Региональная правовая система как категория современной юриспруденции

Личичан О.П., директор Юридического института Иркутского государственного университета, доцент кафедры конституционного права, кандидат юридических наук.

Лаврик М.А., старший преподаватель кафедры конституционного права Юридического института Иркутского государственного университета, кандидат юридических наук.

Понятие "правовая система" используется в современной юриспруденции в трех основных смысловых значениях: во-первых, как правовая семья (англосаксонская, романо-германская и др.); во-вторых, как комплекс социально-юридических компонентов, включающих в себя помимо собственно нормативно-правовой сферы особенности правотворчества, правоприменения и толкования и идеологическую сферу; и в-третьих, как иерархически выстроенная система источников права (федеральные и региональные законы и подзаконные акты: дробность классификации может различаться).

Конкретный смысл используемого понятия нередко можно понять только по контексту его употребления. Категория "региональная правовая система" получает свое логическое обоснование в результате проведения некоторых классификаций правовых систем. Авторы статьи исследуют данную проблематику.

The concept of "legal system" is used in contemporary jurisprudence in three meanings: firstly, as a legal family (Anglo-Saxon, Roman-German and etc.); secondly, as a complex of social-juridical components containing apart from normative legal sphere the peculiarities of law-making, law application, interpretation, and ideological sphere; thirdly, as a hierarchically built system of sources of law (federal and local laws and bylaws: classification may differ).

The specific meaning of the concept used sometimes may be understood only from the context. The category "local legal system" acquires its logical substantiation as a result of classification of legal systems. The authors study the said issues <*>.

Понятие "правовая система" используется в современной юриспруденции в трех основных смысловых значениях: во-первых, как правовая семья (англосаксонская, романо-германская и др.); во-вторых, как комплекс социально-юридических компонентов, включающих в себя помимо собственно нормативно-правовой сферы, особенности правотворчества, правоприменения и толкования и идеологическую сферу; и в-третьих, как иерархически выстроенная система источников права (федеральные и региональные законы и подзаконные акты: дробность классификации может различаться).

Конкретный смысл используемого понятия нередко можно понять только по контексту его употребления. Категория "региональная правовая система" получает свое логическое обоснование в результате проведения некоторых классификаций правовых систем.

В контексте рассматриваемой темы представляются весьма интересными рассуждения И.Н. Мукиенко о классификации правовых систем государств и о правовых системах внутригосударственных образований.

Правовые системы государств можно разделить на четыре группы:

1. государства с одноуровневыми правовыми системами (унитарные государства, например правовые системы Польши и Эстонии);
2. государства с двухуровневыми правовыми системами (унитарные государства с автономиями - Дания, Украина, Молдова; федерации - США, Германия);
3. государства с трехуровневыми правовыми системами (Российская Федерация: федеральная правовая система, региональная правовая система и правовая система округов в составе других субъектов);
4. государства с параллельными (дуалистическими) правовыми системами: помимо официальных правовых систем существуют и иные (Индия сочетает индийское право как нормативную основу государства и индуистское право как неофициальную правовую систему) <1>.

Правовые системы внутригосударственных образований:

1. правовые системы самоуправляющихся единиц в унитарных государствах (Фарерские острова в составе Дании, Мадейра как автономная область Португалии);
2. правовые системы автономий регионалистских (превращающихся в федеративные, с элементами федерализма) государств (Шотландия, Уэльс, Северная Ирландия в составе Соединенного Королевства; Сянган (Гонконг) в составе Китая);
3. правовые системы субъектов федерации (субъекты в Бельгии, Австрии) <2>.

На множественность правовых систем указывает и специалист в области международного частного права В.Л. Толстых <3>. Исследователь выделяет два случая такой множественности:

1. в федеративных государствах (при правоприменении необходимо выбирать не только право федерации или право субъекта, но и сделать выбор между правовыми системами разных субъектов - в этой сфере действуют межобластные коллизионные нормы);
2. в государствах, населенных обособленными с точки зрения правового регулирования общностями (в данном случае необходимо обращение к так называемым интерперсональным коллизионным нормам, примером может выступить Индонезия) <4>.

В теории правовые системы отдельных регионов особо указаны как самостоятельные правовые системы (отмечается, например, правовая система штата Луизиана в США, на территории которого как бывшей колонии Франции исторически сложились и сохраняются признаки континентального права, в то время как США относится к англосаксонской правовой семье; аналогичным примером может служить правовая система провинции Квебек в Канаде) <5>.

К концу 90-х годов XX в. в отечественной науке конституционного права вопрос о региональных правовых системах был актуализирован и обозначены основные направления исследования указанной проблематики, в частности проблемы качества регионального законодательства, качества правоприменения, проблема соответствия региональных норм федеральному законодательству, координация правотворческой деятельности федерации и субъектов, унификация законодательства с соблюдением оптимальных пределов унифицированности и ряд других <6>.

Реформы 2000-х годов, обусловленные политикой Федерации, направленной на централизацию государства, требуют проведения новых исследований о содержании категории "региональная правовая система" применительно к современной российской действительности.

Говоря о правовой системе Российской Федерации, М.В. Баглай, указывает на иерархию норм и отмечает, что "такая иерархия правовых источников способствует укреплению конституционно-правового статуса Федерации и установлению прочных отношений между Федерацией и ее субъектами" <7>.

В конституционно-правовой литературе также отмечается, что правовая система Российской Федерации включает федеральную правовую систему и производную от нее правовую систему субъектов Российской Федерации (формирующуюся на основе принципов, установленных Конституцией Российской Федерации, и в тех пределах, в каких субъекты Российской Федерации наделены правом осуществлять собственное правовое регулирование) <8>. Также указывается, что единство российской правовой системы, согласованность ее составляющих обеспечивается распространением суверенитета Российской Федерации на всю ее территорию, провозглашением верховенства Конституции Российской Федерации и федерального закона на всей территории Российской Федерации, возможностью аннулирования в судебном порядке нормативных актов, не соответствующих Конституции Российской Федерации и федеральным законам <9>.

Провозглашая в своей Конституции федерализм, Россия автоматически признает право субъектов на собственное правотворчество, отсюда неизбежно возникает ситуация многослойности, разноуровневости правовой системы страны, что формально выражается в иерархии источников права. В то же время именно вопрос о том, каков уровень самобытности, самостоятельности и специфичности правовых массивов субъектов Российской Федерации, и ответ на него позволяют сформировать отечественную доктрину о региональных правовых системах в России.

В теории отмечается, что конструктивными элементами региональной правовой системы являются: совокупность правовых ценностей, отражающих культурно-исторические, религиозные, национальные, бытовые и иные особенности того или иного региона; правотворчество; иерархически организованный собственный правовой массив общерегионального значения; реальный процесс правоприменения <10>.

И несмотря на выделение в теории права правовых систем субъектов Федерации, словосочетания "правовая система субъекта Российской Федерации" или "региональная правовая система в России" используются редко. Предпочтение отдается указанию на единую правовую систему Российской Федерации, включающую в себя, однако, несколько уровней. Так, в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 11 ноября 2003 г. указано, что оценка закона возможна лишь "во взаимосвязи со всей системой действующего правового регулирования соответствующих отношений на федеральном и региональном уровнях" <11>.

Рубеж веков стал определяющим для формирования правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации относительно роли субъектов в федеративных отношениях и правотворчестве.

На основании Определения Конституционного Суда от 27 июня 2000 г. N 92-О утратили силу положения Конституции Республики Башкортостан о том, что Республика Башкортостан принимает Конституцию Республики Башкортостан и республиканские законы, имеющие верховенство на всей ее территории (ст. 1). Разъясняя указанное Определение, Конституционный Суд подчеркнул, что указанные положения Конституции Республики Башкортостан "более не являются составной частью правовой системы Российской Федерации (и правовой системы соответствующего субъекта Российской Федерации как ее элемента)" <12>.

Точки над "i" расставлены Конституционным Судом Российской Федерации следующим образом: "приоритет нормативного правового акта субъекта Российской Федерации, изданного по вопросам его собственного правового регулирования (ст. 76, ч. 4 и 6, Конституции Российской Федерации), а также самостоятельное установление субъектом Российской Федерации своей системы органов государственной власти (ст. 77, ч. 1, Конституции Российской Федерации) не могут рассматриваться республикой в качестве ее суверенных прав и суверенных полномочий со всеми вытекающими последствиям" <13>.

Отрицание суверенитета субъектов Российской Федерации, обоснованное Конституционным Судом, - это только одно из проявлений общей тенденции, заключающейся в централизации российского федерализма.

Указанные процессы не остались незамеченными не только в теории права и в науке конституционного права, но и в иных юридических науках. Цитируемый ранее специалист в области международного частного права В.Л. Толстых отмечает: "Относимость РФ к федеративным государствам является спорной с учетом ограниченности сферы полномочий субъектов РФ, и наоборот, элементы федерализма присутствуют в таких государствах, как Италия, Испания, которые провозглашены как унитарные государства. Следует отметить удачность формулировки статьи 1188 ГК РФ, где используется термин "страна со множественностью правовых систем", а не "федеративное государство", поскольку множественность правовых систем и соответствующая правовая проблема могут присутствовать и в унитарном государстве" <14>. Далее исследователь указывает на то, что "применительно к РФ коллизионная проблема выбора между правопорядками РФ и ее субъектов и проблема выбора между правопорядками субъектов РФ не является особо актуальной" <15>. То есть унификация достигла такой степени, что проблема разных правопорядков в рамках Российской Федерации является менее актуальной, чем аналогичная проблема в некоторых унитарных государствах с элементами регионализма.

Периодически в науке обсуждается вопрос о наличии регионального права как отрасли права. Следует согласиться с мнением С.И. Шишкина о том, что "мы имеем дело с весьма непростым юридическим явлением, признавать которое самостоятельной отраслью права в соответствии с традиционной догматикой пока преждевременно. Скорее всего, это пространственно замкнутый правовой комплекс, имеющий ряд признаков, сходных с классическими отраслями национального права и динамично развивающимися институтами, способными при определенных условиях сложиться в самостоятельную отрасль права" <16>. Высказываются и более радикальные точки зрения. Так, О.Е. Кутафин указывает, что признание регионального права "не имеет под собой основания, противоречит общепризнанному толкованию системы права и ведет к развалу правовой системы страны" <17>.

Опираясь на тезис О.Е. Кутафина о несамодостаточности правового регулирования субъектов Российской Федерации, полной зависимости от Федерации, Т.Ж. Жунусканов делает вывод, что "пока рано утверждать о праве регионального права на самостоятельность" <18>.

Интересной представляется позиция М.Ф. Казанцева, который по аналогии с бюджетным федерализмом, предлагает использовать и категорию правотворческого федерализма <19>. Называя период, начавшийся в развитии российского федерализма с 2000 г., "периодом стабилизации регионального законодательства", исследователь считает, что "основная регулятивная нагрузка должна лежать на федеральном законодательстве, в соответствии с которым субъекты Российской Федерации при необходимости осуществляют дополнительное региональное правовое регулирование (можно сказать, доурегулирование) общественных отношений" <20>.

Идея доурегулирования, несамодостаточности регионального законодательства является преобладающей в современной отечественной юриспруденции. По мнению Е.В. Першина и М.В. Глигич-Золотаревой, одним из итогов федеративной реформы "стала централизация компетенции на федеральном уровне, в результате чего гарантированная Конституцией РФ правовая автономия субъектов Федерации стала фактически фиктивной" <21>.

Также отмечается, что категория региональной правовой системы не отражает сущности понятия "правовая система" и несет лишь формально-абстрактную нагрузку. Указывается, что "отдельные исследователи обосновывают факт наличия у субъектов РФ собственных правовых систем", однако "главной методологической ошибкой здесь является попытка обосновать такие "существенные черты региональной правовой системы", которые характеризуют факторы, определяющие правотворчество, либо тенденции развития законодательства субъекта Федерации или особенности действия российской правовой системы в целом" <22>.

На наш взгляд, несмотря на вышеуказанные обстоятельства: несамостоятельность, несамодостаточность регионального права, его производный от Федерации характер - не следует отказываться от использования в теории права и отраслевых юридических науках, в частности в науке конституционного права, понятия "региональная правовая система".

Смысловая нагрузка этого понятия, как и базовой, родовой категории - "правовая система", может быть различной. Региональная правовая система может иметь черты уникальности, даже относиться к иной правовой семье, чем правовая семья, включающая государство, в которое входит соответствующий регион (уже упоминавшиеся правовые системы штата Луизиана в США и провинции Квебек в Канаде). Региональные правовые системы могут в целом соответствовать правовой системе государства, однако иметь различия по отношению к другим региональным правовым системам данной страны как в законодательстве, так и в особенностях правоприменения и идеолого-правовой сфере (возможно, в качестве примера следует привести региональные правовые системы в России в 90-е годы XX в., которые, вероятно, развивались бы по пути усиления специфики и различий в случае продолжения процессов децентрализации). И наконец, понятие "региональная правовая система" может больше соответствовать категории "региональный уровень" правовых актов единой правовой системы страны, что и имеет место быть в современной Российской Федерации.