Мудрый Юрист

Использование заключения эксперта-психолога в уголовном судопроизводстве

Комиссарова Я.В., кандидат юридических наук (Московская государственная юридическая академия).

Холопова Е.Н., кандидат психологических наук (ГУ Калининградская ЛСЭ МЮ РФ).

Проблема оценки результатов судебно-психологической экспертизы (далее по тексту - СПЭ) и ее роли в процессе доказывания не получила пока достаточного внимания в юридической литературе. Между тем принятие процессуально грамотного решения по уголовному делу нередко напрямую зависит от того, как будет оценено заключение эксперта-психолога с точки зрения его относимости, допустимости и достоверности.

Как известно, никакие доказательства по делу не имеют заранее установленной силы, поэтому заключение эксперта, эксперта-психолога в том числе, не обладает каким-либо преимуществом перед другими доказательствами. Оценивая заключение эксперта, следователь и суд изучают его форму и содержание. Надо учитывать, что общефилософский подход к определению соотношения таких категорий, как "содержание" и "форма", когда признается их диалектическое единство, но зачастую отмечается ведущая роль содержания, в области судопроизводства реализуется более жестко. К примеру, ст. 75 УПК РФ гласит, что доказательства, полученные с нарушением требований Кодекса, являются недопустимыми, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использованы для доказывания любого из обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. В связи с этим вне зависимости от степени объективности, всесторонности и полноты проведенных исследований одного факта переговоров эксперта без ведома следователя и суда с кем-либо из участников процесса по вопросам, связанным с производством судебной экспертизы, может оказаться достаточно для исключения составленного им заключения из перечня доказательств по делу.

По форме заключение эксперта-психолога должно соответствовать требованиям, установленным законодательством (см. ст. 204 УПК РФ и ст. 25 Федерального закона от 31 мая 2001 г. "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации"). Содержание заключения эксперта-психолога определяется тем, что оно, во-первых, базируется на использовании знаний в области психологии (в частности, психодиагностики); во-вторых, как процессуальный документ является способом опосредованного представления информации об индивидуально-психологических особенностях личности обследуемого, его психическом состоянии в определенный период времени и т.п. обстоятельствах, имеющих значение для дела; в-третьих, доказательственное значение СПЭ определяется характером выводов, к которым пришел эксперт по результатам проведенных исследований.

Наличие трех частей - вводной, исследовательской и выводов - характерно для любого экспертного заключения. Иногда выделяется еще одна часть - синтезирующая, в которой излагаются общая оценка результатов проведенного исследования и обоснование выводов.

Прежде всего заключение должно содержать определенную сумму сведений, на основании которых можно было бы судить о том, кто, с какой целью назначил экспертизу, кто и где ее производил, что исследовалось в ходе экспертизы и кто при этом присутствовал. Специфика СПЭ обусловливает необходимость выделения в исследовательской части заключения нескольких подразделов. Здесь приводятся: а) анализ материалов дела; б) данные беседы; в) сведения о динамике психологического развития подэкспертного с указанием на условия воспитания и обучения, информация об индивидуально-психологических особенностях, обнаруживающихся в различные периоды его жизни, и пр.; г) ход и результаты индивидуально-психологического обследования подэкспертного; д) ретроспективный психологический анализ в плане поставленных на разрешение эксперта вопросов; е) указываются используемые методы. Данные о специфике психологического развития индивида большое значение имеют при обследовании несовершеннолетних подозреваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей. При этом в заключении отражаются результаты анализа и обобщения показаний родителей, воспитателей, учителей, родственников, друзей подэкспертного, а также изучения педагогической и медицинской документации. Излагая ход экспериментального психологического обследования, эксперт перечисляет использовавшиеся методы, отмечая эффективность их применения в целях решения поставленных задач. Анализируя результаты ретроспективного метода исследования поведения субъекта, эксперт, пользуясь ранее полученными данными о закономерностях психологической деятельности подэкспертного, дает обоснованную оценку обстоятельствам, для выяснения которых была назначена экспертиза. Эксперт должен мотивировать, почему использующиеся положения могут служить объяснением интересующих следствие и суд фактов и чем он (эксперт) руководствовался при оценке особенностей психологической деятельности обследованного лица. В заключительной части документа содержатся ответы на вопросы органа (лица), назначившего экспертизу.

Следственно-судебная практика предъявляет два важных требования к заключению эксперта: с одной стороны, описание хода и результатов исследования должно свидетельствовать о том, что выводы эксперта являются научно обоснованным итогом применения им собственных специальных знаний; с другой - оно должно быть доступно для понимания всеми участниками юридического процесса. Неудивительно, что оценка заключения эксперта была и остается одним из самых сложных этапов доказывания.

Статья 88 УПК РФ гласит, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для разрешения уголовного дела. Между тем перечисленные "правила оценки доказательств" А.Р. Белкин не без оснований относит к элементам исследования, проверки доказательств, при этом в оценке доказательств ученый видит "логический процесс установления наличия и характера связей между доказательствами, определения роли, значения, достаточности и путей использования доказательств для установления истины" <*>. Подобный подход к разграничению с научно-методической точки зрения содержания различных этапов процесса доказывания вполне оправдан с позиций логики. Не случайно известный исследователь процессуальных основ судебной экспертизы Ю.К. Орлов, поясняя, что предметом оценки доказательств являются свойства, присущие любому доказательству, посчитал необходимым причислить к ним помимо относимости, допустимости и достоверности доказательственную значимость (силу) <**>. Не вдаваясь в дискуссию по данному вопросу, отметим, что возможность использования заключения эксперта-психолога в качестве доказательства во многом определяется такой его интегральной характеристикой, как достоверность.

<*> См.: Белкин А.Р. Теория доказывания: Науч.-метод. пособие. М.: НОРМА, 1999. С. 189 - 190.
<**> См.: Орлов Ю.К. Использование специальных знаний в уголовном судопроизводстве: Учеб. пособие. Вып. 4: Заключение эксперта и его оценка. Показания эксперта. М.: МГЮА, 2005. С. 10 - 11.

Анализ следственной и судебной практики свидетельствует о том, что в подавляющем большинстве случаев достоверность заключения эксперта оценивается весьма поверхностно, причем происходит это не по причине "нерадивости" практических работников, а в связи с объективной невозможностью производства такой оценки лицами, не обладающими для этого соответствующими специальными знаниями в необходимом объеме. Очевидно, что субъекты оценки заключения эксперта-психолога далеко не всегда имеют познания в области юридической психологии и теории судебно-психологической экспертизы. Неудивительно, что 58,5% из числа опрошенных нами 1500 следователей и судей посчитали для себя принципиально невозможной оценку научной обоснованности и, как следствие - достоверности выводов эксперта-психолога. Однако, даже если лицо, назначившее экспертизу, в той или иной степени обладает специальными познаниями в области психологии, оно все равно может столкнуться с рядом сложностей.

Как правило, все экспертные исследования проводятся по заранее разработанным, апробированным и утвержденным в установленном порядке методикам, оправдавшим себя на практике. На первый взгляд объективность, универсальность и надежность данных методик сомнений не вызывает, что в действительности не совсем верно. Длительное время разработка методов и методик СПЭ в нашей стране осуществлялась по единому плану, согласно которому некоторые методы отвергались как "идеологически чуждые". На современном этапе в экспертной деятельности может быть использована вся палитра известных науке методов. В связи с этим из-за применения различных методологических подходов разные эксперты-психологи, проводившие исследования в целях решения одних и тех же задач, могут прийти к противоположным выводам. В данной ситуации, по нашему мнению, лицу, назначившему экспертизу (СПЭ, в частности) и оценивающему ее достоверность, следует придерживаться следующих рекомендаций:

Надо отметить, что до недавнего времени проведение повторной экспертизы являлось единственно возможным способом опровержения заключения эксперта по существу сделанных им выводов. В ситуации, когда субъекты доказывания не усматривали оснований для назначения повторной экспертизы, участники процесса не имели реальной возможности поставить под сомнение достоверность заключения конкретного эксперта. Отстаивая свои интересы, граждане и юридические лица, стремясь исключить то или иное заключение эксперта из числа доказательств, пытались ссылаться на ч. 3 ст. 6 Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации", в соответствии с которой лицо, полагающее, что действия (бездействие) государственного судебно-экспертного учреждения привели к ограничению прав и свобод гражданина либо прав и законных интересов юридического лица, вправе обжаловать указанное действие (бездействие) в порядке, установленном законодательством. Очевидно, что подобным образом "оспорить" результаты экспертизы нельзя. Согласно ст. 6 Закона РФ от 27 апреля 1993 г. "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" жалоба гражданина на действия (решения) государственных органов, органов местного самоуправления, учреждений, предприятий и их объединений, общественных объединений, должностных лиц, государственных и муниципальных служащих рассматривается судом по правилам гражданского судопроизводства, предусмотренным главой 25 ГПК РФ. Указанный порядок не распространяется на обжалование заключения эксперта по существу сделанных экспертом выводов, так как в соответствии со ст. 9 Федерального закона "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" судебная экспертиза - это "процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание, следователем или прокурором в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу". Иными словами, эксперт, проводя судебные экспертизы, выполняет профессиональные обязанности и не осуществляет организационно-распорядительные либо административно-хозяйственные функции. При нарушении профессиональных обязанностей в ходе судебной экспертизы эксперт может нести уголовную ответственность лишь за дачу заведомо ложного заключения в порядке, предусмотренном ст. 307 УК РФ.

Сегодня, когда согласно ст. 74 УПК РФ (с учетом изменений, внесенных Федеральным законом от 4 июля 2003 г. N 92-ФЗ) в качестве доказательств допускаются заключение и показания как эксперта, так и специалиста, участники процесса, реализуя свое право на представление доказательств, могут воспользоваться помощью специалистов, если полагают, что заключение эксперта, имеющееся в деле, по каким-либо причинам является недостоверным. Безусловно, практика использования заключений специалистов наряду с заключениями экспертов делает первые шаги, а действующее законодательство в связи с этим порождает больше вопросов, чем ответов. Тем не менее думается, что сам факт изменения процессуального статуса специалиста может способствовать оптимизации деятельности субъектов доказывания при оценке заключений экспертов с точки зрения их достоверности.

Таким образом, известное мнение Л.Е. Владимирова о том, что "судьи и присяжные не могут быть посвящены в тайны науки в течение одного судебного заседания... не могут критически относиться к экспертизе, для понимания оснований которой требуется целый ряд лет научных занятий" <*>, не потеряло своей актуальности. Отечественная юриспруденция отвергла концепцию Л.Е. Владимирова, согласно которой эксперт возводился в ранг "научного судьи". Однако сегодня, когда из-за многообразия экспертных исследований всеобъемлющая оценка достоверности заключения эксперта становится делом все более сложным для следствия и суда, мы поддерживаем мнение тех ученых и практиков, кто полагает необходимым законодательное закрепление четких критериев, которыми субъекты доказывания должны руководствоваться при оценке экспертных заключений, а также выступает за более широкое вовлечение специалистов в судопроизводство в установленном законом порядке.

<*> Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. Тула: Автограф, 2000. С. 236.