Мудрый Юрист

К вопросу о злоупотреблении правами и их недобросовестном использовании в уголовном судопроизводстве

Заведующая кафедрой уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева, кандидат юридических наук, доцент, почетный адвокат России Л.Д. Калинкина предлагает к обсуждению практическую проблему, возникающую при осуществлении уголовного судопроизводства.

На примере многократного повторения ходатайств об исключении из числа доказательств на стадии судебного разбирательства в суде первой инстанции в статье обоснована позиция автора относительно злоупотребления правами и их недобросовестного использования в уголовном судопроизводстве.

Ключевые слова: права и свободы участников уголовного судопроизводства, лишение, ограничение прав, правомерное поведение, неправомерное поведение, злоупотребление правом, недобросовестное использование права.

To a question of abusing the rights and its dishonest use in criminal legal proceedings

L.D. Kalinkina

The head of the department of criminal trial, justice and prosecutor's supervision of Mordovia State University, the Ph.D. in Law, the associate professor, the Honorable lawyer of Russia L.D. Kalinkina (advokatkalinkina@rambler.ru) offers the practical problem arising at realization of criminal legal proceedings to discussion.

On an example of reiterations of applications which concern exception of evidences on the stage of investigation in court of the first instance in article the position of the author concerning abusing the rights and its dishonest use in criminal legal proceedings is proved.

Key words: the rights and freedom of criminal legal proceedings participants; deprivation, limitation of the rights; lawful behaviour, wrongful behaviour, abusing the right, dishonest use of the right.

Отсутствие в уголовно-процессуальном законе условий, оснований и порядка заявления, рассмотрения и разрешения повторных ходатайств об исключении доказательств создает ситуации, когда многократное повторение одних и тех же ходатайств такого рода может привести не только к затяжному характеру судебного производства в суде первой инстанции, но и к его нескончаемости. Так, первоначально ходатайство о недопустимости доказательства может быть заявлено уже в подготовительной части судебного разбирательства в суде первой инстанции, а затем его повторение возможно в ходе судебного следствия, в прениях и репликах сторон, в последнем слове подсудимого. При этом на каждой из стадий судебного разбирательства оно может быть заявлено многократно, без каких-либо ограничений. Уголовно-процессуальный кодекс РФ не содержит никаких запретов для неоднократного повторения указанного рода ходатайств об исключении доказательств в случае отказа в их удовлетворении. Не предотвращает возможность повторения подобных ходатайств и то, что они заявляются по одним и тем же обстоятельствам. Практически возможности заявления повторных ходатайств об исключении доказательств ничем не ограничены, что может привести на практике к так называемому злоупотреблению правом - в данном случае правом на повторение указанного ходатайства. Например, имея намерение затянуть процесс, тот или иной участник уголовного судопроизводства может вновь и вновь повторять ходатайства, в том числе надлежаще, в соответствии с законом рассмотренные и обоснованно разрешенные судом. Так, в частности, одно и то же ходатайство об исключении доказательства может быть заявлено одним из участников стороны сначала в устной форме, затем в письменной, после чего данное ходатайство может повторить другой участник этой же стороны как в устной, так и в письменной форме. Форма и последовательность ходатайств могут быть любыми, и затягивать процесс путем их заявления можно практически бесконечно, если на то есть воля и стремление какой-либо из сторон. В таких случаях поведение участника уголовного судопроизводства, многократно заявляющего ходатайства об исключении одного и того же доказательства, вполне вписывается в рамки норм Уголовно-процессуального кодекса РФ и является правомерным. Между тем в литературе отмечаются факты и правомерного злоупотребления субъективным правом. В частности, о таком виде злоупотребления речь идет при эгоистически ориентированном правовом поведении, когда "субъект ставит свои интересы выше интересов третьих лиц, общества и государства. Данное поведение становится возможным из-за того, что законодатель не смог правильно закрепить баланс различных интересов в действующем законодательстве, чем и воспользовался управомоченный субъект. Особенность подобного поведения состоит в том, что субъект реализует предоставленные ему права, при этом основная цель данного субъекта заключается в нанесении вреда правам других лиц или общества в целом" <1>. Однако в Уголовно-процессуальном кодексе РФ таких понятий, как "злоупотребление правами", "недобросовестное пользование правом" нет, хотя в литературе и на практике они встречаются. При этом в качестве злоупотребления правом расценивается тот или иной вариант использования участниками уголовного судопроизводства своих прав.

<1> Малиновский А.А. Злоупотребление субъективным правом (теоретико-правовое исследование). М.: Юрлитинформ, 2007. С. 223.

Так, не раскрывая того, что есть злоупотребление правом со стороны обвиняемого, А.Н. Савченко предлагает замену участвующего в деле защитника возможной согласно действующим нормам Уголовно-процессуального кодекса РФ при установлении факта злоупотребления правом со стороны обвиняемого, защитника либо по инициативе обвиняемого <2>.

<2> Савченко А.Н. Замена адвоката в порядке статей 50 и 248 УПК РФ // Уголовный процесс. 2008. С. 40.

В кассационном определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Мордовия от 12 марта 2008 г. по уголовному делу в отношении осужденного С. было указано, что "в ходе судебного разбирательства подсудимый С., злоупотребляя предоставленным ему уголовно-процессуальным законом правом на защиту, имея цель неоправданно затянуть ход судебного следствия, избежать уголовной ответственности, неоднократно, без указания мотивов отказывался от услуг адвокатов, осуществляющих его защиту на основании соглашения, заключал соглашения с другими адвокатами, затем отказывался от их услуг и вновь заключал соглашения с новыми защитниками либо с защитниками, от услуг защиты которых ранее отказался" <3>. В указанном случае суд кассационной инстанции реализацию подсудимым права на неоднократный отказ от защитника ("подозреваемый, обвиняемый вправе в любой момент производства по уголовному делу отказаться от помощи защитника" - ч. 1 ст. 52 УПК РФ), без законных на то оснований, руководствуясь лишь ему известными критериями, квалифицировал как "злоупотребление правом с целью неоправданно затянуть ход судебного следствия, избежать уголовной ответственности". Между тем в основе всех решений подсудимого по отказу от защитника лежало принадлежащее ему по закону право, а закон (УПК РФ), не содержит в себе норму, позволяющую квалифицировать реализацию этого права как злоупотребление им. Если закон дает возможность сторонам обвинения и защиты самостоятельно распоряжаться процессуальными правами в том объеме и в том содержании, как это в нем прописано, значит, ни о каком злоупотреблении правом речи быть не может <4>. В связи с этим представляется своевременным напомнить, что "юридическая квалификация определенного случая, его подведение под конкретную норму не является лишь простой логической операцией, а предполагает, в определенном смысле, новое объяснение содержания нормы" <5>.

<3> Кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Мордовия от 12 марта 2008 г. по делу N 22-701/2008 // Архив Верховного суда Республики Мордовия, 2008.
<4> См.: Хатуаева В.В. Сущность и юридическая природа диспозитивности в уголовном процессе // Российский следователь. 2005. N 4. С. 13.
<5> Кленнер Г. От права природы к природе права. М.: Прогресс, 1988. С. 249.

О злоупотреблении правами и недобросовестности их использования речь шла и в ходатайстве государственного обвинителя Ш. по уголовному делу в отношении Г. в ходе судебного разбирательства в Ленинском районном суде г. Саранска. В обоснование своих утверждений о недобросовестном использовании предоставленных законом прав и злоупотреблении ими защитником прокурор указал на многократное заявление защитником ходатайства об исключении из числа доказательств протокола обыска - более 30 раз, а также на многочисленность его ходатайств - более 400 в общей сложности <6>. Таким образом, указанная активность и усердие адвоката-защитника в судебном разбирательстве по использованию предоставленных ему законом средств отстаивания прав и законных интересов подзащитного - подсудимого Г. стороной обвинения была квалифицирована как злоупотребление правами и недобросовестность в их использовании.

<6> Уголовное дело N 1-3/09 // Архив Ленинского районного суда г. Саранска, 2009.

Представляется, что произвольное понимание и использование не предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом РФ понятий "злоупотребление правами", "недобросовестное использование прав" чревато тем, что под их знаком будет выхолащиваться суть процессуальных прав участников уголовного судопроизводства отдельными правоприменителями, когда в зависимости только лишь от их усмотрения, не сдерживаемого никакими условиями, участники процесса будут лишаться тех или иных прав и свобод или ограничиваться в них. Именно закон, и закон федеральный, может предусматривать основания, условия и порядок любого ограничения прав и свобод участников уголовного судопроизводства. "Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства", - гласит пункт 3 ст. 55 Конституции РФ. Данная норма в полной мере соответствует статье 17 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, в которой предусматривается, что государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо не имеют права заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в Конвенции, или на их отграничение в большей мере, чем это предусмотрено в ней. Допускаемые ограничения прав и свобод "не должны применяться для иных целей, нежели те, для которых они были предусмотрены", - закрепляет статья 18 указанной Конвенции.

Таким образом, любое ограничение или лишение гарантированных федеральным законом, а именно Уголовно-процессуальным кодексом РФ, прав участников уголовного судопроизводства недопустимо, чем бы такие способы ущемления в правах ни объяснялись. Не может быть оно оправдано и такими неведомыми Уголовно-процессуальному кодексу РФ субъективно-оценочными категориями, как злоупотребление процессуальными правами и их недобросовестное использование в рамках производства по уголовному делу.

При этом вряд ли к правовой определенности в обеспечении прав защитника будет приводить норма, подобная содержащейся в части 3 ст. 61 УПК Украины, согласно которой "не может быть защитником лицо, которое, злоупотребляя правами, препятствует установлению истины по делу, затягивает расследование или судебное разбирательство дела, а также лицо, которое нарушает порядок в судебном заседании или не выполняет распоряжений председательствующего во время судебного разбирательства дела" <7>.

<7> Уголовно-процессуальный кодекс Украины. Харьков: Одиссей, 2007. С. 48.

Набор предусмотренных в данной норме оценочных условий не исключает произвольно-субъективного их понимания и применения, а значит, и отстранения от участия в деле неугодных защитников, защитников добросовестных, активно опровергающих доводы стороны обвинения, тех из них, которые, не соглашаясь с действиями председательствующего в ходе судебного заседания, возражают против них в силу их незаконного характера. К слову, определение С.В. Романовым злоупотребления обвиняемым своими правами как такое его поведение, которое состоит "в осуществлении права на защиту в противоречии с назначением этого права, т.е. не для отстаивания обвиняемым своих законных интересов" <8>, также не привносит ясности и определенности в его понимание. Оценочный характер предлагаемых критериев по квалификации того, что есть злоупотребление обвиняемыми своими правами, не позволил автору данной позиции быть до конца последовательным в его отношении к вопросу о законодательном регулировании злоупотребления правом. Так, в одном случае отмечается, что нельзя согласиться с предложениями о закреплении злоупотребления правом в нормах уголовно-процессуального права. "Установление такого запрета, по существу, переводит злоупотребление правом в разряд уголовно-процессуального правонарушения... за которое предусмотрено наступление юридической ответственности и применение санкций... Обвиняемый, осведомленный о возможном применении санкций за осуществление (пусть и недобросовестное) своих процессуальных прав, вообще не стал бы пользоваться своими правами, превращаясь в бесправный объект исследования" <9>. В другом случае подчеркивается, что "пресечение злоупотребления обвиняемым конкретным правом путем ограничения этого права может иметь место лишь в случаях и при наличии оснований, предусмотренных уголовно-процессуальным законом. При этом законодатель обязан установить конкретные основания ограничения права и процедуру их ограничения" <10>.

<8> Романов С.В. Право подозреваемого и обвиняемого на защиту: пределы осуществления, возможность и последствия злоупотребления // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 2008. N 4. С. 25. См. также: Гордейчик С. Злоупотребление правом на защиту // Законность. 2006. N 12. С. 6 - 8.
<9> Романов С.В. Указ. соч. С. 26.
<10> Там же. С. 34.

Представляется, что если предусматривать запреты по реализации предусмотренных Уголовно-процессуальным кодексом РФ прав участников уголовного судопроизводства, то они должны быть настолько определенны и конкретны, что должны исключать иное, чем установлено в законе, понимание их сути и содержания, оснований, условий и порядка применения. В противном случае получится, что, с одной стороны, закон будет вроде бы гарантировать участникам уголовного судопроизводства определенный перечень прав, а с другой стороны, тот же закон с помощью размытых правил будет создавать возможность игнорирования этих самых прав. Нельзя не согласиться с позицией В.А. Белова, который считает категорию "злоупотребления правом" нелогичной и противоречивой, отмечая следующее. Если речь идет об ответственности за осуществление права, то последнее есть неправомерное действие, и в таком случае остаются без ответа вопросы: для чего такое субъективное право нужно? Да и будет ли это субъективным правом? <11>. Отсюда представляется правильным <12>, когда каждый случай злоупотребления правом предусматривается в конкретной уголовно-процессуальной норме, с определением в ней оснований, условий и порядка применения с тем, чтобы то или иное процессуальное право участника уголовного судопроизводства не превращалось в юридическую фикцию. Право участника процесса либо есть, либо его нет. Ставить использование права в зависимость от неограниченного какими-либо условиями усмотрения суда по квалификации тех или иных случаев в качестве злоупотребления правом грозит превратить права и свободы участников уголовного судопроизводства в их иллюзию, профанацию. "Пробелы в законе, недостаточная определенность и многозначность отдельных правовых норм, допускающих выбор поведения, а также, как правило, отсутствие в законе указаний на то, как их следует их понимать, существенно осложняет процесс реализации права... Наличие усмотрения снижает стабильность и единообразие практики применения уголовно-процессуального законодательства, а нередко приводит и к судебно-следственных ошибкам" <13>.

<11> Белов В.А. Гражданское право: Общая и Особенная части: Учебник. М., 2003. С. 363.
<12> Параскевова С.А. К вопросу о квалификации злоупотребления правом // Российский судья. 2006. N 11. С. 42.
<13> Марфицин П.Г. Понятие и значение усмотрения в уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2002. N 2. С. 44.

В этом плане в рамках уголовного судопроизводства следует говорить не о злоупотреблении правами, а о четком регулировании в Уголовно-процессуальном кодексе РФ содержания, условий и порядка реализации прав. "В тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он не может использовать способы регулирования, которые посягали бы на само существо того или иного права, ставили бы его реализацию в зависимость от решения правоприменителя, допуская тем самым произвол органов власти и должностных лиц, и, наконец, исключали бы его судебную защиту" <14>

<14> Постановление Конституционного Суда РФ от 18 февраля 2000 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального закона "О прокуратуре" в связи с жалобой гражданина Б.А. Кехмана // СЗ РФ. 1996. N 26. Ст. 3185.

В тех же случаях, когда суды вовсе оставляют без рассмотрения первоначальные ходатайства о недопустимости доказательств, тем более создается благодатная почва для их повторения. Как отмечалось в решениях Европейского суда по правам человека, статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод "не требует от заявителей активного сотрудничества с судебными властями. Нельзя также упрекать их в том, что они полностью использовали средства защиты, предоставляемые внутренним законодательством" <15>.

<15> Цит. по: Калиновский К.Б., Ахмедов М.М. Международные стандарты срочности уголовного судопроизводства в практике Европейского суда по правам человека // Правовые проблемы укрепления российской государственности: Сб. статей / Под ред. М.К. Свиридова. Томск: Изд-во Томского университета, 2006. С. 49.

Библиография

Белов В.А. Гражданское право: Общая и Особенная части: Учебник. М., 2003.

Гордейчик С. Злоупотребление правом на защиту // Законность. 2006. N 12.

Калиновский К.Б., Ахмедов М.М. Международные стандарты срочности уголовного судопроизводства в практике Европейского суда по правам человека // Правовые проблемы укрепления российской государственности: Сб. статей / Под ред. М.К. Свиридова. Томск: Изд-во Томского университета, 2006.

Кленнер Г. От права природы к природе права. М.: Прогресс, 1988.

Малиновский А.А. Злоупотребление субъективным правом (теоретико-правовое исследование). М.: Юрлитинформ, 2007.

Марфицин П.Г. Понятие и значение усмотрения в уголовном судопроизводстве // Российский судья. 2002. N 2.

Параскевова С.А. К вопросу о злоупотреблении правом // Российский судья. 2006. N 11.

Романов С.В. Право подозреваемого и обвиняемого на защиту: пределы осуществления, возможность и последствия злоупотребления // Вестник Московского университета. Сер. 11. Право. 2008. N 4.

Савченко А.Н. Замена адвоката в порядке статей 50 и 248 УПК РФ // Уголовный процесс. 2008.

Уголовно-процессуальный кодекс Украины. Харьков: Одиссей, 2007.

Хатуаева В.В. Сущность и юридическая природа диспозитивности в уголовном процессе // Российский следователь. 2005. N 4.