория с дочкой, жена обнаружила, что в ее доме живут посторонние люди. На расспросы женщины они ответили, что дом ими куплен у ее мужа полмесяца назад, а он с новой женой переехал в другой дом. Когда женщина стала требовать раздела имущества, муж ей в просьбе отказал, аргументировав свой поступок тем, что он потратил на нее свою молодость и деньги на бесконечное лечение жены и приемной дочери. С этим вопросом бывшие супруги обратились в шариатский суд. "Согласно нормам шариата в отношении наследования имущества сирота не имеет автоматического права на получение части наследства, подобно родным детям" <19>. Шариатский суд объявил, что другого решения он не может вынести, и рекомендовал обратиться к совету старейшин. Этот вопрос был передан на их рассмотрение. Взвесив все за и против, старейшины пришли к тому, что бывшей жене полагается выделить $5000, так как она остается без кормильца, да еще с маленьким ребенком на руках, усыновленного по инициативе мужа <20>.

История развода другой семьи такова. Поженились молодые по любви и с согласия родителей, была красивая и веселая свадьба. Через полгода муж начал придираться к жене, упрекать ее и даже бить без причины. Встревоженная таким оборотом дел, жена обратилась к родственникам мужа с просьбой о помощи в урегулировании семейного конфликта. Муж даже не мог точно сформулировать, чего он хочет, а возможно, не желал оглашать какую-то свою тайну. Но как бы там ни было, желание расторгнуть настоящий брак он подтвердил при двух свидетелях. Жена не желала развода и просила мужа не оставить ее, так как была беременна. Но муж был непреклонен. Тогда родственники решили обратиться в шариатский суд за разъяснением относительно происшедшего в надежде, что развод с беременной считается недействительным. Изучив обстоятельства развода и переговорив с бывшим мужем, члены шариата подтвердили, что подобный развод считается действительным. Но бывший муж до конца беременности обязан содержать бывшую супругу материально, а она в этот период не может выходить замуж <21>.

Рассмотрев ключевые аспекты развития правовой сферы жизни ингушей, можно отметить тенденцию к расширению области применения шариата (и адата) как дополнительных правовых систем, признавая их не в качестве альтернативы Российскому государству, а в качестве дополнения и, может быть, их внедрения в законодательную базу Республики Ингушетия. Наибольший интерес у местных мусульманских лидеров, юристов, населения и властей вызывает гражданское мусульманское право, главным образом семейное и наследственное право. Тем не менее важно отметить, что отдельные нормы обычного права во многом практикуются современным шариатским судом, поэтому созданный в 1990-е гг. шариатский суд в Ингушетии, как нам представляется, скорее можно назвать традиционно-правовым, нежели шариатским.