Цель кражи

Пантюшин Игорь Станиславович, прокурор Липецкой области, государственный советник юстиции III класса.

Обязательным элементом субъективной стороны кражи личного имущества, как и любой другой формы хищения, выступает корыстная цель.

Исходя из легального определения хищения, можно сделать вывод о том, что корыстная цель всегда имеет место, когда чужое имущество противоправно безвозмездно изымается и (или) обращается в пользу виновного или других лиц, круг которых не ограничен.

В следственной и судебной практике такое толкование корыстной цели было весьма распространено. Нередко встречается оно по конкретным уголовным делам и в настоящее время.

Однако, если более внимательно и всесторонне проанализировать все то же легальное определение хищения, очевидно, что выполнение объективной стороны кражи в пользу других лиц возможно и без корыстной цели.

Например, некто, владеющий на высоком профессиональном уровне компьютером, взломав банковскую компьютерную систему, перевел с банковского вклада учредителей табачной компании денежные средства на счета онкологических клиник. Хрестоматийный пример тому и история Деточкина из популярного кинофильма "Берегись автомобиля".

Что касается лексического значения слова "корысть", то, согласно определению С.И. Ожегова, ее наличие подразумевает "выгоду, материальную пользу" <1>.

Имеет ли место корыстная цель и, соответственно, состав хищения в действиях указанных выше героев? Думается, что нет. Они не стремились к обогащению, скорее преследовали цель восстановления социальной справедливости в их понимании.

Таким образом, как справедливо отмечает профессор Лопашенко Н.А., "корыстная цель налицо, если виновный:

1. стремится к личному обогащению,
2. стремится к обогащению людей, с которыми его связывают личные отношения,
3. стремится к обогащению соучастников кражи,
4. стремится к обогащению людей, с которыми он состоит в имущественных отношениях" <1>.

Полагаем также, что корыстная цель имеет место и когда виновный обращает имущество в пользу конкретных юридических лиц, с которыми он или представляющие для него интерес люди состоят в гражданско-правовых или трудовых отношениях.

В п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" от 27 декабря 2002 г. N 29 указано, что не образуют состава кражи или грабежа противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество. В зависимости от обстоятельств дела такие действия при наличии к тому оснований подлежат квалификации по ст. 330 или другим статьям УК.

Пункт 28 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" также предусматривает, что при решении вопроса о виновности лиц в совершении мошенничества, присвоения или растраты суды должны иметь в виду, что обязательным признаком хищения является наличие у лица корыстной цели, т.е. стремления изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц.

От хищения следует отличать случаи, когда лицо, изымая и (или) обращая в свою пользу или в пользу других лиц чужое имущество, действовало в целях осуществления своего действительного или предполагаемого права на это имущество (например, если лицо присвоило вверенное ему имущество в целях обеспечения долгового обязательства, не исполненного собственником имущества). При наличии оснований, предусмотренных статьей 330 УК РФ, виновное лицо в указанных случаях должно быть привлечено к уголовной ответственности за самоуправство.

Таким образом, корыстная цель должна подразумевать, что виновный имеет намерение обратить предмет кражи в свою пользу или в пользу других лиц "насовсем", в противном случае состава кражи не будет.

Так, не будет состава кражи автомобиля, если виновный, противоправно завладев чужим автомобилем, не имея намерения обратить его в свою пользу, использовал его в личных целях для поездки, по окончании которой, опасаясь ответственности, не вернул машину владельцу, а оставил автомобиль, скажем, на проселочной дороге, обратив при этом в свою пользу автомагнитолу.

На практике подобные случаи распространены. Действия виновного по факту неправомерного завладения автомобилем следует квалифицировать по ст. 166 УК РФ (угон), а по факту обращения в свою пользу автомагнитолы - по ст. 158 УК РФ как кражу.

Не будет корыстной цели, а соответственно и кражи, и тогда, когда чужим имуществом завладевается в связи с предполагаемым правом на него.

Колпинским районным народным судом г. Санкт-Петербурга 12 мая 1993 г. Б. осужден по ч. 3 ст. 144 УК РСФСР "Кража, совершенная в крупном размере".

Суть дела состоит в том, что в период с 18 по 26 декабря 1992 г. Б. украл ключи у своей малолетней дочери, с помощью которых проник в квартиру своей бывшей жены - Б.И. и тайно похитил ее личное имущество: две шубы, дубленку, кожаную куртку и другие вещи на общую сумму 1155050 руб., причинив тем самым потерпевшей значительный материальный ущерб.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об изменении приговора, переквалификации действий Бородина П. с ч. 3 ст. 144 на ст. 200 УК РСФСР "Самоуправство". Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 14 сентября 1994 г. протест удовлетворила, указав, что на протяжении предварительного следствия и в судебном заседании Б. пояснял, что после расторжения брака с Б.И. раздел совместно нажитого ими имущества он не производил, из квартиры, ранее принадлежавшей его родителям, не выписывался, права на эту жилую площадь не потерял, проживал в маленькой комнате, а жена и несовершеннолетняя дочь - в большой. В квартире находились его личные вещи. Жена всячески пыталась избавиться от его присутствия в квартире, так как у нее был сожитель. Б.И. поставила вторую, металлическую дверь, и зайти в квартиру он не мог, поскольку ключей она ему не дала. Он стал проживать в различных местах. Б.И. часто уезжала в командировки, а дочь практически все время жила у его родителей. В один из таких периодов, 24 декабря 1992 г., он открыл квартиру взятыми у дочери ключами и обнаружил, что исчезли его вещи и часть мебели.

В связи с тем, что в квартире не оказалось его имущества, он взял часть вещей бывшей жены. Вещи не продавал, а оставил на хранение у своего знакомого, так как собирался вернуть их потом жене, но не успел этого сделать до ареста: не было подходящего случая, чтобы согласовать вопросы пользования вещами и квартирой с бывшей женой. Часть мебели он забрал по согласованию с Б.И. и временно пользовался, а взамен он привез другую мебель и также на время поставил в своей комнате.

Как видно из дела, супруги Б. хотя и расторгли брак, но раздел жилья и имущества не производили. Б.И. осталась проживать в квартире, принадлежавшей ранее родителям мужа, где находилось не только совместно нажитое имущество, но и предметы обихода, оставленные его родителями, и его личные вещи. Бывшая супруга принимала все меры к тому, чтобы полностью завладеть квартирой и выписать Б. из нее.

Показания Б.И. о том, что бывший муж не вернул часть вещей на сумму 275 тыс. руб., доказательствами по делу не подтверждены.

При таких обстоятельствах суд принял ошибочное решение, усмотрев в действиях Б. кражу, поскольку необходимым элементом данного состава преступления является умышленное незаконное и безвозмездное завладение с корыстной целью личным имуществом. Доказательств, которые бы объективно подтверждали наличие в действиях Б. умысла не безвозмездное завладение имуществом своей бывшей жены, а соответственно и корыстной цели, не имеется.

Вместе с тем Б., пытаясь решить вопросы имущественного характера с бывшей супругой, путем самовольного изъятия ее вещей из квартиры и используя это обстоятельство для осуществления своего действительного или предполагаемого права, действовал незаконно, причинив существенный вред потерпевшей, т.е. совершил преступление, предусмотренное ст. 200 УК, - самоуправство <1>.

Грязинской межрайонной прокуратурой Липецкой области для производства дополнительного дознания было возвращено уголовное дело, возбужденное в отношении У. по ч. 1 ст. 158 УК РФ, по факту кражи денег в сумме 4200 рублей из кассы бильярдного клуба ООО "София".

В ходе дознания было установлено, что У. работала в клубе барменом без официального оформления трудовых отношений. 15 сентября 2008 г., находясь на своем рабочем месте, она взяла из кассы клуба денежную сумму в размере 4200 рублей и после этого на работу не вышла.

Основанием возвращения дела для производства дополнительного дознания послужило то обстоятельство, что в ходе расследования не были проверены доводы У. о том, что из кассы ООО она самовольно забрала причитающуюся ей заработную плату за работу в сентябре. Руководством ООО ей было отказано в увольнении по собственному желанию и окончательном расчете, и У. решила самостоятельно прекратить с работодателем трудовые отношения.

При проведении дополнительного дознания показания последней нашли свое подтверждение, и уголовное дело в отношении У. было прекращено за отсутствием в ее действиях состава преступления.

Решение о прекращении уголовного дела принято обоснованно, поскольку хотя У. денежные средства из кассы и были взяты самовольно, в ее действиях отсутствовал умысел на безвозмездное завладение имуществом ООО, а следовательно, и корыстная цель.

Таким образом, следует констатировать, что установление обязательного признака субъективной стороны кражи личного имущества - корыстной цели представляет определенную сложность и в каждом конкретном случае требует полного и досконального исследования всех обстоятельств дела.