Мудрый Юрист

Вновь к вопросу об уголовной ответственности за воинские преступления в военное время и в боевой обстановке

Трощенко Р.А., преподаватель Краснодарского ВВАУЛ, майор.

Проблемы законодательной регламентации уголовной ответственности военнослужащих за преступления, совершенные в военное время или в боевой обстановке, не раз становились предметом обсуждения как на страницах журнала "Право в Вооруженных Силах" <1>, так и в иных печатных изданиях <2>.

<1> См., напр.: Загорский Г.И., Зюбанов Ю.А. Действие российского уголовного закона в военное время либо в боевой обстановке // Право в Вооруженных Силах. 2007. N 6; Косован О.А. К вопросу о криминализации воинских общественно опасных деяний, совершаемых в военное время или в боевой обстановке // Право в Вооруженных Силах. 2004. N 7 - 8 (Вкладка "Военно-уголовное право"); Кислицин М.К., Самойлов А.С. Перспективы совершенствования законодательства об уголовной ответственности военнослужащих // Право в Вооруженных Силах. 2002. N 1; Торкунов Д.М., Торкунов М.А. Обсуждаем законопроект. К вопросу о совершенствовании военно-уголовного законодательства России // Право в Вооруженных Силах. 2007. N 2; Шарапов С.Н. Современные проблемы военно-уголовного права и практики применения уголовного законодательства об ответственности военнослужащих // Право в Вооруженных Силах. N 7; и др.
<2> См., напр.: Соколов А.Н., Вишня Г.И. Военно-правовой реформе - научный подход // Государство и право. 2005. N 10; Закомолдин Р.В. Преступления против военной службы: проблемы законодательной регламентации // Международные юридические чтения. Материалы научно-практической конференции (17 апреля 2003 года). Ч. 3. Омск, 2003; Он же. Военное время и боевая обстановка как объективные признаки составов преступлений против военной службы // Вестник юридического факультета: Сб. науч. ст. Самара, 2003; Вып. 1. и др.

В соответствии с ч. 3 ст. 331 УК РФ уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством Российской Федерации военного времени. Однако до настоящего времени такое законодательство не принято. Не нашел поддержки в Правительстве Российской Федерации и проект Федерального закона "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации" N 130883-З (в части совершенствования военно-уголовного законодательства), внесенный депутатами Государственной Думы А.А. Сигуткиным, Н.М. Безбородовым, В.В. Чайкой <3> (далее - проект), значительная часть поправок которого направлена, в частности, на устранение пробела отсутствия законодательства, устанавливающего уголовную ответственность за преступления, совершенные в военное время.

<3> Полный текст настоящего проекта см.: Обсуждаем законопроект // Право в Вооруженных Силах. 2004. N 5 (Вкладка "Военно-уголовное право").

Следует отметить, что еще при обсуждении проекта УК РФ председателем Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации Н.А. Петуховым на имя начальника Государственно-правового управления Р.Г. Орехова были направлены замечания за исх. N 2412 от 01.12.95, в которых указывалось: "Российские военнослужащие в настоящее время почти постоянно участвуют в различных конфликтах и боевых действиях. Поэтому необходимо определить их ответственность за неповиновение или уклонение от военной службы в боевой обстановке, оставление поля сражения, добровольную сдачу в плен, мародерство, насильственные действия в отношении местного населения и военнопленных, другие правонарушения, которые в условиях боевых действий могут повлечь особо тяжкие последствия" <4>. Это пожелание не нашло поддержки у законодателя, что, несомненно, свидетельствует о серьезном просчете военно-уголовной политики <5>.

<4> Наряд Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации N 5. Т. 3а. С. 366.
<5> Более подробно о военно-уголовной политике см.: Косован О.А. Криминализация в системе мер социального контроля над преступностью (военно-правовые аспекты): Монография. М., 2005. С. 43 - 49.

Н.А. Петухов справедливо отметил, что в ч. 3 ст. 331 УК РФ на то, что ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством военного времени, законодатель, по сути, пошел на создание прямой коллизии со ст. 1 УК РФ. Положения ч. 3 ст. 331 УК РФ противоречат Конституции Российской Федерации, общей теории отечественного права, негативным образом влияют на общую превенцию уголовного закона, а также дискредитируют известный военно-методический принцип "учить войска тому, что необходимо на войне". Более того, в связи с учреждением международного уголовного суда и ратификацией Россией Римского статута отсутствие в действующем УК РФ ответственности за преступления против законов и обычаев войны делает Россию нарушительницей конвенционных норм международного права <6>.

<6> Петухов Н.А. Некоторые вопросы развития военно-уголовного законодательства Российской Федерации // Современные проблемы юридической науки: Сб. науч. тр. Вып. 1. М., 2003. С. 13.

Практика применения войск в различных локальных вооруженных конфликтах свидетельствует о том, что военнослужащие совершали воинские общественно опасные деяния, которые не предусмотрены ни в гл. 33 УК РФ, ни в других главах Особенной части УК РФ <7>. К таким действиям относятся: сдача или оставление средств ведения боевых действий, самовольное оставление воинской части в боевой обстановке, дезертирство и др. <8>. Указанные деяния причиняют существенный вред военной безопасности страны, что убедительно говорит о необходимости безотлагательной реакции законодателя на эти пробелы уголовного закона <9>. Действующие военно-уголовные законодательства большинства зарубежных стран и бывших советских республик, в частности, предусматривают уголовную ответственность за воинские преступления военного времени. Причем эта ответственность носит более строгий характер, нежели в условиях мирного времени <10>.

<7> Борисенко В.М. Национальная безопасность: совершенствование военно-уголовного законодательства // Правоведение. 2004. N 4. С. 101.
<8> Тарадонов С.В. Актуальные вопросы обеспечения воинского правопорядка в мирное и военное время // Государство и право. 2005. N 9. С. 110.
<9> См. подробнее: Вишня Г.И. Особенности правового обеспечения деятельности по выявлению и раскрытию преступлений в условиях вооруженного конфликта немеждународного характера (по материалам деятельности военной прокуратуры в Чеченской Республике): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Калининград, 2003. С. 14 - 19.
<10> См. подробнее: Борисенко В.М. Повысить ответственность за преступления против военной службы // Российская юстиция. 2002. N 6; Шулепов Н.А. Кодекс военной юстиции 2006 г. - новый шаг в развитии военно-уголовного законодательства Франции // Право в Вооруженных Силах. 2006. N 12 (Вкладка "Военно-уголовное право").

Как отмечает Н.А. Шулепов, разработка в современных условиях сбалансированного военно-уголовного законодательства, рассчитанного на период как мирного, так и военного времени, требует повышенного внимания со стороны государства и военно-юридической науки. К сожалению, в Российской Федерации законодательные органы и исполнительная власть в лице Министерства обороны Российской Федерации не проявляют необходимой активности в указанном направлении <11>.

<11> Шулепов Н.А. Указ. соч. С. 112.

Не останавливаясь вновь на ранее отмеченных различными авторами негативных последствиях для отечественного военно-уголовного права непродуманного по существу содержания ч. 3 ст. 331 УК РФ, обратим внимание на некорректность самой юридической техники ее изложения законодателем.

Во-первых, поскольку не требует доказательства то, что в военное время Вооруженные Силы Российской Федерации могут находиться как в боевой, так и не в боевой обстановке, то непонятно логическое разделение в ч. 3 ст. 331 УК РФ союзом "либо" боевой обстановки и военного времени. При таком изложении формально следует вывод о том, что законодатель не допускает существования деяния, совершенного как в военное время, так и в боевой обстановке одновременно, поскольку связка "либо", называемая в логике строгой дизъюнкцией, означает "одно из двух, но не оба вместе". А вот связка "или", именуемая дизъюнкцией, служит для образования сложного высказывания и означает "одно из двух или оба вместе" <12>.

<12> Ивин А.А. Логика: Учеб. М., 2002. С. 133.

Во-вторых, не вызывает сомнений то, что боевая обстановка может иметь место и в мирное время <13>. Это подтверждается как реальным участием российских воинских подразделений в операциях в различных "горячих точках", так и положениями Федерального закона от 31 мая 1996 г. N 61-ФЗ "Об обороне", в соответствии с которым Вооруженные Силы Российской Федерации являются государственной военной организацией, предназначенной, в частности, для вооруженной защиты целостности и неприкосновенности территории Российской Федерации. Кроме того, в соответствии с Федеральным конституционным законом от 30 мая 2001 г. N 3-ФКЗ "О чрезвычайном положении" Вооруженные Силы Российской Федерации по решению Президента Российской Федерации могут применяться во внутренних вооруженных конфликтах для пресечения деятельности незаконных вооруженных формирований, восстановления законности и правопорядка и обеспечения военной безопасности и стабильности. Под боевой обстановкой, очевидно, следует понимать обстановку, при которой военнослужащие находятся в непосредственном соприкосновении с противником <14>. Однако, как следует из содержания ч. 3 ст. 331 УК РФ, законодатель вообще не предусматривает существование законодательства мирного времени, регулирующего ответственность за деяния, совершенные в боевой обстановке, и предлагает в отношении таких деяний "воспользоваться" законодательством военного времени, т.е. по смыслу содержания ч. 3 ст. 331 УК РФ и в отношении преступления, совершенного в военное время, но не в боевой обстановке, и в отношении преступления, совершенного в боевой обстановке, но в мирное время <15>, должно применяться законодательство военного времени.

<13> См. об этом, напр.: Ахметшин Х.М. Закон об уголовной ответственности за воинские преступления: Комментарий / Под ред. А.Г. Горного. М., 1986. С. 29.
<14> Санталов А.И. Понятие, состав и система воинских преступлений // Курс советского уголовного права: В 5 т. Т. 5. Часть особенная. Л., 1981. С. 298.
<15> В данном случае под мирным временем понимается факт ненахождения государства в состоянии войны.

Такое положение, однако, является достаточно спорным, поскольку законодательство военного времени вводится в действие при вступлении государства в состояние войны (или при реальной угрозе такого вступления) и соответственно в мирное время, по определению, применяться все-таки не должно. Военным временем следует, очевидно, считать время нахождения государства на военном положении. Возможность введения военного положения предусмотрена ст. 87 Конституции Российской Федерации и Федеральным конституционным законом "О военном положении" от 30 января 2002 г. N 1-ФКЗ.

Кроме того, нельзя, вероятно, ставить знак тождества между воинским преступлением, совершенным в мирное время в боевой обстановке, и тем же преступлением, совершенным в боевой обстановке, но в военное время. Любое воинское преступление, предусмотренное в настоящее время гл. 33 УК РФ, может быть совершено как в мирное, так и в военное время. Однако из этого, конечно же, не следует, что все они в связи с этим нуждаются в дополнении основного состава военным временем в качестве квалифицирующего признака. Например, такая дополнительная квалификация преступления, предусмотренного ст. 336 УК РФ (оскорбление военнослужащего), вряд ли будет оправданной. Вместе с тем в отношении значительного числа преступлений, предусмотренных гл. 33 УК РФ, указанное дополнение будет обоснованным, поскольку уже само по себе нахождение государства на военном положении характеризуется усилением ответственности, в том числе и уголовной. Причем такое усиление ответственности, как показывает отечественная история, имеет место в отношении всех слоев населения, а не только военнослужащих <16>. Наличие же боевой обстановки является самостоятельным признаком, ужесточающим уголовную ответственность, и этот признак содержится в нормах зарубежного военно-уголовного законодательства <17>, в том числе и многих бывших советских республик <18>.

<16> См. об этом подробнее: Загорский Г.И., Зюбанов Ю.А. Указ. соч. С. 32 - 33.
<17> См. об этом подробнее: Борисенко В.М., Егоров К.И., Исаев Г.Н., Сапсай А.В. Преступления против военной службы. СПб., 2002. С. 343 - 370.
<18> Загорский Г.И., Зюбанов Ю.А. Указ. соч.

Как, например, отмечает Н.А. Шулепов, согласно новому Кодексу военной юстиции Франции самовольное оставление часовым поста наказывается тюремным заключением в мирное время на срок до шести месяцев, в военное время - до пяти лет, а при нападении врага или вооруженной группы - пожизненным лишением свободы с обязательным трудом <19>.

<19> Шулепов Н.А. Указ. соч. С. 111.

С позиций формальной логики наличие одновременно как военного времени, так и боевой обстановки при совершении преступления против военной службы должно повлечь более жесткую уголовную репрессию, нежели наличие только одного из указанных обстоятельств.

С учетом вышеизложенного следует сделать вывод о том, что даже в случае существования автономного уголовного законодательства военного времени оно не подлежит применению в отношении уголовных деяний, хотя и совершенных в боевой обстановке, но вне времени нахождения государства на военном положении.

Очевидно, что ч. 3 ст. 331 УК РФ была бы сформулирована более корректно, если бы законодатель первоначально изложил ее в следующем виде: "Уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время или в боевой обстановке, определяется соответствующим законодательством Российской Федерации".

Однако, по мнению автора, максимально допустимая, не противоречащая уголовному закону автономность военно-уголовного законодательства, регулирующего ответственность за преступления против военной службы в военное время или в боевой обстановке, - это отдельная глава в рамках разд. XI УК РФ и единственно правильным решением на сегодняшний день представляется вообще исключение ч. 3 из ст. 331 УК РФ, что позволит устранить ее коллизию с ч. 1 ст. 1 УК РФ и нивелировать ее несоответствие принципу законности, закрепленному в ч. 1 ст. 3 УК РФ.

Несомненно, правовая система государства должна быть готова к возникновению военного времени или боевой обстановки и иметь соответствующее законодательство, которое автоматически вступает в действие с момента возникновения соответствующих оснований <20>.

<20> Ахметшин Х.М., Петухов Н.А., Тер-Акопов А.А., Уколов А.Т. Военно-уголовное законодательство Российской Федерации. М., 1999. С. 8 - 9.

Для устранения пробелов действующего военно-уголовного законодательства в части уголовной ответственности за преступления против военной службы необходимо дополнить разд. XI УК РФ главой, содержащей преступления, которые могут совершаться только в условиях военного времени или (и) в боевой обстановке, иной аналогичной обстановке. При этом в зависимости от характера деяния представляется целесообразным в одном случае в качестве признака основного состава закрепить военное время, а в другом, например, боевую обстановку. Соответственно, эти же признаки могут выступать в качестве квалифицирующих. Кроме того, следует отметить, что только таких двух признаков, как "боевая обстановка" и "военное время", явно недостаточно для точного описания всех возможных ситуаций, в которых могут совершаться воинские преступления при ведении военных действий. Необходимо расширить и нормативно закрепить содержание специальной терминологии - "военное время", "боевая обстановка", "зона боевых действий", "поле боя" и т.п. <21> и использовать эту терминологию при конструировании новых составов.

<21> Как справедливо замечает Н.С. Калмыков, понятие боевой обстановки даже в Военном энциклопедическом словаре не раскрывается (Калмыков Н.С. Некоторые "пограничные" аспекты военно-уголовного законодательства // Право в Вооруженных Силах. 2005. N 6).

Все остальные преступления против военной службы, которые могут совершаться как в условиях мирного времени, так и в иных условиях, необходимо дополнить квалифицирующими составами за счет вышеуказанных квалифицирующих признаков или их совокупности.

Такая детализация составов придаст гибкость закону, позволит максимально дифференцировать ответственность, изначально снять проблему разграничения преступлений, совершаемых в боевой (иной аналогичной) обстановке в мирное время и в той же обстановке в военное время. Вместе с тем не следует отказываться от дополнения ст. 63 УК РФ "военным временем" и "боевой обстановкой" в качестве отягчающих обстоятельств. Автор разделяет позицию С.Ф. Милюкова о том, что боевую мощь вооруженных сил способны подорвать не только воинские, но и другие, "общеуголовные", преступления, совершаемые в зоне боевых действий (прежде всего, убийства, изнасилования, а также кражи, разбойные и бандитские нападения, поджоги, хищения оружия и боеприпасов, угоны автотранспорта и т.п.) <22>. При этом указанные отягчающие обстоятельства должны, разумеется, распространяться на всех субъектов уголовных деяний.

<22> Милюков С.Ф. Актуальные проблемы отечественного военно-уголовного права // Уголовное право и современность: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 9. Красноярск, 2005. С. 255.

Вышеназванный Проект, конечно же, является значительным шагом в направлении совершенствования норм военно-уголовного законодательства. Такие квалифицирующие признаки, как военное время и боевая обстановка, при их одновременном присутствии в статьях проекта не разделены логической связкой "либо", что при наличии достаточно широких границ уголовно-правовой санкции (во многих статьях проекта при наличии этих квалифицирующих признаков нижняя и верхняя граница санкции составляют 5 и 15 или 5 и 20 лет соответственно) позволяет утверждать, что авторы поправок предусмотрели возможность наличия в деянии как каждого признака в отдельности, так и их совокупности. Вместе с тем такая "универсальность" за счет очень широких пределов практической пенализации, очевидно, имеет и "обратную сторону медали" - неоправданно высокую степень судейского усмотрения при рассмотрении дел и определенную трудность практического применения. Кроме того, проект, исключая из ст. 331 УК РФ ее третью часть, вместе с тем при дополнительной квалификации преступлений ограничивается опять-таки только военным временем и боевой обстановкой, что, как отмечалось выше, следует признать недостаточным для точной дифференциации ответственности.

Резюмируя, следует прийти к выводу, что военно-уголовное законодательство требует самого пристального внимания законодателя и нуждается в дальнейшем совершенствовании.