Хищение культурных ценностей

Клебанов Л., старший научный сотрудник сектора уголовного права и криминологии ИГП РАН, кандидат юридических наук.

По данным Интерпола, Россия занимает третье место в мире после Италии и Чехии по числу преступлений, связанных с хищением культурных ценностей. Только в Западной Европе действует около 50 российских преступных группировок, в сферу деятельности которых входит незаконный оборот предметов культурного богатства нашей страны. В одной лишь Германии насчитывается почти 6000 магазинов, специализирующихся на торговле российскими культурными ценностями <1>.

В связи с общественной опасностью хищения предметов или документов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, возникает необходимость уделить должное внимание некоторым признакам такого хищения и рассмотреть их более подробно.

Как следует из диспозиции ст. 164 УК РФ, ответственность наступает за хищение таких предметов независимо от способа хищения. Это означает, что данное преступление может быть совершено путем кражи, мошенничества, присвоения, растраты, грабежа или разбоя.

Следует, однако, отметить, что хищение культурных ценностей далеко не всегда квалифицируется по ст. 164 УК.

В рамках специализированных статистических сборников в разделе "Преступные посягательства на художественные, исторические и культурные ценности (по видам преступлений)" наряду с преступлениями, предусмотренными ст. 164 УК, учитываются также кражи (ст. 158 УК), грабежи (ст. 161), разбои (ст. 162), мошенничества (ст. 159) <2>.

Следует обратить внимание на то, что некоторые авторы практику квалификации хищений культурных ценностей по статьям, предусматривающим ответственность за "простые" хищения, считают ошибочной (во всяком случае, такой вывод напрашивается). Так, Е. Демянчук выделяет следующие ошибки, связанные с проблемами в расследовании уголовных дел по ст. 164 и квалификации соответствующих деяний: "1) в большинстве случаев следователи не назначают экспертизы для определения стоимости похищенного на первых этапах уголовного процесса; 2) не давая необходимой критической оценки показаниям обвиняемых, обычно утверждающих, что они "не знали истинной цены похищенных предметов", следователи идут по пути наименьшего сопротивления, оставляя эти показания без глубокой проверки; 3) предыдущие ошибки порождают третью - распространенную практику уголовно-правовой квалификации содеянного по общим нормам, устанавливающим ответственность за кражи, грабежи, разбои, вымогательство, мошенничество, тогда как действия виновных подпадают под ст. 164 УК РФ" <3>. А. Резван и А. Сенцов, указывая на отсутствие в законе унифицированного понятия "культурные ценности", отмечают, что "в силу сложностей толкования таких понятий, как "художественная", "историческая", "научная", "культурная" ценность практические работники при дефиците специалистов и финансовых средств на оплату экспертных исследований зачастую квалифицируют хищение предметов, имеющих особую ценность, не по специальной норме, а по статьям, предусматривающим ответственность за "обыкновенные" преступления против собственности в зависимости от способа совершения хищения (ст. ст. 158, 159, 160, 161, 162 УК РФ)" <4>.

Как известно, согласно примечанию 1 к ст. 158 УК РФ хищение представляет собой совершенные с корыстной целью противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившие ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества. Как сказано в самом примечании, именно так должно пониматься хищение во ВСЕХ (выделено нами. - Л.К.) статьях Уголовного кодекса РФ. Следовательно, все формы хищений, посредством которых совершается преступление, предусмотренное ст. 164 УК, должны соответствовать всем требованиям, предъявляемым к хищению законом. Однако на самом деле не все так однозначно.

Во-первых, предметом хищения признается имущество, но применительно к ст. 164, по мнению ряда авторов, предметы преступления могут и не быть имуществом, например палеонтологические находки, документы, фотоснимки и т.п., пусть и имеющие особую ценность <5>. Н. Лопашенко отмечает, что "предметом хищения (в рамках ст. 164. - Л.К.) могут выступать документы, которые, как правило, не признаются предметом кражи, грабежа и других форм хищений. Выступают предметом по ст. 164 УК и такие предметы, как, например, скелеты доисторических животных или инкунабулы - первопечатные книги, или произведения старины или искусства (уникальные музыкальные инструменты, старинные предметы сервировки стола, картины и т.д. и т.п.) и др. Отнести их к имуществу - довольно сложно" <6>.

В свою очередь А. Игнатов отмечает, что "фотографии знаменитых людей, особенно с автографами, так же как и дневники, письма этих людей, которые могут быть предметом купли-продажи, выставляться на аукцион, должны признаваться имуществом". См.: Игнатов А.Н., Красиков Ю.А. Курс российского уголовного права. Т. 2: Особенная часть. М., 2002. С. 200.

Комментируя высказывания Н.А. Лопашенко, заметим здесь же, что к имуществу как раз можно отнести такие предметы, как произведения живописи, редкие книги, уникальные музыкальные инструменты.

В этой связи весьма показателен случай хищения из Донского монастыря ковчега с мощами новгородских святых, которое вызвало большой общественный резонанс. Содеянное было квалифицировано по ст. 158 УК "Кража". Как отметил руководитель пресс-службы Московской патриархии протоиерей В. Вигилянский: "Ковчег не представляет никакой материальной ценности. Маленький же ковчег - меньше книжечки. Его невозможно продать, это... изделие ничего не стоит... А мощи новгородских святых - кому они могут быть нужны?! Что вору-то делать с мощами?! Это безумие? Кощунство? Сатанизм?" <7>. Отсюда напрашивается вывод о том, что следствие рассматривало версию кражи ковчега как имущества, которое можно было реализовать. Завладение самими мощами самостоятельной квалификации не получило, несмотря на то что этим преступлением был нанесен большой урон чувствам верующих. Частицы мощей сами по себе имеют уникальную религиозную (культурную) ценность, поэтому посягательства на такие предметы должны получать самостоятельную уголовно-правовую оценку.

Во-вторых, безвозмездность хищения означает, что взамен похищенного не остается какого-либо материального эквивалента либо он недостаточен. Виновный не возмещает собственнику стоимость похищенного у того имущества (в том числе и путем предоставления тому эквивалентного имущества). В этой связи Ю. Ткачев замечает, что ряд предметов анализируемого хищения (например, документы, архивы) не обладает стоимостью в общеупотребительном понимании. Это не значит, что вышеназванные предметы не имеют цены - она есть, но определяется исходя из их особой значимости для искусства, науки, культуры и т.п. При этом не следует забывать, что сама по себе цена таких предметов может быть и невысокой. Так, в соответствии с распоряжением Государственного таможенного комитета РФ от 4 марта 1998 г. N 01-14/25 Московской западной таможней был передан Центральному музею Вооруженных Сил (г. Москва) обращенный в федеральную собственность офицерский кортик. Он был признан имеющим историческую ценность, хотя и оценен всего в 870 рублей <8>.

Как правило, предметы, относящиеся к культурным ценностям, имеют высокую стоимость и похищаются, естественно, без всякого возмещения. Но даже если предположить, что за похищенный предмет, который заведомо имеет высокую стоимость (например, картина кисти всемирно известного художника), злоумышленники оставляют взамен достаточно крупную денежную сумму, нельзя категорично заявлять, что хищения в таком случае не будет. Важен ведь сам шедевр, украшающий, к примеру, частную коллекцию или художественную экспозицию какого-либо музея. Именно художественная ценность таких предметов выходит на первый план. Кроме того, возможен вариант, при котором изымается культурная ценность определенной стоимости (пусть и не очень высокой), а взамен предоставляется денежная сумма, превосходящая стоимость изъятой вещи. Как разрешить в данном случае такой казус? Будет ли хищение культурных ценностей в таком случае? Однозначного ответа пока нет.

В-третьих, всякое хищение, согласно вышеуказанному примечанию к ст. 158 УК, совершается с корыстной целью. Однако некоторые исследователи ставят под сомнение такое категоричное положение, когда речь идет о хищении предметов, имеющих особую ценность.

Так, Ю. Ткачев, а также А. Резван и А. Сенцов полагают, что корыстная цель не выступает в качестве обязательного признака преступления, предусмотренного ст. 164 УК <9>.

По мнению Ю. Ткачева, возможны редкие ситуации, в которых лицо действует с иными целями, не окрашенными корыстью. Например, коллекционер, не имея иной возможности приобрести интересующий его предмет (уникальный документ, редкий орден и т.д.), незаконно изымает его у собственника или иного законного владельца. Его целью при этом может быть осуществление исследования, спасение предмета (если изъятие совершается у лица, ненадлежащим образом относящегося к его хранению), удовлетворение амбиций и т.д. При этом виновный, как полагает Ю. Ткачев, может даже и не задумываться о материальной ценности предмета, акцентируя внимание на его значимости. Правда, тут же Ю. Ткачев делает оговорку, что его вывод справедлив лишь применительно к тем случаям, когда изымаются предметы, которые, по его представлению, не имеют денежной оценки (документы, фотографии, фрагменты предметов древнего быта, полученные в результате археологических раскопок, останки вымерших животных и др.). А. Резван и А. Сенцов в этой связи подчеркивают, что "с учетом особенностей своего предмета рассматриваемое преступление может быть отнесено к преступлениям против собственности лишь с известными оговорками" и "... такие признаки, как безвозмездность, корыстные... цели, причинение имущественного ущерба, конечно же, являются типичными для данного состава, но вряд ли - обязательными. В отдельных случаях и при их отсутствии возможна квалификация деяния по ст. 164 УК".

В итоге А. Резван и А. Сенцов заключают, что "возникает весьма важный в теоретическом плане вопрос о несоответствии содержания понятия хищения в ст. 164 УК общему понятию хищения, определенному в примечании к ст. 158 УК...".

В целях оптимизации законодательства об ответственности за преступления против культурных ценностей следует предусмотреть в УК РФ отдельный раздел, где бы содержалась норма о хищении культурных ценностей, а также норма, устанавливающая ответственность за их неправомерное завладение без цели хищения.

Наше мнение о необходимости включить в действующий УК РФ специальный раздел, объединяющий нормы о преступлениях против культурных ценностей, основывается на действительном понимании родового объекта таких посягательств. Как известно, нормы о преступлениях, посягающих на культурные ценности, в настоящий момент оказались "разбросаны" по разным главам и разделам. Речь идет о рассматриваемом преступлении, а также о контрабанде культурных ценностей (ч. 2 ст. 188 УК), невозвращении на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран (ст. 190 УК) и уничтожении или повреждении памятников истории и культуры (ст. 243 УК).

Родовой (специальный) объект представляет собой группу однородных благ (интересов), на которые посягает однородная группа преступлений.

Определение "родовой объект" предполагает обращение к понятию "род" как к ключевому слову в данном словосочетании.

В философской литературе понятие "род" означает общую философскую характеристику для группы предметов с общими существенными свойствами, несущественные свойства которых отличаются друг от друга. Аристотель определял эти общие свойства в качестве "универсалий", как "существенно-всеобщее в отдельных вещах".

Таким "существенно-всеобщим" свойством интересующих нас предметов будет принадлежность их к культурным ценностям. Это значит, что такие ценности и будут являться теми предметами, которые составляют род. Отсюда можно сделать вывод о том, что преступления, которые посягают на культурные ценности, будут объединены в один раздел и посягать на единый родовой объект.

Принимая во внимание все вышесказанное, родовым объектом преступлений, посягающих на культурные ценности, можно назвать благо в виде уголовно-правовой безопасности культурных ценностей, которая понимается как состояние защищенности культурных ценностей от преступных посягательств средствами уголовного права.

С учетом изложенного можно сделать такие выводы:

1. предметом хищения культурных ценностей, как следует из формулировки ст. 164 УК, будут предметы и документы, имеющие такую ценность. Понятие "предмет" шире понятия "имущество": эти категории соотносятся между собой как общее с частным. Следовательно, хищение и тех культурных ценностей, которые не относятся к имуществу, может быть квалифицировано по ст. 164. Что касается документов, то они напрямую выделены законодателем в качестве предмета преступления. Как видим, хищение предметов, имеющих особую ценность, относится к преступлениям против культурных ценностей, а не против имущества;
2. несмотря на то что некоторые авторы полагают возможным квалифицировать то или иное деяние как хищение культурных ценностей, даже при отсутствии корыстной цели, наша позиция заключается в том, что бескорыстных хищений быть не может: такие преступления будут совершаться только с корыстной целью. Если отсутствует корыстная цель, то отсутствует и хищение культурных ценностей.

Корыстная цель в хищении налицо, если виновный: а) стремится к личному обогащению; б) стремится к обогащению людей, с которыми его связывают личные отношения; в) стремится к обогащению соучастников хищения; г) стремится к обогащению людей, с которыми он состоит в имущественных отношениях (виновный является их должником, квартиросъемщиком, работодателем); д) стремится к обогащению юридического лица, поскольку материальное положение виновного зависит от успешности функционирования такого юридического лица;

3. необходимо включить в УК РФ раздел "Преступления против культурных ценностей", где была бы предусмотрена ответственность и за хищение культурных ценностей, и за неправомерное завладение ими без цели хищения.

В заключение хотелось бы сказать, что изложенная по тем или иным вопросам в настоящей статье позиция автора, конечно же, не лишена каких-либо спорных суждений, в связи с чем мы надеемся на дискуссию относительно поднятых в статье проблем, в которой могли бы принять участие как ученые-юристы, так и практические работники.