Мудрый Юрист

Актуальные вопросы правовой регламентации участия специалиста при производстве по уголовным делам

Пашутина О.С., доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики Юго-Западного государственного университета (г. Курск), кандидат юридических наук.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, называя специалиста в числе возможных субъектов процесса, регламентирует его участие как одну из форм использования специальных знаний.

В ходе уголовного судопроизводства специалист привлекается к участию в процессуальных действиях для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.

Нельзя не признать, что в связи с появлением в ч. 1 ст. 58 УПК РФ данного определения понятия "специалист" перечень полномочий этого участника процесса определяется значительно шире, изменяя восприятие его процессуального положения в сторону большей самостоятельности <1>. Тем не менее изучение действующего уголовно-процессуального законодательства свидетельствует о серьезных недостатках правового регулирования участия специалиста в судопроизводстве, что, в свою очередь, порождает трудности в правоприменительной практике при использовании специальных знаний при производстве процессуальных действий, оценке допустимости показаний и заключения специалиста, обусловливает отсутствие единства в доктринальных толкованиях.

<1> Новиков А.А. Институт специалиста в уголовном судопроизводстве России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Калининград, 2007. С. 12.

Анализируя положения ч. 1 ст. 58 УПК РФ, в первую очередь нельзя не отметить определенную некорректность в подходе законодателя к определению круга полномочий данного участника процесса. В частности, законодатель ограничивает его роль при производстве следственных или судебных действий содействием в обнаружении, закреплении и изъятии только (выделено мной. - Авт.) предметов и документов. Однако если мы обратимся к нормам УПК РФ, закрепляющим случаи обязательного участия специалиста (ст. 178, 179, 191, ч. 2 ст. 290, 425), то увидим, что круг сведений, имеющих значение для дела, содействие в обнаружении которых он оказывает, значительно шире. Существующая в настоящее время проблема ограничения полномочий специалиста в процессуальных действиях, как справедливо отмечает А.И. Бельский, может быть разрешена путем изменения законодательной формулировки положений ч. 1 ст. 58 УПК РФ. Так, по мнению исследователя, в ч. 1 ст. 58 УПК РФ слова "предметов и документов" необходимо заменить словом "доказательств" <2>. Однако, не отвергая обоснованности приведенной точки зрения, все же отметим, что любые сведения, имеющие значение для уголовного дела, обретают статус доказательства лишь после того, как они получены следственным (судебным) путем и оформлены в соответствии с требованиями закона. Поэтому утверждение о том, что специалист, участвуя в процессуальных действиях, оказывает помощь именно в обнаружении, закреплении и изъятии доказательств (выделено мной. - Авт.), является несколько преждевременным. На наш взгляд, более корректной представляется замена в ч. 1 ст. 58 УПК РФ слов "предметов и документов" на слова "сведений, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела".

<2> Бельский А.И. Заключение и показания специалиста как доказательства в уголовном процессе России: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 9.

Существующие противоречия между объемом полномочий специалиста, закрепленным в ст. 58 УПК РФ, и иными положениями закона порождают и нечеткое, неполное нормативное регулирование вопросов, связанных с участием в российском уголовном процессе и иных субъектов, обладающих специальными знаниями. Сложившаяся ситуация обусловливает в научной литературе новый всплеск дискуссии, начатой еще в прошлом веке, об определении правового положения педагога и психолога, участие которых предусматривается только при допросе несовершеннолетнего свидетеля или несовершеннолетнего подозреваемого или обвиняемого (ст. 191, 280, 425).

В доктрине можно выделить два основных подхода к вопросу о возможности отнесения педагога и психолога к специалисту в процессуальном смысле.

Категоричное мнение о недопустимости отождествления педагога со специалистом высказывал еще и М.С. Строгович, обосновывая свою позицию тем, что "это совершенно различные процессуальные фигуры, выступающие в различных процессуальных формах и участвующие в различных процессуальных действиях" <3>. В литературе отмечалось, что педагог - это лицо, помогающее следователю сформулировать педагогически правильные вопросы и выбрать педагогически правильный стиль допроса, что исключает признание его процессуального статуса как специалиста <4>.

<3> Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 2. М., 1970. С. 477 - 478.
<4> Ларин А.М., Мельникова Э.Б., Савицкий В.М. Уголовный процесс России: Лекции-очерки. М., 1997. С. 248.

Кроме того, исследователи говорят и о более широком объеме полномочий данных субъектов перед специалистом, выделяя их правозащитную и иные функции <5>. В частности, по мнению С.А. Шейфера и В.А. Лазаревой, педагог осуществляет в уголовном процессе сложную функцию, в которой сочетаются обязанности специалиста, защитника и понятого <6>.

<5> Бахарев Н.В. Очная ставка: уголовно-процессуальные и криминалистические вопросы. Казань, 1982. С. 52.
<6> Шейфер С.А., Лазарева В.А. Участие потерпевшего и его представителя на предварительном следствии. Куйбышев, 1979. С. 79 - 80.

Учитывая неопределенность процессуального статуса психолога и педагога в УПК РФ, подчеркивая значимость привлечения в уголовный процесс специалистов в области возрастной психологии и педагогики как гарантии обеспечения прав и законных интересов несовершеннолетних, современные исследователи предлагают выделить данных участников процесса в качестве самостоятельных субъектов, на что, по их мнению, имеются все основания <7>.

<7> Багаутдинов Ф. Ювенальная юстиция начинается с предварительного следствия // Российская юстиция. 2002. N 9. С. 43; Тетюев С.В. Процессуальные права, обязанности и ответственность педагога (психолога) в производстве по уголовным делам с участием несовершеннолетних // Журнал российского права. 2008. N 4. С. 100 - 106.

Действительно, учитывая, что в зависимости от тактических особенностей участия педагога и психолога при производстве допроса несовершеннолетних <8> может меняться содержание их функции, нельзя не признать тот факт, что в процессуальном плане строгое причисление педагога и психолога к специалисту оспоримо. В то же время недопустимо, на наш взгляд, однозначное возложение на психолога или педагога осуществления несвойственных им функций (например, защиту несовершеннолетнего свидетеля, подозреваемого или обвиняемого), ибо эта обязанность принадлежит защитнику и законному представителю. Педагог или психолог отличаются от понятых и других субъектов уголовного процесса, так как, участвуя в следственном действии, воздействуют на его содержание и результаты, а значит, являются активными, а не пассивными участниками уголовного процесса. Именно в этом и содержится сущность правового института специалиста, обозначившего отдельную процессуальную фигуру в уголовном судопроизводстве России <9>.

<8> Например, помощь ли это в постановке вопросов, исходя из возрастных особенностей допрашиваемого, или отведение ненадлежащих с точки зрения закона вопросов.
<9> Куликов А.В., Новиков А.А. Соотношение процессуального положения специалиста, психолога, педагога и переводчика в уголовном судопроизводстве России // Российский судья. 2007. N 1. С. 32.

Вызывает возражения и позиция относительно признания данных субъектов самостоятельными участниками процесса. Как справедливо отмечается в процессуальной доктрине, в реализации данной идеи нет необходимости <10>. Два основных признака специалиста как участника уголовного процесса, обусловленных ст. 58 и 71 УПК РФ, это наличие у него специальных знаний и его незаинтересованность в исходе дела. Именно в соответствии с этими критериями уголовно-процессуальный закон употребляет собирательное понятие "специалист" и указывает на его определенную профессию - педагога или психолога в частности <11>.

<10> Галимов О.Х. Малолетние лица в уголовном судопроизводстве. СПб., 2001. С. 137; Мельникова Э.Б. Участие специалистов в следственных действиях. М., 1964. С. 6; Матвеев С.В. Актуальные проблемы правового статуса психолога и педагога в уголовном судопроизводстве по делам несовершеннолетних // Российский судья. 2002. N 3. С. 12 - 14.
<11> Мельникова Э.Б. Участие специалиста в следственных действиях. М., 1964. С. 38 - 39.

О том, что к этим участникам уголовного процесса в определенных случаях применимы правила, относящиеся к специалисту, свидетельствует следующее. Во-первых, вывод о том, что законодатель предусматривает в случае необходимости участие специалиста во всех следственных действиях, где следователю необходимы специальные знания в целях получения объективной и достоверной информации по расследуемому уголовному делу, как справедливо отмечает С.В. Матвеев, следует из положений ст. 168 УПК РФ <12>. Во-вторых, глава 8 "Иные участники уголовного судопроизводства" и глава 9 "Обстоятельства, исключающие участие в уголовном судопроизводстве" УПК РФ не содержат прямого указания на процессуальные фигуры педагога или психолога. В-третьих, ст. 58 предусматривает более широкий круг прав и обязанностей сведущего лица, чем ч. 5 ст. 425 УПК РФ, посвященная правам психолога и педагога. В частности, это право отказаться от участия в производстве по уголовному делу, если он не обладает соответствующими специальными познаниями, приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда, ограничивающие его права <13>.

<12> Матвеев С.В. Актуальные проблемы правового статуса психолога и педагога в уголовном судопроизводстве по делам несовершеннолетних // Российский судья. 2002. N 3. С. 13.
<13> Селина Е.В. Применение специальных познаний в уголовном процессе. М., 2002. С. 99.

Кроме того, опираясь на анализ действующего законодательства, мы можем говорить и о том, что на педагога и психолога, равно как и на любого иного специалиста, вовлеченного в сферу уголовного судопроизводства, распространяются правила о его отводе, возмещении расходов, связанных с его участием в производстве по делу. К данным участникам процесса в случае их ненадлежащего поведения и неисполнения ими возложенных на них обязанностей (соблюдения порядка судебного заседания и т.п.) могут быть применены меры процессуального принуждения.

В аспекте сказанного, определяя значимость единообразного понимания дефиниции "специалист", мы разделяем позицию, согласно которой закрепление в УПК РФ перечня сведущих лиц, которые могут быть привлечены к участию в деле в качестве специалиста, крайне необходимо <14>. На наш взгляд, целесообразно дополнить ст. 58 УПК ч. 1.1, изложив ее в следующей редакции: "В качестве специалиста допускаются педагог, психолог, врач или иное лицо, обладающее специальными познаниями для выполнения полномочий, предусмотренных ч. 1 ст. 58 настоящего Кодекса".

<14> Новиков А.А. Институт специалиста в уголовном судопроизводстве России: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Калининград, 2007. С. 15 - 16.

Определенная непоследовательность содержится и в позиции законодателя относительно определения перечня прав специалиста как участника уголовного судопроизводства. Проанализируем положения ч. 3 ст. 57, ч. 3 ст. 58 и ч. 2 ст. 74 УПК РФ. Так, в ч. 2 ст. 74 УПК РФ содержится прямое указание на то, что показания и заключение специалиста, равно как и показания и заключение эксперта, могут быть допущены в качестве доказательств по уголовному делу. В то же время, в отличие от ч. 3 ст. 57 УПК РФ, в ч. 3 ст. 58 мы не находим указания на право специалиста давать заключение (показания) в пределах своей компетенции.

Обращает на себя внимание и тот факт, что, в отличие от эксперта, российское законодательство по отношению к специалисту не определяет должного перечня его обязанностей как участника уголовного судопроизводства. По смыслу ч. 4 ст. 58 УПК РФ специалист лишь обязан явиться по вызову дознавателя, следователя или суда, а также на нем лежит обязанность по неразглашению данных предварительного расследования, ставших ему известными в связи с участием в производстве по уголовному делу в качестве специалиста. Поскольку роль специалиста в уголовном процессе - активное и надлежащее содействие органам расследования и суду, то должны существовать дополнительные гарантии исполнения специалистом возложенной на него функции. В качестве таковых, например, могут выступать следующие обязанности, которые целесообразно возложить на специалиста: участвовать в производстве следственного (судебного) действия, используя свои специальные знания для содействия следователю (суду) в обнаружении, закреплении и изъятии доказательств; обращать внимание следователя на обстоятельства, связанные с обнаружением, закреплением и изъятием доказательств; давать пояснения по поводу выполняемых им действий.

В соответствии с п. 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ показания и заключение специалиста могут быть допущены в качестве доказательств по уголовному делу. В то же время законодателем по-прежнему не урегулирована процедура производства допроса специалиста, не регламентирована форма его заключения. Как показывает практика, последнее, в частности, вызывает определенные трудности у лица (органа), осуществляющего производство по делу, при оценке допустимости данного заключения.

От достоверности показаний и заключения специалиста может зависеть законность и обоснованность вынесенного приговора или иного итогового решения правоприменителя. Не вызывает сомнений направленная на защиту интересов правосудия позиция законодателя, согласно которой совершение деяния, выражающегося в даче специалистом заведомо ложных показаний или заключения, влечет за собой наступление уголовной ответственности по ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации. В то же время в ст. 58 УПК РФ мы не найдем прямого указания на то, что за дачу заведомо ложного заключения специалист несет ответственность в соответствии с уголовным законодательством. Да и где фиксируется факт предупреждения специалиста об этом? В этой связи представляется необходимым дополнить ст. 58 ч. 5 и изложить ее в следующей редакции: "За дачу заведомо ложного заключения специалист несет ответственность в соответствии со статьей 307 Уголовного кодекса Российской Федерации". Вместе с тем целесообразно и закрепление в уголовно-процессуальном законе положения, согласно которому в случае необходимости получения заключения специалиста дознавателем, следователем или судом должно быть оформлено письменное решение об этом, в котором и будет содержаться удостоверение факта предупреждения специалиста об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения.

Справедливости ради отметим, что несовершенна не только процессуальная позиция российского законодателя относительно регламентации участия специалиста в производстве по уголовным делам: своей проработки требуют и нормы материального права.

Обратимся к названию ст. 307 УК РФ в редакции Федерального закона от 08.12.2003 N 162-ФЗ - "Заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод". Исходя из данного названия, мы можем констатировать, что специалист, давший заведомо ложные показание или заключение, подлежит привлечению к уголовной ответственности за введение в заблуждение органов дознания, предварительного следствия и суда относительно действительных обстоятельств дела. Но согласно диспозиции ч. 1 ст. 307 УК РФ объективная сторона данного преступления может выражаться только в даче данным участником процесса заведомо ложных показаний: "Заведомо ложные показание свидетеля, потерпевшего либо заключение или показание эксперта, показание специалиста (выделено мной. - Авт.), а равно заведомо неправильный перевод в суде либо при производстве предварительного расследования...". А как же быть, если специалистом было представлено заведомо ложное заключение?

Буквальное толкование нормы позволяет нам сделать вывод о том, что в таком случае деяние специалиста остается вне границ действия уголовного закона. Выход из сложившейся ситуации видится в следующем: для исключения обозначенного противоречия необходимо внести соответствующие изменения в ч. 1 ст. 307 УК РФ и изложить ее в следующей редакции: "1. Заведомо ложные показание свидетеля, потерпевшего либо заключение или показание эксперта, специалиста (выделено мной. - Авт.), а равно заведомо неправильный перевод в суде либо при производстве предварительного расследования...".

Практика показывает, что все указанные нами недостатки норм УПК РФ и УК РФ в изучаемой части порождают множество трудностей в правоприменительной деятельности. Однако восполнение имеющихся законодательных пробелов представляется весьма актуальным не только для практических целей, но и для всего дальнейшего совершенствования законодательного регулирования в целях повышения эффективности использования специальных знаний при производстве по уголовным делам, а равно предотвращения возможности постановления неправосудных приговоров и решений.

Слово за законодателем...