Мудрый Юрист

Позиция конституционного суда РФ по вопросам, связанным с оказанием квалифицированной юридической помощи 1

<1> Данная статья подготовлена в рамках проекта "Совершенствование доступа к правосудию в РФ" (номер проекта: EuropeAid/126314/C/SER/RU2008/167-042).

Шевченко Николай Дмитриевич, заместитель руководителя проекта "Совершенствование доступа к правосудию в РФ".

В соответствии со статьей 48 Конституции РФ

"1. Каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. В случаях, предусмотренных законом, юридическая помощь оказывается бесплатно.

  1. Каждый задержанный, заключенный под стражу, обвиняемый в совершении преступления имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения".

Приведенные конституционные нормы имеют важнейшее значение в сфере регулирования отношений, связанных с получением квалифицированной, а также оказанием бесплатной юридической помощи. Вместе с тем данные положения толковались, а в некоторых случаях могут и сегодня быть истолкованы по-разному.

Настоящая работа посвящена анализу аспектов, которые в свете решений Конституционного Суда РФ и применительно к статье 48 Конституции РФ затрагивают такие вопросы, как определение круга субъектов, имеющих право оказывать юридическую помощь в судопроизводстве, государственные гарантии, относящиеся к получению квалифицированной юридической помощи, взаимосвязь между содержанием частями первой и второй названной статьи. Эта постановка вопроса обусловлена в том числе тем, что в последнее время в юридическом сообществе активизировалась дискуссия о путях развития законодательства в сфере оказания квалифицированной юридической помощи, а при разработке и принятии соответствующих нормативных правовых актов предстоит учитывать позицию Конституционного Суда РФ.

Представляется целесообразным рассмотреть в хронологическом порядке важнейшие решения Конституционного Суда РФ, в которых были затронуты названные вопросы.

Хотя дело о толковании статьи 48 Конституции РФ не рассматривалось, за прошедшие годы Конституционным Судом РФ был принят целый ряд постановлений и определений, в своей совокупности непосредственно затрагивающих нормы названной статьи. Де-факто толкование положений статьи 48 Конституции РФ во многом состоялось. Более того, некоторые важные аспекты были достаточно жестко определены и зафиксированы Конституционным Судом РФ.

Сложно переоценить значение решений Конституционного Суда РФ и для законодателя, что обусловлено положениями статей 79 и 80 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации". Данное обстоятельство можно проиллюстрировать следующим выводом Конституционного Суда (абзац второй пункта 4 мотивировочной части Постановления от 16 июня 1998 г. N 19-П "По делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции РФ"): "Конституционный Суд Российской Федерации выносит официальные решения, имеющие общеобязательное значение. Поэтому его постановления являются окончательными, не могут быть пересмотрены другими органами или преодолены путем повторного принятия отвергнутого неконституционного акта, а также обязывают всех правоприменителей, включая другие суды, действовать в соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации". Обязательность правовой позиции, изложенной Конституционным Судом Российской Федерации в вынесенных им определениях, также никем не оспаривается. В этом контексте необходимо отметить, что статья 73 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" в принципе допускает пересмотр Конституционным Судом РФ ранее занятой им позиции, но вероятность такого развития событий мала.

Значимым актом Конституционного Суда РФ, во многом определившим формирование его подходов к рассматриваемым вопросам, стало Постановление от 28 января 1997 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б.В. Антипова, Р.Л. Гитиса и С.В. Абрамова". При вынесении данного решения Конституционный Суд РФ осветил широкий круг проблем.

Признавая право каждого задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении преступления на самостоятельный выбор адвоката (защитника) как таковое <1>, Конституционный Суд РФ также пришел к выводу о том, что "по своему содержанию право на самостоятельный выбор адвоката (защитника) не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению подозреваемого или обвиняемого и не предполагает возможность участия в уголовном процессе любого лица в качестве защитника" (абзац третий пункта 2 мотивировочной части рассматриваемого Постановления).

<1> Конституционный Суд здесь ссылается на статью 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и на ранее принятое Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 марта 1996 г. по делу о проверке конституционности статей 1 и 21 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 г. "О государственной тайне" в связи с жалобами граждан В.М. Гурджиянца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова и А.К. Никитина.

Правовая позиция Конституционного Суда по вопросу о том, каким образом должны обеспечиваться конституционные гарантии права каждого на получение квалифицированной юридической помощи, была выражена следующим образом (пункт 3 мотивировочной части Постановления):

"Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. Участие в качестве защитника в ходе предварительного расследования дела любого лица по выбору подозреваемого или обвиняемого может привести к тому, что защитником окажется лицо, не обладающее необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому квалифицированную юридическую помощь.

Критерии квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, исходя из необходимости обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в статье 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, устанавливает законодатель путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников..."

Таким образом, в данном Постановлении Конституционный Суд РФ признал, что законодатель правомочен:

Свое видение того, каким образом государство должно гарантировать право на получение квалифицированной юридической помощи, Конституционный Суд свел к двум факторам - к обеспечению условий, способствующих подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, а также к установлению определенных профессиональных и иных квалификационных требований и критериев.

Немаловажно, что Конституционный Суд РФ установил в данном Постановлении соответствие Конституции положений действовавшего уголовно-процессуального законодательства, в соответствии с которыми в качестве защитников допускались преимущественно адвокаты (фактически были признаны надлежащими подходы законодательного закрепления мер, предусматривающих должную квалификацию адвокатов). И это несмотря на то, что в 1998 г. частнопрактикующие юристы (не являвшиеся адвокатами) были вправе оказывать гражданам платные юридические услуги при условии получения лицензии, выдаваемой органами юстиции в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 15 апреля 1995 г. N 344, причем для получения такой лицензии требовалось наличие высшего юридического образования и подтвержденного трехлетнего стажа работы по юридической специальности.

Хотя такой вопрос перед ним не ставился, Конституционный Суд РФ также недвусмысленно заявил свое негативное отношение к существовавшей тогда практике допуска в качестве защитника представителя профсоюза или другого общественного объединения, отметив в пункте 5 мотивировочной части Постановления: "...наличия у такого представителя юридического образования, каких-либо профессиональных знаний и опыта закон не требует, что ставит под сомнение возможность обеспечить обвиняемому (подозреваемому) право на получение квалифицированной юридической помощи в тех случаях, когда защитником на предварительном следствии является не адвокат, а представитель профсоюза или другого общественного объединения".

Вместе с тем следует отметить, что Конституционный Суд не исключил возможность допуска к оказанию юридической помощи по уголовным делам в качестве защитников подозреваемых и обвиняемых также иных лиц, помимо адвокатов (абзац четвертый пункта 4 мотивировочной части):

"Определение таких критериев для лиц, допускаемых к оказанию юридической помощи по уголовным делам в качестве защитников подозреваемых и обвиняемых, относится к компетенции законодателя. Только законодатель вправе при условии обеспечения каждому обвиняемому (подозреваемому) права на получение квалифицированной юридической помощи и в интересах правосудия в целом предусмотреть возможность допуска в качестве защитников иных, помимо адвокатов, избранных самим обвиняемым лиц, в том числе имеющих лицензию на оказание платных юридических услуг".

Должная оценка публично-правового характера деятельности адвокатов и признание обусловленных этими обстоятельствами встречных обязанностей государства были даны Конституционным Судом РФ в ряде его решений, включая Постановление N 18-П от 23 декабря 1999 г. "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 1, 2, 4 и 6 Федерального закона от 4 января 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1999 год" и статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999 года "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1998 год" в связи с жалобами граждан, общественных организаций инвалидов и запросами судов" (абзацы второй и третий пункта 4 мотивировочной части):

"Деятельность, имеющую публично-правовой характер, осуществляют также адвокаты, на которых возложена публичная обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина (в том числе по назначению судов), гарантируя тем самым право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, что вытекает из статей 45 (часть 1) и 48 Конституции Российской Федерации.

Публично-правовые задачи обязывают адвокатов и занимающихся частной практикой нотариусов в установленных законом случаях обеспечивать льготное или бесплатное юридическое обслуживание социально незащищенных граждан. Выполнение этих публично значимых для общества и государства задач обусловливает необходимость предоставления соответствующих гарантий со стороны государства".

Довольно часто встречается ошибочное мнение, согласно которому получение квалифицированной юридической помощи и оказание бесплатной юридической помощи (часть 1 статьи 48 Конституции РФ) сводится только к помощи адвоката (защитника) задержанному, заключенному под стражу, обвиняемому в совершении преступления, то есть к части 2 статьи 48 Конституции РФ.

Но Конституционный Суд РФ в абзаце третьем пункта второго мотивировочной части рассматриваемого Постановления от 28 января 1997 г. N 2-П установил: "Закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждому человеку, - права на получение квалифицированной юридической помощи". Эта правовая позиция Конституционного Суда РФ была также подтверждена в Постановлении от 27 июня 2000 г. N 11-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова".

Не вытекает из решений Конституционного Суда Российской Федерации и то, что квалифицированную юридическую помощь могут оказывать только адвокаты. В качестве подтверждения этого тезиса можно указать хотя бы на то, что Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 16 июля 2004 г. N 15-П (пункт 4 мотивировочной части) признал наличие правовой основы для осуществления юридическими лицами и физическими лицами - индивидуальными предпринимателями деятельности по оказанию юридических услуг.

В своем Определении от 5 февраля 2004 г. N 25-О "По жалобе гражданки Ивкиной Валентины Оноприевны на нарушение ее конституционных прав частью первой статьи 45 и статьей 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" Конституционный Суд РФ (в абзацах восьмом и девятом пункта 3 мотивировочной части) установил:

"...содержащееся в статье 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации положение о том, что каждому гарантируется получение квалифицированной юридической помощи, означает конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи, но не обязанность потерпевшего и гражданского истца пользоваться помощью только адвоката; в противном случае это нарушало бы также конституционное право, закрепленное статьей 52 Конституции Российской Федерации, в силу которой права потерпевших от преступлений (в том числе признанных гражданскими истцами) подлежат охране законом, а государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба".

Таким образом, часть первая статьи 45 УПК Российской Федерации - в соответствии с ее конституционно-правовым истолкованием - предполагает, что представителем потерпевшего и гражданского истца могут быть адвокаты и иные лица, в том числе близкие родственники, о допуске которых ходатайствует потерпевший или гражданский истец. Соответствующая правовая позиция сформулирована в сохраняющем свою силу Определении Конституционного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2003 года по жалобам граждан Л.Д. Вальдмана, С.М. Григорьева и региональной общественной организации "Объединение вкладчиков "МММ".

В этой связи следует признать, что Конституционный Суд РФ занял жесткую позицию, которая сводится к тому, что представителем потерпевшего и гражданского истца в уголовном процессе могут быть иные - помимо адвокатов - лица (в том числе близкие родственники), о допуске которых ходатайствует потерпевший или гражданский истец.

Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П "По делу о проверке конституционности части 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Государственного собрания - Курултая Республики Башкортостан, Губернатора Ярославской области, Арбитражного суда Красноярского края, жалобами ряда организаций и граждан" стало очередным важным актом конституционно-правового значения, затрагивающим институт оказания квалифицированной юридической помощи.

Принимая решение по данному делу, Конституционный Суд РФ приводил в мотивировочной части доводы "за" и "против", которые, по всей видимости, стали итогом не только стремления найти оптимальный баланс публичных и частных интересов, но и результатом некоего "компромисса", достигнутого при выработке итогового решения между судьями, занимавшими различные позиции <1>.

<1> О том, что такой "компромисс" может иметь место при принятии Постановления Конституционного Суда, свидетельствует в том числе содержание мнения судьи Конституционного Суда РФ Н.С. Бондаря по делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Что касается доводов "за", то в рассматриваемом Постановлении (абзац третий пункта 2 мотивировочной части) Конституционный Суд РФ высказался о возможности ограничения законодателем права выбора стороной своего представителя в судопроизводстве следующим образом:

"Вместе с тем конституционное право на судебную защиту и принципы состязательности и равноправия сторон не предполагают выбор по своему усмотрению любых способов и процедур судебной защиты, а право вести свои дела в суде через самостоятельно выбранного представителя не означает безусловное право выбирать в качестве такового любое лицо и не предполагает возможность участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя".

Суд также указал в абзаце 4 пункта 2 мотивировочной части Постановления, что установление критериев квалифицированной юридической помощи и обусловленных ими особенностей и условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников или представителей в конкретных видах судопроизводства является прерогативой законодателя (но, забегая вперед, следует отметить, что Конституционным Судом в этой сфере были фактически установлены существенные ограничения для законодателя).

Конституционный Суд РФ подтвердил и право законодателя (с учетом баланса публичных и частных интересов) предусматривать преимущества для адвокатов при допуске их в качестве представителей в суде, если необходимость таких преимуществ обусловлена публичными интересами (абзац шестой пункта 2 мотивировочной части):

"Исходя из конституционной природы правосудия, осуществление которого возложено на суды как органы государственной (судебной) власти (статья 10; статья 11, часть 1; статья 118, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации), и обязанности государства гарантировать каждому судебную защиту, в том числе путем определения порядка получения квалифицированной юридической помощи, а также особых требований, предъявляемых к членам адвокатских образований, законодатель вправе предусмотреть преимущества для адвокатов при допуске их в качестве представителей в суде, если необходимость таких преимуществ обусловлена публичными интересами, что, например, имеет место в уголовном судопроизводстве в отношении представителей обвиняемого (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 28 января 1997 года). Однако при этом он должен обеспечивать баланс публичных интересов и прав и законных интересов лица при выборе представителя для судебной защиты, не допуская несоразмерного ограничения как права на судебную защиту, так и права на получение квалифицированной юридической помощи. Данное требование является обязательным для законодателя и при определении условий и критериев допуска представителей организаций для участия от ее имени в арбитражном процессе".

Что касается доводов "против", то Суд признал не соответствующей Конституции Российской Федерации ныне утратившую силу часть 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса РФ (пункт 1 резолютивной части рассматриваемого Постановления). Пункт 5 мотивировочной части настоящего Постановления гласит:

"...часть 5 статьи 59 АПК Российской Федерации, в системной связи с пунктом 4 статьи 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" позволяющая организации выбирать представителя, не состоящего в ее штате, лишь из числа адвокатов и исключающая право работников организаций и частнопрактикующих юристов, предметом деятельности которых является оказание юридической помощи, выступать в арбитражном суде по соглашению с другими организациями в качестве их представителей, в действующей системе правового регулирования не соответствует статьям 19 (части 1 и 2), 46 (часть 1), 55 (часть 3) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации".

При этом применительно к названной части 5 статьи 59 АПК Российской Федерации Конституционный Суд РФ сделал вывод о нарушении конституционного принципа юридического равенства, "поскольку адвокаты и их объединения произвольно ставятся в привилегированное положение по отношению к частнопрактикующим юристам и организациям, предметом деятельности которых является оказание юридической помощи, включая представительство в суде" (абзац третий пункта 4 мотивировочной части данного Постановления).

В рассматриваемом Постановлении Конституционного Суда РФ необходимо, на наш взгляд, выделить следующие доводы, образующие его правовую позицию.

С одной стороны, Конституционный Суд РФ обратил внимание на особенности природы прав, возникающих из гражданских правоотношений, на диспозитивность судопроизводства в арбитражных судах, в том числе установив (в абзацах четвертом и пятом пункта 3 мотивировочной части), что:

"Ограничение принципа диспозитивности, обусловленное спецификой публично-правового спора в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, по смыслу приведенных положений Конституции Российской Федерации и Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, допустимо лишь в случаях, когда природа спорного публичного правоотношения не предполагает возможность свободного распоряжения субъективным материальным правом.

Диспозитивность применительно к производству в арбитражном суде означает, что арбитражные процессуальные отношения возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорных материальных правоотношений, которые имеют возможность с помощью суда распоряжаться процессуальными правами и спорным материальным правом. Данное правило распространяется и на процессуальные отношения, возникающие в связи с выбором лицами, участвующими в деле, представителей для отстаивания своих интересов в арбитражном суде и допуском выбранных ими представителей к участию в судебном заседании. В случае выбора организацией представителя из числа лиц, не состоящих в ее штате, - вне зависимости от характера рассматриваемого арбитражным судом спора - в основе этих процессуальных отношений лежит гражданско-правовой договор между организацией и выбранным ею представителем".

С другой стороны, Конституционный Суд РФ указал и на возможные пути отступления от принципа диспозитивности при выборе представителя в арбитражном процессе (абзац шестой пункта 3 мотивировочной части Постановления):

"...отступление от принципа диспозитивности при выборе представителя в арбитражном процессе возможно, лишь если ограничения, установленные федеральным законодателем, продиктованы конституционно значимыми целями (статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации)".

В данном контексте следует отметить, что, на наш взгляд, принимая положения части 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса РФ, законодатель все-таки преследовал конституционно значимые цели - желание установить критерии квалифицированной юридической помощи и обусловленные ими требования к лицам, которые могут выступать в качестве представителей в арбитражном процессе (с целью гарантировать право на получение квалифицированной юридической помощи). Но это не оградило данную норму Арбитражного процессуального кодекса РФ от признания ее неконституционной. То есть Конституционный Суд РФ счел недостаточными средства, используя которые законодатель преследовал конституционно значимые цели. В этой связи представляется важным понять, каким образом избежать подобных "ошибок" в будущем, поэтому вполне естественными представляются следующие вопросы.

Возможно ли подготовить законопроект об установлении критериев квалифицированной юридической помощи и условий допуска лиц, которые могут выступать в качестве представителей в арбитражном процессе, таким образом, чтобы проект соответствовал позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в рассматриваемом Постановлении? Или же существующей нормативной базе в данной сфере суждено остаться в неизменном виде?

Представляется, что ключевым для решения данных вопросов является следующий тезис Конституционного Суда РФ (он к тому же повторяется в рассматриваемом Постановлении трижды). Вот три соответствующие цитаты:

<1> То есть в части 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса РФ.

Если следовать данной логике Конституционного Суда РФ, то можно предположить ("от противного"), что законодатель будет вправе вводить дополнительные обязательные требования в части допуска представителей в арбитражный процесс, если им будут предъявлены особые требования к качеству предоставляемой юридической помощи и установлены единые требования к представителям как граждан, так и организаций (что позволит гарантировать надлежащий уровень юридической помощи). В дополнение к этому законодателю также придется отреагировать на следующие доводы, на которых в том числе основывается названный выше ключевой тезис:

То есть выводы Конституционного Суда основывались и на констатации различий в подходах правового регулирования в данной сфере в различных отраслях законодательства.

Представляется, что для того, чтобы снять приведенные выше "недостатки", и для того, чтобы меры, предпринимаемые для обеспечения гарантированности права на получение квалифицированной юридической помощи, были признаны обусловленными именно конституционно значимыми целями, законодателю, по всей видимости, придется единовременно (в пакете законопроектов о квалифицированной юридической помощи):

Вместе с тем применительно к уголовному процессу право потерпевших или гражданских истцов выбирать представителя не только из числа адвокатов уже не может, на наш взгляд, быть поставлено под сомнение и ограничено законодателем - ввиду решений, принятых самим же Конституционным Судом РФ (Определения Конституционного Суда от 5 декабря 2003 г. N 446-О и от 5 февраля 2004 г. N 25-О).

Необходимо отметить, что при возможной разработке названного пакета законопроектов придется учитывать и четко обозначенное Конституционным Судом РФ право юридических лиц и физических лиц - индивидуальных предпринимателей, не являющихся адвокатами, оказывать юридические услуги (пункт 4 мотивировочной части рассматриваемого Постановления):

"Гарантируемые Конституцией Российской Федерации поддержка конкуренции, свобода экономической деятельности, признание и равная защита различных форм собственности, право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, право каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию (статьи 8 и 34; статья 37, часть 1) создают правовую основу для осуществления юридическими лицами и физическими лицами - индивидуальными предпринимателями деятельности по оказанию юридических услуг.

К их числу относятся организации и частнопрактикующие юристы, предмет деятельности которых - осуществляемое на основании соответствующих гражданско-правовых договоров оказание юридической помощи другим организациям и гражданам, в том числе путем судебного представительства..."

Комментируя данный тезис, приходится сделать вывод об обязательности включения в предполагаемый пакет законопроектов о квалифицированной юридической помощи положений о названных организациях и частнопрактикующих юристах. С другой стороны, исходя из принципа конституционного равенства, к этим субъектам, вне всякого сомнения, должны быть предъявлены не менее серьезные квалификационные требования, нежели к адвокатам.

Постановление Конституционного Суда РФ от 23 января 2007 г. N 1-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью "Агентство корпоративной безопасности" и гражданина В.В. Макеева" также заслуживает внимания в свете настоящего анализа.

Как указывается во мнении судьи Конституционного Суда РФ Н.С. Бондаря по делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского кодекса Российской Федерации, в данном решении Конституционного Суда РФ, помимо поиска надлежащего баланса между конституционно защищаемыми ценностями, присутствует также и некий компромисс, "достигнутый при выработке итогового решения между сторонниками абсолютного запрета "гонорара успеха", с одной стороны, и теми, кто исходил из того, что условное вознаграждение не может гарантироваться судебной защитой, в частности, в силу отсутствия в настоящее время специального законодательства о порядке, условиях, правовых гарантиях надлежащей реализации гражданином права на квалифицированную юридическую помощь, - с другой" (абзац второй названного мнения).

В соответствии с пунктом 2 мотивировочной части рассматриваемого Постановления

"Важной гарантией осуществления и защиты прав и свобод человека и гражданина является закрепленное Конституцией Российской Федерации право каждого на получение квалифицированной юридической помощи (статья 48, часть 1), с которым корреспондирует обязанность государства обеспечить надлежащие условия, в том числе нормативно-правового характера, с тем чтобы каждый в случае необходимости имел возможность обратиться за юридической помощью для защиты и отстаивания своих прав и законных интересов. В силу названных конституционных положений во взаимосвязи с положениями статей 71 (пункт "в") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации, определяющими полномочия Российской Федерации по регулированию прав и свобод человека и гражданина, в компетенцию федерального законодателя входит регламентация отношений, связанных с оказанием юридической помощи. При этом согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной им в Постановлении от 19 мая 1998 года N 15-П, Конституция Российской Федерации, закрепляя в статьях 45 (часть 1) и 48 (часть 1) обязанность государства гарантировать защиту прав и свобод, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи, не ограничивает законодателя в выборе путей выполнения данной обязанности".

Буквальное истолкование приведенных выше слов в части того, что Конституция РФ "не ограничивает законодателя в выборе путей выполнения данной обязанности", могло бы привести к некорректному выводу о том, что Конституционный Суд отказывается от жестких рамок, поставленных им же законодателю в вопросах регламентации аспектов, связанных с обеспечением права на получение квалифицированной юридической помощи. Но уже в следующем абзаце Постановления содержатся положения, описывающие объективно существующие ограничения, ранее установленные Конституционным Судом.

"Реализуя свои полномочия в указанной сфере, федеральный законодатель располагает достаточной свободой усмотрения в выборе конкретной модели правового регулирования оказания юридической помощи, включая определение вида соответствующего гражданско-правового договора и его существенных условий. При этом он не может действовать произвольно и, во всяком случае, связан с необходимостью обеспечения соблюдения принципов и норм, составляющих конституционно-правовую основу регулирования общественных отношений, складывающихся в данной сфере. Кроме того, он должен применять адекватные специфическому характеру отношений способы и методы правового воздействия, в том числе учитывать закрепленный в Гражданском кодексе Российской Федерации принцип свободы договора".

В названном Постановлении Суд также высказался в отношении объема государственных гарантий, относящихся к получению квалифицированной юридической помощи (абзац второй пункта 2 мотивировочной части Постановления):

"Важной гарантией осуществления и защиты прав и свобод человека и гражданина является закрепленное Конституцией Российской Федерации право каждого на получение квалифицированной юридической помощи (статья 48, часть 1), с которым корреспондирует обязанность государства обеспечить надлежащие условия, в том числе нормативно-правового характера, с тем чтобы каждый в случае необходимости имел возможность обратиться за юридической помощью для защиты и отстаивания своих прав и законных интересов".

Данная цитата свидетельствует о том, что Конституционный Суд РФ толкует часть 1 статьи 48 Конституции Российской Федерации в части оказания квалифицированной, а также бесплатной юридической помощи максимально широко.

Пункт 2.3 мотивировочной части еще более полно и подробно характеризует позицию Конституционного Суда по данному вопросу:

"Следовательно, законодательное регулирование общественных отношений по оказанию юридической помощи должно осуществляться с соблюдением надлежащего баланса между такими конституционно защищаемыми ценностями, как гарантирование квалифицированной и доступной (в том числе в ряде случаев - бесплатной) юридической помощи, самостоятельность и независимость судебной власти и свобода договорного определения прав и обязанностей сторон в рамках гражданско-правовых отношений по оказанию юридической помощи, включая возможность установления справедливого размера ее оплаты.

Это предполагает обеспечение законодателем разумного баланса диспозитивного и императивного методов правового воздействия в данной сфере, сочетания частных и публичных интересов, адекватного их юридической природе. Достижение названной цели правового регулирования общественных отношений должно, однако, осуществляться с учетом условий конкретного этапа развития российской государственности, состояния ее правовой и судебной систем".

Также представляется важным, что Конституционный Суд, признав в данном Постановлении положения действующего законодательства, не позволяющие определять в договоре об оказании юридических услуг размер оплаты в зависимости от решения суда или государственного органа, которое может быть принято в будущем, не исключил (абзац второй пункта 3.4 мотивировочной части) "право федерального законодателя с учетом конкретных условий развития правовой системы и исходя из конституционных принципов правосудия предусмотреть возможность иного правового регулирования, в частности, в рамках специального законодательства о порядке и условиях реализации права на квалифицированную юридическую помощь" (в данном случае, на наш взгляд, Конституционный Суд РФ указал на перспективы развития законодательства в данной сфере).

* * *

В заключение хотелось бы еще раз обратить внимание на следующие обстоятельства.

Конституционный Суд РФ неоднократно указывал на то, что государство, гарантируя право на получение квалифицированной юридической помощи, должно установить определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии в отношении лиц, оказывающих юридическую помощь (см., например, пункт 3 мотивировочной части Определения от 8 ноября 2005 г. N 439-О или Определение Конституционного Суда РФ от 6 марта 2008 г. N 428-О-П).

При этом, как это следует из рассмотренной выше позиции, занятой Конституционным Судом, оказание квалифицированной юридической помощи не сводится только к помощи адвоката (защитника) задержанному, заключенному под стражу, обвиняемому в совершении преступления. В этой связи очевидно, что законодателю надлежит установить соответствующие требования и критерии и в отношении иных лиц, оказывающих юридическую помощь.

Однако до сих пор не удалось комплексно и должным образом урегулировать общественные отношения в данной сфере. Более того, для большого числа лиц, оказывающих юридическую помощь, но не являющихся адвокатами или нотариусами, государством не установлено никаких профессиональных квалификационных требований. Не в последнюю очередь такое положение дел связано с жесткими ограничениями, которые Конституционный Суд установил для законодателя в данной сфере, существенно ограничив его свободу в выборе средств, используя которые он мог бы сформулировать правовые нормы, гарантирующие право на получение квалифицированной юридической помощи. Вместе с тем, по нашему мнению, разработка соответствующего пакета законопроектов, учитывающего позицию Конституционного Суда РФ, вполне возможна, и такая задача, несмотря на ее сложность, не является неразрешимой.