К вопросу о квалификации содействия террористической деятельности

Серебряков Артур Владимирович, аспирант кафедры уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета.

В статье на основе анализа целого ряда положений УК РФ рассмотрен вопрос о квалификации содействия террористической деятельности. По итогам проведенного исследования делается вывод о наличии в действиях виновного идеальной совокупности: исполнительство в содействии террористической деятельности и пособничество (подстрекательство) в тех деяниях, которые были совершены вовлеченным в эту деятельность лицом.

Ключевые слова: террористическая деятельность, соучастие, содействие, вербовка, пособничество.

In article on base of the analysis integer row of the positions UK RF is considered question about qualifications of the assistance to terrorist activity. Conclusion is done On total of the called on study about presence in action of the guilty ideal collection: in assistance of terrorist activity and assisting (the sedition) in that children, who were perfect involved in this activity by person.

Key words: terrorist activity, complicity, assistance, recruiting, assisting.

Несмотря на предпринимаемые в течение последних двадцати лет руководством страны беспрецедентные меры, проблема противодействия терроризму для России до сих пор остается актуальной. Действующее законодательство отражает жесткую антитеррористическую политику, последовательно осуществляемую всеми силовыми структурами РФ. Так, на сегодняшний день в стране создана устойчивая законодательная база борьбы с терроризмом, которая аккумулирует в себе как конвенционные положения международного законодательства, так и позитивный зарубежный опыт [1]. Ярким примером этого служит ст. 205.1 УК РФ "Содействие террористической деятельности". Согласно ее диспозиции содействие террористической деятельности может выражаться в склонении, вербовке или ином вовлечении лица в совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК, вооружении или подготовке лица в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений, а равно в финансировании терроризма. Следовательно, здесь налицо пример специальной криминализации пособничества и подстрекательства к террористической деятельности. С точки зрения криминологической обоснованности подобная мера вполне оправданна, так как указанные проявления соучастия осуществляются в отношении деятельности, представляющей особую общественную опасность. Кроме того, данные конкретно-социологических исследований последних лет отчетливо свидетельствуют о том, что террористическая деятельность зачастую невозможна без ее финансирования, вербовки исполнителей террористических актов и т.д. [2]. В этой связи несомненно, что криминализация содействия террористической деятельности способна достичь целей как общей, так и частной превенции.

Несмотря на это, в отечественной науке представлена и иная точка зрения. Так, А.А. Арутюнов полагает, что включение в УК РФ ст. 205 представляется излишним и уж никак не отвечает целям борьбы с терроризмом, поскольку создает условия для необоснованного смягчения ответственности террористов [3]. В качестве аргумента он ссылается на то, что до появления данной нормы действия подстрекателей, пособников совершения террористического акта (ст. 205 УК РФ) подлежали квалификации по ч. 2 или ч. 3 ст. 205 УК РФ и наказывались соответственно лишением свободы на срок от 10 до 20 лет или на срок от 15 до 20 лет. С введением ст. 205.1 УК РФ действия указанных лиц подлежат квалификации по этой статье, а не по ст. 205 УК РФ. Между тем ч. 1 ст. 205.1 УК РФ предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок от 4 до 8 лет. По мнению А.А. Арутюнова, появление в Особенной части УК РФ статей, диспозиции которых фактически дублируют положения ст. 33 УК РФ применительно к определенным преступлениям, делает бессмысленным существование института соучастия. В этой связи он предлагает ст. 205.1 из Уголовного кодекса РФ исключить [4].

С подобной точкой зрения вряд ли можно согласиться. На наш взгляд, в данном случае смягчения наказания не происходит, а, напротив, возникает реальная возможность дать полную уголовно-правовую оценку действиям лиц, виновных в содействии и финансировании террористической деятельности. Такой вывод опирается на правила квалификации преступлений. На это справедливо обращает внимание Л.В. Иногамова-Хегай. "Конкуренция норм о соучастии, - пишет она, - возникает, когда в преступлении описаны признаки, в общем виде указанные в ст. 127 либо ст. 35 УК. Конкуренция действий исполнителя/соисполнителя, указанных в ч. 2 ст. 33 и статьях Особенной части УК, решена в самом уголовном законе. Коллизионное правило ч. 2 ст. 128 УК РФ устанавливает, что соисполнители отвечают по статье Особенной части без ссылки на ст. 33 УК. В статье Особенной части УК, подробно описывающей конкретные действия исполнителя/соисполнителя, закрепляется норма специальная, а в ч. 2 ст. 33 Общей части УК, в обобщенном виде указывающей на любые действия исполнителя, предусматривается норма общая" [5]. Как известно, в случае конкуренции общей и специальной норм правила квалификации преступлений предполагают приоритет последней из них. Однако при этом необходимо инкриминировать виновным не только деяния, описанные в диспозиции ст. 205.1 УК РФ, но и пособничество либо подстрекательство в тех преступлениях, содействие в совершении которых было оказано (ст. ст. 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ). Однако это возможно лишь при условии их совершения лицом, в отношении которого осуществлялось склонение, вербовка, вовлечение, вооружение, финансирование и т.д. Ведь в данном случае возникает идеальная совокупность преступлений. Как верно указывает Е.И. Елизаров, "действия виновного при этом образуют идеальную совокупность преступлений, выражающуюся в склонении к совершению преступления террористического характера и в подстрекательстве к совершению конкретного преступления" [6]. Подобная позиция была высказана и другими авторами [7].

Между тем, несмотря на убедительность приведенной точки зрения, в отечественной науке существует и иной взгляд на рассматриваемую проблему. Так, например, П.В. Агапов и К.В. Михайлов полагают, что здесь нарушается принцип справедливости, установленный уголовным законом, и лицо дважды несет ответственность за одно и то же преступление [8].

В подтверждение справедливости первой из рассмотренных точек зрения обратимся к судебной практике. Так, в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 7 "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних" [9] в этой связи разъясняется, что при подстрекательстве несовершеннолетнего к совершению преступления действия взрослого лица при наличии признаков состава указанного преступления должны квалифицироваться по ст. 150 УК, а также по закону, предусматривающему ответственность за соучастие (в форме подстрекательства) в совершении конкретного преступления. Аналогичная позиция закреплена и в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. N 45 "О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений". В нем содержится положение (п. 6), согласно которому в случае, если лицо вовлекло несовершеннолетнего в совершение преступления, предусмотренного ст. 213 УК, его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных соответствующей частью ст. 213 УК и ч. 4 ст. 150 УК [10].

Таким образом, при квалификации преступления следует иметь в виду, что относительно ст. 205.1 УК РФ действия склоняющего необходимо расценивать как действия исполнителя. Склонение лица к совершению преступлений террористического характера выражается в умышленных действиях, направленных на возбуждение желания участвовать в совершении указанного в законе преступления. Понятие склонения в законе не раскрывается, но практика относит сюда любые действия, стимулирующие формирование у лица стремления участвовать в совершении преступления. Для наличия состава склонения не имеет значения, какую роль собирается выполнять склоняемое лицо в преступлении. Она может состоять, в частности, в непосредственном участии в выполнении объективной стороны преступления террористического характера или в пособнических действиях при совершении такого преступления. Например, лицо может быть склонено к совершению террористического акта, выражающегося в установлении взрывного устройства в общественном месте, либо принять участие в совершении такого преступления путем изготовления взрывного устройства и передачи его непосредственным исполнителям. И в том и в другом случае действия лица, склонившего к участию в совершении террористического акта, являются содействием террористической деятельности и образуют состав преступления, предусмотренного ст. 205.1 УК. Кроме того, эти же действия образуют подстрекательство либо пособничество относительно тех террористических преступлений, которые совершает склоненное лицо. Следовательно, одни и те же действия по склонению к совершению преступления террористического характера являются и подстрекательскими, и исполнительскими. Подстрекательство к террористической деятельности и пособничество всегда конкретны, нельзя склонить к совершению террористического преступления вообще, без указания реального объекта террористического посягательства, а также способов его совершения (взрыв, поджог, вооруженное нападение, распространение ядовитых веществ) и конкретных целей. Поэтому невозможно признать лицо соучастником террористической деятельности, если оно действовало не для воздействия на принятие решения органами власти, устрашения населения, обогащения за счет государства, а в иных целях.

Вместе с тем нельзя поддержать А.В. Бриллиантова, считающего, что подобного рода совокупность преступлений возможна только в тех случаях, когда пособнические действия в совершении конкретного преступления выражаются в вооружении, обучении либо финансировании акта терроризма. Во всех остальных случаях совокупность преступлений будет отсутствовать, а деяние виновного следует квалифицировать только как пособничество в совершении конкретного преступления террористического характера [11]. Подобная позиция представляется не вполне обоснованной. На наш взгляд, наряду с указанными действиями и вовлечение, и склонение, и вербовка, достигшие цели, то есть когда другое лицо, поддавшись воздействию, совершает преступление террористического характера, также образуют идеальную совокупность: исполнительство в отношении вовлечения, склонения, вербовки и пособничества (подстрекательства) к тем деяниям, которые были совершены вовлеченным в террористическую деятельность лицом.

Следовательно, при подобном варианте квалификации не нарушаются положения ст. 6 УК РФ, а, напротив, реализуются требования закона о принципе вины (ст. 5 УК РФ) и об основании уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ).

Литература

1. В РФ ратифицированы: Европейская конвенция о пресечении терроризма от 27 января 1977 г. // Международные акты о правах человека. Сборник документов. 2-е издание. М., 2002; Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом от 15 декабря 1997 г. // Собрание законодательства РФ. 2001. N 8. Ст. 702; Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г. // Терроризм. Правовые аспекты борьбы. Нормативные и международные правовые акты с комментариями. Научные статьи. М., 2005; Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001 г. // Терроризм. Правовые аспекты борьбы: Нормативные и международные правовые акты с комментариями: Научные статьи. М., 2005; Конвенция Совета Европы О предупреждении терроризма от 16 мая 2005 г. // СПС "КонсультантПлюс"; Подписан договор о сотрудничестве государств - участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом от 4 июня 1999 г. // Собрание законодательства РФ. 2005. N 1 (ч. 1). Ст. 2.

Кроме того, в РФ приняты: Федеральный закон от 7 августа 2001 г. N 115-ФЗ "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма" // Собрание законодательства РФ. 2001. N 33 (ч. I). Ст. 3418; Федеральный закон от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" // Российская газета. 2006. 11 марта.

2. См., например: Ляхов Е.Г. Терроризм и межгосударственные отношения. М.: Международные отношения, 1991; Антонян Ю.М. Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование. М., 1998; Салимов К.И. Современные проблемы терроризма. М., 1999; Требин М.П. Терроризм в XXI веке. Минск: Харвест, 2003; Кофман Б.И., Миронов С.Н., Сафиуллин Н.Х., Демидов Ю.Н., Курушин В.И. Борьба с терроризмом: теория и практика: Учебное пособие. М., 2005; Лунеев В.В. Глобализация, организованная преступность, терроризм. М., 2006; Аббасов Ф.Р. Политико-правовые аспекты борьбы с международным терроризмом. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006; Павлинов А.В. Криминальный антигосударственный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические аспекты: Автореф. дис. ... доктора юрид. наук. М., 2008; и др.
3. Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении по уголовному праву Российской Федерации: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2006. С. 36.
4. Там же.
5. Иногамова-Хегай Л.В. Конкуренция норм уголовного права: Дис. ... докт. юридических наук. М., 1999. С. 102.
6. Елизаров Е.И. Уголовно-правовой анализ вовлечения в совершение преступлений террористического характера (ст. 205.1 УК РФ): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 6 - 7.
7. См., например: Кочои С.М. Терроризм и экстремизм: уголовно-правовая характеристика. М.: ТК Велби; Проспект, 2005. С. 73; Бриллиантов А. Вопросы соучастия при квалификации содействия террористической деятельности // Уголовное право. 2008. N 3.
8. Агапов П.В., Михайлов К.В. Уголовная ответственность за содействие террористической деятельности: тенденции современной уголовной политики. Саратов, 2007. С. 63 - 64.
9. СПС "КонсультантПлюс".
10. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 1.
11. Бриллиантов А.В. Уголовная ответственность за вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению // Российский следователь. 2006. N 6.