Мудрый Юрист

Использование служебного положения при хищении вверенного имущества

Яни П., доктор юридических наук, профессор.

Государственные обвинители и руководители следственных подразделений Следственного комитета, повышающие квалификацию в Академии Генеральной прокуратуры, часто обращаются с вопросом о надлежащей уголовно-правовой оценке присвоения и растраты по признаку использования лицом, которому имущество вверено, своего служебного положения.

Подобная проблема значительно реже возникает при уголовно-правовой оценке мошенничества. В последнем случае нередко уже собственно должность лица используется мошенником как элемент обмана, существенно облегчая введение в заблуждение потерпевшего или иных лиц, принимающих решение о передаче имущества. Так, за покушение на мошенничество с использованием своего служебного положения осуждены оперуполномоченные криминальной милиции, которые, предъявив служебные удостоверения, без объяснения причин доставили Р. к зданию криминальной милиции, где сообщили ему не соответствующие действительности сведения о том, что он якобы находится в международном розыске. Они обещали прекратить розыск и отпустить Р., если тот передаст им 50000 долларов США. При передаче через два дня от потерпевшего денежных средств милиционеры были задержаны сотрудниками отдела собственной безопасности <1>.

<1> Пункт 6 Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за II квартал 2009 г. // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. N 11.

Однако применительно к квалификации по ст. 160 УК поставленный вопрос решается сложнее, что, как представляется, не полностью учтено в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате". В результате применение данного разъяснения без необходимых уточнений приводит в ряде случаев к ошибкам при квалификации.

С. осужден помимо прочего за присвоение вверенного ему имущества. Работая на основании трудового договора в должности водителя-экспедитора-инкассатора ООО "Табачный капитан-доставка" и являясь материально ответственным лицом по получению и хранению денежных средств, вырученных от реализации табачной продукции, и сдаче их в кассу ООО "Табачный капитан-доставка", 24 января 2004 г. он получил от ООО "Арса-А" денежные средства за оплату поставленных в адрес последнего табачных изделий на общую сумму 7385 руб., которые присвоил. Президиум Верховного Суда РФ указал, однако, что С. совершил присвоение вверенного ему имущества, но при этом своего служебного положения не использовал, а потому его действия следует переквалифицировать с ч. 3 ст. 160 на ч. 1 ст. 160 УК <2>.

<2> Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 30 августа 2006 г. N 454-П06 // СПС "КонсультантПлюс".

В другом известном и часто приводимом в научных исследованиях решении суд надзорной инстанции, рассмотрев протест заместителя Председателя Верховного Суда РФ, указал, что поскольку осужденный работал в управлении механизации в должности водителя и осуществлял правомочия в отношении вверенного ему имущества (бетона) не в связи с занимаемой должностью, а выполняя свои производственные функции по его перевозке и доставке на основании товарно-транспортной накладной, то в его действиях отсутствует квалифицирующий признак - совершение преступления лицом с использованием своего служебного положения. В связи с этим содеянное переквалифицировано на ч. 1 ст. 160 УК <3>.

<3> Постановление по делу Гнездилова // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 2.

Таким образом, полномочия, которыми в организации было наделено лицо, не давали возможности признать их организационно-распорядительными либо административно-хозяйственными и по этим основаниям отнести виновного к числу лиц, выполняющих в этой организации управленческие функции. Как видим, в немалом числе случаев отграничить полномочия лица по отношению к имуществу от управленческих функций довольно сложно, раз это пришлось делать за следствие и суд высшему судебному органу. Причина таких сложностей видится в следующем.

В п. 18 Постановления Пленума от 27 декабря 2007 г. определен верный критерий, позволяющий разграничить хищение вверенного имущества и кражу. Этим критерием является наличие полномочий, которыми наделено лицо, совершающее хищение, по отношению к предмету хищения. Если лицо в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения обладает в отношении правомерно переданного ему во владение либо ведение имущества полномочиями по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению, то совершаемое им изъятие и (или) обращение имущества в свою пользу или пользу третьих лиц содержит признаки хищения вверенного имущества. А вот совершение тайного хищения чужого имущества лицом, не обладающим такими полномочиями, но имеющим доступ к похищенному имуществу в силу выполняемой работы или иных обстоятельств, квалифицируется как кража.

Итак, критерием для, можно и так сказать, выделения из краж хищений вверенного имущества названо наличие у виновного, в том числе и, подчеркнем это, полномочий по распоряжению и управлению имуществом. Это первое.

Второе. В п. 24 того же Постановления Пленума от 27 декабря 2007 г. под лицами, использующими свое служебное положение при совершении присвоения или растраты, понимаются должностные лица и лица, отвечающие требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК. Правда, сюда же отнесены государственные и муниципальные служащие, не являющиеся должностными лицами, но содержащаяся в скобках иллюстрация опять же указывает на управленческие функции: здесь говорится о лице, которое использует для совершения хищения чужого имущества свои служебные полномочия, включающие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации.

Наконец, третье. Функции должностного лица, не являющегося представителем власти, а также управленческие функции в организации включают административно-хозяйственные обязанности (примечания к ст. ст. 201 и 285 УК), под которыми в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" и в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий" понимаются прежде всего полномочия должностного лица по управлению и распоряжению имуществом и (или) денежными средствами, находящимися на балансе и (или) банковских счетах организаций, учреждений и т.д. Таким образом, наличие полномочий по распоряжению и управлению имуществом является критерием для разграничения между основным составом хищения вверенного имущества и составом того же преступления, квалифицирующим признаком которого является использование служебного положения.

Из сопоставления приведенных положений следует, что всякое лицо, а) состоящее в трудовых отношениях с юридическим лицом и б) в этом качестве наделенное полномочиями по распоряжению, управлению имуществом, является и тем, кому это имущество вверено работодателем, и лицом, обладающим административно-хозяйственными функциями по отношению к этому имуществу, следовательно, могущим использовать эти особые возможности - служебное положение - при хищении. Благодаря такому несложному, в общем, анализу становится понятно, почему в немалом числе случаев за хищение вверенного им имущества к ответственности по ч. 3 ст. 160 УК привлекаются, скажем, продавцы, наделенные на первый взгляд в организации правом по распоряжению имуществом: они, представляя организацию в договоре купли-продажи товара, передают товар покупателю. А полномочие по распоряжению имуществом является, как показано, и признаком лица, которому вверено это имущество, и признаком лица, выполняющего в организации административно-хозяйственные функции.

Обсуждаемая проблема не нова, она тесно связана с многолетней дискуссией еще советских времен о соотношении статуса материально ответственного лица, наделенного полномочиями по распоряжению имуществом, и лица должностного. В советские времена, как и сейчас, нередко продавцов осуждали за должностные преступления и Верховный Суд с такими решениями соглашался. Эту практику поддерживали и известные ученые, например Б. Волженкин <4>.

<4> См. подробней об этой дискуссии: Здравомыслов Б.В. Должностные преступления. Понятие и квалификация. М., 1975. С. 36 - 40.

То мнение, что Верховный Суд полностью разрешил эту проблему в 1990 г. <5>, небесспорно. В п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. N 4 "О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге" разъяснялось: "Заключение договора между работником и администрацией о полной материальной ответственности за сохранность вверенных ценностей само по себе не может служить основанием для признания этого работника субъектом должностного преступления. Для этого необходимо также, чтобы наряду с обязанностями по непосредственному хранению имущества материально ответственное лицо выполняло также функции по управлению или распоряжению им (организация доставки товаров, распределение их по другим снабженческим точкам и т.п.)".

<5> Грошев А.В. Ответственность за взяточничество. Краснодар, 2008. С. 161 - 162.

Как видим, наличие у лица только функции хранения вверенного ему имущества не давало, с позиции Пленума, возможности признать лицо должностным, для этого опять же требовалось установить, что лицо было наделено полномочиями по распоряжению и управлению имуществом. Однако недоразрешенность, так сказать, проблемы данным разъяснением состояла в том, что полной четкости в определении полномочий по распоряжению и управлению имуществом так и не возникло. Недаром два авторитетных криминалиста, на протяжении последних десятилетий наиболее глубоко исследовавших вопросы квалификации должностных преступлений, профессоры Б. Волженкин и Б. Здравомыслов, разделяли противоположные взгляды относительно признания того же продавца должностным лицом по признаку осуществления им полномочий по распоряжению имуществом.

Итак, выше показано, что наделение лица в учреждении либо организации полномочиями по распоряжению имуществом является согласно позиции Пленума одновременно как критерием для разграничения тайного хищения и хищения вверенного имущества, так и критерием для разграничения основного и квалифицированного составов присвоения и растраты. В результате таким лицам, совершающим хищение вверенного имущества, использование служебного положения вменяется, по сути, автоматически.

Судебная практика старается сузить сферу применения ч. 3 ст. 160 УК - ведь в противном случае получится, что часть первая этой нормы будет применяться едва ли не только к лицам, не являющимся работниками юридического лица. Исключая из обвинения обсуждаемый признак (и оправдывая подсудимого, если других квалифицирующих признаков деяние не содержит, а сумма похищенного не превышает 1 тыс. руб.), суды указывают, в частности, что использование служебного положения при хищении вверенного имущества имеет место лишь в случае, когда лицо использовало имеющиеся у него полномочия для создания условий, при которых становится возможным изъятие этого имущества либо облегчается такое изъятие.

Оспаривая подобный подход, наши коллеги в протестах приводят такой контраргумент: лицо, использующее для хищения чужого имущества служебное положение, не должно создавать каких-то специальных условий для совершения преступления, поскольку эти условия уже созданы и существуют в силу особого, служебного, положения указанного лица, и именно наличием этих, уже созданных специальных условий обусловливается совершение преступления. Очевидно, что данные рассуждения согласованы с приведенным выше пониманием Пленумом использования служебного положения как признака хищения вверенного имущества.

Однако правы в этом споре скорее суды, и вот почему.

Закон говорит о том, что особые возможности по службе должны быть использованы именно как способ изъятия имущества (при растрате), обращения его в свою пользу или пользу третьих лиц (при присвоении). Поэтому полномочиями, которые применяются в рамках использования служебного положения как квалифицирующего признака хищения вверенного имущества, могут быть только полномочия по распоряжению и управлению имуществом. Если иные полномочия должностного лица либо управленца в организации, в том числе организационно-распорядительные, не связаны с распоряжением имуществом, то хищение этого имущества таким лицом, несущим ответственность только за, допустим, сохранность имущества, не требует вменения признака использования служебного положения.

Таким образом, вопрос состоит в том, какие полномочия можно отнести к праву лица распоряжаться, управлять имуществом учреждения либо организации. Представляется, что под полномочиями по распоряжению, управлению имуществом в учреждении, организации следует понимать предоставленную лицу возможность самостоятельно решать вопрос о судьбе имущества, о его движении. Возложенная на лицо обязанность производить перемещение имущества чисто технически (в приведенных выше примерах: водитель-экспедитор-инкассатор, водитель бетономешалки, продавец) не означает наличия у него полномочий по распоряжению, управлению имуществом.

Так, продавец не принимает решения о продаже того или иного товара, он лишь выполняет решение работодателя о передаче товара каждому, кто обратится и оплатит товар (публичный договор). Поэтому продавец распорядительными, управленческими полномочиями в отношении имущества не наделен, но за сохранность товара отвечает, стало быть, наделен полномочием по его хранению, как водитель-экспедитор - по доставке. И в случае хищения хранимого, перемещаемого, т.е. вверенного, имущества ответственность они должны нести по ст. 160 УК, но без вменения признака использования служебного положения.

Обладание иными функциями должностного лица либо лица, признаки которого указаны в примечании 1 к ст. 201 УК: организационно-распорядительными функциями (руководство коллективом, расстановка и подбор кадров, организация труда или службы подчиненных, поддержание дисциплины, применение мер поощрения и наложение дисциплинарных взысканий и т.п.), а также административно-хозяйственными функциями, состоящими, например, в осуществлении контроля за движением материальных ценностей, учете и контроле за их расходованием, само по себе не позволяет вменить признак использования при хищении вверенного имущества служебного положения. Если, конечно, этим функциям не сопутствует полномочие по распоряжению, управлению имуществом.

Когда руководитель отдает указание подчиненным, он, казалось бы, во всех случаях реализует организационно-распорядительные полномочия. Однако если руководитель требует от подчиненных, которым имущество вверено юридическим лицом, продать это имущество другому юридическому лицу и т.п. (или под видом такой продажи совершает хищение), то такое указание суть реализация полномочий руководителя по распоряжению имуществом. Как пишет Г. Борзенков, в этой ситуации похищаемое имущество вверено не непосредственно виновному, а иным лицам, однако в силу своего служебного положения лицо наделено правомочиями по управлению и распоряжению имуществом через этих лиц <6>.

<6> Курс уголовного права. Особенная часть. Том 3 / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. М., 2001. С. 443.

Правда, есть и другая позиция: в частности, по мнению А. Бойцова, в этой ситуации имущество вверено не самому руководителю, а подчиненным ему работникам, а потому руководитель совершает мошенничество, обманывая своих подчиненных, которые передают в его пользу вверенное им имущество <7>. Однако поддержки, на мой взгляд, заслуживает позиция Г. Борзенкова, поскольку в обсуждаемом случае похищенное находится в ведении руководителя, а это форма вверения имущества: см. п. 18 Постановления Пленума от 27 декабря 2007 г. N 51.

<7> Бойцов А.И. Преступления против собственности. СПб., 2002. С. 642.

Также к числу лиц, использующих служебное положение при хищении вверенного имущества, следует отнести представителей власти и государственных и муниципальных служащих, наделенных полномочиями по распоряжению и управлению имуществом. Например, судебный пристав в соответствии с п. 2 ст. 12 ФЗ от 21 июля 1997 г. "О судебных приставах" имеет право арестовывать, изымать, передавать на хранение и реализовывать арестованное имущество, за исключением имущества, изъятого из оборота в соответствии с Законом. Таким образом, на определенных этапах имущество оказывается вверено приставу на основании Закона и он обладает по отношению к нему распорядительными, управленческими полномочиями.

В качестве другого примера вверения имущества представителю власти с наделением его полномочиями по управлению имуществом можно привести случаи, регламентированные УПК РФ и Временной инструкцией о порядке учета, хранения и передачи вещественных доказательств, ценностей и иного имущества по уголовным делам в органах прокуратуры Российской Федерации. Согласно, в частности, п. 2.8 Инструкции при необходимости дополнительных исследований изъятых предметов: проведения экспертиз, предъявления для опознания, детального осмотра и т.п. - следователь вправе под роспись в книге учета вещественных доказательств получить их в камере хранения вещественных доказательств.

Если пристав, реализовав полномочие по изъятию имущества, либо следователь, получив согласно данному порядку вещественное доказательство, стоимость которого может быть определена в соответствии с п. 25 Постановления Пленума от 27 декабря 2007 г., похитят это вверенное им имущество, то содеянное должно быть квалифицировано по ч. 3 ст. 160 УК по признаку использования виновным своего служебного положения.