Проблемы разграничения преступлений в сфере корпоративного управления и учета прав на ценные бумаги (статьи 170.1, 185.2, 185.5 УК РФ) и иных преступлений

Георгий Смирнов, старший референт Следственного комитета при прокуратуре РФ, кандидат юридических наук.

Уголовно-правовая наука, основываясь на положениях общей теории права, различает несколько видов соотношения норм уголовного закона между собой. Соотношение норм Особенной части УК РФ определяется характером соотношения составов преступлений, которые они предусматривают (определяют, описывают). Перечислим основные из них, признанные большинством ученых и влияющие на уголовно-правовую оценку деяния.

1. Составы, не имеющие между собой ни одного общего признака (кроме вменяемости и возраста). Разграничение таких составов, как правило, не вызывает на практике никаких сложностей.
2. Составы, имеющие один и более общих признаков, но по объему не совпадающие друг с другом. Такие составы в теории уголовного права называются смежными. В.Н. Кудрявцев в этой группе связей выделяет составы, имеющие малое число общих признаков, и составы, имеющие все общие признаки за исключением одного. При этом отмечается, что разграничение последних при квалификации преступлений представляет наибольшие сложности <1>.

3. Составы, объективные признаки которых полностью поглощаются один другим. Такие составы могут логически соотноситься друг с другом как общее и частное либо как часть и целое. При этом одно и то же деяние одновременно содержит все признаки составов двух или более преступлений, т.е. предусматривается двумя или более нормами Особенной части УК РФ. Такие нормы получили название конкурирующих. Отличие составов преступлений данной группы от составов, относимых к предыдущей группе (смежных составов), заключается в том, что в смежных составах содержится один или более признаков, которые отличаются друг от друга, что и позволяет разграничить их, в то время как при конкуренции один состав по своему логическому объему полностью поглощает другой.

При конкуренции общего и частного нормы, предусматривающие составы преступлений, различаются по степени абстракции описываемых признаков преступления и соотносятся друг с другом как общее и частное. Общее всегда присутствует в частном, дополняя его определенными конкретными признаками. Иногда составы с такой связью называют соответственно родовым и видовым. Конкуренцию общего и частного образуют, например, нормы, предусматривающие убийство (ст. 105 УК РФ) и посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277 УК РФ).

Особую разновидность конкуренции представляет такое соотношение уголовно-правовых норм, при котором одна из них предусматривает как оконченное преступление деяние, которое образует состав другого преступления на стадии покушения или даже приготовления к преступлению. При этом состав преступления, которое является оконченным на стадии приготовления или покушения на другое преступление, будет рассматриваться как усеченный по отношению к составу преступления, которое будет оконченным на более поздних стадиях. Эта конкуренция норм разрешается в пользу усеченного состава.

Конкуренцию норм, при которой в равной мере применима каждая из них, необходимо отличать от их коллизии, т.е. ситуации, при которой одна норма противоречит другой.

При конкуренции части и целого одно преступление является одним из элементов другого. Такие преступления иногда называют составными. Таковыми являются, например, кража с незаконным проникновением в жилище (п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ) и нарушение неприкосновенности жилища (ст. 139 УК РФ). При этом кража с проникновением в жилище включает в себя в качестве составного (поглощает) элемент проникновения в жилище, однако не ограничивается этим элементом.

Практическое значение деления составов на указанные группы заключается в том, что из такой классификации выводятся общие правила квалификации деяний.

Так, если деяние содержит все признаки двух или более смежных составов либо составов, не имеющих между собой ни одного общего признака, оно подлежит квалификации по совокупности норм, предусматривающих каждое из таких преступлений.

Если же деяние подпадает под две и более конкурирующие друг с другом или коллизионные нормы одновременно, оно подлежит квалификации по одной из этих норм. При этом конкуренция общего и частного разрешается на основе положений ч. 3 ст. 17 УК РФ, устанавливающих правило о приоритете специальной нормы по отношению к общей.

При конкуренции части и целого применяется та норма, которая охватывает с наибольшей полнотой все фактические признаки совершенного деяния <2> (т.е. действует правило о приоритете целого перед частью). Разрешение же коллизии норм предполагает определение их юридической силы с учетом установленной Конституцией РФ иерархии нормативных правовых актов в правовой системе Российской Федерации и правила о приоритете специального регулирования по отношению к общему.

Особую сложность представляет разрешение коллизии норм законов одного уровня, например уголовного и гражданского. В этой ситуации следует иметь в виду, что в отличие от гражданского уголовное законодательство не допускает возможности применения уголовного закона по аналогии (ч. 2 ст. 3 УК РФ). При этом понятие "уголовный закон" используется в широком смысле, и в случае бланкетности уголовно-правовой нормы понятием "уголовный закон" охватывается не только сама эта норма, но и положения других законов, а также подзаконных нормативно-правовых актов, на которые она содержит прямую или опосредованную ссылку. Таким образом, применение при квалификации деяния аналогии других отраслей права, к которым отсылает правоприменителя та или иная уголовно-правовая норма, также недопустимо.

После того как мы уяснили основные правила разграничения составов преступлений при их квалификации, перейдем к конкретным соотношениям фальсификации решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества и иных преступлений (ст. 185.5 УК РФ).

Состав данного преступления имеет ряд сходных с составами других преступлений признаков (смежных признаков).

В частности, ст. 185.4 УК РФ предусматривает такие сходные с предусмотренными другими статьями действия, как воспрепятствование осуществлению или незаконное ограничение прав. Разграничение этих преступлений возможно по потерпевшему, признакам субъективной стороны и общественно опасным последствиям. Потерпевшим при совершении преступления, предусмотренного, например, ст. 185.5 УК РФ, может быть акционер, участник общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью или член совета директоров. Преступление, предусмотренное ст. 185.4 УК РФ, посягает на интересы владельцев ценных бумаг, к которым из указанных лиц относится только акционер.

Одним из элементов состава преступления, предусмотренного ст. 185.5 УК РФ, выступает цель, заключающаяся в захвате управления в юридическом лице. При этом она не является обязательным элементом состава преступления, предусмотренного ст. 185.4 УК РФ.

В качестве обязательного признака состава преступления, предусмотренного ст. 185.4 УК РФ, определено общественно опасное последствие в виде причинения гражданам, организациям или государству крупного ущерба либо извлечения дохода в крупном размере, в то время как состав преступления, предусмотренного ст. 185.5 УК РФ, построен как формальный и не включает в себя каких-либо имущественных последствий.

Как видно из анализа указанных признаков, чисто гипотетически можно представить ситуацию, при которой возникает конкуренция уголовно-правовых норм, предусматривающих указанные преступления. В частности, такая конкуренция возникает при воспрепятствовании реализации прав акционера, повлекшем причинение гражданам, организациям или государству крупного ущерба либо извлечение дохода в крупном размере и совершенном с целью незаконного захвата управления в обществе.

В таком случае возникшая конкуренция норм должна быть разрешена на основе положений ч. 3 ст. 17 УК РФ, определяющих приоритет специальной нормы перед общей. При этом норма ст. 185.5 УК РФ будет являться специальной, так как в ней предусмотрена специальная цель совершения преступления.

Вместе с тем на практике вероятность возникновения такой ситуации мала, в первую очередь в связи с тем, что ст. 185.4 УК РФ в действующей редакции имеет крайне низкий правоприменительный потенциал и фактически не действует. Причина в том, что состав данного преступления построен как материальный и включает в себя в качестве обязательного признака указанное общественно опасное последствие. Однако альтернативные действия, предусмотренные диспозицией ст. 185.4 УК РФ (незаконный отказ в созыве общего собрания владельцев ценных бумаг или уклонение от его созыва; незаконный отказ регистрировать для участия в общем собрании владельцев ценных бумаг лиц, имеющих право на участие в общем собрании; проведение общего собрания владельцев ценных бумаг при отсутствии необходимого кворума), сами по себе не могут непосредственно причинить предусмотренный данной статьей имущественный ущерб или повлечь за собой извлечение какого-либо дохода.

Следствием указанных действий может быть лишь принятие на общем собрании участников общества выгодного решения (например, прекращения полномочий совета директоров общества, одобрения крупной сделки и т.д.). И лишь опосредованно (например, в ходе деятельности вновь избранного органа управления хозяйственного общества) они могут причинить имущественный ущерб обществу в виде отчуждения его имущества, а впоследствии и акционеру в виде уменьшения размера его дивидендов. Доказать на практике причинно-следственную связь между указанными действиями и перечисленными последствиями будет очень сложно <3>.

Фальсификация решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества может также образовать конкуренцию со злоупотреблением полномочиями (ст. 201 УК РФ) и злоупотреблением полномочиями частными нотариусами и аудиторами (ст. 202 УК РФ).

Конкуренция статей 185.5 и 201 УК РФ может возникнуть в случае совершения фальсификации решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества должностным лицом органа общества, входящим в круг субъектов, предусмотренных примечанием 1 к ст. 201 УК РФ, в связи с осуществлением этими лицами своих должностных обязанностей, что повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан, организаций или охраняемым законом интересам общества или государства. А конкуренция ст. 185.5 со ст. 202 УК РФ возникает в случае совершения фальсификации аудитором общества. При этом фальсификация управленческих решений может быть рассмотрена как частный случай злоупотребления полномочиями, в связи с чем содеянное с учетом ч. 3 ст. 17 УК РФ подлежит квалификации только по ст. 185.5 УК РФ.

В случае если фальсификация решения органа управления общества лицом, входящим в круг субъектов, предусмотренных примечанием 1 к ст. 201 УК РФ, в связи с осуществлением им должностных обязанностей сопровождалась передачей этому лицу за совершение таких действий денег, ценных бумаг или иного имущества, содеянное должно быть квалифицировано по совокупности ст. ст. 185.5 и 204 УК РФ, так как получение материальных выгод за фальсификационные действия выходит за рамки состава преступления, предусмотренного ст. 185.5 УК РФ.

Определенный интерес представляет вопрос об уголовно-правовой оценке действий должностных лиц органов управления общества, а также аудиторов, управляющих или уполномоченных представителей управляющей компании, которые были избраны или назначены на основании сфальсифицированного решения общего собрания акционеров (участников) или совета директоров хозяйственного общества, т.е. в результате совершения преступления, предусмотренного ст. 185.5 УК РФ.

Федеральным законом от 19 июля 2009 г. N 205-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" ст. 49 ФЗ об акционерных обществах (АО) была дополнена пунктом 10, определившим случаи, когда решение общего собрания акционеров не имеет юридической силы независимо от обжалования его в судебном порядке, а ст. 68 - пунктом 8, определившим аналогичные случаи применительно к решениям совета директоров.

Таким образом, акционерный закон по аналогии с предусмотренными гражданским законом видами недействительных сделок - ничтожностью и оспоримостью (ст. 166 ГК РФ) - также стал различать виды недействительности решений органов управления общества и соответствующие им правовые последствия.

К недействительным независимо от обжалования их в судебном порядке, т.е., по сути, к юридически ничтожным, в п. 10 Федерального закона N 205-ФЗ отнесены следующие решения общего собрания акционеров:

• принятые по вопросам, не включенным в повестку дня общего собрания акционеров (за исключением случая, если в нем приняли участие все акционеры общества);
• принятые с нарушением компетенции общего собрания акционеров;
• принятые при отсутствии кворума для проведения общего собрания акционеров или без необходимого для принятия решения большинства голосов акционеров.

Недействительными независимо от обжалования их в судебном порядке являются следующие решения совета директоров:

• принятые с нарушением компетенции совета директоров (наблюдательного совета) общества;
• при отсутствии кворума для проведения заседания совета директоров (наблюдательного совета) общества, если наличие кворума в соответствии с Федеральным законом N 205-ФЗ является обязательным условием проведения такого заседания, или без необходимого для принятия решения большинства голосов членов совета директоров (наблюдательного совета) общества.

Решения органов управления общества, принятые с указанными нарушениями, не имеют юридической силы независимо от обжалования их в судебном порядке с момента принятия и не влекут устанавливаемых ими правовых последствий.

Решения органов управления, принятые со всеми остальными нарушениями, могут быть признаны судом оспоримыми, т.е. недействительными, по иску лица, права которого были нарушены. В отличие от ничтожных эти решения считаются действительными и влекут устанавливаемые ими правовые последствия до вступления в законную силу судебного решения, постановляющего иное и определяющего правовые последствия недействительности этих решений.

Таким образом, юридически ничтожное решение об избрании или назначении должностных лиц органов общества, аудиторов, управляющих или уполномоченных представителей управляющей компании не влечет наделение этих лиц или их представителей соответствующими правами и полномочиями. Поэтому привлечь незаконно назначенное таким образом лицо по статьям УК РФ, предусматривающим ответственность за должностные злоупотребления в сфере управления коммерческой или иной организации (ст. ст. 201, 202, 204 УК РФ), невозможно, так как эти лица изначально не приобрели соответствующего правового статуса (единоличный исполнительный орган, член коллегиального исполнительного органа, член совета директоров, ревизор, член ревизионной или счетной комиссии, аудитор, управляющий общества и т.д.), а также управленческих и иных полномочий, которыми они могли бы злоупотребить или использовать для совершения иных должностных преступлений.

В отличие от ничтожных оспоримые решения органов управления об избрании или назначении указанных лиц влекут возникновение у этих лиц соответствующих полномочий, в связи с чем они могут являться специальными субъектами преступлений, предусмотренных ст. ст. 201, 202, 204 УК РФ, до тех пор пока решение об их избрании или назначении не будет признано судом недействительным с момента их избрания или назначения на должность.

Следует также отметить, что действующее законодательство об обществах с ограниченной ответственностью не содержит аналогичных положений, определяющих ничтожность, т.е. изначальную юридическую недействительность, решений органов управления общества. Оно предусматривает возможность признания таких решений недействительными во всех случаях только по решению суда на основании иска лица, права и законные интересы которого были нарушены этим решением. Это означает, что во всех случаях такие решения являются оспоримыми.

В гражданском судопроизводстве с учетом допустимости аналогии закона признание решений органов управления общества с ограниченной ответственностью не имеющими юридической силы независимо от обжалования их в судебном порядке, а также применение последствий недействительности таких решений возможно на основании положений Федерального закона N 205-ФЗ, регламентирующих сходные правоотношения. Однако с учетом определенного ранее правила уголовно-правовой квалификации деяний о недопустимости аналогии закона, в том числе в иных отраслях права, при уголовно-правовой оценке деяния положения данного закона о недействительности решений органов управления общества не могут распространяться на аналогичные случаи, возникающие при принятии решения органами управления обществ с ограниченной ответственностью.

Еще более сложные связи усматриваются при разграничении ст. ст. 170.1 и 185.2 УК РФ. Предусмотренные ими составы преступлений вступают в конкуренцию с составами множества других видов преступлений.

При представлении подложного передаточного распоряжения или поручения о списании определенного количества ценных бумаг с лицевого счета или депозитного счета зарегистрированного лица и зачислении их на свой счет или на счет соучастника преступления, содеянное может быть одновременно квалифицировано как по ч. 1 ст. 170.1 УК РФ, так и по ч. 3 ст. 327 УК РФ (использование заведомо подложного документа), а также по ч. 3 ст. 30, ст. 159 УК РФ (покушение на мошенничество). Все эти нормы конкурируют между собой и не могут применяться в совокупности при квалификации описанных деяний. Поэтому в первую очередь необходимо определить характер конкуренции между ними.

При этом использование заведомо подложного документа (ч. 3 ст. 327 УК РФ) является составным преступлением по отношению к представлению в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, или в организацию, осуществляющую учет прав на ценные бумаги, документов, содержащих заведомо ложные данные, поэтому при квалификации поглощается последним, а виновному вменяется исключительно ч. 1 ст. 170.1 УК РФ.

Следует отметить, что подделка используемого документа не охватывается ч. 1 ст. 170.1 УК РФ, в связи с чем эти действия подлежат самостоятельной уголовно-правовой оценке. Состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 170.1 УК РФ, является усеченным по отношению к составу покушения на мошенничество, в связи с чем возникавшая конкуренция норм разрешается в пользу предусматривающей усеченный состав, т.е. ч. 1 ст. 170.1. Вместе с тем следует иметь в виду, что составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 170.1 УК РФ, не охватывается собственно приобретение права на ценные бумаги, которое, как уже было отмечено ранее, возникает в момент внесения приходной записи по лицевому счету или счету депо приобретателя ценных бумаг. Поэтому в случаях, когда лицу, представившему документы, содержащие указанные заведомо недостоверные данные, или лицу, в пользу которого оно совершало преступление, все же удалось приобрести право на ценные бумаги, между ч. 1 ст. 170.1 и ст. 159 УК РФ возникает уже другой вид конкуренции - конкуренция части и целого. При этом ст. 159 УК РФ выступает в роли целого, так как представление регистратору или депозитарию документов, содержащих заведомо недостоверные сведения, является лишь одним из элементов (способов) мошенничества в форме приобретения права на чужое имущество (ценные бумаги). В этих случаях содеянное полностью квалифицируется по ст. 159 УК РФ, так как деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 170.1 УК РФ, является составным преступлением.

В случаях, когда лицо, представляя заведомо подложные документы в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, преследовало цель внесения в Единый государственный реестр юридических лиц недостоверных сведений об учредителях (участниках) юридического лица, о размерах и номинальной стоимости долей их участия в уставном капитале хозяйственного общества, об обременении доли либо о лице, осуществляющем управление долями, переходящими в порядке наследования, о руководителе постоянно действующего исполнительного органа юридического лица или об ином лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица, либо иные цели, направленные на приобретение права на чужое имущество, содеянное одновременно подпадает под ч. 1 ст. 170.1 УК РФ, ч. 1 ст. 171 УК РФ (незаконное предпринимательство), а также под ч. 3. ст. 30, ст. 165 УК РФ (покушение на причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием).

При разрешении конкуренции ч. 1 ст. 170.1 УК РФ и ч. 1 ст. 171 УК РФ следует исходить из того, что ч. 1 ст. 170.1 УК РФ является специальной по отношению к ч. 1 ст. 171 УК РФ, так как охватывает все признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 171 УК РФ, дополняя их еще одним - целью. Таким образом, рассматриваемая конкуренция разрешается посредством применения правила о приоритете специальной нормы перед общей (ч. 3 ст. 17 УК РФ).

Конкуренция ч. 1 ст. 170.1 УК РФ и ч. 3 ст. 30, ст. 165 УК РФ, возникающая в случае представления документов, содержащих недостоверные сведения об уступке доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью, разрешается аналогично рассмотренной ранее конкуренции ч. 1 ст. 170.1 УК РФ и ст. 159 УК РФ. Если содеянное ограничилось лишь представлением документов, содержащих заведомо недостоверные данные, в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, без наступления последствий в виде регистрации перехода прав на доли к незаконному владельцу, то содеянное подлежит квалификации по ч. 1 ст. 170.1 УК РФ. В случае, когда такие последствия все же наступили, деяние должно быть квалифицировано только по соответствующей части ст. 165 УК РФ.

Следует отметить, что конкуренция может возникнуть и между различными частями ст. 185.2 УК РФ. Действующее законодательство о рынке ценных бумаг не устанавливает обязанность регистратора провести проверку достоверности сведений, содержащихся в представляемых документах. Поэтому, внося заведомо недостоверные сведения в реестр владельцев ценных бумаг, сотрудник регистратора может действовать, обеспечивая внешнее соблюдение такого порядка. В таком случае содеянное квалифицируется по ч. 3 ст. 185.2 УК РФ. Если же сотрудник регистратора вносит заведомо недостоверные сведения в реестр владельцев ценных бумаг, нарушая при этом установленный порядок, а в результате этих действий причиняется крупный либо особо крупный ущерб гражданам, организациям или государству, возникает конкуренция ч. ч. 1 или 2 (в зависимости от размера ущерба) и ч. 3 ст. 185.2 УК РФ, которая разрешается в пользу ч. 1 или 2 ст. 185.2 УК РФ, так как они предусматривают дополнительный признак - крупный или особо крупный ущерб.

Конкуренция, возникающая между ч. 3 ст. 185.2 УК РФ и ст. 201 УК РФ в случае совершения преступления лицом, выполняющим управленческие функции в организации-регистраторе, а не обычным операционистом, разрешается по правилам приоритета специальной нормы перед общей (ч. 3 ст. 17 УК РФ). Исходя из этого виновному вменяется в вину только совершение преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 185.2 УК РФ, так как внесение в реестр владельцев ценных бумаг недостоверных сведений, а равно умышленное уничтожение или подлог документов, на основании которых были внесены запись или изменение в реестр владельцев ценных бумаг, являются частным случаем злоупотребления полномочиями.

Некоторые сложности могут возникнуть при определении характера соотношения ч. 3 ст. 185.2 УК РФ и ст. 160 УК РФ (присвоение или растрата). Представляется, что указанные составы, несмотря на кажущуюся общность, вообще не содержат общих признаков.

Во-первых, вопрос о возможности хищения бездокументарных ценных бумаг остается весьма дискуссионным. Во-вторых, несмотря на кажущееся сходство признака вверенности похищаемого имущества в ст. 160 УК РФ и признака правомерного доступа лицом, осуществляющим учет прав на ценные бумаги, к информационному ресурсу такого учета (реестру владельцев ценных бумаг), эти признаки не являются тождественными друг другу. При ведении учета прав на ценные бумаги сотруднику регистратора вверяются не сами бездокументарные ценные бумаги, которые существуют в виде записей в информационной системе, и даже не вещные права на такую ценную бумагу, а лишь ведение учета прав на эти бумаги, а также их обладателей.

Поэтому действия по непосредственному внесению сотрудником регистратора или депозитария, уполномоченным в соответствии с внутренними документами компании осуществлять внесение записей в информационную систему учета прав на ценные бумаги, содержат лишь признаки преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 185.2 УК РФ.

Определенные сложности могут возникнуть и при разграничении ч. 2 или ч. 3 ст. 170.1 УК РФ, ст. 159 УК РФ (мошенничество в форме приобретения права на чужое имущество), а также ст. 272 УК РФ (неправомерный доступ к компьютерной информации).

При совершении этих действий отсутствует такой обязательный признак мошенничества, как обман или злоупотребление доверием, в связи с чем содеянное не может быть квалифицировано по ст. 159 УК РФ.

Неправомерный доступ к охраняемой законом компьютерной информации, повлекший в том числе модификацию информации (ст. 272 УК РФ), является одним из элементов преступления, предусмотренного ч. 2 или ч. 3 ст. 170.1 УК РФ. Поэтому конкуренция этих норм при совершении виновным действий по внесению заведомо недостоверных сведений о владельцах ценных бумаг или их количестве в реестр владельцев ценных бумаг, в систему депозитарного учета путем неправомерного доступа к этим информационным ресурсам разрешается в пользу ч. ч. 2 или 3 ст. 170.1 УК РФ. Вместе с тем состав преступления, предусмотренного ч. ч. 2 или 3 ст. 170.1 УК РФ, охватывает лишь такой признак, как неправомерный доступ и искажение информации в системе учета прав на ценные бумаги, который ведется с использованием ЭВМ. Если при совершении этих действий было произведено копирование информации или произошло уничтожение, блокирование информации либо нарушение работы ЭВМ, системы ЭВМ или их сети, содеянное подлежит квалификации по совокупности норм, предусматривающих ответственность как за совершение преступления, предусмотренного ч. ч. 2 или 3 ст. 170.1 УК РФ, так и за совершение преступления, предусмотренного ст. 272 УК РФ.

Если изменение в информационную систему учета прав на ценные бумаги вносилось посредством внедрения вредоносных программ в программное обеспечение компьютера, в котором хранится такая информация, деяние должно квалифицироваться по совокупности: по ч. 2 ст. 170.1 УК РФ, если внесенное указанное вредоносное программное обеспечение запускалось лицом, не имеющим доступ к информационной системе реестра, либо по ч. 3 ст. 185.2 УК РФ, если такое лицо имело доступ к информационной системе реестра, а также по ст. 273 УК РФ.

Пристатейный библиографический список

Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972.