Мудрый Юрист

О влиянии алкоголизма и наркомании на преступность в трудах ученых российской эмиграции первой половины XX в. *

<*> Maguza A.O. On influence of alcoholism and drug addiction on crime in the works of scientists of the russian emigration of the first half of the XX century.

Магуза А.О., старший преподаватель, ассистент кафедры юриспруденции Московского государственного технического университета имени Н.Э. Баумана (г. Москва).

В статье приводятся материалы о том, как рассматривались вопросы взаимосвязи между преступностью, алкоголизмом и наркоманией в трудах ученых, эмигрировавших из России после 1917 г.

Ключевые слова: преступность, алкоголизм, наркомания, факторы преступности, криминальная психология, социальные девиации.

The article contains materials on the issues of interrelation between the crime, alcoholism in the works of scientists emigrated from Russia after 1917.

Key words: crime, alcoholism, drug addiction, factors of crime, criminal psychology, social deviations.

Всесторонний анализ преступности невозможен без обращения к различным социальным девиациям <1>. Осознание этого позволило российским и зарубежным ученым еще во второй половине XIX - начале XX столетия обратить пристальное внимание в своих научных исследованиях на проблемы социальной детерминации преступности.

<1> Лунеев В.В. Курс мировой и российской криминологии: Учебник: В 2 т. Общая часть. М., 2011. Т. I. С. 51.

Имеется значительное число работ указанного периода по данной проблематике, но, к сожалению, труды многих ученых, эмигрировавших из России в первой половине XX в., остаются до сих пор недостаточно востребованными отечественной криминологической наукой по причине отсутствия в российских библиотечных фондах.

В то же время не вызывает сомнений актуальность ознакомления с положениями научных исследований, опубликованных в эмиграции выдающимися российскими учеными, сформировавшимися в дореволюционной академической среде.

Следует заметить, что подходы к разрешению вопросов о факторах преступности, причинах преступного поведения и иных социальных девиаций у ученых российской эмиграции были различными. Здесь могут быть выделены психологические (Л.И. Петражицкий, Г.К. Гинц), социологические (М.П. Чубинский, С.К. Гогель, П.А. Сорокин, Н.С. Тимашев, А.В. Маклецов) и смешанные (Н.В. Краинский, Б.Л. Бразоль, Л. Шейнис) концепции.

С учетом тематики журнала "Наркоконтроль" представляется целесообразным остановиться на рассмотрении лишь тех положений разнообразных работ указанных авторов, которые касаются оценки наркомании и алкоголизма с позиций криминологического измерения.

Необходимо сразу отметить, что в небольшой статье невозможно дать исчерпывающее описание взглядов российских ученых-эмигрантов по указанной проблематике. Дело это непосильное и вряд ли может быть признано обоснованным в условиях ограниченного журнального формата.

Основное назначение публикации состоит в том, чтобы наметить и систематизировать лишь некоторые исходные и концептуальные начала отдельных подходов к объяснению указанными учеными таких негативных социальных явлений, как преступность, алкоголизм, наркомания. В значительной степени это может оказаться полезным и в условиях современной действительности <2>.

<2> Следует отметить, что на государственном уровне принимаются существенные меры в направлении борьбы с алкоголизмом. Так, недавние предложения о введении уголовной ответственности за продажу алкоголя несовершеннолетним лицам и о лишении возможности повторного получения лицензии лицам, ранее привлекаемым к ответственности за продажу алкоголя несовершеннолетним, представляются серьезным шагом на пути противодействия этому негативному социальному явлению.

Во второй половине XIX - начале XX столетия употребление наркотиков и алкогольных напитков стало объектом научного осмысления с позиций этиологической составляющей преступности <3>. Российско-французский профессор медицины Л. Шейнис <4>, подвергнувший всестороннему анализу теорию Ч. Ломброзо, рассматривал алкоголизм как фактор, порождающий оскудение организма и тем самым создающий большую вероятность включения лица, страдающего этим недугом, в преступление. Он указывал, что с преступностью следует бороться не только и не столько карательными средствами, а в первую очередь разрешением проблем ее этиологии (к примеру, нищеты, алкоголизма). Как известно, позитивистская концепция преступности решительным образом отвергла идею кары, выдвинув на первый план факторный подход и так называемую трихотомию: преступление, преступник и наказание. Многие дореволюционные специалисты примкнули к этой теории и успешно занимались ее разработкой.

<3> Безусловно, проблеме алкоголизма уделялось большое внимание и ранее. При этом необходимо отметить, что именно Ч. Ломброзо и Г. Ашаффенбург в своих работах фактически одними из первых стали рассматривать наркоманию наряду с алкоголизмом в качестве детерминанты преступности. См.: Федоров А.В. Первые криминологические исследования распространения наркотиков и наркомании // Наркоконтроль. 2009. N 1.
<4> Биологические и социальные факторы преступности // Шейнис Л. Проблемы криминологии и социальной психологии. Париж, 1927. С. 62 - 106.

Видным представителем социологического обоснования преступности и преступления в России можно назвать профессора Михаила Павловича Чубинского <5>, который после революции 1917 г. эмигрировал в Сербию. Еще в трудах доэмигрантского периода, посвященных вопросам уголовно-политического учения, он выделял алкоголизм в числе важнейших факторов преступности и, присоединяясь к профессорам Г. Ашаффенбургу, Баеру, Э. Ферри, констатировал факт прямой зависимости увеличения количества преступлений и самоубийств от возрастания потребления алкогольных напитков <6>. Изучение этих вопросов он продолжил и в Суботице в филиале Белградского университета. Следует обратить особое внимание на его книгу "Уголовная политика (понятие, содержание и отношение к науке уголовного права)" <7>, изданную в 1937 г. в Белграде. Большое внимание в ней уделяется вопросам профилактики преступности. Констатируя факт безуспешной попытки борьбы с алкоголизмом путем введения так называемого сухого режима в США, профессор Чубинский полагал, что эффективных результатов в этом направлении можно достигнуть только разумной социальной политикой и комплексным подходом, отмечая, что запретные меры на ввоз и вывоз алкогольных напитков породили колоссальную контрабанду и явились причиной возникновения "гангстеризма" и коррупции. Подобную позицию в отношении американского эксперимента высказывал и профессор Краинский, указывая, что никакое упрощенное или поверхностное отношение к проблемам алкоголизма и наркомании как факторам преступности не может быть положительным и ведет к возникновению иных форм преступных девиаций <8>.

<5> Об этом ученом см.: Чубинский М.П. Очерки уголовной политики: понятие, история и основные проблемы уголовной политики как составного элемента науки уголовного права / Сост. и вступ. статья В.С. Овчинского и А.В. Федорова. М., 2008. С. 5 - 11.
<6> Чубинский М.П. Курс уголовной политики. Ярославль, 1909. С. 357 - 358.
<7> Криминална политика: (поjам, садржаj и однос према науци кривичногправа) / Чубински, Михаило П. Београд: Г. Кон; 1937.
<8> Краински Н.В. Криминална психологиjа. Београд, 1934. С. 17.

Значительную роль в деле борьбы с алкоголизмом и наркоманией М.П. Чубинский отводит мерам безопасности <9>, рассматривая их в двух аспектах: как реакции чисто полицейского характера (контроль и установление ограничений продажи алкогольных напитков и наркотических средств), а также в качестве судебной реакции на так называемое опасное состояние преступника. Среди разнообразных разновидностей последних особое внимание он обращает на меры в отношении хронических алкоголиков и лиц, совершающих преступные деяния в нетрезвом состоянии и представляющих особенную опасность для общества.

<9> Следует отметить, что они начинают получать широкое распространение в уголовных законодательствах многих европейских стран именно в первой половине XX столетия.

Уголовное уложение Королевства Югославия, принятое 27 января 1929 г., одним из разработчиков которого являлся М.П. Чубинский, закрепило помимо прочих такие виды мер безопасности, как принудительное лечение от алкогольной зависимости и запрет на посещение мест, где осуществляется продажа алкогольных напитков. Применяемые только к лицам, осужденным за преступления, указанные меры высоко оценивались профессором. Вместе с тем он отмечал и некоторые недостатки в порядке их применения, установленном Уголовным уложением, в соответствии с которым помещение в специальное учреждение для лечения от алкогольной зависимости наряду с иным наказанием должно осуществляться после исполнения наказания. По его мнению, было бы лучше делать это наоборот, поскольку лицу, нуждающемуся в лечении от алкоголизма, это позволило бы бороться со своей вредной привычкой, а затем отбывать наказание спокойно и без дисциплинарных проступков, которые в отношении хронических алкоголиков почти неизбежны в пенитенциарном учреждении.

Такая мера, как запрет на посещение мест, где осуществляется продажа алкогольных напитков, которая предназначалась для лиц, не так сильно зависимых от алкоголя, но своим поведением нарушающих общественный порядок, несомненно, создает определенную преграду для осужденного и во многих случаях может оказать положительное влияние на его поведение. С сожалением профессор Чубинский констатировал, что совершенно необоснованно в Уголовном уложении Королевства Югославия 1929 г. игнорируется возможность установления особых наказаний в случаях, когда осужденный, несмотря на постановление суда, посещает места, где ведется торговля алкогольными напитками и иные лица сознательно допускают эту возможность <10>.

<10> Криминална политика: (поjам, садржаj и однос према науци кривичногправа) / Чубински, Михаило П. Београд: Г. Кон; 1937. С. 291.

Нельзя не отметить, что принятый в 2005 г. Уголовный кодекс Сербии <11> закрепил в главе 6 положения о мерах безопасности, выделив среди прочих принудительное лечение от наркомании и алкоголизма. Так, в соответствии со ст. 83 "лицу, совершившему преступное деяние вследствие наркотической зависимости и при этом продолжающему и далее представлять опасность для общества, судом может быть назначено принудительное лечение", которое может осуществляться в тюрьме либо в специальной лечебнице, но не более трех лет. При этом если указанная мера сопровождается исполнением наказания в пенитенциарном учреждении, то срок такого лечения может быть и увеличен, но во всех иных случаях она не может превышать трех лет. На долю суда здесь ложится и возможность принятия подобных принудительных мер и в отношении лиц, подпавших под жернова уголовной юстиции, но оставшихся на свободе и не поддающихся лечению.

<11> Уголовный кодекс Сербии был принят высшим законодательным органом Сербии 29 сентября 2005 г., а вступил в силу с 1 января 2006 г.

Интересные суждения о проблемах алкоголизма и наркомании с позиций криминальной психологии мы находим в работах профессора Н.В. Краинского, который, как и М.П. Чубинский, эмигрировал после 1917 г. в Югославию. Он принимал активное участие в деятельности Криминалистического института при юридическом факультете Белградского университета <12>, на базе которого и подготовил в 1934 г. работу "Криминальная психология".

<12> Идея создания такого института с музеем принадлежит М.П. Чубинскому. Подобные учреждения существовали в то время лишь в Граце (Криминалистический институт) и в Лозанне (Институт научной полиции), которые и явились его прототипами.

Обратившись к данной работе, сразу можно заметить, что автор не сводит задачу криминологии только к исследованию преступников. По его убеждению, она, а в особенности такие ее области, как криминальная и социальная психология, направляет свое внимание на потенциального преступника, находящегося на свободе и не совершившего еще преступления <13>.

<13> Краински Н.В. Криминална психологиjа. Београд, 1934. С. 1.

Отстаивая идею "опасного состояния", Н.В. Краинский говорит о необходимости обращения к изучению психологии падших людей, ведущих аморальный и асоциальный образ жизни. К примеру, такие порочные состояния, как хроническое пьянство и употребление наркотиков (он указывает на опий), являются по своей сути объектами криминальной психологии.

Замечая, что алкоголь и иные опьяняющие человека средства вызывают острую и хроническую интоксикацию, оказывают неблагоприятное влияние на мозговую деятельность и являются причиной психических расстройств, он констатировал, что при постоянном употреблении алкогольных напитков постепенно меняется характер и все психические особенности индивида - настолько, что "он становится в полной мере асоциальным типом, который не может более вести нормальный образ жизни, не приспособлен ни для работы, ни для выполнения иной социально ответственной деятельности" <14>; хроническое злоупотребление алкоголем, а также наркотическими средствами вызывает помрачение ума и приводит к типичному социальному падению.

<14> См.: Там же. С. 14.

Профессор Н.В. Краинский задается вопросом, становятся ли такого рода порочные люди падшими вследствие возникновения алкогольной зависимости, или все-таки социальные условия приводят человека к пьянству.

Он рисует следующий портрет алкоголика и наркомана: "...психика алкоголика имеет много особенностей, которые очень характерны для отверженных и порочных людей. Пьяный человек становится циничным, беспринципным и аморальным. Он не скрывает свои потаенные мысли и открыто говорит то, что нормальный человек держит в своей душе, в секрете от других. Он дает волю своим инстинктам, и поэтому легко вступает в конфликт, борьбу и часто совершает преступные деяния. В пьяном состоянии человек беззаботен, поспешен, агрессивен. Умственная деятельность функционирует на формальном уровне, и утрачивается способность к критическому мышлению".

Проблема падших людей волновала профессора Краинского всю его научную жизнь. При характеристике порочных людей он обращал внимание и на их виктимность. Люди дна, по его замечанию, "более пассивны и беспечны, скорее асоциальны, нежели антисоциальны, и склонны чаще становиться жертвами, нежели нападающими" <15>. При этом нельзя исключать и их преступный потенциал. Логика алкоголика, особенно ее этическая составляющая, носит отрицательную окраску. Иногда подобный человек может публично каяться и исповедоваться, даже пользоваться таким самоуничижением. Он любит ощущать по отношению к себе сожаление. Алкоголика так же тяжело спасти, как бродягу, попрошайку и проститутку. Единственная, кого боится наркоман или алкоголик, это полиция. Как было подмечено Н.В. Краинским, наркоманам в особенности свойственно собираться в специальных помещениях, закрытых от глаз внешнего мира. Алкоголики же часто совершают преступления хулиганской направленности при отсутствии в них всякой осмысленной мотивации.

<15> См.: Там же. С. 17.

Н.В. Краинский пессимистично относился к возможности излечения наркоманов и алкоголиков, работая некоторое время директором специального учреждения для больных алкоголизмом и ощутив в этот период бесполезность, по его мнению, реабилитации таких людей. В то же время он не исключал возможность применения к такого рода лицам профилактических мер, способных обезопасить общество от них.

Неоценимый вклад в развитие ювенальной преступности внес известный криминалист, российский эмигрант Александр Васильевич Маклецов, работавший в Люблянском университете в Словении. Будучи солидарным в отношении социальных детерминант преступности со своим учителем профессором Чубинским, он отмечал, что во многих случаях причиной отцеубийств является хроническое злоупотребление алкогольными напитками родителя <16>. Семейное неблагополучие, вызываемое, как правило, пьянством родителей, во многих случаях вынуждает детей вести преступный образ жизни. В его работах мы встречаем и многие другие интересные наблюдения, в частности в отношении критерия опасного состояния, который необходимо активизировать по отношению к людям с ярко выраженной асоциальной и антисоциальной направленностью. Он отмечал, что прогрессивным явлением современных уголовных законодательств представляется утверждение помимо системы наказаний мер социальной защиты и мер принудительного характера, так называемый триализм санкций. Обращаясь к вопросу о взаимоотношении понятий вины и опасного состояния, А.В. Маклецов подчеркивает "социально-этическую нейтральность понятия опасности преступника" <17>, а также значительно большую ее субъективность, в отличие от суждения о вине. Принцип борьбы с опасностью преступника должен быть востребован в области специального предупреждения преступности, а именно в отношении борьбы с "профессиональными и привычными преступниками, с общеопасными невменяемыми и уменьшенно вменяемыми субъектами, с опасными хроническими алкоголиками и наркоманами и с преступниками, являющимися общественными паразитами (опасные тунеядцы, бродяги и т.п.)" <18>.

<16> Маклецов А.В. Охрана детства. Прага, 1925. С. 40 - 69.
<17> Маклецов А.В. Критерий опасности учинителя в современной теории уголовного права // Закон и суд. 1934. N 6 (46). Столб. 1591.
<18> Там же. Столб. 1592.

Среди ученых-эмигрантов из России нельзя обойти молчанием и Б.Л. Бразоля. Его психосоциальный подход к изучению преступности, изложенный в книге "Основы преступления (психосоциальная интерпретация)" <19>, представляется полезным и оригинальным. Алкоголизм и наркоманию он рассматривал в качестве специфических факторов отдельных видов преступности, полагая, что данные девиации носят ограниченный характер в этиологии преступления, а именно в большей степени они проявляются при совершении половых преступлений и преступлений из мести. В отношении же, к примеру, экономических преступлений (подделок денежных знаков, фиктивного банкротства) они не имеют никакого значения <20>.

<19> Boris Brasol. The elements of crime (psycho-social interpretation). Oxford university press. New-York. 1929.
<20> Brasol B. Foundations of criminology // Journal of the American Institute of criminal law and criminology, Vol. 17. N 1 (May, 1926). P. 13 - 39.

Особого внимания в этой части заслуживают мысли выдающегося российского социолога-эмигранта Питирима Александровича Сорокина. В своей работе "Социальная и культурная динамика" развитие уголовного права им было рассмотрено через призму флуктуации этико-юридического порядка и культурных типов. Рост алкоголизма и наркомании объяснялся революционными перестроениями общества. Определяя современный тип культуры как чувственный, он полагал, что уголовному праву этой эпохи свойственно охранение порочных страстей, таких как: гедонизм, порождающий алкоголизм, наркоманию, половую распущенность "с их совершенно деморализованным и недисциплинированным типом личности" <21>. В этих условиях, чтобы "дисциплинировать человека и общество, чтобы успешно обуздать распущенные чувственные склонности и страсти и привить новые формы поведения, сдерживающие подобного рода склонности, культура и право не могут быть слишком мягкими. Одними проповедями убедить тигров не трогать ягнят нельзя. Нужна клетка, порой и кнут, а иногда и нечто еще более суровое и материально эффективное" <22>. П.А. Сорокин утверждал, что и у современной болезненной эпохи разнузданности будет долгое кризисное состояние, которое сменится ярким рассветом идеациональной культуры, с ее жесткими, зато эффективными уголовно-правовыми мерами, но с доминированием все же альтруистической любви и солидарного общежития. Соглашаясь с Ч. Ломброзо, он отводил одно из центральных мест среди факторов революции алкоголизму.

<21> Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика / Пер. с англ. М., 2006. С. 544 - 545.
<22> Там же. С. 545.

При всем многообразии взглядов, криминалисты российской эмиграции первой половины XX в. сходились в мысли, что с преступностью, а также с иными различными социальными девиациями, ее порождающими, следует бороться комплексно, изучая причины преступности и конкретные условия, способствующие совершению преступлений. Первичное значение здесь должна получить разумная социальная и, в частности, уголовная политика, требующая внимательного отношения не только к преступникам, но и к лицам, ведущим асоциальный образ жизни.